Интуиция

Звание героя предусматривает не только спасение страждущих и помощь нуждающимся, но и непременное примирение с заскоками какой-нибудь своевольной красотки. Или… в общем, другого героя. Именно к такому выводу Кейт пришел, наблюдая за Кабураги Котецу. В том, что Котецу был героем, сомневаться не приходилось. Рейтинги ничего не значили. Кейт прекрасно понимал, что благодаря Котецу, порой нелепому, но обладающему невероятной интуицией, сверхъестественным везением, всегда поступавшему так, как велит сердце, — благодаря Котецу герои стали настоящей командой. Представить на его месте кого-то другого было невозможно. Оставалось только довериться собственной интуиции, чтобы тоже стать героем. Со спасением и помощью у Кейта все было в порядке. А вот мириться с чьими-либо заскоками ему не приходилось. У него, в отличие от Котецу, не было напарника. Не то чтобы Кейт жаловался. Барнаби Брукса-младшего в напарники он бы и врагу не пожелал. Он не понимал и половины из того, что делает Барнаби и, главное, зачем. Котецу не понимал тоже, но он был гораздо увереннее в себе, чем сам Кейт. Он мог сказать Барнаби, что тот не прав, и баста. Кейт так бы сказать не решился. Он начал бы сомневаться, правильно ли поступает. Котецу сомнений не знал. Или так со стороны казалось. Например, после недавнего нашумевшего ареста целой банды; тогда Барнаби был ранен, и не так уж несерьезно. По всем правилам разумного ведения боя ему следовало отступить и предоставить завершить дело другим героям, но Барнаби явно не хватило опыта, чтобы оценить серьезность собственной раны. Он говорил что-то об очках, которые нужно заработать, и шел вперед, и отмахивался от Котецу, который пытался его задержать. В итоге Барнаби довел напарника до ручки: Котецу подхватил его на руки, как невесту, и поклялся, что отнесет до машины «скорой помощи», если тот не пойдет сам. Засмотревшихся на небывалую сцену преступников удалось арестовать без всякого ущерба, рейтинги шоу подскочили до небывалых высот, Агнесс потом довольно улыбалась целых два дня, а Кейт грустно думал о том, что у него напарника нет. Поэтому вот так на руках носить тоже некого. Нет, Барнаби Брукса он бы на руках носить не стал. Но будь это красивая девушка, как те, из старых комиксов про героев… Кейт помнил эти комиксы. В детстве он нашел их на чердаке, на летней даче. Мама, увидев их, сказала: старье. Папа покачал головой: он смотрел передачу про настоящих героев, одних из первых Некстов. Его не интересовали ненастоящие герои. Не интересовало то, что выдумки человечества в который раз стали правдой, как уже было с подводной лодкой Жюль Верна. Писатели чувствуют эпоху, говорили Кейту в детстве. Писатели доверяют своей интуиции. Лидеры доверяют своей интуиции. Кейт доверял интуиции в одном: его судьба — быть героем. Но даже тут встречались определенные несоответствия. Герою полагалась соблазнительная напарница. Таких у Кейта не наблюдалось. Единственная девушка за последнее время, которая пришлась ему по душе, была самой обычной. Она говорила очень мало, все больше слушала, и не любила яблоки. Рядом с ней Кейт не чувствовал себя героем и не прислушивался к своей интуиции. Впрочем, тогда он пребывал в очень подавленном состоянии. Тогда, едва ли не впервые за всю свою жизнь, он усомнился в том, что является героем. С обычной девушкой можно было быть обычным. Но Кейт обычным не был. Он родился Некстом, не таким, как все. Должно быть, та загадочная незнакомка это поняла. Она была очень мудра. Куда мудрее Кейта. Хищнику требуется хищник, думал Кейт, наблюдая за тем, как перешучиваются Барнаби и Котецу в тренажерном зале. Котецу хлопнул Барнаби по плечу, а потом задержал руку на этом самом плече. Барнаби неожиданно опустил голову, будто смутился. Котецу называл его «Кроликом». Значит, хищником Барнаби не был? Кейт думал и думал, и даже не заметил, в какой момент рядом остановилась Карина. Девушка казалась раздраженной. — Могли хотя бы здесь без этого обойтись, — пробормотала она. Кейт посмотрел на нее… и внезапно его осенило. После Барнаби Брукса-младшего самым несносным характером среди героев обладала Карина. И она была девушкой. Очень красивой. Какое-то время после этого внезапного прозрения Кейт ходил под впечатлением. Потом понял, что напарницей его Карина все равно не станет. Ее наняла другая компания. Вряд ли в ней согласятся на их сотрудничество и взаимопомощь. Да и сама Карина не согласится. Герои — соперники. Нужно было как-то ее переубедить. Защищать Карину во время совместных атак не требовалось. Один раз Кейта чуть не заморозили, второй раз Карина разразилась гневной тирадой по поводу того, как низко отбирать чужие очки. Кейту оставалось только мямлить и извиняться. Тогда Кейт решил зайти с другой стороны. — Дикий Тигр, — спросил он как-то, выбрав удобное время, — как ты поладил с Барнаби? — Сложно сказать, — сказал Котецу после паузы. Этого вопроса он явно не ожидал. — С ним было трудно… Думаю, я просто доверял своей интуиции. Тоже с кем-то хочешь поладить? Кейт застенчиво кивнул. — Делай так, как считаешь нужным, только и всего, — Котецу пожал плечами. Поразмыслив, Кейт решил: а почему бы не подарить Карине цветы. Как будущей напарнице. Возможно, это смягчит ее ледяное сердце. В конце концов, она — тоже цветок, хоть и заключенный в лед. Так получилось, что в тренажерном зале Кейт вручить цветы Карине не успел. На браслетах загорелись вызовы; пришлось в срочном порядке собираться на работу. Кейт едва успел поставить цветы в воду. Так они и остались: в воде и в раздевалке. После череды успешных арестов Кейт удержал Карину за запястье. — В чем дело? — Она казалась удивленной. — Я должен тебе кое-что показать, — признался Кейт, — в тренажерном зале. В раздевалке. Карина казалась заинтригованной. До тренажерного зала они добрались не так скоро. На то, чтобы облачаться в костюм Голубой Розы, у Карины всегда уходили считанные секунды. На то, чтобы этот костюм снять, ушел добрый час. Кейт представил, как Карина вот так каждый раз будет переодеваться, и ему стало очень грустно. Впрочем, Котецу тоже нелегко приходилось с Барнаби… следовало набраться терпения. — Здесь? — спросила Карина на подходе к раздевалке. В ее голосе звучало явственное недоверие, но все герои знали: Кейт никогда не врет. — Да. Кейт открыл дверь в раздевалку. Она отворилась совершенно бесшумно. А вот шума в самом помещении как раз хватало. Раздевалка была занята. И Котецу с Барнаби в этой раздевалке тоже были заняты. Они умудрялись целоваться. Кейт не сразу понял, как это у них получается, в такой позе; Барнаби упирался руками в шкафчики, Котецу пристроился к нему сзади, обхватив руками за талию и ритмично погружаясь в его тело. Вот одна рука Котецу сместилась чуть ниже, накрыла возбужденный член Барнаби; в то же мгновение Котецу разорвал поцелуй. Наверное, чтобы услышать стон, который Барнаби не сумел сдержать. Стон показался Кейту почти болезненным. «Хорошо и больно» — именно тот случай. А хорошо Барнаби явно было. Он вздрогнул всем телом, когда Котецу сжал его член и принялся водить по нему рукой — в такт движениям собственных бедер. Стоны Барнаби становились все громче, и… Стараясь, чтобы его не услышали, Кейт закрыл дверь. Ему было жарко. И, кажется, у него встал. Карина смотрела на него блестящими глазами. Она покраснела. — И… Извини. — Кейт просто не знал, что еще сказать. Невинная девушка, какое это для нее, должно быть, потрясение… — Как ты узнал? — спросила Карина. — О чем? — Кейт не понял. — Я давно хотела увидеть, как они этим занимаются, — Карина прижала руку к высокой груди, — но… Как ты понял? Ты совсем не такой тупой, как я думала! У тебя невероятная интуиция. Пойдем, — прежде чем Кейт успел что-либо сообразить, его схватили за руку и куда-то потащили. Забытые цветы остались в раздевалке; едва поспевая за Кариной, Кейт пожалел, что, выбирая себе напарницу, не задумался о кандидатуре той же Агнесс.