Сделай всё для меня

Двумя днями ранее - У меня нет таких денег. Повторяю, я вам всё отдал. Всё, что было. Нет у меня больше ничего. Машину я продать не могу – кредит еще не погашен. Квартира съёмная. Наследства мне никто оставлять не собирается. Взять неоткуда! И друзей таких богатых у меня нет! – голос напряжённо звенел от отчаяния, от безысходности. - Не прибедняйся, капитан. И не ори. Мы же не звери, в конце концов, - говоривший сыто усмехнулся. – С тебя требуют вернуть только прямые убытки, это вообще не деньги, а так, мелочь какая-то. - Мелочь?! Для меня это… - А не надо было лезть, куда не просят! – голос капризно взметнулся, но почти сразу же успокоился и осадил его: - Ты сам виноват. Но мы понимаем. Мы даже дадим тебе возможность найти оставшуюся часть денег. Слушай сюда. Если сделаешь всё, как надо, триста тысяч у тебя будут. Отдашь долг и получишь свою бабу вместе с довеском, никому они не нужны. - Что… я должен делать? – опущенная голова и глухой голос скрывают до поры до времени клокочущую ярость. Сейчас важно вытащить её и ребёнка. А потом… Он знает, как отомстить, и кто ему в этом поможет. Но он напрасно считает их идиотами. Они рубят ему и эту надежду, заставляя работать именно против него. Тупик. *** 3 года назад Карпов почему-то не запомнил тот день, когда у них в отделе появился новый сотрудник – Денис Антошин. Людей не хватало, а этот был не хуже других. Не зелёный мальчишка, каким сам Стас когда-то пришёл сюда, а уже опытный мент, пусть из ДПС. Удобно, когда не надо объяснять азы, а можно сразу натаскивать на практике. Первый раз он по-настоящему обратил внимание на Дениса, когда попытался сам сбыть контрабандные изумруды из вещдоков. Подставился, глупо, конечно, получилось. Но Денис его не сдал, хотя Глухарёв тогда весьма настойчиво лез во все щели, стараясь поймать злодея. Стас навестил Антошина, вручив своё приятно шуршащее "спасибо", которое как раз на хлеб намажешь. Денис от денег отмахиваться не стал, то ли дэпээсное прошлое сыграло роль, то ли от него действительно можно и в дальнейшем ожидать лояльности. Проверив новичка в разных делах, Карпов остался доволен: Денис оказался не без способностей. Парень со своей лукавой улыбкой и природным обаянием с разгону вписывался в любой коллектив, так что быстро стал своим среди оперов отдела. Цепкая память, сообразительность и находчивость делали его хорошим сотрудником, только все эти качества удивительным образом сочетались с потрясающим раздолбайством. Точнее, с тем, что Карпов понимал под ним – когда ради своей девицы Денис мог с лёгкостью удрать из отдела и забить на серьёзное задание. Поэтому нужно было постоянно держать его в поле зрения. Ещё Антошин обладал ценным независимым мнением, так что приходилось несколько раз объяснять, насколько глубоко в данном случае он может его засунуть. Стас и сам не мог бы точно сказать, что за отношения у него сложились с Денисом – то они работали ровно и спокойно, как обычный начальник с обычным подчиненным, а то вдруг сталкивались и вспыхивали, как молния в трансформаторной будке. Чаще всего они достигали взаимопонимания, но иногда всё же приходилось искрить. Были, конечно, ещё моменты, уже совсем не связанные со служебной дисциплиной… Когда Карпов столкнулся с тем, что новенький опер интересует его не только как ценный сотрудник, решил не отступать, а приручить. Чтобы парень стал его человеком. Карпов был упорен в достижении поставленных целей, так он привык поступать в работе, так же вёл себя и во внеслужебное время. Парень иногда бывал наглым, порой, даже слишком. В глазах Стаса это не было недостатком, его и самого на заре туманной юности никто не назвал бы скромником и тихоней. Но Денису прощалось многое из того, за что другие давно бы огребли хорошую затрещину. Карпов лично воспитывал своих бойцов. Все они прекрасно знали границы дозволенного и не раз втягивали головы в плечи при очередной дерзости Антошина, ожидая, что тот сейчас схлопочет в челюсть или под дых. Удар у Стаса был поставлен что надо, и в практике применения недостатка не ощущалось. Но Карпов впервые почувствовал нечто странное, чего с ним раньше не случалось. Денису почти всё сходило с рук. Карпов почему-то не хотел стирать насмешливую улыбку с его лица, как не хотел, чтобы в смеющихся глазах поселился страх. Стас с удивлением замечал, что ему вовсе не хочется размазать наглеца по ближайшей поверхности. А если и возникало желание схватить за грудки и приложить спиной о стену, то уж точно не затем, чтобы набить ему морду. Словом, Карпов с любопытством наблюдал у себя развитие болезни, вызванной вирусом по имени Денис. К тому времени Стас уже выяснил, что Денис учился в одном классе с Глухарёвым, дружил с ним со школьной скамьи. Так что их якобы знакомство у него в кабинете было просто балаганом для прикрытия. Все мысли Дениса читались Карповым как в открытой книге, это было так просто. «Мальчик, ты с кем вздумал тягаться в хитрости?» - так и подмывало спросить, но, конечно, это было неразумно, Стас просто молча наблюдал. Ему не хотелось подвергать Дениса опасности или как-то ломать под себя. Глупые и смутные личные желания противоречили насущной рабочей необходимости. Но чем дальше, тем отчётливее Стас понимал: Антошина надо вводить в ближний круг, он способен решать серьёзные задачи и зарабатывать соответственно способностям. Если бы он не стал привлекать Дениса к работе, собственные подчиненные просто не поняли бы его. Или, что ещё хуже, почувствовали его слабость. А Акела не мог себе позволить промахнуться, слишком серьёзные дела он уже решал, на таком уровне ни слабости, ни жалости уже не понимают и не прощают. И даже ссылки на то, что Антошин закадычный дружок Глухарёва, в оправдание не принимались бы. Твой подчинённый - твоя ответственность, и как ты его под себя обтёсывать будешь, никому не интересно. Пришлось, стиснув зубы, устроить Денису вступительный экзамен во время ликвидации группы угонщиков. Лучше взять деньги, чем героически погибнуть при задержании банды, не правда ли? Денис взял. Он не дурак, сразу просёк весь расклад, понял, что шутки кончились, и если что пойдёт не так, то милые коллеги пристрелят его прямо тут, на ещё тёплых трупах угонщиков. Жить хотелось больше. Правда, добрых чувств к начальнику это Денису не прибавило. Но Стас умел быть терпеливым. Дружок Дениса, Глухарев, сильно загружал ему мозги, Зимина периодически на них же капала, они тогда всей тесной компанией дружно метались от мысли «Карпов злодей, который неизвестно что замышляет» до панического «Стасик, спаси, помоги!», вот парня и кидало за компанию то в лес, то по дрова. Денис вроде как пытался с наскоку подружиться с Карповым, сперва, пожалуй, больше из любопытства. Только Стас видел: не от него это шло. Дэн возомнил себя крутым агентом, выполняя задание Глухарева подкатить к Карпову и немного пошпионить. Антошин всегда отличался неуёмной жаждой везде сунуть свой нос, но никогда не страдал от этого. Страдали большей частью окружающие. Любопытство было главной движущей силой всех сумасбродств, которые когда-либо вытворял Денис. Оно же подвигло его очертя голову ринуться выполнять просьбу другана Серёги и выяснить, не замышляет ли Карпов чего-нибудь злодейского. Денису и самому хотелось подобраться ближе к Карпову, чтобы узнать изнутри, что же за явление такое – начальник СКМ. Почему его так демонизирует Зимина, почему с такой опаской к нему относится Серёга, и с такой странной смесью чувств, от уважения и гордости до панического страха, его непосредственные подчинённые – опера. Предлогом для выяснения подробностей стала очередная неприятность, случившаяся с Настей – к ней пристали патрульные. Девица вызвонила Антошина, а тот, не мудрствуя лукаво, решил обратиться за помощью к Карпову. Денис ошалел от лёгкости и напора, с каким Стас проучил зарвавшихся ППСников. После, сидя в кафе во время «проставы» в качестве благодарности за помощь, Денис и полез с изъявлениями благодарности, а также предложениями вечной дружбы. Только не ожидал получить отлуп. - На нашей работе не должно быть друзей, а уж тем более отношений. - Да брось, Стас. Очень же часто бывает. Да не, могут быть друзья. - Я не сказал: «не могут». Я сказал: «не должно». - Ну а ты сам разве ни с кем из ребят не дружишь? С Димой Вороновым, с Юрой, с остальными? - Чё ты имеешь в виду? Выпить вместе, шашлычки, расслабиться? Но по сути я должен держать всех железной хваткой за горло. И тебя тоже, не обижайся. А те, кого ты держишь за горло, друзьями быть не могут. Как бы тебе этого ни хотелось. Хотя Стас тогда лукавил. Он видел, что бывают, конечно, друзья и на службе. В их следственном отделе подобралась очень хорошая компания – Серёга Глухарёв, Денис Антошин, Коля Тарасов. Только вот Антошин не был в подчинении у дружка своего Серёги, а Коля, хоть и был, забивал на это при любом удобном случае, когда ему требовалось, слишком упрямый был. Вот Карпов их всех по очереди и скопом периодически спасал. Но они оставались друзьями, а он – нет, всегда был наособицу. Он сам так устроил, что рядом не оказалось друзей – предпочитал не устанавливать близких отношений в отделе, специфика работы диктовала свои особенности поведения. А ещё Стас просто не верил словам. Их люди придумали для того, чтобы скрывать свои мысли. Поступки не лгут. Зимина могла сколько угодно изображать, что она его боится или ненавидит. Он знал: случись что - и она первая примчится на выручку. Разумеется, это она только для пользы отдела, как же иначе? Так вот, на словах дружбу предлагать – это одно, а выручить на деле, или просто не пройти мимо, обратить внимание, спросить или, напротив, промолчать в нужный момент – это совсем другое. Карпов тогда, после показательной дрессировки патрульных, говорил правду – он сначала действительно не хотел слишком сближаться с Денисом. Тем более, зная, чей он друг и чья креатура. Но где-то в книге судеб давно было записано, что спокойно работать вместе им не суждено. Тогда Денис действительно отстал. Не могут быть друзьями, так не могут. И все последующие фортели Карпова рассматривал как проявление самодурства, как начальственную блажь, как заскоки и странности. И непонятные взгляды, которые периодически ловил на себе, списывал в ту же копилку. А Стас уже во сне видел шалые серо-зелёные глаза, но наяву судорожно пытался взять себя в руки. Инстинкт охотника требовал в данном случае не нападать нахрапом, а осторожно выслеживать жертву, давая время почувствовать иллюзию безопасности. Так что он не случайно был в курсе Денисовых проблем и предлагал свою помощь: - Сделай для меня всё, а я сделаю всё для тебя... только так. Антошин, в этом мире одиночки не выживают. Но Денис не торопился откровенничать, предпочитая компанию друга Серёги, и совсем не собирался принимать помощь Стаса. Так бы и дальше кобенился, пока не стало бы слишком поздно. Пришлось морально надавить: хотят адрес, где мальчика держат? Пусть Денис попросит. На коленях. Зрелище опускающегося Антошина выбило из колеи всех присутствующих в кабинете, а Стаса и вовсе шибануло волной его эмоций, тёмных, почти неподвластных рассудку. Он понял, что эта игра зашла уже слишком далеко, дальше давить нельзя, можно резьбу сорвать, себе или Денису. Сдал назад, вернулся к тактике выжидания. Только, видно, забыл – нельзя давать почувствовать слабость. Это приводит к плохим последствиям. Что Карпов и почувствовал на своей шкуре, заполучив от пьяного Антошина пулю в шину своей «Инфинити». Стас простил. Немыслимо, он же никогда ничего не спускал, но тут сделал вид, что не знает, как и что случилось. Списал на несчастный случай. Сам предложил забыть, считать, что ничего не было. А потом, втянув Дениса с подачи ФСБ в авантюрное и слишком опасное дело, лично спасал своего сотрудника, рискуя местом, свободой, а то и головой. Когда всё закончилось, Антошин ещё обижался, что все его бросили, не вытаскивали, пока он там под пулей ходил. Но когда услышал, кому обязан жизнью, причём, дважды, замолчал, притих. И потом даже не заикался о такой мелочи. Но и Денис не заметил, как постепенно подобрался слишком близко, наплевав на предостережения типа «Тигра не кормить» и «Руки в клетку не совать». Антошин, по обычаю плюя на запреты, влез туда целиком. Хищник плотоядно облизнулся, почуяв соблазнительный запах добычи. Но, вопреки опасениям друзей, не сожрал неразумного, а, напротив, поселил в своей клетке и разрешил хлебать из миски, требуя взамен рычать и кусаться вместе с остальной своей приручённой сворой на того, кого он укажет. Втайне сожалея, что не может почувствовать вкус этой нахальной улыбки. Как не может и насовсем отказаться думать об этом. Хотя сам Денис считал, что Карпов всегда держал его на расстоянии вытянутой руки. Вроде и рядом, но ближе не подойдёшь. Не уставал напоминать: не может быть друзей на работе. Даже когда видел, что Денис следуем за ним, один в один. Даже вытаскивая его за шкирку из очередной лужи, куда Антошин умудрился вляпаться сам или с помощью друга, Стас чётко держал дистанцию. Даже когда ломал под себя, гнул в дугу, послушную его воле. Денис, не видящий границ нигде, ни с кем, способный наладить контакт хоть с чёртом лысым, накрепко усвоил правила Стаса. К концу своей карьеры оперативником он и не пытался рвануть за флажки. Он даже не заметил, что флажков уже не было. Что Стасу нужно было участие близкого человека. Карпову нравилась его работа. Он выполнял её, как умел, а умел хорошо. Но, будучи умным и честным с собой, Стас чувствовал, что грязь, в которой он вынужден барахтаться, налипает и с каждым годом становится всё тяжелее. Он не хотел утонуть в этом море нечистот и видел, что погружается глубже. Никогда не питал надежд работать в белых перчатках, однако порой его личный дерьмометр просто зашкаливал. Что произошло, когда он сорвался – просто приступ безумия или неудачный бросок из глубины на поверхность за глотком свежего воздуха, когда не хватило сил, и он просто захлебнулся? Он не анализировал. Не помнил. Знал только одно: некому было протянуть ему руку помощи. Он никогда никого не просил, не умел просить для себя, а даже если бы и умел – не стал бы. О таком не просят, только принимают, если есть рядом друг. Так получилось, что некому было прикрыть его спину в нужный момент.