1 + 1

Он сопротивлялся, пытался вырваться, с таким отчаянием и болью смотрел, как Гермиону уводят от него. А она смотрела на него, не кричала и не дёргалась — просто смотрела, и взгляд у неё был таким, что у Гарри по коже побежали мурашки. Она как будто прощалась с ним. Навсегда. Ни обвинений, ни сожалений во взгляде, а только страх и грусть. Как только он увидел её глаза, то тут же замер. Гарри физически почувствовал, как стержень его воли к жизни надломился, потому что он никогда не видел Гермиону такой раньше. Растерянной - да, испуганной - да, сомневающейся - да. Он в отчаянии нырнул в глубину её глаз, отражавших душу, пытаясь найти частичку той Гермионы, которую знал семь лет, но у него ничего не получилось… Опомнился он только тогда, когда у него за спиной лязгнула закрывающаяся решётка темницы. Он вздрогнул от звука, словно выходя из оцепенения. Вся круговерть произошедших с ними за последний час событий, после того как он в приступе ярости сболтнул имя, которое ни при каких обстоятельствах не должно было быть произнесённым, пронеслась перед его взором одним смазанным куском. Осознание произошедшего как обухом ударило его по голове. От злости на самого себя хотелось взвыть. От собственного отчаяния и бессилия он что есть мочи ударил по стене, сбивая костяшки в кровь и до скрежета стиснул зубы. Боль облегчения не принесла, но подсознание было радо принять эту боль, как наказание за собственную глупость. То, что у него кожу на лице жгло после жалящего проклятья подруги, он уже не ощущал. — Чёрт, чёрт, чёрт! — он понимал, что не должен поддаваться панике, что должен сделать хоть что-то, помочь, спасти, но он ничего не мог сделать, и эта беспомощность разъедала его изнутри. — Гарри? — поглощённый своими размышлениями, Поттер сначала подумал, что этот знакомый голос ему просто почудился, но потом он снова повторился: — Гарри, это ты? — Поттер резко развернулся. Из дальнего угла к единственному источнику света в темнице к нему вышла потрёпанная и измотанная Полумна: на запястьях синяки от кандалов, под глазами мешки, вся осунувшаяся, исхудавшая, растрёпанные грязные волосы собраны в кривой хвост. Единственное, что выдавало ту Луну, которую он знал — это глаза. Не взгляд, который тоже поменялся, а именно глаза. — Привет, Луна, — сейчас он сам с трудом узнал бы свой голос, но Лавгуд узнала. — Ох, как же я не хотела, чтобы вас поймали, — сказала она разочаровано и надсадно закашляла. Наверху закричала Гермиона. По коже Гарри пробежал холодок. Сердце ухнуло вниз. Он должен был собраться с мыслями, но страх за подругу не давал ему сосредоточиться. Он стал метаться из стороны в сторону, заставляя себя не поддаваться панике, но получалось всё с точностью до наоборот. Мозги, которые до этого стояли на холостом ходу, стали хаотично генерировать неимоверное количество идей, одна бредовей другой. Постепенно в голове стала выстраиваться с его точки зрения логичная цепочка-план по их спасению. Но всё могло пошатнуть то обстоятельство, что за ним могли не спуститься в темницу, чтобы удостовериться: Поттер он или не Поттер. — Луна, — Гарри перестал метаться из стороны в сторону и обратился к девушке. — Да, Гарри, — отозвалась Лавгуд, с неподдельным интересом разглядывая Поттера. — Давно ты тут? — Меня сняли с поезда, везущего учеников на рождественские каникулы. Я не очень хорошо ощущаю смену дня и ночи: в подвале всегда темно, да и кормят тут не постоянно, но по моим ощущениям прошёл месяц, ну или недели три. — Долго. Ты тут из-за меня? — Не совсем, Гарри. Им не нравится, то что папа публикует в Придире. Я предпочитаю, что тут я за правду. С этой мыслью в подземелье живётся как-то легче, — печально улыбнулась Луна и обняла себя за плечи, поёжившись от холода. Гарри посмотрел на свой шрам на руке: «Я не должен лгать» — это тоже его наказание за правду. С тем, что пережила Луна, конечно, не сравнится, но приятного мало. В правде всегда мало приятного. На то она и правда. — Гарри. — Он отреагировал не сразу на зов Луны — задумался. — Вокруг тебя столько мозгошмыгов, что ещё чуть-чуть, и они размягчат твой мозг, — с предостережением сказала она. Несмотря на всю напряжённость и плачевность их ситуации, несмотря на то что он не знал, что с Гермионой может сделать чокнутая Белла, он улыбнулся против своей воли. Уголки губ дрогнули, и темноту подземелья озарила мимолётная улыбка. Несмотря ни на что, некоторые вещи действительно не менялись. Но сознание прояснилось, словно встрепенувшись сбросило с себя всю мишуру лишних мыслей. Душераздирающий крик Гермионы быстро всё вернул на свои места, рисуя на лице Поттера неподдельную гримасу ужаса: по спине вновь пробежал холодок, а кровь как будто застыла в жилах. Гарри стал серьёзен как никогда. — Полумна, ты мне доверяешь? — Конечно, Гарри, — настороженно ответила она. Она не спрашивала о том, что у Гарри с лицом, один ли он, потому что судя по его состоянию, он не смог бы ответить на эти вопросы внятно — его мозг полностью настроился на выживание, ну или хотя бы на выход из сложившейся ситуации без особых потерь. Но в этом надсадном надломленном голосе она узнала Гермиону и поёжилась, и на этот раз не от холода.  — Пора покидать эти гостеприимные стены, — он так интонацией выделил слово гостеприимные, что сразу становилось понятно, что он думает о хозяевах поместья в целом, и о людях, сейчас находящихся в нём, в частности. Поттер снял с шеи небольшой мешочек — подарок Хагрида — и поблагодарил Мерлина и даже Моргану, до кучи, за то, что он засунул туда всё, что имело для него хоть маломальски важную ценность. И отругал себя за то, что не подумал об этом сразу. Лавгуд предпочла ничего не спрашивать. Если понадобится помощь, он её сам об этом попросит. Гарри достал покорёженный медальон: — Кикимер! — позвал он эльфа твёрдым голосом. Тот на зов хозяина отреагировал не сразу, но спустя минуту появился в подземелье с лёгким хлопком. На его вечно недовольном лице мелькнула тень удивления, потому что он понял, в чьём доме находится его нынешний хозяин. Домовик не стал злорадствовать или радоваться тому, что он с Гермионой в скором получат всё, что им причитается как «поганой грязнокровке» и «глупому полукровке». Такой исход в глубине души Гарри не исключал, но ничего подобного не было. — Хозяин звал старого Кикимера? — холодно спросил эльф и чуть склонился. Гарри помнил, что отношения у них складывались непросто, но дело сдвинулось с мёртвой точки, когда на поверхность всплыла история с медальоном. Пора бы в ней уже поставить финальную точку. — Да, звал, — Гарри протянул сломанный медальон домовику, — я сдержал своё обещание. Эльф сначала придирчиво посмотрел на украшение на цепочке, похоже, он не сразу приметил, что это за медальон. Но когда понял, то не смог поверить своим глазам. Он вытаращился на медальон, как на восьмое чудо света. Кикимер робко спросил: — Гарри Поттер дарит медальон хозяина Регулуса Кикимеру? — голос его немного дрогнул. — Да, он и так принёс многим столько мучений и даже смерть, но можешь считать, что я закончил дело, начатое Р.А.Б — Регулусом Арктурусом Блэком. — Эльф аккуратно взял из рук Гарри медальон и с трепетом повесил его себе на шею. И его ничуть не смущал тот факт, что медальон покорёжен, даже наоборот. Узнав, что дело, порученное ему хозяином почти двадцать лет назад, выполнено, он как будто обрёл внутренний покой. Выражение лица эльфа стало мягче и морщины его как будто разгладились. — Спасибо, хозяин, — расчувствовавшись сказал домовик и благодарно посмотрел на Гарри. Поттер не знал, как эльф отреагирует на эту ситуацию, но то, что он увидел вполне устроило его. Такому Кикимеру можно было доверить спасение их жизней. — Кикимер, после того, как мы в последний раз покинули дом на площади Гриммо там кто-то ещё был? — Нет, хозяин. После вашего ухода дом пустует. Были попытки пробраться внутрь, но защитная магия не пропускает их дальше крыльца. — Дом безопасен? Никто из посторонних не может неожиданно нагрянуть? — Полностью, хозяин. И вы как наследник семьи Блэк можете возобновить защиту дома и замкнуть её на себя, как на главу семейства. И тогда без вашего ведома и мышь не проскочит, — разъяснил Кикимер всё своему хозяину, но судя по паре гримас, мелькнувших на его лице, он был жутко недоволен невежеством своего хозяина. — Отлично, вновь не придётся в лесу ставить палатку. Пока всё складывалось гладко, а со слов Кикимера так вообще мелькнул лучик надежды. Но главное оставалось впереди — спасение Гермионы, а остальное мелочи жизни. — Тогда слушай меня внимательно, перенеси туда Луну. — Но Гарри! Я бы хотела тебе помочь! — А я думал, что ты больше когтевранка, чем гриффиндорка. В таком состоянии и без палочки чем ты можешь мне помочь.  — Но я… — Не спорь! — повысил он на неё голос, она сникла и умолкла. — Как только поможешь расположиться Луне, возвращайся сюда. Только не задерживайся, за мной с минуты на минуту могут придти. А нам ещё Гермиону спасать, но это я объясню тебе чуть позже. — Удачи тебе, Гарри! — Луна рванула к Поттеру и порывисто его обняла. — Возвращайся вместе с Гермионой, — она шагнула в сторону и позволила эльфу взять себя за руку. Они аппарировали почти бесшумно. А Гарри ничего не оставалось, кроме того, как сидеть и ждать. Он уселся прямо на пыльный холодный пол темницы. Правда, под аккомпанемент криков и плача Гермионы время тянулось чертовски медленно. Иногда можно было различить визг Беллатрикс, но что именно она говорила — понять было трудно. Каждый доносящийся сверху звук, издаваемый подругой, наковальней ударял по барабанным перепонкам. Силы эти стоны боли у него уже больше не было терпеть, но всё стало гораздо хуже, когда все звуки прекратились. Гарри вскочил на ноги, зрачки его расширились от ужаса, а сердце пропустило удар. — Нет, нет! НЕТ! ..