На последнем вздохе.

- Норман, скажи, чего бы тебе хотелось больше всего на свете прямо сейчас? - Эггз валялся на полу, прямо перед экраном телевизора, и теребил в руке попкоринку. Мы просидели у меня до самого вечера, успели переговорить на всевозможные темы, я накормил его обедом (наскреб из всего, что было в холодильнике), к середине дня мы сбегали в магазин, накупили всякой "отравы" типа чипсов, газировки и прочей гадости, и устроили себе марафон фильмов ужасов. На часах было уже около семи вечера. - Не знаю, так сразу и не скажешь. - ответил я, - А тебе? - Огромный чизбургер из той забегаловки на углу, возле автозаправки. Ты пробовал этот шедевр когда-нибудь? - Нет, не довелось как-то, знаешь... - Значит, туда и двинем! - он вскочил и выключил телевизор. - Подожди, прямо сейчас? Ты же выключил на самом интересном месте! Давай хоть фильм досмотрим! - Потом досмотрим, не переживай. А чизбургер нужен срочно! Делать нечего. Мы побрели по сугробам в сторону закусочной, в которую так хотел Эггз, покупать ему чизбургер. И почему я его слушаю? Вообще, этот вопрос показался мне довольно странным. Он возник в моей голове буквально на мгновение, но и этого хватило, чтобы удивить самого себя. Сколько себя помню, я всегда хожу один. Ко мне никто не лезет в друзья, да и сам я не очень-то и хочу с кем-либо водиться, но вот Эггз... Такое странное ощущение. Мне кажется, он меня понимает. По-настоящему, так понимает, как не понимал никто и никогда. И с ним так легко общаться. Единственное, что мне непонятно, так это то, почему он тусуется со мной? Я никогда людей не привлекал, как уже сказал ранее, а тут он сам лезет ко мне с дружескими предложениями сходить в кафе за чизбургером. Я ненавидел себя все больше и больше с каждой секундой, проведенной рядом с ним. Мне стоило бы рассказать о том, что меня подозревают в убийстве его отца, но я никак не мог решиться сделать этого. Всякий раз, как я собирался, я начинал думать о том, как он отреагирует на это. Как будет смотреть на меня, как изменится его отношение ко мне. Даже если мы и продолжим общаться, он уже не сможет воспринимать меня так, как раньше. Он станет подозревать меня. Сам того не замечая, но станет. Бессознательно. Не могу только понять, почему я так боюсь потерять с ним связь. Мы знакомы всего-ничего, и друзьями-то нас назвать нельзя. Ну да, я уже сказал о том, что он меня понимает, но не более. Не знаю даже, зачем я впустил его утром в свой дом, зачем рассказал почти всю свою подноготную, потрудился приготовить ему нормальный обед, а теперь, в вечернем мраке, сквозь сугробы ковыляю с ним за чизбургером.

***

- О Боже! Как же это вкусно! Норман, согласись, это же пища богов! - мы сидели в кафе вот уже несколько минут, и все это время Эггз только и делал, что расхваливал свой чизбургер. - Да, конечно, это вкусно, несомненно. Но здесь же столько жира и химии... - Ты полчаса назад ел чипсы, запивая газировкой, а теперь говоришь мне о том, что булка с котлетой - вредно? Серьезно, разберись в себе, друг. - Тем более, мы ведь уже наелись вредной пищи, не станет ли тебе плохо... - Ты беспокоишься за меня, что ли? - он поднял бровь. - Не то чтобы мне было важно твое здоровье, я просто предупредил. - Ну так вот и не критикуй меня. Я о нем забочусь? Серьезно? Так это выглядит со стороны? Простая вежливость и предупреждение, ничего более. Может, он еще не выучил значения некоторых слов? Все же, если верить его истории, он совсем недавно пришел в цивилизованный мир. - Жаль, что ты не захотел перекусить со мной за компанию, ты многое потерял. Пойдем, провожу тебя, а то поздно уже. - он встал, похлопал меня по плечу и показал в сторону двери. Мы вышли из закусочной. Мы шли по безлюдным заснеженным улицам. Мрак уже обволок небо своей пеленой, рассыпав на нем миллиарды звезд. Снег хлопьями падал на землю, кружась вокруг фонарных столбов. Я чувствовал покой. Мне вдруг стало интересно, что видят снежинки, когда летят с неба? Наблюдают ли они за свой короткий полет всю нашу Землю целиком, засматриваясь на огни городов и деревень, или же в последний раз смотрят на черное небо, породившее их в такой прекрасный зимний вечер? Не каждый день посещают подобные мысли. Я не хотел идти домой. Мне нужно было это небо, этот снег и он, идущий молча рядом со мной. Не знаю, что в нем такого особенного, но он показался мне главной частью этого пазла, в этот момент, когда я впервые за долгое время почувствовал себя хорошо. Я даже не заметил, как Эггз ушел на несколько шагов вперед, а я застыл, подняв голову вверх и, щурясь от снега, смотрел на небо. Вдруг его рука коснулась моей. Я мгновенно переключился и посмотрел на него. - Все в порядке, Норман? - тревожным тоном спросил он меня. - Да...да. Все хорошо. - в кои-то веки, без шуток, без вранья, я был в порядке, правда. - Норман, ты чего это, улыбнулся только что? - Что? Н-наверное. Не знаю, я не заметил. - Похоже, я на тебя плохо влияю. - он усмехнулся, - Ты улыбнулся впервые, с момента нашего знакомства. Это большой прогресс. - Почему ты таскаешься со мной, Эггз? - я задал этот вопрос совершенно случайно. Он просто всплыл у меня на уме, я даже не думал, что перенесу его на язык. - В каком смысле? - свет от фонарного столба падал ему на лицо. Я заметил, что все его ресницы покрылись снежинками. - В прямом. Ко мне никто никогда не лез, я никчемный, бесполезный, ни на что ни годный неудачник. Зачем ты, успешный, красивый, общительный парень таскаешься со мной? - Ты чего? Я думал, тебе нравится моя компания. - Компания, может, и нравится. Однако, я все же хотел бы знать ответ на свой вопрос. - Не знаю. Ты кажешься мне настоящим. На тебе нет всех этих многослойных потасканных масок, ты не строишь из себя того, кем не являешься. Я не говорю, что ты открытая книга, нет, просто ты не зазнаешься и не прыгаешь выше головы. Я ценю и уважаю таких людей, потому ты мне и приглянулся. - Что ж, спасибо за честность...

***

Мы разошлись на перекрестке, нам нужно было идти в разные стороны. Я помахал Эггзу на прощание и пошел домой. Как только мы разошлись, то ощущение спокойствия и умиротворение покинуло меня. Так и думал, я снова закрылся в себе. Весь путь до дома я шел с опущенной головой. Давно я уже не разговаривал с призраками на улице, да и не хотелось как-то. Часто я даже ненавидел свой дар. Они не давали мне покоя с детства, постоянно, каждый день одни и те жи фразы, однообразные, бессмысленные диалоги. В конце концов я перестал разговаривать и с ними, даже научился игнорировать их присутствие. Единственная, с кем я до сих пор общаюсь - моя бабушка, и то я все чаще прошу ее оставить меня одного. Вокруг меня никого не осталось. Я сторонюсь всех и вся, отгораживаюсь от жизни каким-то невидимым барьером, и продолжаю жить в одиночестве в своем коконе. Не помню, когда я в последний раз смеялся над чем-то, когда был счастлив хоть немного. С каждым днем я чувствую, что все глубже падаю в бездонную пропасть. Думаю, однажды я достигну ее дна и она сожрет меня целиком, и больше я из нее не выберусь. Я остановился посреди улицы и стал слушать. Я вслушивался в тишину. На фоне потрескивала лампа фонаря, метель шептала что-то мне на ухо, ветер тихо шелестел голыми ветками деревьев. Не хочу. Ничего не хочу. Я смог дать ответ на вопрос Эггза - я не хочу сейчас ничего. Я пришел домой, закрыл дверь на щеколду, поднялся к себе в комнату и лег на кровать. Мысли скребли мой мозг, и мне вдруг захотелось закричать во все горло. Я уткнулся лицом в подушку и начал плакать. Да не просто плакать - реветь. Душа болела, я не знал, чего хочу и что мне было нужно в этот момент, но я так и заснул, с мокрыми глазами, кусая наволочку.