The Golden Lion and the Lioness with Emerald Eyes

Он поцеловал ее и притянул ближе так, будто они согласились на это с начала времен. Это же он, никаких разговоров, никаких мыслей... Одни лишь действия. Она чувствовала, как его тело давило на ее каким-то странным образом. Такое естественное чувство, будто он должен был там находиться. Его длинные волосы скользили по обе стороны от ее лица так легко, что ей хотелось кричать. Она слышала его тяжелое дыхание прямо над ухом, чувствовала на своей шее. Кроме тех моментов, когда он стонал в ее рот. Маленький золотой лев, которого он носил на шее, упал на ее грудь, она чувствовала, как он почти касался ее губ, пока он двигался внутри нее. Аккуратное касание металла между грудей, едва касающегося подбородка, доставляло необъяснимое удовольствие. Ей с трудом удавалось не стонать, потому что она знала, что если начнет, то кончит дико крича до такого состояния, что ее голос сорвется. Поэтому она впивалась ногтями в его спину, царапая, погружая ногти в его мягкую кожу, словно она всю жизнь держалась за нее. И это так и было. В конце концов, ей пришлось укусить его за плечо, чтобы не закричать. О, ощущение его... Она могла чувствовать его всем телом. Все ее естество было наполнено ним. В то же время, она чувствовала его не больше, чем саму себя. Он был не в ней, он был ей. И она была им. Они были одним целым. И вместе они двигались. Аккуратно, но с силой. Со страстью, будто мир должен был рухнуть. Наконец они были такими, какими и должны были быть: вместе. Она снова была целой. Он вернулся домой. Блеск золотого льва, находящегося между ними, был единственным напоминанием, которое у нее было, о том, что в этом мире есть еще что-то кроме них. Но все равно казалось, что он мог достать до луны или звезд с помощью ее рук. Целая вселенная находилась в этих покоях. Открытая и идеально спокойная. Еще до того, как все было кончено, она уже оттягивала тот момент, когда ей придется его отпустить. Но сейчас он был внутри, это был экстаз. Септоны сказали бы, что это грех. И только Семеро знают, что бы их отец сделал с ними, если бы узнал. Все Семь Королевств были бы против них. Ну и пусть. Что они понимают? Она была уверена в том, что это не является грехом. Это было священно. "Я алтарь", - думала она, - "а ты поверхность". - Останься. Пожалуйста. И никогда не уходи. И он так и сделал. Не только телом, но и душой. И глубоко в душе она знала, что он никогда не уйдет.