Овечка и барашек

Карие глаза безразлично смотрят в потолок. Беспросветная тишина, установившаяся в комнате, давит. Можно, конечно, включить телевизор. Но это, в сущности, ничего не изменит. Все праздничные фильмы и концерты уже порядком приелись. Да и собственная жизнь в последнее время кружит так, что все придуманные сценарии нервно перекантовываются где-то в отдаленном крае. Вздохнув, Яна переворачивается на другой бок. Отличающийся особой язвительностью внутренний голос ехидно замечает, что не стоило отказываться от похода в гости с родителями. Всё лучше, чем провести третий вечер года, изучая белоснежный потолок. Официальная причина отказа - подготовка к грядущим экзаменам. Истинная - хамоватый самоуверенный хоккеист. Обязательно последуют "ненавязчивые" подкаты, сопровождаемые одобрительными кивками взрослых. Сурово приказав внутреннему голосу заткнуться, Яна утыкается носом в подушку. Мысли меняют пластинку. Не нужно было игнорировать приглашение на устроенную институтскими друзьями вечеринку. Причины отказа, кстати, те же. Взгляд переводится на новенький телефон, подарок любящих родителей. Старый Яна, недолго думая, вернула Кострову. Передала через родителей. Слишком некрасивое расставание, слишком дорогая вещь. Взял ли Саша мобильник или в приступе ярости выкинул с пятого этажа, она не знает. Да и неважно это, если честно. Слишком много событий свалилось за последний год на хрупкие плечи. Отправная точка - расставание с Кисляком. Резкое, болезненное. Но терпеть его дальнейшие выходки не было ни сил, ни желания. Очень кстати встретился Саша. Строгий, ответственный, до чертиков правильный. Мечта любой обиженной плохим мальчиком наивной дурочки. Полная противоположность прокурорскому сыночку. Как лед и пламень. Как Онегин и Ленский, если уж тревожить Александра Сергеевича. Яна горько усмехается своим мыслям. А она тогда кто? Ни на Ольгу, ни на Татьяну явно не тянет. Парни разные. Итог - один. Такое страшное слово «предательство» настойчиво замаячило на горизонте. Не понял в нужный момент, не поддержал, пошел на принцип. Вот она, оборотная сторона позолоченной медальки правильности. Первое время после суда Яна держалась. В институте - ради себя. Дома - ради родителей, дабы не портить им жизнь своим тухлым видом. Отцу и без того сверху прилетело. Это чувствуется. Прилетело из-за нее. Светлый лучик в лице двадцать четвертого номера косолапых упрямо пытался проникнуть в черно-белую жизнь Самойловой. Сквозь преграды, которые она сама и установила. Что скрывать, Яне льстило его внимание. Его доброжелательная улыбка, готовность помочь, комплименты. В какой-то момент показалось, что все получится. Что все будет по-другому. Новый удар по хорошенькой головке - вышеупомянутый лучик замечен с другой. Яна удивлена? Яна не удивлена. Естественно, Кисляк пытался что-то бормотать, на ходу сочиняя оправдательные речи. Но Яна ему не верит. Теперь точно. Андрей упорный, недаром хоккеист. Подкарауливает после занятий, пишет, звонит. Пытается что-то объяснить. Тщетно. Яна спряталась свой панцирь, будто улитка. Кричи, не кричи - не докричишься. Равнодушный взгляд на книжные полки, на которых ждут своего часа учебники. Между корешков книг сидят мягкие игрушки. Глаза останавливаются на небольшом барашке. В этом году безделушке исполняется двенадцать лет. Подарок Андрея и его семьи. Яна тихо ругается. Давно пора сменить обстановку. Но маховик воспоминаний уже запущен. Новый, 2003. Восьмилетний русоволосой мальчик нежно чмокает Яну в щеку, важно вручая плющевого символа года. Кисляки-старшие посмеиваются, рассказывая, как придирчиво будущий хоккеист выбирал подарок. Девочка улыбается и презентует Андрею желанную черную машинку. Всем весело, все смеются. Снова год овцы. Или барана? Яна хмыкает. Это, без сомнения, их год. Она - овечка. Он - барашек. Сама не понимая, что и зачем делает, Самойлова снимает с полки игрушку и прижимает к себе. Барашек – напоминание о детстве. Тогда всё было просто. Простые отношения. Слова «Расставание», «Предательство», «Измена» были известны только по книгам. Вернуться бы в то время. Хоть на денечек. Резкий звонок в дверь. Яна медлит, наивно надеясь, что незваный гость уйдет туда, откуда пришел. Но, судя по всему, отступать тот не собирается. По инерции взглянув в зеркало и отметив про себя, что неплохо было бы переплести растрепавшуюся косу, Яна идет открывать. - Зачем приперся? - огрызается Яна, смерив хоккеиста пристальным взглядом карих глаз. - Это не я к тебе пришел, это она к тебе пришла. Без меня дорогу не могла найти, - нагло заявляет Кисляк, выуживая из кармана куртки плюшевую овечку. Смешная, с рожками. На груди что-то вроде платочка повязано. Не ожидая такой реплики, Яна улыбается. Впервые за несколько дней. Почувствовав, что двигается в верном направлении, Андрей ухмыляется. - Как увидел, сразу о тебе вспомнил. Яна корчит обиженную рожицу и сажает игрушку на книжную полку. Рядом с барашком. Понимает ведь, что все не в серьез. - Ты ведь уперлась как она, и упорно не желаешь меня выслушать, - продолжает нападающий, провожая глазами овечку, - Это Наташка была, моя однокурсница, мы вместе доклад писали. Хочется, как же хочется поверить. Рискнуть. Снова. - Правда? Андрей вздыхает, отчаянно борясь с желанием ответить шутливое «кривда». Или «левда». Хоккеист понимает, что это будет лишним. - Правда, - широко улыбается, на свой страх и риск положив руку девушке на плечико. Не убирает. Это будет их год. Год овечки и барашка.