Талисман. Сила притяжения

Саша.       Знаете. А ведь я реально вчера испугалась. Я просто до невозможности испугалась, что потеряла Тошу, что он ушёл к этой бабе, что он забыл про меня, что он меня использовал. Чёрт, да я что только не передумала, пока мы гуляли вместе с «Нервами». Я пыталась, я просто изо всех сил старалась держаться спокойно и непринуждённо, но мне просто каждую минуту хотелось разреветься. Особенно, когда он пришёл ко мне в номер. Весь такой радостный, улыбается. Вы просто не представляете, сколько сил пришлось приложить для того, чтобы с ненавистью посмотреть на человека, которого любишь до невозможности. До стука в висках, до дрожи в коленках, до мурашек. Но, сука, с которым ты просто дружишь! А всё почему? А потому что кто-то боится быть отвергнутым. Конечно, лучше заниматься сексом с другом, чем всё ему рассказать. Браво. Это лучшее, что можно было сделать в этой жизни.       А сейчас я лежу на его груди и аккуратно вожу пальцами по его татуировкам, вырисовывая контур. Не знаю, сколько уже времени, но проснулась я от того, что лучи осеннего солнца светили мне прямо в глаза. А Тошик лежит рядом и посапывает. Если забыть о том, что мы просто друзья, то можно даже почувствовать себя самым счастливым человеком. — Привет, – тихо произнёс он и поцеловал меня в макушку. Улыбнувшись, я повернула голову, не поднимая её с Тошиной груди, и посмотрела на него. — Привет… — Давно не спишь? – спросил он сонным голосом, смотря на меня полуоткрытыми глазами. Он просто ужасно милый. Настолько милый, что посади его рядом с котёнком, и второй будет заметно ему проигрывать. Красные волосы взлохмачены, глаза сонные, голос такой тихий-тихий с еле слышной послесонной хрипотой. — Минут десять, – ответила я, снова удобненько устроившись на его груди, и продолжила вырисовывать пёрышко на его левом плече.       Опять поцеловав меня в макушку, Тошик тихо и жалобно попросил: — Встань, пожалуйста, я хочу писать.       Тихо рассмеявшись, я приподнялась на локте. Тоша тут же скинул с себя одеяло и, щеголяя в одних трусах, побежал в ванную комнату. С улыбкой вздохнув, я упала на подушку и закрыла глаза. Он ещё такой ребёнок. Где-то глубоко в душе. Где никто не видит. Но всем показывает, какой он самостоятельный и повзрослевший мужик Тошик. И ведь он даже не понимает, что вся его прелесть именно в этой детской наивности и милости. Хотя, чего уж греха таить, брутальным он нравится мне гораздо больше, чем если бы он был милым пай-мальчиком. Наверное, у меня такая судьба. Меня вечно тянет к бруталам. Сначала Тоня, теперь вот Тоша. Знаете, а ведь это совсем не удивительно, что я просто по самую макушку вляпалась в эту розовую лужу любви и нежности. Тошик – это ведь вторая Тоня, только в мужском теле. А Пархоменко я люблю больше жизни, и будь она мужиком, я бы давным-давно её на себе женила. И вот она. Вот её мужская копия. Её братишка, который просто до неимоверности похож на Тоню. Только внешность мужская, остальное практически то же самое. И вот я и влюбляюсь по самое не хочу.       Дверь ванной тихо хлопает, и через пару секунд в комнате появляется полуголый Тошик. Приподняв голову с подушки, я смотрю на него. А он смотрит на меня, улыбается. Затем подходит к кровати, залезает на неё и чуть ли не ложится сверху на меня. — Саш… – как-то через чур загадочно протягивает он, проведя пальцем по моей шее, затем ключице и груди. – А, может быть, мы займёмся чем-нибудь полезным?       И, подняв на меня взгляд, он невинно улыбается. Конечно, давай, строй из себя недотрогу, соблазняй меня дальше, а потом делай вид, что ты ни при чём. — Давай, – усмехнувшись, соглашаюсь я. И, поцеловав его в лоб, с улыбкой говорю: – Давай оденемся, и один из нас вернётся к себе.       Тоша тут же хмурится, наигранно обижается и откидывается на свою подушку. — Скучно с тобой, – вздохнул он, как-то по-детски скрестив руки на груди и посмотрев на потолок. — Я просто не хочу снова прятать тебя в своей ванной и говорить Тоне, что всё прекрасно, и я не знаю, где ты, – поднявшись с кровати, сказала я. – Она и так после того раза как-то косо на нас смотрит, когда мы вместе. — А я говорил, что она убить меня готова, – приподняв голову с подушки, Тоша посмотрел на меня, и, ох, вы только гляньте, он перестал на меня обижаться.       Подняв с пола свою одежду, я собралась пойти в ванную. Пора завязывать разбрасывать вещи по всему номеру. Так ведь и замарать их можно в чём-нибудь. Да и неудобно потом утром нагибаться и подбирать их. Надо приучать и себя, и Тоху перед этим делом аккуратненько раздеться, сложить вещи на стульчик, залезть под одеяло и заняться советским сексом. Зато потом вещи в порядке. Чистые, немятые и лежат в одном месте. А то потом ходишь и ищешь второй носок по всему номеру. — Вот и я о том же, – крикнула я, уже подходя к ванной. Зайдя внутрь, я на всякий случай закрылась на замок. Как говорится: пробовали, знаем. Один раз не закроешься, разденешься, только включишь воду, как пошлый Ниженко уже стоит сзади тебя и нацеловывает.       Через десять минут я вернулась в комнату, где Тоша в шортах, майке и одном носке заглядывал под кровать. Ну вот. О чём я, собственно, и говорила. — Что-то потерял? – усмехнулась я, взяв с тумбочки расчёску и начав расчёсывать волосы, перебросив их на одну сторону. — Носок, – хмыкнул он из-под кровати. Затем я увидела его голову, а через секунду он уже стоял на ногах с другой стороны кровати. – Найти нигде не могу. — Посмотри под одеялом, я часто там нахожу, – с усмешкой сказала я, пожав плечами. Тоша последовал моему совету, и буквально через пару секунд он довольный достаёт оттуда носок. Я лишь усмехнулась, убрав расчёску на место.       Полностью одевшись, Тошик выпрямился и посмотрел на меня. — Я когда-нибудь говорил, что ты очень красивая? – немного наклонив голову на бок, с улыбкой сказал он. — Даже не старайся, – улыбнулась я и медленно пошла в сторону двери. – Тебе всё равно ничего не перепадёт.       Выйдя из комнаты, я услышала быстрый топот, и через секунду я уже висела в воздухе. Тошик подбежал сзади и схватил меня за талию, тут же закружившись на месте. Я рассмеялась и вцепилась в его руки, боясь упасть. — Ты просто невыносима! – воскликнул он с ноткой возмущения и поставил меня на землю. – Ты сама меня возбуждаешь, а потом отшиваешь.       Я стояла напротив двери, а Тошик сзади, обнимая меня за талию и целуя в оголенное плечо. Я хотела ему что-нибудь ответить, но услышала подозрительные шорохи за дверью. Шарканье. Оно всё громче и ближе. Это Женя. Он всегда шаркает.       Тоша начал аккуратно поворачивать меня к себе, целуя в шею, но я ловко увернулась и вырвалась из его цепких объятий. — Женя идёт, – и вот не успела я это сказать, как в дверь моего номера постучались. Посмотрев на Тошика, я поймала на себе его вопросительный и удивлённый взгляд.       Я подошла к двери и открыла её. На пороге Женя. — Привет, – улыбнулся он. – О, Тох, здорово, – он улыбнулся ещё шире, немного нагнувшись в бок и посмотрев на Тошика, стоящего сзади меня. — Здорово, – тихо кашлянув, ответил тот. — Я вам не помешал? – настороженно спросил Милько, переводя взгляд с меня на него и подозрительно усмехаясь. — Нет, что ты? – тут же ответила я и сделал шаг назад. – Тошик уже уходит, да ведь? – посмотрев на него и слегка подтолкнув его в спину, спросила я, невинно улыбнувшись. — Да-да, – так же ответил он и подошёл к Жене, встав рядом с ним и повернувшись ко мне лицом. – Не забудь скинуть мне те фотографии.       Он указал на меня пальцем, а я растерянно улыбнулась, вопросительно на него посмотрев. Тоша за считанные секунды нахмурил брови, словно говоря мне о том, что это часть плана, подыграй мне! И как только Женя, весело улыбаясь, посмотрел на него, Тошик в момент улыбнулся, повернувшись к своему другу. — А, конечно, сейчас прямо и скину, – ответила я, закивав головой. — Ну, вот и славно, – быстро проговорил Тошик, улыбнувшись, и, приобняв Женю за плечо, сказал: – А мы с Милько пойдём. Слушай, Жек, давно спросить у тебя хотел…       И развернувшись вместе с Женей на девяносто градусов, Тошик пошёл прямо по коридору, отдаляясь от моего номера, и что-то говорил Жене, придумывая на ходу. А я, снова облегчённо выдохнув, закрыла дверь своего номера. И опять мы чуть не спалились. А ведь Мильковский так и не сказал, зачем он приходил...