Искусство быть.

Глава 29. На самом деле, согласно изначальному желанию, Аллен действительно планировал совсем по-другому проводить время. То есть с самого начала он планировал очень много, долго и основательно, между короткими, но ёмкими обсуждениями. Аллену нравилось проводить время в команде дяди. Среди той малой части, что хоть что-то о нём знала, по крайней мере. И в то же время он ощущал себя чужим. По сравнению с этими людьми, он занимался чепухой. Хотя в этот раз Ал говорил о странных делах, явно пытаясь намекнуть на нечто важное, чего Уолкер ждал с трепетом. Таким образом, он создал план. Но понятия не имел, что с ним делать. И таким образом его мысли по этому поводу менялись примерно следующим образом… Аллен знает о вине Тики и ему следует разузнать о судьбе Дона и Линды любой ценой. Так же копнуть глубже в происходящее. Аллен должен обнаружить правду о Тики, увериться во всём, что видел, и узнать, что с захваченными. Проследить, что ли. Найти способ. Нарваться на драку? Да хоть бы и на драку! Он экзорцист! Не самый крутой, конечно, недавнее сражение подтвердило, но он всё же заломал в одиночку акума третьего уровня! А то уже достижение! Значит, стоит только спровоцировать якобы случайно! Тики… Как бы не спровоцировался он на кое-что другое. Что, в общем-то, интереснее драки. Но он действительно Ной, и с ним следует держать ухо востро! Ах да, ещё пленники. А вдруг кто-то из них ещё жив? Дон мог обладать информацией, которую так быстро из него никакими силами не выдернешь! Тики сводит с ума. Аллен слишком много о нём думает, половина мыслей не о деле, и, к сожалению, Тики никак не помогал думать о себе в правильную сторону, если таковая сторона вообще имелась. А вся остальная семья? Они все тоже могут быть Ноями! Каждый из них, а в их окружении – наверняка полно акума самого разного уровня! Он в гнезде Ноев! Самое время проявить все шпионские навыки! У него есть шпионские навыки? Эй, а как же пленники? Как он может забывать о них? Но как обнаружить о них информацию, если вокруг возможные враги? Во что он влез? Как он выберется живым? А акума третьего уровня и четвёртого умеют маскироваться под людей? И против скольких одновременно Аллен сумел бы устоять, если акума малого уровня? И как долго они могут жить вместо людей, не вызывая подозрения, ведь слуги в этом доме работают давно, так? Они все Нои? Голова снова раскалывалась от этого хоровода монстров. Возможных монстров, что ещё смешнее выглядит. Нет, стоит всё же успокоиться. Тики вообще чуть панику не поднял из-за того, что Аллен опять ведёт себя неадекватно и ему снова нездоровится. Если подумать – ясно, от чего. Хоть такое и впервые. Но его болезненное состояние объяснимо. И следует держать себя в руках и руку в… Тики совсем не выглядит Ноем. И разве Ной не среагировал бы хоть как-то на известие о чистой силе Аллена? Или Аллен уже думал об этом и послал эти мысли в мусорную яму? Ничего странного в виде Тики и его семьи нет. И почему с Алленом до сих пор никто не связался? Разве месье Жеваль не предупреждал о появлении сына? Аллену что, самому его искать? Но он даже понятия не имеет, где искать, хотя до чего дошёл, пытается отвлечься даже столь примитивными размышлениями! Все эти странные типы. Как бы Аллен не пытался незаметно приглядеться, ничего не замечает. А был ли тот Ной Тики Микком? Похож? Ну да. Ну так то лишь схожесть. Может — кто знает — у Тики даже родня где-то есть на него похожая, а судьба смеётся. А Аллену от него скрываться всё хуже выходит. Да и не хочется. Если уж прощупывать – так общаться постоянно, ведь так? И всё же… Хреновый из него шпион. И Дон с Линдой. Ему нужно было что-то сделать, но он понятия не имел, что именно. А может быть, не так и желал, успокаивая себя. Лучше бы он уже сдох! Вот примерно на этой заключительной, замечательной мысли завершил свой вчерашний вечер Аллен. Завершил с вновь обострившимся желанием выпить. Но желание не было даже на три четверти столь же мощным, как желание, охватившие Аллена в день, когда он всё же напился, так что проблем не было. И половину утра мучимый бессонницей юноша изучал зашифрованную партитуру в надежде хотя бы сегодня обнаружить истинную мелодию. Вот только получалось даже хуже, чем раньше! Может быть, Аллен прилагал слишком мало усилий? Но ведь недаром же дядя вспоминал про неё, перед тем как проститься с племянником! Ничего не получалось. За время мучений над партитурой этой и многими другими, за время занятия музыкой Аллен приобрёл полезную усидчивость, так редко встречающуюся у маленьких детей, и полагал, что главная заслуга принадлежит его няне, обучавшей его на самых ранних сроках и часто игравшей. Это уже когда Аллен стал постарше, у него появился дополнительный учитель в виде дяди, профессионал, отлично разбирающийся в своём деле, но уж слишком в него погруженный. Если сравнивать отношение к музыке у няни и дяди, то дядя музыкой жил, а няне музыка помогала жить. Учитывая её болезненное состояние, могла бы она сейчас всё ещё быть жива? В последний год она уже вообще не ходила. В последнее время она всё чаще проводила время с мамой Аллена, и вспоминать об этом было ещё больнее. Сколько лет прошло, а он всё ещё не может принять их смерть и свою непростую судьбу. Если бы ещё понять, что теперь с судьбой делать. Спустя два часа Тим в форме кулона лежал перед Алленом на столе, заваленном исчерканными бумагами. Юноша даже не пытался копировать написание партитуры, потому как давным-давно уже пробовал, но разум затуманивался, и скопировать даже то, что лежало прямо перед ним, никак не удавалось. Ещё один признак того, что юноша не мог управлять этой штукой, и глупые надежды Менстера напрасны. Партитуре не хватало жизни, в Аллене ничего не откликалось при взгляде на неё, и они продолжали лишь мешать друг другу существовать. Убедившись, что с партитурой ничего дельного не выходит, Аллен вынужден был заняться тем, что откладывал до последнего, – письма. Накопившаяся за пару недель путешествий и дуракаваляния корреспонденция. Конечно, самым необходимым делам Аллен как мог уделил внимание, но вежливость, общение, связи с остальными людьми никто не отменял. И речь шла не только о смерти родителей; всеобщий энтузиазм также пробудило и известие о его новом опекуне. После Аллен неожиданно для всех заболел, и, хоть оно и казалось логичным, но обществом воспринималось с подозрением. А затем происшествие в столице. Слишком много важных событий. Совершенно не знакомые Аллену люди, не знакомые так же его родителям и их семье и даже семье Тики всё равно считали необходимым послать письмо, да ещё и не одно! И на многие из них по-хорошему следовало бы ответить. К счастью, всю почту, приходящую к нему, конечно же, изучали бегло и сортировали, что облегчало жизнь. Но количество писем, все еще ждущих ответа или хоть какой-то реакции, одним своим видом вгоняло в уныние. Иногда Аллену хотелось послать им что-то грубое. К счастью, стопка тех сообщений, что требовала реально обязательного ответа, была не так уж и велика, и по большей части Аллен знал, кто их отправил; среди них также были просто послания, озабоченные его временным переездом. Времена неспокойные, хотелось точно знать, что всё в порядке, – так могли бы отписаться многие из тех, кто послал письма с подобной озабоченностью. Во всей макулатуре Аллен, пренебрегавший необходимостью разгребать их уже третью неделю, мог потонуть дня на три. Даже занятия с неподдающейся партитурой выглядели куда надёжнее и воодушевляюще. Не мудрено, что вечером Аллен выплыл из своей комнаты окосевший, ничего не соображающий, жутко голодный и отправился прямо в первое попавшееся место – туда, откуда доносился запах съедобного. То есть прямиком на кухню, вотчину одинокого повара, понравившегося Аллену с первого взгляда хотя бы тем, что мужчина сразу определил, что с Алленом и как это лечить, до того как юноша успел сказать что-то осмысленно. — Довели себя до истощения! — укоризненно провозгласил он. Молодой, усатый, с густыми, вьющимися, тёмными волосами мужчина оказался неожиданно невысоким, не догнав в росте Аллена на пару дюймов. Но, кажется, его это совсем не заботило, хотя, определённо, могло затруднить работу. Перед Алленом оказалась чашка чего-то жидкого, ароматного, горячего, к чему юноша моментально припал ртом, пока мужчина пошёл искать что-то более основательное для Аллена. Юноша не задавался вопросом о том, что именно перед ним, а наслаждался, пока мог. — И часто к вам такие истощенные вваливаются? — поинтересовался он спустя некоторое время. — Я разное повидал за свою службу, — уклончиво отозвался мужчина. Ну и хорошо. Аллен не желал бы, что бы этот повар потом, отправившись служить ещё кому-то, стал рассказывать о привычках Аллена кому-то новому. Пусть уж лучше молчат. — Я обычно так о еде не забываю, по природе очень прожорлив, — сразу отметил Аллен, полагая, что мужчину следует предупредить сразу. — При мне уже упоминали об этом, тем удивительнее было не увидеть молодого господина за завтраком и ужином. — Надеюсь, только вам. — Боюсь, в отличие от сестры, милорд был весьма обеспокоен. Аллен попытался представить обеспокоенного Тики, нахмурился и сразу же расцвёл при виде подсунутой перед ним тарелки с соблазнительными макаронными изделиями в соусе… о котором Аллен понятия не имел и узнавать не собирался. — Главное, чтобы за меня не начал беспокоиться Шерил, — всё же выдал он и услышал смех в ответ. — Если позволите, — Аллен, конечно же, кивнул, — в некотором смысле вы уже наверняка вызываете его беспокойство. И молодая леди – тоже. В этом нет ничего плохого, не считая того, что здесь… здесь у Шерила Камелота куда больше открыто и скрытно действующих, затаившихся врагов. Только полгода назад на него было совершенно покушение. И вот ещё проникновение к ним в дом, тоже было. Точнее попытка проникновения. — У него так много врагов? — нахмурился Аллен. — Не совсем. Скорее… все основные враги находятся за пределами страны, — доверительно сообщил мужчина, размешивая что-то в кастрюле. — Вы ведь понимаете, политика – вещь сложная. А сейчас многое держится именно на министре Камелоте, как бы удивительно оно не звучало. И если он погибнет, исчезнет или будет скомпрометирован чем-то действительно серьёзным…. — Серьёзный удар, после которого уже ничего как прежде не будет. Как политик Шерил был успешен. И как ни странно в стране тоже всё было в порядке по сравнению со многими другими, открыто раскрывающими объятия Церкви или прочим движениям. Аллен остановился, не донося вилку до рта, и подозрительно прищурился: — Где вы раньше служили? — Где только не служил, — рассмеялся мужчина. Пару раз юноша слышал, что в некоторых случаях, нанимая персонал для семьи, люди, озабоченные сохранением своей жизни, нанимают особых слуг. Тех, что хороши не только в делах, для которых их наняли, но могут и за себя, и за хозяина постоять. Дополнительная охрана, проще говоря. Конечно, эту теорию разрушало прибытие сюда с их прошлого места жительства близняшек-горничных. Но они могли быть и исключением. Оставлять девушек одних присматривать за домом в отсутствии Тики вместе с управляющим, по мнению Аллена, было жестоко. А здесь они при делах. Пусть даже младшая из них казалось Уолкеру немного странной. Но кто он такой, чтобы обвинять кого-то в странностях? Остальные слуги тоже могли казаться странными, особенно если и впрямь обладали дополнительными навыками. Даже если это всё люди, не имеющие отношения к Ноям, а Нои могут даже специально пытаться кого-то подставить, всё равно Аллен задавался вопросом: куда он попал? И сможет ли и здесь оказаться полезен? Впервые в жизни допустил мысль, что, будь он в Чёрном Ордене, быть может, всё было бы проще и понятнее. Знай себе, отправляйся на миссии, уничтожай акума, борись с редко попадающимися Ноями, добывай чистую силу. Всё понятно. До первого осложнения, после которого и проявилось бы истинное положение человека, работающего на Орден и полностью лишённого свободы. Нет, он не собирался лезть в эту пасть. Она могла захлопнуться так, что Уолкер никогда не увидел бы больше свободы. Собираясь игнорировать ужин, отъевшийся Аллен, сердечно поблагодарив повара, решил отправиться на прогулку. Дом Тики располагался на окраине города в тихом, весьма безлюдном месте, от которого, однако, оказались проложены весьма недурные дороги, и проблем с сообщением не было. Идеально. Аллену нравилось. Однако юноша так и не осмотрелся вокруг, впервые оказавшись в гостях, в незнакомых местах, и решил для начала прогуляться пешим ходом. Конечно, если бы ему что-то понадобилось, следовало лишь отдать указания вознице, и он с радостью разъяснил бы, что где имеется, куда и сколько ехать, но Аллен, несмотря на сложности в ориентировании, любил осматриваться сам по себе. Затягивая пояс светлого плаща, юноша спускался по каменным ступеням, с наслаждением вдыхая свежий, весенний воздух. Наконец-то, весна расшевелилась, вспомнив, что уже давно пора бы явиться. Тут уже лето на подходе, а судя по пересудам слуг, весь месяц лили дожди и сыпал град. Удивительная свежесть, тепло, аромат цветения – Аллен даже позволил себе прикрыть глаза, а распахнув, был немало удивлён. К воротам как раз подходил Тики, задумавшийся до такой степени, что, очевидно, Аллена ещё не заметил. — Привет! — жизнерадостно закричал Уолкер, чувствуя себя никем не контролируемым, обожающим шалости ребёнком. И ещё громче рассмеялся, увидев, как изумлённо озирается замерший и ничего не понимающий Тики. И впрямь очень глубоко в себе засел, только секунд двадцать спустя сфокусировал взгляд на Аллене, и на лице его возникла слабая, чуть-чуть ошеломлённая, но улыбка. — Я уж думал, ты снова болен, — попытался пошутить мужчина, втягивая шею в плечи, будто, несмотря на высокий воротник, ему продувало шею, спину и голову. Несмотря на долгожданное, явившееся тепло и радостно сияющее солнце, пекущее макушку даже светловолосому Аллену, мужчина был одет на редкость тепло, закутался с головы до пят. И руки прятал в карманах. И выглядел отчасти больным. — Я отвечал на личные письма, — Аллен продолжал рассматривать мужчину, придираясь ко всё большему количеству мелочей. — Личные? — Тики остановился прямо перед юношей. — Ага. Те, что требуют личного ответа. После всего, что со мной приключилось, немало народу посчитали своим долгом завалить меня посланиями. И о большинстве сих важных личностей я лишь смутно что-то слышал. Но очевидно, моя новая роль твоего воспитанника заставила обратить на меня внимание. — Надеюсь, они тебя не поздравляют? Не хотелось бы стать причиной твоего неудобства. — Пока нет. Ещё рано. Но знаешь, если бы право наследования было как-то подтверждено, — юноша нахмурился, припоминая сложные закорючки новых законов и актов, — то могли и поздравить. Твоё опекунство меня спасло, кстати. Я ведь, по сути, принял титул отца, но сейчас он не особо имеет значения, ведь как твой наследник я наследую кое-что поинтереснее, так что иначе они бы не только выражали соболезновании, но в эту пору уже бы поздравляли с принятием титула. И… ты вообще слушаешь? — Конечно! — оскорбился Тики. Но Аллен отлично видел подобное выражение у него во время бесед с Шерилом. — Нифига! Только с дядей, Маной и Джейком Аллен разрешал себе разговаривать в подобной манере. Но вот Тики не выглядел удивлённым. — Так твои письма кончились? — Куда там, мой мозг закончился! — Как я тебя понимаю, — расплылся в жутко довольной улыбке Тики Микк. Садист. Аллену так и хотелось сказать это мужчине в лицо, но он всё ещё не определился, здоров Микк или же с ним что-то не то. Он выглядел по крайней мере усталым. — Слушай, ты сильно занят? — простой тестовый вопрос. Вряд ли Тики упустил бы подобный шанс в другое время. — Я думаю… а что? — Просто подумал, но не важно, — нет, он не мог напрямую предложить Тики сопровождать его. — Я собирался наконец выйти осмотреться. Последние три дня, как часто бывает, у меня были проведены в комнате. Не хватало только вновь заболеть. Наверное, я так обживаю свои новые гнёзда! — Похоже на истину. Собираешься пойти совершенно один? — Тики всё же уцепился за предложение. — Прямо сейчас мне стоит позвонить Шерилу и по крайней мере переодеться, но позже мы могли бы осмотреться вместе. — Милорд, вы понимаете, что прогулка предполагает приличное поведение? — усмехнулся довольный Аллен. Всё же даже если Тики мужчина и всё это отвратительно, грязно и богохульство сплошное, всё равно Уолкеру льстило это внимание. — Понимаю. Да, звучит уныло. И ты собираешься прямо сейчас, так? Жаль. Тики пожал плечами. Аллен кивнул, подтверждая, да, он собирается уходить прямо сейчас. — Малыш? — Не называй меня так здесь! — А внутри что ли можно? — мгновенно среагировал Тики. — А я что, могу запретить? — скептически усмехнулся Аллен. Будто запретить Тики— это вообще реально. Порой Аллену казалось, если этот мужчина что-то захочет — он это получит или сделает. По крайней мере попытается, несмотря на такую банальщину, как запреты. — И какая разница? Мне что, оскорбиться и вызвать на дуэль? У вас разрешены дуэли ещё? — Не знаю. — В смысле? — Даже если разрешены, всё равно не приветствуются, — словно и нет никакого смысла знать, оправдался мужчина. — Гениальная логика, — рассмеялся Аллен. — Предпочитаю не нагружать себя лишней информацией, — Тики улыбался. Снова так приятно и мирно. — Боюсь, это именно та черта, что так ненавидит во мне Шерил. — Возможно, — Аллен пожал плечами. Тики оглянулся через плечо, мучительно размышляя о чём-то не очень весёлом. Аллен чувствовал себя весьма обеспокоенным. — Тики, что случилось? — Аллен, а вот кроме своей прогулки, что ты вообще собираешься делать дальше? Тики задумался о том, что делать дальше ему самому? Столкнулся с нерушимыми, жестокими и жёсткими стенами реальности? Аллену становилось всё интереснее, что же произошло с ним, и при этом юноша всё ещё не забывал о том, что, возможно, беседует с Ноем. — Собираюсь издать книгу, — на полном серьёзе Аллен отвечать не собирался. К чему ещё сильнее портить настроение Тики? — Что? — и мужчина действительно удивился. — Напишу книгу, — невозмутимо подтвердил Уолкер. — «Метания Аллена Уолкера». В трёх томах. — А материала хватит? — с трудом сдерживая смех, уточнил Тики. Аллен полагал, Микк спросит, что это за метания. И о причинах метаний. Всё время пытался подобным образом подлезть под кожу юноше, а тут вдруг отступил, хотя ясно ведь – интересно ему. Новая тактика? Или Аллен здесь единственный, кто заморачивается такой ерундой, как всерушимые планы и всегда проигрышная тактика. Или Тики не спрашивает о метаниях, потому как знает об их причинах, зная, кто такой Аллен, и догадываясь о его осведомлённости о… Нет, паранойю пора садить на короткий поводок. К тому же, если он действительно так привлекает Тики, чему пока не было найдено ни одного противоречия, не следует ли попытаться сблизиться, хотя бы и именно так, как того желает Тики? Потакая его желаниям! Ведь стоит лишь подобраться поближе, и многие детали станут яснее! Они живут в одном доме, слуги молчат и не наблюдают, открывая полную свободу действий для хозяев. И если Аллен действительно свяжется с Микком, если позволит искре между ними разгореться или даже подложит сухой хворост, не будет ли у него ещё больше шансов понять истину? Но каковы могут быть последствия? Если раскроется правда о них по вине Тики, которому вздумалось пошутить, Аллену плевать на титул и даже имя, если потребуется, хотя к нему он успел привязаться. Но юноша сумеет сбежать и скрыться. Он справится. Хотя, может быть, будет больно. Если они с Тики успеют сблизиться и Аллен привяжется к нему, предательство подобного рода — страшновато. А вот если окажется, что Тики Ной, то Аллен, даже будь он хоть тридцать раз в него влюблён, сумеет отреагировать так, как надо! Пойти против Ноя! Ведь это так просто и естественно, тем более для экзорциста! И сближение с Тики не несёт ничего ужасного. Разве же может Аллен-почти-экзорцист действительно полюбить Ноя, полностью потеряв голову и контроль? Нет! Что за чушь? Такое ему никогда не грозило! План идеален. И вообще, с какого перепугу он вдруг начал говорить о… любви? Что ему в голову ударило-то? — Тики, ты сейчас долго будешь занят? — удивительно, что Тики вообще всё ещё стоял тут и ожидал слов как будто забывшего о его существовании юноши. Если ему нужно домой, да ещё и отчитаться перед братом, стоит ли задерживаться у того, кто потерялся в мыслях, когда они уже всё решили? — Думаю, минут за сорок должен управиться. Что, подождёшь моего сопровождения? — единственное, что изменилось, – Тики теперь не улыбался, продолжая прятать ладони в карманах, а стоял на некотором расстоянии, и Аллен физически ощущал те полметра, которые были будто стеной спёртого, затвердевшего воздуха. — Да. Если тебя не смущает прогулка среди свидетелей, во время которой необходимо вести себя прилично, — кивнул Аллен. Глаза Тики расширились, а на лице возникло удивлённое, непонимающее и явно не доверяющее выражение. Будто мужчина ждал подставы. — Ты серьёзно? — Почему нет? Мне здесь всё незнакомо, будет неплохо пройтись с тем, кто не затеряется в паре улиц, — самое невинное и вполне правдивое объяснение. Несмотря на обучение у самого известного бабника, Аллен никогда никого не соблазнял из разных соображений. Никогда не видел в том необходимости, не ощущал особого желания, да и опасался слегка, вдруг увлечётся или расслабится, взболтнёт лишнего. И он опасался даже пытаться вести себя подобным образом с Тики. Может, ему сразу разонравится, если Микк из тех мужчин, что ценят неприступность. А может, это игра до первой встречи в постели, после которой Тики тоже охладеет. Но Аллен и так уже слишком часто проявлял заинтересованность и давал слабину. Если он как будто наконец сдастся и откровенно попробует увидеть, что происходит, – выглядит вполне естественно. И сочетается красиво с естественными желаниями самого юноши. — Да, Аллен, если ты согласен подождать, я с удовольствие присоединюсь к твоей прогулке чуть позже. — Хорошо! Аллен шагнул к Тики, но мужчина отступил, выставив одну из рук, предостерегая. — Мы ведь как бы уже… в весьма публичном, пусть и пустынном месте. Не стоит тебе сейчас…. Приближаться и провоцировать меня, — запинаясь, возвестил Тики, отворачиваясь и пряча возбуждённо сверкающие глаза. Он вёл себя сегодня как-то странно, но… Ему понравилась инициатива, проявленная Алленом? Страшно подумать о будущем, если Аллен и впрямь шагает сейчас в сети не просто Тики Микка, но Ноя.