Подснежник

      Льдисто-голубые, его глаза безупречно гармонировали с окружающей картиной. Безжизненной холодной пустыней отдавала радужка этого идеального льда, а неспешно падающие хлопья снега чем-то дополняли облик мужчины, своим поведением подражая его обычному спокойствию и бесстрастности. Суровое лицо блондина не было щедрым на эмоции – казалось, пришедшая зима заморозила этого человека, не оставляя шанса сентиментальным чувствам для какого-либо проявления. «Да и не было их», - так говорило это время, водворяясь на импровизированный трон.       Но Джилл знала, что это не совсем так. Невозмутимость и объективность свойственны капитану давно, а пришедший сезон года никак не способствовал «заморозке». Зима. Вот именно то, что наиболее точно охарактеризует его. Ветер, с утра неожиданно налетевший вместе со снегом на беззащитный перед силами природы город Раккун, властвовал на захваченной территории. Впрочем, сейчас касания уже порядком утихшего ветерка не несли той угрозы, что ранее, а он лишь сопровождал хлопья снега, слегка корректируя их курс. Так же неожидан и стремителен был в решающих действиях полицейский, нанося оглушающие преступников закона выпады и выбивающие дух атаки, а после, когда угроза устранена, и работа по-прежнему мерно проходит в офисе, со всем спокойствием попивал горячий чай, сидя в личном кабинете. Снег и безжизненно белый ландшафт – то, что и представлял собой его внутренний мир души.       Холодный, рассудительный, безукоризненный, не прощающий ошибок. Все эти свойства спелись в загадочном и недоступном для многих человеке, отгороженным от остальных стеною безразличия. Белые хлопья продолжали падать, а шатенка не замечала, как снежинки, соприкасаясь с кожей, тают, оставаясь хладными капельками воды. Она не стряхивала их, не разрывала длительного зрительного контакта с блондином, позволяя им по-прежнему падать, будто они – прикосновения капитана. В сущности, и это было недалеко от правды. Разве что для Джилл тактильные контакты с этим мужчиной носили ласковый оттенок. Обжигающие, но не приносящие стужи, а лишь распаляющие дремавший в глубине хрупкой души жар.       Невыразительный лёд омутов души поглощал, призывая в свою замершую в белом безмолвии пустыню. Девушка видела там тихую долину, с застывшими подо льдом реками, опутанные белоснежной пеленой деревья и землю. Мурашки на миг прошлись по спине, но любопытствующая о загадке мужчины прогнала их. Там, в глубине зимы, - не этой, природной, а в его, - не было места ничему более яркому, нежели «снежной пелене».       Валентайн почувствовала, как её озябшие пальцы приняли широкие ладони, согревая живым теплом. Мужчина и девушка стояли у порога дома, но именно перед тем, как отпереть дверь и зайти внутрь, остановились. Для того чтобы с негласного согласия начать молчаливую беседу под властвованием пришедшей погоды. Вескер не прерывал контакта, лишь придвинулся ближе, тем самым, отгородив собеседницу от потока неприятного ветра и вездесущих хлопьев снега.       Неожиданно в мыслях юной особы промелькнуло – «подснежник». Этот таинственный цветок, живущий под снегом, дремлющий в ожидании весны, способен был выжить в суровых условиях. Странно, но возникло и сравнение. Да, Джилл сродни подснежнику, живёт ныне в той стране безмолвия и холода, что олицетворяет не менее немногословного и сурового Альберта Вескера. Пожалуй, не совсем обычный «представитель цветочного мира». Тайный любовник склонился ближе, как будто внимательней заглядывая в небесно-голубые, с некой хранимой невинностью, глаза. В них, напротив, бурлила ярко выраженная жизнь. Как ни иронично, но эта жизнь избрала не лёгкий, а весьма трудный путь, прочно обосновавшись в сердце, - пустынной с виду долине, - капитана Вескера. И белоснежный, таящий под собой немало чёрных тайн и замыслов, покров принял наивный цветок, сокрыв от прочих взглядов, со всей законностью претендуя на нового пленника.       Нет, Джилл отнюдь не замёрзла в стране морозов. Она лишь начала медленно «расцветать» в необычной любви своего избранника. Как и выносливый к неблагоприятным условиям цветок ожидает подходящего, своего, часа, таясь под защищающим от сурового климата белоснежным покровом, набирая сил, ведя с виду обыденное существование, так и полицейская сумела обжиться рядом со своим хмурым сослуживцем. Но что ждёт дальше? А дальше, к тому времени, как прекрасное растение будет готово, суровая зима даст слабину. Само появление красивого гостя является предзнаменованием весны. И стоит образоваться первой проталине, подснежник протянет тонкие лепестки к живительным лучам солнца, распуститься, осветив то белое безмолвие, что до нынешней поры царствовало.       В кольце сильных мужских рук, верно, намного теплее, чем одиноко стоять посреди пришедшей в город непогоды. Вескер, мысленно согласившись с этим доводом, притянул к себе смутившуюся от столь открытого жеста подругу. Пронзительные холодностью омуты завораживали, и пленница этой беспощадной обманчивой зимней пустыни зачарованно потянулась к маловыразительным устам. Это касание было подобно обжигающему снегу со стороны компаньона. Но как некий зверь из этого покрова, капитан с жадностью принял дар, превращая невинный жест ласки в жаркий от скрытой доселе страсти глубокий поцелуй. Хищно накинувшись на беззащитные губы, умело нежил трепетную к таким слабостям девушку. На мгновение замявшись, Валентайн с удовольствием ответила, добровольно предаваясь ведущему партнёру, позволяя испить любовнику её чувства.       Летящие хлопья снега встречали на своём пути широкую спину, и лишь немногим удавалось обойти преграду, с неким удивлением «знакомясь» и с девушкой, медленно пролетая мимо. Оба человека так тесно были рядом, что поначалу отличить их друг от друга в наступивших сумерках можно с трудом.       - Вы похожи на …зиму, - признаётся, не в силах таить догадку. Крепко прижавшись к любовнику, ощущая его тепло, горячее дыхание у своего рта, всё же упорно верит во всплывшую истину. – Точнее, ваш характер и…., - замолкла, мысленно укорив себя за данную глупость.       - Пожалуй, ты права, - через пару секунд раздумий соглашается. Уголки жёстких губ дрогнули перед тем, как слегка приподнялись, обозначая едва заметную усмешку. Но в этой с виду угрюмой улыбке шатенка нашла большее, чем смог бы обычный человек. Альберт выражался по-своему, и даже такое скупое проявление чувств значило многое. Особенно для любящей неприступного блондина пассии, которой удалось закрасться в его сердце. Непростительно далеко, что с удивлением обнаружил компаньон.       - Но как считаете, настолько ли вам холодно со мною? О, нет, - тут он приложил к мягким девичьим устам палец, останавливая хотевшую было возразить, - Мисс Валентайн, скажу вам одну тайну…, - он помедлил, и доверительно зашептал в самые губы, будоража спокойствие юной подруги, - Даже зимой может быть жарко.       Усмехнувшись несколько удивлённому взору подопечной, приникает к тёплому рту, чувствуя, как тонкие руки обхватывают его крепкую шею. Небесно-голубые омуты, храня внутри загадочность того самого цветка, смело смотрели вперёд, в беспощадную собственной мощью и страстности в рвении зимнюю пустыню. Однако, появившийся с приходом некой «оттепели», подснежник ожил в единственной на сегодняшний день проталине, освещая существование нелюдимого мужчины.       Уже в гостиной, тая в умелых руках капитана, Джилл окончательно пришла к выводу, что всё-таки в той безмолвной долине есть место нежному существу. И суровая природа тёмной души Вескера под покровом безмятежности тщательно хранила хрупкую частичку души Джилл, щедро ею подаренной. То немногое, что вызывало на суровом лице едва заметную усмешку, однако полную теплоты. Маски скинуты, и от былого безразличия мужчины не осталось и следа, а заместо приходит пыл, поглощающий и передающийся шатенке, что со всей открытостью отозвалась на пламя своего любовника.       И лишь по прошествии пары-другой замечательных часов, нежась в горячих объятиях заснувшего блондина, со спокойствием осознавала, как же уютно и безопасно может быть ласковому подснежнику в неприглядной с виду зимней долине. И ведь возможно преобразить суровую душу непреклонного Вескера, открыв путь ранее неизведанным чувствам, пусть и поначалу скупым.