Предупреждение

Любой другой на его месте, завидев незнакомца с огромными кожистыми крыльями за спиной, отпрянул бы, осеняя себя крестным знамением. Граф Сэндвич лишь с интересом смотрит, склонив голову набок. Между ними сквозит напряжение. Граф, не двигаясь, хранит молчание, словно ждет, что демон заговорит с ним первым. Он понимает, что тому не по вкусу его самоуверенное молчание, но предоставляет демону сделать выбор самому. Они — словно гости на званом вечере. Граф, подумав об этом, усмехается – в его покоях даже накрыт стол. Он хорошо понимает, как сильно рискует, но визит демона оборачивается для него развлечением. Тем более, именно этого демона. Граф, глядя в глаза Мефистофеля, видит в них узнавание, пусть и скрытое за холодом. Тот незаметно подходит ближе – почти бесшумно, лишь сложенные крылья царапают пол. — Что привело вас ко мне в столь поздний час? – вежливо, без издевки говорит граф, словно на самом деле желает следовать этикету. Пальцы демона неожиданно вцепляются в его подбородок, заставляя запрокинуть голову. Граф сглатывает, по-прежнему не испытывая страха. Череда его дней столь однообразна, что неожиданное столкновение кажется ему почти развлечением. Притягательным, захватывающим, хоть и смертельно опасным. Потому граф замирает, терпеливо ожидая ответа. — Держитесь подальше от Георика Забериска, — холодно произносит Мефистофель, сильнее сжимая пальцы. Граф с интересом прислушивается к его словам. — Вы так боитесь за него? – спокойно отвечает он, не отрывая от демона взгляда. – Ему не грозит смерть от моей руки. Мефистофель не думает его отпускать. — Я не верю вам, — отвечает он. Граф машинально облизывает губы, чувствуя, как в горле пересыхает от напряжения. — Дело ваше, — рискуя немедленно умереть, произносит он, отбрасывая волосы назад. Все же, стоять в железной хватке демона неудобно. Острые когти царапают кожу, а ладонь медленно спускается на горло, словно одного предупреждения графу недостаточно. Однако Мефистофель не стремится сворачивать ему шею, словно действительно желает убедить в своей правоте, не убивая. Графу становится смешно от этих мыслей, но ничем не выдает своих чувств. — За молодым Забериском… — медленно произносит он, стараясь дышать ровно, — интересно… наблюдать. Все же, он до боли похож на своего отца, — невесело усмехается граф. Когти Мефистофеля сильнее проходятся по его горлу. — Вы так хотите ему отомстить? – коротко бросает он. – Советую вам отказаться от этой затеи. Граф, не выдержав, хрипло смеется. — Отомстить? Что вы… Мне интересен он сам, не его смерть. Голос демона становится опасно низким: — Значит, интересен… — Именно, — твердо произносит граф, по-прежнему глядя ему в глаза. — И вы не отступитесь даже под угрозой немедленной гибели, — заключает Мефистофель, задумчиво проводя когтями по обнаженной коже. — Я не отступаюсь от задуманного, — бросает граф. Прикосновение демона предупреждает, цепкие пальцы готовы в любой момент прервать его жизнь. Но граф не чувствует страха, словно только что бросил вызов. Даже не демону – самому течению жизни, скучному и однообразному. Граф ждет, напряженно застыв на месте. — Что же, — отвечает демон, притягивая его к себе. – Я объясню лучше. Так, как привыкли объяснять вы. Может, тогда вы поймете. Граф не успевает ответить, как Мефистофель впивается в его губы. Он целует жестко и властно, не давая отстраниться. От неожиданности граф давится вдохом. Ладонь соскальзывает с его горла, но временная свобода не приносит облегчения. Захлебываясь воздухом, граф чувствует, как по подбородку медленно стекает струйка крови. Его сердце пропускает удар. На мгновение графа посещает страх, неконтролируемый страх перед сверхъестественным, но это чувство исчезает, стоит Мефистофелю оттолкнуть его. — И как же вы объясните? – спрашивает граф, даже не пытаясь отступить назад. Вместо ответа когти демона разрывают его одежду. Граф шипит, когда они царапают кожу, но Мефистофель без слов толкает его в кресло, удерживая силой. Мефистофель входит в него резко, одним толчком, заставляя вскрикнуть от боли. — Держитесь крепче, — советует он, упираясь ладонями в спинку кресла. Граф слышит в его голосе угрозу, но молча внимает его словам. Не время отступаться и просить о пощаде, когда сам решил испытать судьбу. Выгибаясь от сильных движений, граф понимает, что чувствует не только боль. Его тело, привыкшее ко многому, подстраивается под навязанный ритм. Он шипит, когда Мефистофель входит глубже, не заботясь об ощущениях графа, заставляя того сильнее вжиматься в суконную спинку. Граф не может отвести взгляда от лица демона, отстранённого и яростного одновременно. С каждым движением Мефистофеля, с каждым его вдохом, граф ловит себя на мысли, что в жизни не видел ничего прекраснее. — Теперь вы понимаете, – спрашивает демон, наклоняясь к нему, — что не стоит вмешиваться не в свои дела? — Не совсем, — выдыхает граф, позволяя себе улыбнуться. Мефистофель, не вслушиваясь в тон его голоса, резко входит до самого конца, насаживая на себя. Граф давится криком, но не пытается отстраниться. Острые когти проходятся по его члену, задевая головку, и граф кричит снова, теряясь в собственных ощущениях. — Я объясню еще раз, — произносит Мефистофель, сжимая второй рукой его горло. – Чтобы вы запомнили, раз и навсегда. Граф хочет кивнуть, хоть что-то ответить, но ему не дают, на мгновение лишая дыхания, не прекращая размеренных движений. Почти теряя сознание, он старается дышать сам, но понимает, что сегодня ему не позволено даже этого. Демон держит его, то сжимая, то разжимая пальцы; контролирует каждый вдох, не давая провалиться в беспамятство. Прикосновения Мефистофеля кажутся графу похожими на ласку, хоть и жестокую. Чудом не теряя сознание, он невольно тянется к руке демона, ожидая, когда когти вновь вопьются в кожу. С каждым толчком граф испытывает все больше удовольствия – тягучего, болезненного, до предела неправильного. Он едва сдерживается, чтобы не подаваться навстречу, не насаживаться до предела. Графу кажется, что невольно прикасается к силе демона, вбирая в себя крошечную ее часть. Он ничем не выдает себя, но это ощущение приносит ему куда больше наслаждения, чем любая ласка. Несмотря на боль, граф кончает, выгибаясь, и без сил опускается на кресло, когда демон отпускает его. — Надеюсь, вы усвоили урок? — спрашивает Мефистофель, пристально глядя на графа. Тот прикрывает глаза в знак согласия, замечая, как с одежд демона исчезают белесые разводы. — И не думайте, что, нарушив наш уговор, вы избежите наказания, — предупреждает демон, покидая его покои. — И то, что вас ждет, вам совсем не понравится. Граф провожает его едва заметной усмешкой, пытаясь восстановить дыхание. Он не глупец, чтобы не внять угрозе демона — ни одно развлечение не стоит всей жизни. Но неожиданное удовольствие слишком сильно, чтобы от него отказаться.