Не хочу быть леди.

Ева открыла глаза и первое, что она увидела это грязный, белый потолок палаты. Девушка с трудом повернула голову. - Ева, - раздался радостный крик Агнесс. Женщина бросилась к кровати девушки. За ней последовала и мать Евы. Мужчина поднял голову и со слезами на глазах всматривался в лицо дочери. - Ты очнулась, - на его губах появилась улыбка, - я не верю своим глазам. Ева облизнула губы и тихо спросила охрипшим голосом: - Почему моя левая рука так болит? Все опустили глаза вниз. В палате повисла тишина. - Она что, сломана? – испуганно спросила девушка. Одеяло было натянуто до самой шеи, и она не могла видеть, что под ним. Мужчина прижал руку дочери к своей щеке. Тишина угнетала. Ее нарушил доктор: -О, ты очнулась, - с улыбкой произнес он. - Доктор, почему моя левая рука очень сильно болит? – спросила Ева. Она попыталась сесть, но Агнесс не позволила ей это сделать. Врач посмотрел на всех по очереди и произнес: - Вы ей не сказали? Все покачали головами. Доктор шумно вздохнул. Он потер свою переносицу. - Покиньте палату. - Хорошо, - в унисон сказали женщины и вышли. - Я не уйду, - воспротивился мужчина. - Делай, как велит врач, - грубо сказала Ева, старательно пытаясь не встречаться глазами с отцом. Мужчина поднялся. - Хорошо, - сказал он и вышел за дверь. Доктор посмотрел ему вслед. Когда за мужчиной закрылась дверь, врач сказал: - Зря ты так с ним, он очень переживал за тебя. Доктор подошел к ее кровати и сел на край. - Это из-за него я здесь, - на ее глазах навернулись слезы, - из-за него я чуть не умерла. Он убил моего друга. - Друга? -глаза врача то ли от удивления, то ли от страха широко открылись. - Моего пса. Он убил его. Девушка всхлипнула. Врач расслабился. - Недавно здесь был твой друг, красноволосый парень, - уточнил врач, - его имя я не запомнил. Он просил передать тебе, что Дьявол жив, он сейчас в ветклинике. Глаза девушки засияли. - Правда? Дьявол жив, - девушка взяла врача за руку. Он улыбнулся и кивнул. Но его улыбка исчезла, когда он заметил ее взгляд, который был направлен на ее левую руку. Девушка подняла на него глаза: - Почему так сильно болит? Я ее сломала? Врач покачал головой. - Давай я помогу тебе сесть, и ты сама все увидишь, - сказал он. Доктор аккуратно приподнял ее и положил ей подушку под спину. Одеяло спало. Девушка уставилось на свою руку. До локтя она была вся забинтована, а после локтя не было ничего. Руки не было. Девушка тяжело задышала. Она посмотрела на врача. - Не может быть. Она заплакала. - Ну, тише девочка, - врач, помог ей принять лежачее положение. – Это не конец света. - Это все из-за него, - тихо сказала она. - В этом никто не виноват, - сказал врач. - Нет, - закричала она, мотая головой, - если бы он не начал меня бить, я бы не убежала, Кас бы не стал с ним драться, Дьявол бы не пострадал, и я бы не потеряла руку. Во всем виноват мой отец. - Он часто тебя бил? – спросил врач, крепко сжав ее руку. - Это был второй раз. А теперь из-за него я инвалид. Ее крики, были слышны за дверью. Мужчина не устоял на ногах, когда услышал это. Его дочь стала инвалидом по его вине. Он схватился руками за голову. Вся ее жизнь исковеркана им, им одним. - Надеюсь, теперь ты доволен, - сказала Агнесс и ушла за угол. Там она закрыла рот рукой и дала волю слезам. Тихо, чтобы никто не услышал. Она оперлась о стену и опустила голову, волосы закрыли ее лицо, только плечи изредка вздрагивали. Мать Евы проводила ее взглядом, потом подошла к мужу и положила руки ему на плечи. - Мы с этим справимся, - сказала она. Он накрыл ее руки своими. Мужчина усмехнулся про себя. Да, эта женщина всегда была рядом. Всегда прощала. Она простила ему всех любовниц. Простила ему все упреки, сломанную жизнь. Она простила ему избиение дочери и превращение ее в инвалида. Как? Как надо любить, чтобы простить такое. Он не понимал. Он бы сам ей подобного никогда не простил. Да и себе сейчас не может простить. Но эта женщина всегда удивляла его. Как можно так не любить себя, чтобы позволять мужчине поступать с ней так. Она же любит его. Сколько же глупостей оправдано любовью. Сколько было оправдано раньше, но сейчас он решил, что с этого момента любовью будут оправданы только самые красивые поступки. А из палаты все еще доносились крики девушки. - Почему я очнулась? Лучше бы я умерла. Я теперь урод. Как мне жить? - Ева, - позвал ее врач. Она подняла на него заплаканные глаза. - Жизнь не кончилась. Ты жива, и ты должна быть благодарна. Люди живут и без рук счастливо. Пойми, - все это время он смотрел ей в глаза. Девушка шмыгнула носом. - Помогите мне лечь, - попросила она. - Конечно, - сказал доктор. Он аккуратно опустил ее на подушку. Девушка укрылась одеялом с головой. Она тихо сказала: - Не пускайте ко мне никого. Скажите им, чтобы они ушли. - Как скажешь, - сказал врач. Он открыл дверь и обернулся, чтобы посмотреть на девушку, она все еще лежала под одеялом, не думая вылезать. Он вышел из палаты. В коридоре на него накинулись мать и отец Евы. - Как она? – спросила женщина. - Мы можем войти? – и не став ждать ответа, мужчина ринулся в сторону палаты, но врач преградил ему путь. - Ей тяжело. Она никого не хочет видеть. Вы не можете войти. Мужчина заскрипел зубами, глядя на доктора. Отец Евы сжал кулаки. - Дайте мне пройти, - сквозь зубы проговорил он. Врач замотал головой. - Не могу. Она сказала, что никого не хочет видеть сейчас. Да и к тому же ей нужно отдохнуть, - спокойно говорил он. - Там моя дочь, и я хочу быть рядом с ней, - отец Евы уже начал терять самообладание. Венки на висках вздулись, а ноздри расширились. Заглянув ему в глаза, врач сказал: - Она не хочет видеть людей, из-за которых она оказалась здесь сейчас. Мать Евы закрыла рот руками и заплакала. Кулаки отца девушки разжались, взгляд стал отрешенным, а руки безвольно повисли вдоль тела. Сколько раз за день ему напомнят, что в этом виноват он. Как будто он забыл об этом хоть на минуту. Врач подошел к палате и закрыл ее на ключ. Убирая ключ в карман, он сказал: - Вы не зайдете туда, пока она сама этого не захочет. Врач презрительно посмотрел на мужчину и пошел вперед по коридору. - Эй, - послышался крик матери Евы, - мы вам платим. Вы должны делать все, что мы вам говорим. Не поворачиваясь, он ответил: - Вы мне платите за то, чтобы я лечил вашу дочь, а не за то, чтобы я исполнял ваши прихоти, - сказал он и завернул за угол. Женщина двинулась за ним, но мужчина схватил ее за руку. - Не надо, - тихо сказал он. - Но он не смеет так с нами разговаривать, - воспротивилась женщина. - Мы должны уважать решение нашей дочери, - сказал мужчина. Женщина выдернула свою руку из его. Она смотрела и не узнавала своего мужа. - Да ты сам только что хотел ударить врача и ворваться в палату дочери, - повысила голос женщина. Ева, услышав ссору родителей, сжалась в комок, слезы вновь навернулись на глаза. Левая рука (вернее то, что от нее осталось) ужасно болела. И эти двое ругаются рядом с палатой дочери. Ева была очень благодарна врачу, который выполнил ее просьбу и не впустил родителей в палату. Девушка целый месяц никому не позволяла входить в палату, кроме медсестер и врача. Родители с Агнесс приходили в больницу каждый день, но двери палаты каждый раз закрывались перед их носом. Ева не плакала, она просто лежала целый месяц и смотрела в стену. Просто пытаясь осознать, что все уже совсем не так.