Шедевр от Шефа

Мои отношения с Сержио балансировали на острие ножа, которым он так умело орудовал на своей кухне. После нашего с ним первого страстного секса я, конечно, не ждал признания в любви, но хотя бы с придирками можно было покончить! На следующий день я не шел, а летел на работу, окрыленный, даже несмотря на саднящий зад, и безумно счастливый. Сержио был настолько особенным, что любой знак внимания с его стороны заставлял любого работника ресторана таять, как сливочное масло на раскаленной сковороде, но ведь не такого внимания, как то, которым он продолжал наделять меня! Едва он вошел на кухню, я просиял и уставился на него, как на долгожданный Рождественский подарок, но он равнодушно обвел взглядом всех поваров, и, похлопав в ладоши, сказал свое обычное: "Ну что уставились? За работу, бездельники!" и ушел пить свой утренний кофе. Я решил не отчаиваться, помня, что он вытворял со мной вчера, и приготовить ему завтрак, пока посетителей еще не так много. Брускетты с моцареллой и помидорами черри были готовы через пару минут, я любовно украсил их листиками базилика и, сбрызнув оливковым маслом, понес ему в бар, где он коротал время до наступления ланча, когда народ наконец приходил голодный и жаждущий блюдо от шефа. - Ваш завтрак, шеф! - прошептал я ему на ухо, подойдя сзади и ставя тарелку левой рукой, а правой аккуратно приобнял его за талию. Такой теплый, пахнущий вкусным парфюмом, он пробудил во мне желание снова прижиматься и стонать, чувствуя его в себе, но, видимо, у него были на этот счет другие мысли. - Подлизываешься, Мейган? - усмехнулся он, и от его голоса мурашки пробежали по коже. - Со мной это не работает, извини. К тому же хлеб пересушен, а я уже позавтракал. Ей, Джейми, хочешь этот "шедевр"? Заодно узнаешь ответ на свой вопрос, почему Том все еще удостаивается чести драить плиту по вечерам. Меня будто поместили в морозилку, и я почувствовал такую обиду, что едва не расплакался. Почти бегом вернулся на кухню, схватил корзину с луком, и взялся с остервенением за его шинкование. Ребята меня благодарили, никто не любил возиться с едким и вонючим ингредиентом, а я мог не бояться, что кто-то свяжет приготовленные мной брускетты с красными глазами и шмыгающим носом. Какой же он козел! Самовлюбленный напыщенный идиот! Ему не нужен я, ни как повар, ни как любовник. Нужна пара рук для нарезки и жаренья компонентов его блюд, и две дырки для утоления его похоти. В идеале - смесь резиновой куклы и робота, которая только и ждет, когда ее ущипнут или присунут в рот или задницу внушительных размеров член! Все, с меня хватит, нужно и гордость иметь. Я всегда мечтал работать поваром, и от этой возможности не отступлюсь, но ко мне этот извращенец больше доступа не получит. Хватит этих тычков, хватит его ублажать. Ай! Ну вот, он, увы, не подавился своим эспрессо, и вернулся на кухню. И первым же делом ущипнул меня, проходя мимо. Что за мода?! Я потер кожу на боку рукой - наверняка будет синяк. И за что на этот раз? Хотя пошел он! Других работников он не трогает, вот и меня нечего. Покончив с луком, я пошел вынести шелуху и другие отходы, и заодно покурить, и угадайте, кто вышел за мной следом? Конечно же шеф Пиццорно, черт бы его побрал. Закуриваю, игнорируя его сверлящий мне спину взгляд. Я действительно его чувствую, причем моему заду достается двойная порция, но я не ведусь. - Мейган, ты уже так много сделал, что заработал перерыв? - слышу по его голосу, что он улыбается, но даже не поворачиваю головы, чтобы ответить: "Уж побольше вашего, шеф". - Ты чего дерзишь? - в его голосе столько удивления, будто ничего не случилось, а я вдруг хамлю на ровном месте. Не удостаиваю его ответа, тушу сигарету и возвращаюсь на место, бросив ему на ходу: "У меня много работы, шеф". Люди действительно прибывали, и мы все закрутились на кухне, как детали огромного механизма, мы будто из рога изобилия подавали все больше вкуснейших блюд на столики, которые не стояли пустыми ни минуты. Серж, а точнее шеф, как мне стоило называть его даже про себя, пытался еще несколько раз прижать меня к стене в подсобке или шлепнуть по заднице, но я оставался холоден и равнодушен, хотя и весь кипел внутри. На следующий день он удвоил усилия, но я был, словно глыба льда, молча снимал с себя его руки, молчал в ответ на его шуточки и пошлости, и вечером поменялся дежурством с другим парнем, хоть правила шефа это и запрещали. Дома же я страдал и посыпал голову пеплом, думая, что жизнь моя кончена, я не достоин любви, раз кроме этого выскочки-извращенца мне никто больше не нужен, но и оставлять все, как есть, не хотелось. На третий день Пиццорно сменил тактику - он цеплялся к кому угодно, кроме меня. Тарелки с чужими блюдами летели в помойку, шлепки и крики слышались тут и там, я же словно перестал существовать для него. Ах так? Дергать меня за косички надоело, шеф? Посмотрим, кто кого переупрямствует. Я видел, как ходят желваки на его худом лице, будто у боксера перед поединком, как непросто ему дается это равнодушие, и в душе ликовал, что повел в счете. Ну, или хотя бы сравнял его. На пятницу у меня были большие планы, как выбесить его еще сильнее, но шеф на работу не явился. - Сколько его помню - ни дня не пропустил, - шепнул мне бармен, и я подумал, не перегнул ли я палку? Готовка в этот день не приносила мне удовольствия, хотя простор для творчества был большой. Ничто не радовало, я переживал за него, испортил форель и налил в сливочный соус красное вино вместо белого. Хорошо, что Сержа тут нет, он бы меня казнил! Сначала кричал бы, что засунет мне что-нибудь в зад, а после может быть и вправду бы засунул... Как я по нему, оказывается, соскучился. - Том, ты не завезешь списки закупок шефу? Я девушку в кино позвал, а мне всучили эти бумажки, будь они неладны! Берусь выручить коллегу, и еду на другой конец города. Это все для блага ресторана, заявку нужно подать рано утром, когда рынок открывается, и кто-то должен это сделать. Заодно посмотрю, испытываю ли я к нему еще что-то, или морок спал. Звоню в двери и понимаю, что слегка волнуюсь. Никогда не представлял, как он живет, а главное с кем. От мысли, что он может быть не холостяком, по спине пробежали мурашки, а живот закрутило. Вот я осел, развлечения на работе - это одно, а дома есть половинка, для которой он готовит свои шедевры. - Открыто! - слышу его голос, и вхожу внутрь, мысленно перекрестившись. В квартире темно, только тусклый свет из гостиной подрагивает на стенах. Свечи, что ли? Захожу в комнату, и едва не роняю челюсть на пол. В комнате, действительно, горит много свечей, а по центру стоит большой обеденный стол, сервированный к ужину. Ну как сказать, сервированный... Накрытый. Обнаженным телом Сержа. - Давай же, проходи, я тебя заждался. Подхожу к нему, с любопытством разглядывая этот шедевр, но сердце понеслось в пляс, и я не могу охватить всего, взгляд мечется от одной части тела к другой, и на разрумянившемся лице расплывается глупая улыбка. - Бери текилу, Том, нужно подогреть твой аппетит. Соль на столе, а лайм... - да я и сам вижу два зеленых кружочка, которыми накрыты его соски. Сыплю между большим и указательным пальцем щепотку, слизываю ее, опрокидываю стопку, и тянусь рукой за лаймом, но получаю шлепок. - Руками ничего не трогать - иначе останешься без ужина! Окей, беру зубами кусочек лайма с его груди, задевая нижней губой его сосок. Тепло разливается по пищеводу, обжигая желудок. - Ты не умеешь пить, Том. Бери лайм в зубы, я тебе покажу, как надо. Выполняю, а он приподнимается на локтях, притягивает меня к себе, и лижет языком шею несколько раз, влажно и щекотно, сыпет соль, я наклоняю голову вбок, чтобы ему было удобней, он плотоядно смотрит на меня, лижет снова, собирая размокшие кристаллы, выпивает свою порцию, и откусывает лайм, оставляя корочку у меня во рту. Он елозит своими губами по моим, пока выгрызает мякоть, и это походит на странный поцелуй. У меня кружится голова, а Серж снова ложится на стол. - Теперь нужно закусить. Второе блюдо немного ниже. Он подмигивает, а я скольжу взглядом по расписанному причудливыми узорами животу к гладко выбритому лобку, где затейливо выложены суси и роллы. Сглатываю, замечая, что член прикрыт лепестками имбиря. Стараясь оттянуть момент, спрашиваю: - Что это за узоры у тебя на животе? Они тоже съедобные? - Все, что ты видишь на этом столе, можешь поместить в свой ротик, - шепчет он, прикрывая глаза, и я опускаю голову, чтобы снять пробу. Тяну губами имбирь не касаясь члена, и мне это удается. Затем рисовый колобок, это проще, слизываю соус и понимаю, что это божественно. Хорошо, что это блюдо шеф подает только дома и только мне. Дразню Сержа горячим дыханием на его гладкой коже, но снова не прикасаюсь, и чувствую растущее в нем недовольство. Его живот напрягается, а пальцы впиваются в край стола. Облизываю живот старательнее, а затем целую - надо же отблагодарить за вкусный ужин. Последний кусочек имбиря съеден, но остался еще один ролл. - Что будешь делать? В холодильнике ничего нет, можешь не искать, - говорит деланно-равнодушно, а сам чуть не дрожит. - Имбиря нет, но его аромат еще остался, - прижимаюсь, наконец, губами к основанию члена, выбивая дыхание из его груди, он дышит часто, будто пробежал кросс, а я веду языком по всей длине, и он выгибает свой живот вверх, помогая мне покончить со вторым блюдом. - А где же десерт? Я бы оставил это на потом, вы теряете квалификацию, шеф! - смотрю на него сверху вниз, мои глаза уже блестят от возбуждения, и он это видит. Сержио садится, наконец, свесив ноги со стола, берет в ладонь спелые ягоды малины и ежевики, а пальцы второй окунает в белую вязкую субстанцию. - А на десерт у нас ягодный мусс, умник, - усмехается Серж, поглаживая стопой мои ноги через ткань джинсов. Сок от спелых ягод капает на его обнаженную кожу, оставляя сиреневые потеки, кисло-сладкий вкус ягод чудесно оттеняет сладость мусса, я обсасываю каждый его палец, и прошу еще, но он мне неожиданно отказывает. - Хочешь пососать еще - ты знаешь, что делать! - он зачерпывает мусс и ведет пальцем по своему уже наливающемуся кровью члену, а затем оставляет белый отпечаток на своих губах и я, наконец, приникаю к ним, утягивая его в глубокий поцелуй. - Ты такой сладкий, - шепчу, оглаживая его тело, оттягиваю губами соски, и без того возбужденные и просящие не медлить с ласками, и опускаюсь на колени, чтобы взять его член в рот. Сосу старательно, ощущая сладость десерта и едва уловимую остроту имбиря, все это смешивается с запахом самого Сержио, а позднее и вкусом. Снова приникаю к его губам, давая и ему почувствовать этот вкус. - Ты - самое вкусное, что я пробовал за этот вечер, - шепчу, прижавшись лбом к его плечу, пока он расстегивает дрожащими липкими пальцами пуговицы на моих штанах. - Только за этот вечер? - Серж расставляет ноги и притягивает меня к себе, нетерпеливо лаская рукой. - За всю жизнь, - сдаюсь я, когда он приставляет головку моего члена к себе, и снова ложится спиной на стол, ставший нам и столовой, и спальней. Ножки скрипят, скользя по паркету, и я боюсь что от моего напора стол просто рухнет, и тогда Серж меня убьет. Хотя стоп, вот же он сам, извивается и стонет, раскачивая стол, просит еще, и я наслаждаюсь своим превосходством, упиваюсь чувством обладания этим прекрасным мужчиной, вколачиваюсь в его тело, такое податливое после волны оргазма, и от мыслей, что сегодня он позволил мне быть шефом и хозяином ситуации, меня накрывает такая лавина нежности, что кончая я шепчу ему, что люблю. Затраханный и перемазанный едой Сержио совсем не походит на стервозного босса, который заставляет трепетать весь персонал ресторана, включая его владельца, и осознание того, что он такой сейчас только для меня, заставляет повторить: "Я люблю тебя, Сержио, ты слышишь?". - Слышу, мой сладкий пирожок, - шепчет он, глядя мне в глаза своими, полными любви и нежности. - Я тоже люблю тебя. И я понимаю, что ради этого стоило перечистить тонну лука, вынести все его придирки, распробовать секретный ингредиент и совершить кучу глупостей, чтобы быть с ним вместе. Шеф сумел покорить мое сердце через желудок, а я нашел более извилистый путь к его сердцу, юноу. И, кажется, он не прочь сделать то же самое со мной.