Проблемы частного характера

Барбара выглядит взволнованной. Ищущей. Джим прячется от ее взгляда, встав спиной к окну. Так его лицо оказывается в тени. Прошли времена, когда она могла читать его как раскрытую книгу, но Джима все равно тошнит от мысли, что она заметит. Заметит, поймет, что его гложет, поймет, что он прокаженный, и тогда последний шанс будет потерян. – Это очень важно, – напоминает Барбара. Ее осанка говорит «я профессионал», ее пальцы, впившиеся в папку с фотографиями – «я обеспокоена». – Не волнуйся, ты не первая, кто обратил внимание на это дело, – замечает Джим. Барбара хмурится. – Опять он? Опять мальчик Брюс? – Он спонсор благотворительного аукциона, конечно, он был недоволен кражей лучших полотен. Мы уже работаем над этим. – Значит, я зря пришла, – вздыхает Барбара. – Я всегда рад тебя видеть, – лжет Джим. Солнце уходит за облака, мягкий огонек гаснет в глазах Барбары, потому что она видит. И она знает. Они все знают, со страхом думает Джим, когда Харви начинает рассуждать о дальнейших планах. – Нет, – тянет он, – давай сделаем наоборот. Я наведаюсь в галерею, а ты – в Айсберг. Не умею я с психами общаться. Черта с два их запугаешь. – К тому же, – Харви почесывает бороду и кривится, – у меня аллергия на этого засранца. У меня тоже, думает Джим. Выпивает пару таблеток на всякий случай. От головной боли. Джиму хочется в кровь разбить лица бандитов, пропустивших его в клуб без каких-либо объяснений. Как будто так и надо. Как будто его здесь ждут. Его ждут. Кобблпот сказал, что будет ждать. Даже после того, как Джим нервно рассмеялся ему в лицо, а Освальд попытался выцарапать ему глаза. Это первая проблема. Джиму не нравится, что все знают. Весь город. Его коллеги, незнакомцы, преступники, прохожие, продавцы, рабочие, рыбаки – все. Все в этом проклятом городе, конечно же, знают. Словно Кобблпот отметил его, поставил свое клеймо, которое не смыть, не важно сколько минут ты простоишь под горячим душем. У Коббллпота два лица. Одно мерзкое, неприятное – когда он играет в обиженного всем миром, требующего защиты и понимания. Прощения и милосердия. Это лицо краснеет, идет пятнами. Джим видит каждую пору, видит морщинки и носогубные складки, и капилляры в глазах, и расширенные ноздри. И пот на шее. Джим знает это лицо лучше, видит чаще. Видел. Теперь все иначе. Теперь у них общая тайна. И общий повод ненавидеть друг друга. Когда Кобблпот смотрит на того, кого ненавидит, он становится почти красивым. Это вторая проблема. Джим поднимается в зону для особых гостей, ждет появления хозяина. Продумывает каждое свое слово, но память мешает. Ты другой человек, уговаривает себя Джим. Ты не тот, кто может позволить себе волнение. Сожаление. Он не хотел смеяться над Кобблпотом. Не в его это стиле. Он никогда раньше не позволял себе такой низости, пусть и по отношению к преступнику. Но признание было слишком неожиданным, безумным, Джим подумал, что это шутка. Кобблпот принимает его не сразу. Это новый уровень их отношений. Джим кривится и сжимает кулаки, наказывая себя за эту мысль. Освальд Кобблпот уверен в собственных силах, у него планы и страшные темные надежды. У него вид человека, уверенного в своих силах. Хотя сил-то у него и нет. И будущего, успокаивает себя Джим. Я закрою тебя, как любого другого ублюдка в этом городе. Я закрою тебя. Я покажу тебе. Голос Кобблпота звенит в его ушах, напряженный, высокий. Единственная струна, которая еще держится, но вот-вот порвется. Я покажу. Его руки на плечах Джима. Зрачки расширены. Прикосновение быстрое и неловкое, непродуманное. Он промахивается, целуя Джима в подбородок, хочет исправиться, и тогда… Джим смеется. – Здравствуйте, детектив. Как официально. Чувство вины, какой-то детской, иррациональной, ударяет Джима по почкам. Я убил единственное светлое, что в нем было, думает Джим, и сейчас же отдергивает себя. Не было в этой одержимости ничего светлого. Не было ничего человеческого. Никто не задыхался, не подыхал от жажды, не просил. Я же не железный, думает он. Ну чего ты так смотришь. А Освальд не смотрит, по крайней мере, не так, как в кошмарах Джима. Можно выдохнуть. Но на самом деле это третья проблема. – Позвольте, угадаю. Кража картин? Джим кивает. Да, вот так. Только дело, ничего больше. – Тогда вы вовремя, детектив. – Он улыбается. Нет морщинок, нет прежнего взгляда, нет тех ноток в голосе, которые когда-то так раздражали Гордона. Ничего нет. Джим вскакивает на ноги, тянет Освальда за отвороты пиджака и бьет в лицо. Нет, конечно. Джим по-прежнему на месте, он собран и ничем не выдаст своего волнения. Кобблпот достает блокнот, тянет время, перелистывая страницы. – Где же это, – бормочет он, такой деловой, у него много важных встреч, много работы, много жертв. – Ах, вот. Он вырывает страничку и протягивает Джиму. – Признаться, меня и самого заинтересовала эта коллекция. Уникальные работы. Вы знаете, я люблю все уникальное. – Эти воры – варвары. Видели бы вы, как они обошлись с картинами. Ужасно. Здесь несколько фамилий, которые будут вам интересны, и адрес их склада. Не думаю, что вы сможете найти всех преступников, но кто-то все же ускользнул. От меня. Кобблпот смотрит уверенно, немного надменно. Что, ты старался? Распланировал свои действия, подключил всех людей, настроился на изнурительную работу, на единственное, что приносит тебе радость? Так я отниму это у тебя. Джим ненавидит это спокойное красивое лицо, старое нравилось ему больше. – Передавайте молодому Уэйну привет, детектив. И мои наилучшие пожелания. Джим выходит из клуба медленным шагом. Ему одновременно хочется сбежать. И хочется остаться. Это… Да, это еще одна проблема. – Мне не нравится быть обязанным какому-то бандиту, – ворчит Брюс, сверяясь с каталогом картин. Одной не хватает. Брюс показывает Джиму фотографию. Портрет солдата на темном фоне. – Странно. Вы видите это? – хмурится Брюс. – Он похож на вас, детектив. Гордон щурится, делает несколько шагов к окну, чтобы рассмотреть детали. Действительно, похож. – Боюсь, она потеряна безвозвратно. Боюсь. Безвозвратно. Его любимые слова. Ему не хочется, чтобы Освальд вернул картину владельцам. И даже если это проблема, то с ней он как-нибудь справится.