Sex Note. The Love Story of God and Human.

Я никудышный автор, раз заставляю вас так долго ждать, но готова станцевать вам сорри сорри и еще раз попросить прощения за такие задержки( Пусть и с опозданием, но я обещала к концу недели, поэтому вот... Меня свалила с ног простуда, и я до сих пор себя неважно чувствую, поэтому возможны многочисленные ошибки, просьба их исправить, паблик бета всегда к вашим услугам :) Ну и вообще, я надеюсь, что меня еще читают, да xDD _____________________ Как того и следовало ожидать, проснулся Рёук не в самом лучшем состоянии. Все тело ужасно ломило, как бывает, когда вдруг приспичит заняться спортом, хотя до этого отродясь не делал даже элементарную зарядку. Мышцы затекли еще и оттого, что практически всю ночь тело пролежало в одном положении без какого-либо движения. За вчерашнее «хорошо», будь оно проклято, приходилось так нехило расплачиваться, к тому же глупая и не подумавшая о последствиях голова Рё сейчас буквально раскалывалась на множество частей, от чего сам парень даже боялся поднимать ее с подушки, чтобы та окончательно не развалилась. Тошнить не тошнило, уже радовало, но рот и горло стянуло и сушило, словно под палящим солнцем в разгар знойного дня, ужасно хотелось пить, но даже губы и те слиплись. Подниматься не было ни сил, ни желания, и страдающий от похмелья Рёук так бы и пролежал весь оставшийся день, если бы его не потревожил насмешливый голос: - Эй, недопьяница, так и будешь валяться? – кровать рядом прогнулась, и хотя Рёук прекрасно знал, что это был никто иной, как Бог, он все же приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть. Сидевший на кровати брюнет был как всегда идеален. Казалось, что его лицо и вовсе не знало даже капли усталости – слишком уж он был свеж каждое утро. Рёука всегда поражала его, что уж таить, «неземная» красота. А ведь Вукки, порой, действительно ловил себя на мысли, что засматривался, чувствуя, как что-то теплое и трепетное пронзало его изнутри. Даже в момент их первой встречи, в этой самой комнате, когда младший находился на пике эмоциональных всплесков и опустошений, где-то внутри, на подсознательном уровне что-то щелкнуло, запечетляя образ Бога глубоко в себе. Мужчина, парень, юноша… Определить это и сейчас невозможно, а мир Йесона и сам этот Бог по-прежнему огромная и покрытая мраком тайна. Рёуку, конечно, не раз было обещано все рассказать, но как бы то ни было, нужное время, видимо, еще не пришло. Рёук смиренно ждал нужно часа, но рвение узнать больше о своем Боге от этого совсем не утихло. Йесон постигался им постепенно, словно по тоненьким ниточкам Вукки вытягивал мелкие детали его привычек, его мироощущений и взглядов. Многое по-прежнему оставалось неразгаданной загадкой, но, прожив с этим человеком около двух месяцев, Рё по крупице накапливал знания о нем, более менее начиная понимать: какой же он, этот таинственный Йесон. Рёуку многое в нем нравилось, ведь не зря же он чувствовал некую невидимую, но от того не менее сильную, более того, крепнувшую с каждым днем связь между ними. Йесон для него – это что-то родное. С ним всегда возникало неподдельное чувство комфорта, как если бы Вукки был наедине с самим собой. Фантазия все это или нет - сказать было сложно да и спросить в общем-то не у кого, однако даже если это и так, если это всего лишь плод его разыгравшегося воображения, для Рёука это больше не являлось важным. Выдумки? Ну и пусть. Пусть он сумасшедший, пусть глупец, но пусть при этом Йесон остается всегда где-нибудь рядом. В Рёуке за два месяца общения с Богом Секса изменилось многое, но врожденная глупость так и не ушла. Он такой же глупец, как и раньше: поставил на кон свою жизнь, однако с той ночной пьянки ни разу об этом не заговорил. Для себя Рёук решил, что если и суждено ему быть разбитым, то оставшиеся дни он проведет, не угнетая себя этим, а совсем наоборот – по максимуму. Его глупость не исчезла, но он научился с ней справляться и принимать как неотъемлемое должное. Он принял прошлое. И смирился. Никто свыше не забрал его страхов, но разве в этом виноваты его друзья? С Шивоном они отныне стали общаться еще больше, чем раньше. Вукки пытался «стянуть» с плеч парня тот груз вины, который сам на него взвалил и который Ши, несмотря на уверения младшего в обратном, продолжал на себе ощущать. Уже ведь шестой год их дружбы минует себя, и Рё чуть было так просто не разрушил то, что они строили на протяжении долгого времени. Друзьями нельзя стать с бухты-барахты, и никогда не стоит забывать о ценности этого важного чувства и людях, что дарят его. В новогоднюю ночь он многое понял. Те люди, что были тогда с ним – это все, что у него есть и терять их, как минимум, безрассудно. Возможно поэтому он никогда не расскажет об этом Хичолю. И хотя по большей мере об этом ему нашептывал личный эгоизм, чистая правда слишком горькая для обоих. Хиним искренне не мог нарадоваться «возвращению» Вукки. И пусть он все еще не улыбался, но постепенно становился прежним. Конечно, таким как раньше он уже никогда не станет, это понимал каждый, однако сказать, что Рёук стал другим нельзя. Он прежний, просто теперь уже наученный опытом самой, наверное, роковой ошибки в своей жизни. На протяжении долгого времени он считал себя жертвой обстоятельств, пока однажды Бог не достучался до его сознания и не развел выстроенную от всего мира иллюзорную стену. Если жертва, то только своей глупости, Рёук согласился с этим еще тогда, однако смотреть на все с другой стороны начал лишь недавно. В том, что случилось, он видел только темную сторону, ту, что была на видном месте, а стоило ведь заглянуть чуть за угол, чтобы увидеть и что-то светлое. Например, новые и крепкие узы дружбы. С Сонмином они стали не разлей вода, хотя знакомы всего-то несколько дней. Таких людей называют «своими» и их дружба, наверное, была предопределена задолго где-то свыше. Рёук ошибся, вписав имя Сонмина, за это он себя не простит, но он пообещал себе искупить совершенный грех во что бы то ни стало. С Кюхеном, конечно, все может сложиться иначе, а может ведь и нет. За время его пребывания в Сеуле они много общались, но сам Рёук не ощущал ничего выше границы дружбы. Что чувствовал к нему младший, он все еще не знал, но хрупкая надежда на симпатию теплилась где-то внутри, подогревая веру в то, что для Ким Рёука еще не все потеряно, и после дня «Х» его шаткий внутренний мир не разрушится окончательно. Видя всех своих друзей, он был очень рад, что они смогли подружиться или хотя бы найти точки соприкосновения. Даже если для Рёука все сложится плохо, они останутся друг у друга. Хотя, конечно, его их дружеская сплоченность, порой, и удивляла. Кюхен и Сонмин быстрее всех нашли общий язык, и младший был довольно-таки частым гостем в квартире пианиста. Сидя на окне с Йесоном, Вукки частенько наблюдал, как они уходят и возвращаются вместе. На их лицах всегда были улыбки, и Рё был этому правда рад. Да, он рад, что смог сделать хоть что-то для близких ему людей, но в то же время, он сожалел, что для одного не менее важного ему человека он не сделал ничего. За все время он ни разу не видел Чжоу Ми. Совесть медленно, но верно выгрызала внутри Рёука дыру, но зайти в ресторан он никак не решался, хотя и приходил к его дверям довольно-таки часто. Рёук хотел поговорить с Чжоу, просить прощения, но в последний момент всегда трусил и убегал прочь, день за днем обещая решиться «завтра», пока лимиты отлаживаемого времени полностью не исчерпали себя. Правило девятнадцати дней было уже на исходе. В ночь перехода на злополучный девятнадцатый день Рёук и Йесон сидели на подоконнике в комнате младшего. За короткое время для них это уже стало вполне привычным. Они не говорили, ведь зачастую слова были не нужны. Даже в тишине они не чувствовали раздражения или напряжения, им просто было уютно вдвоем. Была уже глубокая ночь, но Рёук совсем не хотел спать. Йесон знал, что тот волновался и переживал, поэтому не перечил, позволяя младшему сегодня делать то, что тот сам захочет. - Завтра, да? – зачем-то спросил Рёук, прерывисто вздыхая. Бог Секса продолжал смотреть в даль тёмной улицы, так ничего и не ответив и даже не посмотрев на младшего. Алая тетрадь среди кипы других бумаг лежала в ящике стола. Все это время ни Йесон, ни Рёук не брали ее за полной ненадобностью. Час назад Вукки уже пришла СМС’ка от Кюхена с просьбой встретиться завтра у него дома, но Рё даже не стал ее читать, сразу же удалив. Знает он все. И во сколько, и где. И это, возможно, последний день перед полным сумасшествием. - Йесон, можно я попрошу тебя кое о чем? – не смотря на Бога, тихо спросил Рё. Тот, наконец, повернулся к нему лицом, кивая. Он видел, что за напускным спокойствием Вукки весь тревожно трясся. Его лицо стало бледным, но сосредоточенный на улице за стеклом взгляд был задумчив, и мысли Рёука обитали вовсе не в маленьком дворике, а где-то в облаках прошлого, которое, увы, никогда не вернуть. Из кармана своей толстовки младший достал немного смятый конверт, но пока не спешил отдавать. Какое-то время он еще посидел, сжимая его в руках, молча и будто бы на что-то решаясь, но вскоре озвучил просьбу, - Это письмо для Чжоу, - он поджал побледневшие губы, опуская глаза, - Я так и не смог поговорить с ним лично, но я написал письмо. Если все пойдет… в общем, отдашь как-нибудь ему… подкинь, ты же можешь? Йесон кивнул, забирая протянутый ему конверт. - Я все же надеюсь, что ты скажешь эти слова ему лично, Вукки. На глазах Рёука навернулись слезы, но показывать слабость он не хотел. Чуть опустив голову, за длинной челкой он, как ему казалось, скрыл свою боль от Йе, но теплые руки притянули его к себе, заставляя развернуться спиной. - Не хочешь показывать, не показывай, - старший усадил его между своих ног, обнимая со спины чуть подрагивающие плечи, - Так я ничего не вижу… можешь плакать. На губах Йесона появилась улыбка. Он зарылся носом в светлую макушку, прикрывая глаза и едва ощутимо касаясь ее губами. Рёук заплакал еще сильнее, громко всхлипывая и уже этого не скрывая. Слезы все никак не останавливались, от чего щипало раскрасневшиеся глаза и пересохло в горле, но… за два долгих месяца это был первый раз, когда на губах Рёука появилась улыбка.