Столкновение нейтронных звезд

Волосы Джерарда трепал ветер, а его щеки и нос были ярко-пунцовыми. И я знаю, что ему не было стыдно за нас, виновата лишь холодная погода. И пусть его губы были искусаны и обветрены, но для меня они были самыми желанными. Я знаю, что с физической стороны губы не могут иметь вкуса. А чувства могут. И наши чувства были вкуса шоколадного мороженого, которое так любят дети есть жаркими летними днями. Все наши поцелуи были этого вкуса, такого сладкого, нежного, поэтому я готов был вот так ласкать его губы целыми днями. А он всегда улыбался. Пусть украдкой, но я знал, что все-таки тень улыбки была на его губах. И пусть сейчас была зима, а снежинки падали на чернильные волосы Джи, да и на ресницы тоже, от чего он часто моргал; пусть мои пальцы, которые все в царапинах от струн гитары, сильно замерзли. Нам было все равно. Мне были важны лишь его губы, язык, который он так настойчиво пытается пропихнуть глубже, и огни в глазах, которые не угасали с того марта; нашего марта. Да, прошел год. Ну, или чуть меньше года с того дня. И мы оба многое прошли, но на этот раз вместе. Джи, оказывается, все это время обследовался у нарколога и пытался пересилить свою зависимость. И он смог. Он был сильнее своих привычек. Может, только тогда я узнал этого настоящего Джерарда. Только все это время я думал, что все наши приключения - лишь героин в его крови, но, оказалось, что он был таким сам. И я влюбился в душу этого мальчика-радуги, а не в тело, которое пропитано ядовитым наркотиком. Пусть мне было больно, когда он в своей ломке кашлял кровью, а потом и крушил все на своем пути, я знал, насколько тяжело ему. И знал, что он делает это для меня. Мальчик-радуга старается быть сильным для меня. Только он сам не подозревает, насколько сильна моя ломка к нему. К этому мальчику-весне, к этому мальчику-космосу. И я знаю, как сильно он ненавидел себя за то, что в порыве разорвал мою картину и разбил свою старую гитару. Я знаю, как сильно полыхала его ненависть к самому себе, когда он выплевал мне все эти слова и когда на моем плече появился ярко-фиолетовый синяк. Я знаю, как сильно он пытался потушить этот огонь, но не мог и от этого ненавидел себя еще больше. А мне ничего не оставалось, кроме как прижать его к себе и гладить по волосам. И он знает, насколько было больно видеть мне его слезы, ведь он чувствовал себя слабым и не понимал, как сильно я гордился им. Пусть мы не увидели цветущую вишню и не грелись под ласками весенного солнышка. Пусть я не сплел ему венок из летних полевых цветов, когда солнце было таким теплым. Пусть мы не гуляли по золотым аллеям и не ступали на такие хрустящие листья. И не гуляли под дождем. Мне этого и не надо было. Зачем мне весь мир, когда у меня есть свой мальчик-радуга? И он стал моим миром. Зато эта зима стала нашей. И я видел, как он ловит снежинки языком. И как его обычно белые щеки краснеют от мороза. И как он смешно морщит нос от того, что снежинки на него попадают. И не так давно ко мне пришла небольшая открытка. Точнее, приглашение на свадьбу. Свадьбу Джами и Фрэнка. И я теперь крестный отец маленького Энтони. Она назвала его так, потому что Энтони — это мое второе имя. Мама только улыбнулась в своей загадочной манере, когда я рассказал ей про Джерарда. И только тогда я понял, что она знала, чем все это закончится. А папа, обычно такой серьезный, улыбнулся, ведь теперь его сын счастлив. И мы все чему-то научились. Я научился прощать. Джи научился меняться. Да, мы такие не идеальные, такие разные, но именно это нас и свело. Он был ребенком, который каждый вечер читал мне сказки и Жюль Верна. И я не мог ему отказать, пусть я знаю все эти произведения наизусть. Я просто не мог ему отказать. Как и он не мог мне отказать в тысячном просмотре Поттерианы. И наш такой неправильный мир стал для двоих совершенно правильным. И кто бы мог подумать год назад, что сейчас я буду целовать это воплощение жизни, наслаждаться его вкусом. А его глаза станут моим личным космосом. Но сейчас я чувствую его дыхание, такое теплое и родное. И губы так уверенно сплетаются с моими, а внутри меня что-то взрывается, а душу обвивают тысячи стеблей лилий, которые цветут во всем своем великолепии. И что-то тяжелым и горячим прессом давило на мой желудок, заставляя все тело дрожать. Мое дыхание сплелось с его. Душа стала единой. Да, я готов отдаться ему полностью и без остатка. Готов смотреть в эти космические глаза; готов видеть эту улыбку вечность; готов вдыхать этот запах еще очень долго. И готов полностью ему отдаться, отдаться счастью и утонуть в любви. Джи осторожно берет мою руку и переплетает наши пальцы. Он всегда холодный, но его холод греет меня. Дыхание становится прерывистым, ведь он не мог сдержать своей, такой широкой улыбки. А последние лучи сумерек падали на его лицо, лаская кожу в последнем тепле этого дня. И снежинки все падали на его волосы. Нас никто не увидит, ведь по набережной редко кто-то ходит. Только сейчас я понял, что он давно отпустил мою руку, но что-то осталось на пальце, что-то такое, что его немного сдавило и теперь мешало. Золотое переплетение сверкало в лучах уходящего солнца, а вместе с ним и сияло мое сердце тысячами огней. Только глаза Джи блистали ночными огнями, а за радужкой плескалось само счастье. Мне хотелось сказать так много, но слова превратились в один большой ком, который мешал мне дышать, а кровь вмиг стала такой горячей и теперь бурлила под кожей. Это как от наркотика, только я нашел свой сорт героина. — Я готов стать твоим Айеро. И он улыбался, потому что не мог скрыть своего счастья, которое буквально его распирало изнутри. А шепот был таким горячим и сладким, слова буквально касались моих губ, ведь Джи был так близко. — Мою фамилию слишком часто любят порочить… Так что будет лучше, если я стану твоим Уэем. А он все улыбался и приложил кончик пальца к моему носу, шепча так тихо и так нежно. — Теперь нашу фамилию будут любить порочить. А я тонул в его глазах. Тонул в душе мальчика-радуги. Наши сердца соединились, как столкновение нейтронных звезд. Мне нечего терять. Ты сделал свой выбор. И мы сказали друг другу без страха, что наша любовь будет вечной