Это было далеко от завершения.
Гарри Развалившись на диване вниз с чашкой виски в руке, я снова почувствовал себя человеком после отправки видео Фронтини. Я постоянно представляю себе его лицо, когда он увидел свою драгоценную дочь в виде моего маленького питомца. Я засмеялся и выпил еще виски, наблюдая, как кубики льда, плавающие в жидкости, покачиваются туда-сюда под моим контролем. Все вокруг меня изменилось, и я небрежно почувствовал себя свободным. Груз был снят с моего плеча. Я не мог перестать думать о лице Фронтини, когда он откроет файл. Я представлял себе его лицо, гневным и одновременно жалким, кричащим освободить свою дочь. Я знал, что получу сообщения сразу же, как ее папочка посмотрит видео. В сообщениях будет угроза. Но он не получит ответа и станет нищим. Нищим без своей дочери, которую так любил. Любовь. Абсолютная фигня. Я протянул руку и выключил телевизор, смотря теперь в черный экран. Сверху доносились звуки воды. Она мылась. Хорошо. Я не любил и не люблю, когда она пахнет дерьмово, если быть точнее — говном. Особенно при сексе. Мне пришлось игнорировать этот тяжелый запах. Я игнорировал. К несчастью для Элис, только часть мое плана выполнено. Это видео отправится ее дорогому папе, но это не все. Это только начало.***
Элис ― Элис! Спустись вниз, детка, — призвал меня голос Гарри, и я сразу же стала одеваться. Он был верен своему слову. Я не встречалась с клиентами несколько дней и смогла по-настоящему отдохнуть, целыми днями валяясь в кровати и смотря в потолок. Я не понимала, как хотела спать, пока не заснула. Обычно Гарри будил меня, представляя меня новым клиентам. Я услышала отдаленный звук музыки снизу, открывая дверь ванной. Гарри также позволял мне носить одежду, это было еще одним моим вознаграждением. Я нервно кусала свою нижнюю губу и тихо спускалась вниз, замечая, что он сидит на диване с чашкой в руке и слушая музыку. Когда он увидел меня, то ухмыльнулся. ― Выпей. Он поднял свой бокал, и я знала, что это был алкоголь. Я не хочу пить алкоголь. Я никогда не пробовала его, да и никогда не хотела. Мысль о потере своего контроля приводил меня в ужас, особенно теперь, когда я не могу контролировать не то что свое тело, свою жизнь. Но я знала, что у меня не было выбора. Так что со вздохом я кивнула, и он налил мне выпить, заполняя еще одну четверть чашки темной жидкости. Жестом он приказал мне сесть рядом. Я присела, с презрением разглядывая жидкость. ― Попробуй, — предложил Гарри. Его глаза были сфокусированы на мне. Он улыбался, и улыбка его была мягкая, не как обычно; он казался более беззаботным, как будто он думал о позитивных мыслях, которые необычны для него, это точно. Морща губы, я быстро сделала маленький глоток, и на первый раз жидкость легко пробежалась по горлу. Но потом сильный вкус закалки ударил меня, и я вздрогнула, выпуская шум. Горло горело. Гарри смеялся над моим выражением, как будто это ббыло веселой шуткой. ―Ты чертовски очаровательна. Он сделал большой глоток и глубоко вздохнул. Он выпил его, как будто это был стакан воды, а не спирт, сжигающий горло. Как он не чувствует это ужасное и неприятно чувство? Затем он налил себе немного больше, прежде чем откинуться на спинку сиденья, задумчиво глядя на свой стакан в течение нескольких минут. Мы погрузились в молчание. Я не делала больше глотка. Честно говоря, моя грудь была теплой, как будто маленький пожар воспламенялся внутри. Но я все еще чувствовала этот вкус во рту. Теплое чувство в груди не стоит отвратительного вкуса напитка. ― Элис, ты знаешь, что такое возмездие? — тихо спросил Гарри. ― Месть? ― Больше, чем месть. В прошлых веках, когда кто-то уничтожал короля, то их долгом было отомстить за их господство. Для некоторых было бы позором, если бы они не отомстили. Возмездие — понятие, которое говорит, что мы должны платить за то, чему обязаны. Око за око. Если кто-то обидит тебя, то необходимо отомстить. Я понимающе кивнула, хотя и не понимала, почему, зачем и для чего он рассказывал мне об этом. Что возмездию нужно сделать со мной? ―Что делал твой папа? — спросил Гарри, его глаза изучали меня. ― Что ты имеешь в виду? ― Я о работе. Что он делает? ― Он владеет бизнесом. ― Какой вид бизнеса? Знаешь ли ты название этого бизнеса? Я покраснела и отвернулась от него. Я всегда знала, что папа владел бизнесом. Он всегда гордился этим, но никогда не говорил о каких-то деталях. Я никогда не подвергала сомнению то, что он делал, было для того, чтобы мы были счастливы. Он давал мне все, о чем я просила. Вспоминая об этом, я поняла, что была действительно испорченным ребенком, и реализация этого заставила меня хмуриться. Теперь я поняла, как наивной и испорченной я была. Я так погрузилась в мир совершенства, что даже не думала о том, чтобы спросить папу, как и где он зарабатывает деньги. Гарри рассмеялся. Он смеялся так сильно, что он начал кашлять, скрючившись и пытаясь отдышаться. Мои щеки покраснели от его смеха. Я чувствовала себя дурой. ― Он испортил тебя. Он давал тебе ту вещь, которую ты хотела. Держу пари, что если бы ты попросила пони, то он бы дал тебе их три, верно? Я прикусил язык. ― Твой папа был целым миром для тебя, не так ли? Он был твоим любимым человеком, потому что он заботился о тебе больше всех. Он относился к тебе как к принцессе — черт, ты маленькая принцесса папы, — Гарри как-то передразнил слово принцесса и сделал еще один глоток из чашки. — тебе никогда не приходилось о чем-то заботиться. ― Это не правда, — сказала я, защищаясь, а моя рука сжимала стакан виски. — я ходила в школу. Я беспокоилась об оценках. ― Возможно, ты и вправду немного беспокоилась. Но в итоге это потеряло для тебя какое-то значение. Ты знала, что если даже тебя выгонят из школы, твой отец позаботится о тебе. Твоя жизнь не зависела от того, какие оценки ты получишь. Он был прав, и я знала это. Именно поэтому я решила не спорить с ним дальше. По сравнению с другими людьми, живущими на планете, моя жизнь была «идеальной». Но в чем моя вина? Я рада, что я дочь своего отца. Но я никогда не просила относиться к нему, как принцессе. Все это не имеет ничего общего со мной. Я только родилась и выросла в такой семье. Так в чем же моя вина? Гарри закончил пить из своего стакана, затем он поставил его на стол и сфокусировался на мне. Обычно я ненавидела то, что он так смотрел на меня. Но сейчас Гарри был пьяный. ― Это не твоя вина, то что ты испорчена, — пробормотал он. — просто так произошло. Ты родилась у этого мудака. ― Мой папа не был мудаком, — встала я на его защиту. Гарри лишь снова рассмеялся и покачал головой. ― К сожалению, детка, твой отец мудак. Ты не можешь спорить со мной по поводу этого. Как я уже говорил, это не твоя вина, — он пьяно развел руками в воздухе, изображая числа. — уравнение. ― Уравнение? ― Иди сюда, сядь на колени. ― Зачем? ― Потому что я хочу подержать тебя, — его голос был поразительно нежным, и он игриво надул губы. Я вздохнула и села к нему на колени. Он прижал меня к себе и погладил мои удары, как это делал отец. ― Я был женат только один раз, — прошептал он. Теперь моя очередь быть в шоке. ― Ты был женат? ― Да. Моя подруга была беременна от меня в средней школе. Ей было шестнадцать, а мне было семнадцать. Это изменило всю нашу жизнь. Раньше я хотел присоединиться к военным действиям — странно, да? Но когда она забеременела, я не мог оставить ее. Мои родители были в ярости, особенно мой папа, но ее семья дала нам больше свободы, и я предложил помочь заплатить за квартиру и одежды для ребенка. Она осталась в школе, но я бросил учебу и получил два рабочих места, получая столько денег, сколько я мог, чтобы поддержать свою семью. Я не был счастлив от того, что мне пришлось расстаться с военной карьерой, но я полагал, что, когда наш ребенок станет старше, я смогу осуществить свою мечту. ― Когда она родилась, она была прелестна, — Гарри уставился на что-то перед собой, брови нахмурил, как будто боролся, вспоминая некоторые моменты из далекой памяти. В его глазах блестели слезы, и у меня было ощущение, что он начнет плакать в любой момент. Я знала, что пьют, как правило, эмоциональные люди. — я никогда не видел что-то настолько маленькое и красивое. Именно тогда я понял, что хотел бы сделать что-нибудь, для того, чтобы защитить ее, но она также пугала меня, потому что эта маленькая девочка изменит мою жизнь с ног наголову. Моя маленькая девочка. ― Смотрите, мои родители облажались. Моя мама была наркоманкой, и мой папа был алкоголиком, который любил бить маму, и я всякий раз чувствовал, что стану как он. Да, трудно было расти в этом доме, но я хотел бы сказать, что, когда я женился на Эмме, все изменилось. Я оставил свою маму и папу, и решил стать отцом. ― Первые три года были тяжело. Деньги были реальной проблемой. Одежда и прочее для детей было дорогим. Эмма ушла из школы, чтобы получить больше дохода, но мне всегда казалось, что у нас недостаточно денег. Наш ребенок Опаль начал болеть, так что визиты к врачам становились все чаще и чаще. ― В конце концов, нам нужно было больше денег. Это было необходимостью. Так что я бросил обе свои работы и сделал то, чего не должен был делать. Я связался с людьми на улицах. Местные банды. Я начал с низкого, но получал достаточно. Я был в состоянии покупать вещи для Эммы и лучше заботиться об Опаль. Я никогда не говорил Эмме об этом, потому что знал, что она не хотела бы, чтобы я работал там, но это не имело никакого значения, потому что я мог приносить еду на стол. ― Через некоторое время я получил, так сказать, повышение. Влился в банду. Я был настойчив и сильный. Они любили меня. Мое имя знали все. Мои работы были более опасны, и я должен был начать убивать людей. Это было плохо, это отражалось ужасным бременем на моей совести. Но, иногда кажется, что лучше сделать, чем не сделать. Когда я убил в первый раз, мне снились кошмары. Но после пятого человека мне было плевать. Я привык к этому. Пиздец, да? ― Во всяком случае, как-то раз, я убил одного из мужчин Фронтини. Людей твоего отца. ― Подожди, ты имеешь в виду моих людей? — прошептала я. ― Твой отец лидер толпы — наркобарон, главарь банды. Он представляет из себя то, чем является. ― Мой папа не главарь банды. Гарри усмехнулся. ― Главарь. ― Но… Он прижал два пальца к моим губам. В его голосе не было никакого раздражения, и я увидела, как по его щекам катятся слезы. ― Как я уже сказал, я убил одного из его людей. Они были рядом с ним. Короче говоря, твой дорогой папа разозлился и послал двух своих людей, чтобы убить Эмму и Опаль. Они изнасиловали Эмму прямо передо мной и сломали шею Опаль, — Гарри громко начал смеяться, слезы стекали вниз по лицу, и я не могла помочь, я видела, что он был растерян. Его глаза бились в истерике, и мне казалось, что он рыдает. Но нет. — кто, черт возьми, мог убить маленькую девочку? Опаль было всего три года. Он взял ее из кроватки и прикрыл рот так, что ее крики были приглушены. Затем он посмотрел на меня и сказал: «Удивительно, как легко убить ребенка». Один поворот — и она мертва. Гарри внезапно замолчал. Слезы все также стекали по лицу. На мгновение я подумала, что он собирается закрыть лицо и дать волю слезам; плечи были напряжены, глаза были красными от слез. Но, сгорбившись как статуя, он не двигался. ― Эмма и Опаль были всей моей жизнью, — прошептал он. — а твой отец забрал это у меня. Я устроил возмездие. Забрал его мир. ― Меня, — пробормотала я. Правда шокировала меня. ― Да, ты. Как я уже сказал, все это не твоя вина. Ты всего лишь пешка в этой игре. Ты родилась в богатой семье, и стоило тебе поднять один палец, как папа был перед тобой. Я родился в неустойчивой семье, дрался за деньги и был вынужден работать, чтобы помочь себе и моим близким. Но наши жизни превратились в ад, в этом мы похоже, верно? И наши близкие нас в это превратили. ― В некотором смысле да, — пробормотала я. — но я думаю, что у каждого из нас был выбор, кем в конце концов нам стать. Гарри посмотрел на меня и облизнул губы. Его губы дрогнули в печальной улыбке, болезненной улыбке, и он покачал головой. ― Нет, мы не могли. У нас не было выбора в том, кем нам стать. Мы все пешки в настольной игре Вселенной. Вселенная выбирает то, что происходит с нами, и мы можем только реагировать на это. Садистическая игра. И я ненавижу ее. Он плотно закрыл глаза, сжав челюсти, пытаясь сдержать рыдание глубоко внутри. Я поднялась с его колен, ожидая, что он взорвется, но он просто сидел, опустив голову и положив руки вдоль себя на коленях. Я плохо себя чувствовала. Через несколько мгновений я прислонилась к стене, и Гарри молча наклонился и налил себе еще виски в стакан. Он пил медленно, как будто желая насладиться, а затем он снова посмотрел на меня. ― Это так? — спросила я. — ты позволяешь мне уйти? Он поставил виски обратно на стол и встал передо мной. Его рука медленно обхватила мое горло, его палец массировал мой большой синяк на бедре. Его дыхание обжигало меня, я чувствовала запах алкоголя, а его глаза буквально меня пожирали. ― Нет, — сказал он. Это далеко от завершения.