Рестлингсити

Серия 21 — Он не пришел ночевать. Сет готовил завтрак, но все валилось из рук. Он хотел сварить кофе, но рассыпал его; хотел сделать оладья, но яйца бились так, что желток и белок невозможно было отделить друг от друга, они смешивались, и скорлупа так и норовила попасть в миску; даже газировку Роллинс не смог открыть по-человечески, не залив при этом себя и часть кухни. Роман обнял его и развернул в своих руках. Он целовал усталые глаза, чуть искривленные в горестной улыбке губы, впавшие за одну, почти бессонную ночь, щеки. — Придет, тут его дом. — У него нет дома. Никогда не было, Роман. Ты же и сам знаешь, он просто идет за нами, как привязанный на поводке. — Мы имели право ревновать. — Да, но не так. То, что случилось вчера, мы не должны были так реагировать. Мы не дали ему возможности высказаться. Рэйнс смотрел за спину Сету, он не хотел признавать свою вину, даже слыша правильные аргументы. В его голове, в его жилах давно все было занято Сетом и Дином, и ему было плевать на доводы разума — эти двое принадлежали ему, и он готов был биться за них со всем миром. — Я думаю, что он в кабаке. Скорее всего, там и заночевал, пойдем, заберем его оттуда. — Не в этот раз, — Роллинс отошел от Романа, отворачиваясь. Он вновь разбил яйца, но на этот раз выливая содержимое на сковороду — пусть будет омлет. — Почему? — Мы не даем ему выбора. Тогда не дали и сейчас не даем. — У него был выбор. Ригл ему не подходил, ты сам с этим согласился. — Только мы забыли спросить Дина, что он об этом думал. И тут Рэйнс просто не мог поспорить, потому что все обстояло именно так. Они пришли к Уильяму, они сказали ему, что любят его мальчика, что хотят его только себе и ни перед чем не остановятся. Они приводили кучу доводов, говорили, что Дина надо отпустить в большой рестлинг, что во Флориде тот, рано или поздно, загнется от того, что стремиться просто не к чему. И Уильям согласился. После, почти месячной, осады, Ригл стал отдаляться от Эмброуса и его место постепенно заняли, сначала друзья, а потом и ставшие ему любовниками, Роман и Сет. Все тогда думали только про Дина, но никто не спросил его сам. И ревность парней была вызвана страхом, что когда-нибудь Уильям расскажет тому, как все было на самом деле, почему Ригл отказался от него. Только дурак и слепец мог не увидеть, как переживал тогда Эмброус, как его трясло от мысли, что он стал ненужным, что его опять бросили, что его просто променяли на кого-то моложе, перспективнее, красивее. И в момент, когда в жизни Уилла появились Итами и Баллор, Дин Эмброус, поначалу, впал в ярость, а потом резко успокоился. Остыл, перегорел, расслабился. Но если в тот момент его бы спросили, любит ли он Ригла, тот бы не задумываясь ответил «да». Это было временно, но все чувства Эмброуса обострились, вернулись все его страхи, боязнь одиночества. Даже само воспоминание о том, как было пусто, когда рядом никого не было — пугало. И, если бы Роман и Сет рассказали бы ему с самого начала, что они любят, объяснили, сами бы отпустили свои страхи, сейчас было бы самое обычное утро в доме Щита. Кейн удивился, когда утром Мэддокс возник в дверях его библиотеки и, словно ничего не произошло, поздоровался с ним. Улыбка была смущенной, глаза сияли, наполненные решимость. — У Стэфф и Эйча ежегодный праздник. Нельзя отклонить приглашение. Я подумал, что, возможно, ты захочешь пойти со мной? Демон оторвался от очередной интересной ему книги, связанной с каким-то философским трактатом, и скользнул взглядом по Брэду. — А с чего это я должен куда-то с тобой идти? Мэддокс замер на месте, улыбка с ползла с его лица. — Я подумал… ну, мы же вместе. — Кто тебе сказал такую глупость, мальчик? — Демон поднялся со своего стула, откладывая книгу. — Я попрошу тебя больше не появляться в этом месте без надобности. Если мне будет нужен помощник, то я найму его за нормальные деньги, а не за его прелести. Брэда словно окунули в грязь, а потом еще хорошенько отвесили оплеух и дали пинка. Было обидно и ужасно стыдно. Он же раскрылся перед этим мужчиной, он любил того, в конце концов. И уж точно не заслужил обращение, как со шлюхой. Многие, конечно, таковым Мэддокса в ростере и считали, но это были лишь слухи да грязные сплетни. Брэд никогда и никому не подставлялся. Не то, чтобы он хранил свою девственность для единственного, нет, у него были раньше партнеры, просто сейчас он любил и думал, что это было взаимно. Мэддокс внимательно посмотрел в глаза Кейна, оправил свой пиджак, оттянув его за лацканы вниз, проверил ровно ли завязан галстук, и важно кивнул. — Не дурак, я все понял. Только, когда поймешь, что ты не прав, не скули у меня под дверью, вдруг соседей потревожишь, — усмехнувшись кривой улыбкой, исказившей красивое лицо, буквально изуродовав его презрением, Мэддокс ушел. Демон остался один, тяжело опускаясь на свой рабочий стул. Он взял книгу, раскрыл ее на том месте, где читал до прихода несостоявшегося любовника, но понял, что буквы скачут перед глазами, что он не может собрать их в слова. И когда в кармане завибрировал телефон, отзваниваясь похоронным маршем, Кейн всхлипнул, понимая, что впервые в жизни он плачет. — И что там у тебя происходит? – голос на том конце «провода» был суров и напряжен. — Все в порядке, — Кейн взял себя в руки, но голос слегка дрогнул. — Я выезжаю, — больше не дав младшему брату произнести и слова, Гробовщик отключился. Он не хотел ехать в город так рано, до вечеринки было еще много времени, но что-то там происходило у его младшенького, что точно требовало присутствия старшего брата как можно раньше и как можно быстрее. Серия 22 Дин не появился ни на следующий день, не после. Сет и Роман старались, как могли, держать себя в руках, но все же не выдержали. Роллинс завел их машину и рванул с места, он точно знал, где этот козел мог бы быть. А то, что сейчас Сет пылал праведным гневом и нихрена не чувствовал себя виноватым, было очень заметно. Как Роман с Роллинсом и думали, Эмброус нашелся в том самом злосчастном баре, в котором у него частенько случались стычки с Уаяттами. Самое удивительное было то, что Дин спокойно сидел за столом с этими самыми Уаяттами и что-то обсуждал с ними. — О, кавалерия подоспела, — хохотнул Брэй, привлекая внимание Дина к вошедшим любовникам. — Ага, — вяло прокомментировал это Эмброус, и влил в себя еще один шот. — Какими судьбами? — За тобой, — хмуро ответил Сет, подходя ближе. От всей компании несло перегаром, стойким и застарелым. — Сколько вы тут уже сидите? — А мы тут живем, – Люк недобро взглянул на Рэйнса. — Какие-то проблемы с нашим другом? — С вами у нас проблемы, а Дина мы забираем. Роман попытался поднять Эмбруоса за шкирняк, чтобы утащить в машину, но Дин вырвался. Стул, на котором он сидел, с противным скрипом проехался по полу и упал на спинку. — Руки, Роман, — глазища Дина сверкали злобой и отвращением, он никогда еще так не смотрел на любовника. Он вмиг подобрался, готовясь к прыжку. Все тело было напряжено, он был готов драться. Он им не верил, больше нет. — Роман! — Сет окликнул самоанца и попытался оттащить того, вцепившись в локоть. — Дракой ничего не решишь. — Нечего решать, — Дин поднял стул и вновь сел за стол к новым друзьям. — Валите на хуй, — он сделал жест рукой, словно отмахиваясь от мухи, и влил в себя еще, любовно подлитое Брэем, пойло. Роллинс и Рэйнс сидели в машине, наполненной тягостным молчанием. Обида, злость, паника — все это заполнило всё их существо. В окно постучались, и оба вздрогнули. Рядом стоял Эрик Роуэн, он все также был в овечьей маске, и это слегка нервировало. Сет вообще не любил не видеть глаз своего собеседника. Он опустил стеклоподъемник, и ему на колени упала салфетка, сложенная в несколько раз. — Что там? – поинтересовался Роман, пока Сет ее читал. — Через пару часов Дина привезут домой. Написали, что стоять сам тот не сможет. — Может, они не такие уж и плохие мужики? — Рэйнс взглянул в сторону бара, за дверью которой, минутой ранее, скрылся Эрик. — Ага, сам-то в это веришь? Роман не ответил. В своих тяжелых раздумьях они отправились домой. Дина действительно привезли им спустя пару часов, аккуратно положили возле входной двери, позвонили и уехали в свой трейлер-парк. Что там дальше с Эмброусом Уаяттов не интересовало. Роман внес пьяного в дугу Дина в дом, вдвоем с Сетом они отнесли его наверх, где Роллинс принялся стаскивать с того провонявшую одежду. Стирать все это Сет не видел смысла. У него было только одно желание — сжечь все к чертовой матери. Он аккуратно обтер Дина влажным полотенцем, подмечая свежие синяки и царапины, неприятную гематому в области левого плеча. Роман стоял рядом и наблюдал за манипуляциями любовника. Дин спал один, развалившись на постели и пьяно храпя, Сет и Роман этой ночью так и не уснули. Головными болями при похмелье Дин не страдал. Он проснулся в одиночестве в их общей постели, время давно перевалило за полдень. Настроение было хуевым, если не сказать больше. Эмброус поднялся, приял душ и оделся. Спускаясь вниз его буквально сшиб запах еды. Он уже не помнил, когда последний раз в его желудке было что-то, кроме алкоголя. Но Эмброус не стал тормозить и пошел сразу ко входной двери. — А как же завтрак? — Я не голоден, — буркнул он, стараясь не смотреть на Сета. Тот, как и всегда, был прекрасен с самого утра. Такой свежий, загоревший, в этой домашней одежде, уютный и теплый. К нему хотелось прижаться, заключить в свои объятия, дышать им. — Дин, я прошу тебя. Сет устало опустил руки, вся его напускная бодрость куда-то разом делась, и Эмброус разглядел морщинки, что залегли в уголках губ, тени под глазами от недосыпа. — Пожалуйста, не уходи. Эмброус ругнулся сквозь зубы, но ботинки стащил, отшвыривая их в сторону, и прошел на кухню. Сет последовал за ним. Он налил ему крепкого кофе и поставил перед ним тарелку с завтраком, усаживаясь напротив. — Нам надо поговорить, — наблюдая за тем, как «неголодный» Эмброус жадно набрасился на еду. — Не думаю, что стоит это делать сейчас. — Я и Роман, мы виноваты перед тобой. Мы не говорили тебе никогда, как ты нам дорог и что мы сделали, чтобы ты остался с нами, был с нами. Это был договор с совестью, Дин. Мне жаль, искренне жаль, что мы так долго молчали и боялись, что ты узнаешь сам. Эмброус отложил в сторону вилку и отодвинул от себя тарелку. Он смотрел на Роллинса странным, спокойным взглядом. И если бы Сет не знал его столько лет, то подумал бы, что Дин сейчас не испытывает вообще никаких эмоций. — Что вы сделали, Сет? Роллинс сглотнул. Он хотел, чтобы рядом был Роман, но того вызвали к начальству, и Рэйнс с самого утра умчался к Хантеру. Но они оба решили, что как только Дин проснется, они должны ему все рассказать. — Мы заставили Уильяма отказаться от тебя. Мы привели ему доводы, которые тот не смог опровергнуь. Мы заставили его, Дин, не спросив тебя, а хочешь ли ты быть с нами. Эмброусу даже не хотелось плакать в тот момент. Из него разом выбили воздух из легких, а из-под ног почву. — Мы сошли с ума от тебя, нам так хотелось, чтобы ты был рядом. И каждое появление Уилла рядом с тобой наводило на нас ужас, что ты узнаешь. — Почему ты решил, что я должен это узнать сейчас? — голос был глух, даже почти не дрожал. — Потому что ты решил, что мы не доверяем тебе. — Он любил меня, — Эмброус растеряно посмотрел на Сета, когда его сознания начали касаться, начали доходить слова Роллинса. — Мы тоже, Дин, — никто из них не услышал, как приехал Роман, поглощенные своими переживаниями. — Мы тоже любим. Дин поднялся с места и покачал головой: — Нет. Если любовь Ригла была осязаема, он отдал меня вам, потому что считал, что так для меня будет лучше, то ваша основана лишь на эгоизме, — Дин вновь пошел в прихожую, надевая кроссовки. — Не волнуйтесь, пить не буду, да и к Уиллу не пойду. Я знаю, что примет обратно, что только рад будет, но у него другая жизнь. Блядь, у всех она другая, — расхохотался Эмброус, — и мне нет места ни в одной. Дин ушел, оставляя партнеров наедине. Теперь тем оставалось только ждать решения их бешенного Лунатика. Теперь все зависело только от него.