Вишня

Наспех вытерев руки кухонным полотенцем, я беру в руки мисочку и спешу к тебе. В нашу спальню. Квартирка небольшая, и два помещения разделяет короткий и узкий коридор, но сегодня мне это лишь на руку. Хочу поскорее оказаться рядом. Ближе. Вернувшись с работы и поужинав, ты прямо в одежде плюхнулся на постель, лишь сбросив свои до блеска начищенные кожаные ботинки. Странно, как быстро я привыкла к этой нелепой американской привычке - не снимать обувь при входе в квартиру. Но на улице сухо, поэтому я чаще всего реагирую вполне сносно. Откинувшись на подушку и скрестив ноги, ты, слегка улыбаясь уголком рта, смотришь телевизор. Новости, кажется. Однако я, так и не повернув голову в сторону плазмы, захожу в комнату и плавно, по-кошачьи, босиком ступаю по мягкому ворсу светлого ковра. Удивительно, как ты его еще не затоптал. Пропылесошу завтра. Когда я забираюсь на постель, ты поворачиваешь голову и с интересом смотришь на небольшую ношу в моих руках. Затем твой взгляд проскальзывает выше, к вырезу моего шелкового красного халата и торчащего из под него кружевного темного пеньюара. Я люблю красивое нижнее белье, но ещё больше люблю то, как быстро начинает меняться твой взгляд, даже если торчит всего пара миллиметров ткани. Он становится сразу таким голодным, хищным, я бы вполне могла сказать, вожделеющим. До сих пор не могу понять, что тебя больше устраивает: долгая прелюдия, на которую, кажется, никогда не перестанет работать моя фантазия, или, быть может, незамедлительное и страстное взятие дела в свои руки? Забравшись к изголовью кровати, я практически усаживаюсь на колени рядом с тобой, боком упираясь в край приподнятой подушки и мягкую спинку постели. Сейчас я даже слегка возвышаюсь над тобой, хотя на деле ты значительно выше меня. — Вишня? — опустив ладонь на мое колено, ты просто констатируешь. — Да, будешь? — не могу сдержать улыбки и, согнув правую руку в локте, плавно опускаю её на твое плечо и пальчиками зарываюсь в темных жестких волосах. Плавно и медленно массирую. Всегда знала, что такое тебе по душе. Ты быстро успокаиваешься и расслабляешься окончательно. — Угу, — киваешь и слегка выгибаешься назад, прикрыв глаза, словно давая понять без лишних слов, что тебе очень нравятся мои действия. Едва на твоих губах успевает расцвести улыбка, как я сама подношу к ним первую ягодку. Ты мгновенно распахиваешь глаза, и на короткий миг я улавливаю в них легкое недоумение, но затем, не моргая, ты приоткрываешь рот. Пальчиками легонько касаюсь твоих губ, а потом отвожу руку и опускаю её в мисочку, хватая следующую вишенку. А ты, выдохнув, переводишь взгляд на телевизор, хотя я знаю, вокруг чего уже начали крутиться твои мысли. Вынув косточку, облизываешься и лишь сильнее сжимаешь моё колено. Я люблю твои губы. Нижняя чуть пухлее верхней, но, несмотря на свою тонкость, они безумно красивые. Словно высеченные из камня. Четко очерченные, в отличие от моих. Целовала бы их вечно, но ты и так это знаешь, так как уже несколько месяцев просыпаешься именно от них. По-настоящему поражаюсь тому, насколько быстро затерялась значительная разница в возрасте. Двадцать лет. Действительно, немало, но первое время это смущало скорее тебя, нежели меня. Ты считал, что тем самым разрушаешь мою жизнь, а я понимала, что наконец-то начинаю жить, встретив тебя. В этот раз мне досталась ягодка на веточке. Первой мыслью было поиграться, но ты не тот человек, с которым следует тратить время впустую. Порой серьезен, но не жесток. Всегда находишь время для своих хобби. Иногда мне кажется, что я тебя слишком идеализирую, но мои чувства намного сильнее, чем периодическое мельтешение на горизонте твоих мелких недостатков. Слегка потянув за палочку, я слышу характерный глухой щелчок, а затем долгий глубокий вдох с твоей стороны. Кормлю как ребенка, ухаживаю, словно за больным. Мне так хочется дать тебе большего. Быть, если не идеальной, то хотя бы лучшей из женщин, что была в твоей жизни. До сих пор вспоминаю твое лицо, когда я принесла завтрак в постель. Никогда не думала, что мужчины могут растрогаться от такой ерунды, лишь позже я поняла, как, вероятнее всего, тебя не ценила и по-настоящему не любила бывшая. И как вас угораздило завести детей? Сейчас, глядя на меня, люди могли бы сказать "сумасшедшая", а я в ответ протянула бы "счастливая", при всем при этом ни на секунду не отрывая от тебя глаз. Это я делаю, отправляя в твой рот следующую вишенку, и ловлю тот самый блеск в глазах. Чувствую себя гадкой извращенкой, так как все, чего хочу, - это отшвырнуть миску в сторону и с жадностью накинуться на тебя. Но ты никогда не позволял мне руководить, поэтому я придумываю такие хитрости. Превращая все в некое представление для одного зрителя. Процесс простой, но настолько интимный, что я чуть ли не начинаю елозить ногами от нетерпения. Пока ты спокойно прожевываешь ягоду, я покрываю поцелуями твою шею и линию подбородка. Украдкой наблюдаю за тем, как опускается и поднимается твой живот от дыхания, и победно ставлю галочку в своем воображении, понимая, что оно участилось. Это, пожалуй, единственное, в чем можно делать намеки мужчине. Ты уже прекрасно понял, куда я клоню и чего хочу. — Почему ты не ешь? — твой голос звучит немного ниже, чем обычно. В него я влюбилась в самом начале. Я могла часами слушать твою речь. Ты любишь поговорить обо всем на свете гораздо больше меня. Это околдовывает. Признаюсь честно, из-за диалекта я поначалу понимала не каждое слово, да и мой словарный запас не столь велик. Зато сейчас я научилась многому, это касается не только чужого мне языка. — Не хочу. Я купила ее для тебя, — коварно бубню где-то в области твоей шеи и прикасаюсь губами вновь. Схема, где я массирую твою голову, кормлю вишней и покрываю поцелуями каждый миллиметр кожи, до которого могу дотянуться, длится еще несколько минут. Пока стеклянная мисочка полностью не опустевает. Как только вместо ягодок в ней остаются лишь косточки, ты сам забираешь ее из моих рук и отставляешь на пол. Притворяешься, словно увлечен передачей до тех пор, пока я не положу ладонь на твою щеку, тем самым поворачивая голову к себе. Глаза прикрыты, и я не могу не удержаться от того, чтобы не прикоснуться к веку и ресницам. Блаженно улыбаешься, а я сразу впиваюсь в них поцелуем. Время для моей игры заканчивается, так как ты притягиваешь меня за затылок ближе к себе, свободной рукой подхватывая под бедро, тем самым принуждая сесть сверху. Обожаю мужчин в костюмах, но меня встречает сразу два препятствия с пуговицами на пути. Сначала жилет от тройки, а затем - полосатая рубашка. Разумеется, от моей одежды избавиться гораздо быстрее и проще, чем от твоей, но разве это не должно лишь сильнее распалять желание, сладостно разливающееся по всему телу? От твоих прикосновений горит кожа, от твоих поцелуев сбивается дыхание. Тело послушно прогибается под направлением властных ладоней, а горло непозволительно саднит от частых вздохов. Твои хриплые стоны на короткие мгновения возвращают меня в реальность, и я успеваю заглянуть в затуманенные опьяненные глаза. Моя выдержка часто меня подводит, но я старательно желаю продлить минуты. Утыкаюсь носом в шею, всхлипывая, ощущая, как практически "уходит земля из-под ног". Хочу раз за разом повторять: люблю, люблю, люблю. Правда, с моих уст срывается лишь тихий протяжный стон. Вцепившись пальцами в твои плечи, трясусь словно собака. А ты крепко прижимаешь меня к себе. — Тихо, милая, тихо, — нежно поглаживаешь по голове, пока меня неожиданно окатила истерика. Слезы катятся сами по себе, но я не знаю, в чем заключается истинная причина моего состояния. Я так себя веду почему-то именно с тобой. Звон в ушах постепенно отступает, и я вновь улавливаю негромкое бормотание телеведущего со стороны. Силы покинули тело, и я продолжаю лежать сверху на тебе. Хочется мурчать от нежных поглаживаний спины и бедер. Клонит в сон. — Спасибо, — неожиданно проговариваешь рядом с моим ухом. — За что? — поднимаю голову и пристально смотрю в твои глаза. В них столько добра, столько света и мудрости. — За то, что любишь, как никто другой.