Если бы все можно было исправить...

«Рождество в Осаке – не самый лучший день в году». Кеко не могла отделаться от этой мысли с самого утра, проснувшись вместе с нею. «А если еще это и твой день рождения…» Девушка повыше подтянула высокий ворот свитера и, нахохлившись, засунула замерзшие руки в карманы куртки. Мысли вновь завертелись в круговороте событий, возвращая хозяйку к позапрошлой неделе. Сказать, что Такарада был в ярости – значит, не сказать ничего. Президент напоминал греческого Зевса, метая вполне материальные молнии глазами. - Сколько вообще я буду ждать, Могами-кун?! Ты что, совсем неспособная?! Почему до сих пор ты не поняла, для чего вообще в отделе?! - Я… - Почему до сих пор ты не открыла свое сердце для любви?! - Да на кой черт сдалось мне это тупое чувство?! – актриса, не выдержав психологического давления, сама пошла в атаку. – Что мне от него?!! - Что?! – задохнулся от негодования Такарада. – Я что, по-твоему, зря все это затеял два года назад?! - Я вас не просила!! И не дождетесь от меня того, что я кому-то признаюсь в любви!! – ее затрясло от нахлынувшей злости. – Это ненужное, дурное чувство приносит боль, разочарование, одиночество!! Спасибо, уже нахлебалась его вот так!! – девичья ладонь резанула воздух поперек горла. – Хватит меня сводить с Цуругой! – лицо мужчины исказилось в гневе. – Да-да, думаете я не вижу всех ваших затей и уловок?! - Могами-кун, да ты… - Хватит! – Кеко яростно махнула рукой. – Такарада-сама, я уважаю вас, я боготворю вас, но хватит тянуть мою душу туда, где она быть не хочет!! - Понятно, - он внезапно успокоился и с самым равнодушным видом откинулся на спинку кресла, заставляя актрису похолодеть от такой резкой смены настроения. – С завтрашнего дня ты переводишься в Осакское отделение. Вылет немедленно, - взгляды встретились. – Ты уволена из отдела «Люби меня». В душе поднялись ослепительное негодование и гнев. «После всего… после того, как буквально вытащила на себе весь отдел, после…» - Наконец-то я дождалась этого дня! – саркастично процедила девушка и ухмыльнулась. – Осака отличный город, чтобы спокойно заняться своей карьерой! Благодарю за оказанное доверие, Такарада-сама!! Не дожидаясь ответа, она, сделав крутой разворот на каблуках, стремительно направилась к дверям. «Ну и отлично! В Осаке никто не будет…» Вылетев из кабинета, не оглядываясь, Кеко двинулась к лифту. Все внутри полыхало в яростном огне несправедливой обиды, незаметно переплавляющейся в ненависть. - Вас никто не просит!.. – не в силах сдержать эмоций, выкрикнула Могами и от души приложила кулак к стене рядом с панелью. – Не лезьте ко мне в душу!.. Мне и так хорошо, без всяких там любви и прочей гадости!.. Двери кабины приехавшего лифта открылись, и актриса, влетев внутрь, нажала кнопку и развернулась. Сердце куда-то исчезло из груди, когда взгляд уткнулся в высокую фигуру прямо у кабинета, который был покинут буквально пару минут назад. Лицо Цуруги было непроницаемо-спокойным, но сглотнувшая в ужасе девушка буквально ощутила, как ноги примерзают к полу от вполне ощутимой тяжелой ярости, волнами расходящейся от актера. Закрывшийся лифт не спас – перед глазами все равно оставался образ человека, который, девушка не сомневалась, слышал все, что происходило в кабинете. Мелкий, неприятно-холодный дождик заставил втянуть голову в плечи и укрыться под небольшим навесом. Девушка притулилась спиной к серой стене и похукала на побелевшие пальцы, пытаясь согреть их хоть немного. Тоска еще сильнее сжала душу. Такарада сдержал обещание, более того – по приезде в Осаку выяснилось, что ее ждут и что ее сотовый теперь заблокирован. Получив на руки новый телефон, Кеко, собрав волю в кулак, попыталась связаться с Цуругой, чтобы все объяснить, повиниться… Не получилось – вежливый голос сообщал, что абонент вне зоны доступа. Три остальные попытки вечером, поздно вечером и рано утром имели тот же результат. Вывод был сделан один-единственный – сенпай просто не хочет с ней общаться. Впрочем, и остальных словно выдернули из ее жизни. Котонами, в первый вечер уверенно заявившая в динамик телефона «Ты абсолютно права! В конце концов этот тупой отдел был лишь игрушкой в руках президента! Вспомни, какие идиотские задания мы получали!..», затем, при последующих звонках, лишь угукала и извиняющим тоном говорила, что у нее куча работы. Мария радостно прощебетала, что улетает в Штаты увидеться с отцом и что будет звонить, разумеется, своей «онэ-сан»… Кеко не обижалась на молчание со стороны девочки, прекрасно понимая, что той не до телефонов и Японии, но чувство покинутости становилось все сильнее… Насчет Амамии не было и надежды, потому молчание с ее стороны особо не угнетало. А теперешние «коллеги»… Сначала Могами честно обрадовалась новым знакомствам, попыталась влиться в коллектив… Пока не подслушанный разговор, после которого попытки сблизиться были заброшены. - Ах, меня скоро должны перевести в Токийский офис!.. - Канаме-чан, поздравляю!.. Кеко поморщилась, слыша за дверкой туалетной кабинки всю неискренность в ответных голосах. - Спасибо… Жду-не дождусь… Там ведь он… И четыре согласных вздоха: - Цуруга Рен… - У меня столько его фотографий! - А я просто влюблена в его улыбку, такую сияющую… Актриса представила «сияющую улыбку» и горько усмехнулась. «Да что вы знаете о его улыбке?? Если бы вы хоть раз видели ту ангельскую улыбку, которую он позволял видеть совсем немногим… От которой ноги становились ватными, щеки начинали гореть до боли, а сердце плавилось от…» - Как я завидую Могами – она же работала там… Наверняка видела его, может, даже говорила с ним… Кеко медленно опустилась на унитаз и закрыла лицо руками. «Видела, говорила, доверяла, знала о нем столько, сколько не знал никто… И все променяла на свободу… свободу от него? Или от того, что он вызывал во мне?» - Интересно, а почему ее перевели сюда?.. Если бы меня хотели отправить куда-то из Токио, я бы хоть уборщицей, хоть сторожем, но осталась бы там!! - Может, там было что-то? Типа романа?.. Четыре девушки вздрогнули, когда в зеркале туалетной комнаты, перед которым они и прихорашивались, отобразилась едкая улыбка Могами. - Нет, - рыжеволосая медленно обвела недобрым взглядом всех сплетниц, - меня перевели потому, что я накричала на Такараду-сама. У меня нестабильная психика. Потрясенную тишину уходящая Кеко восприняла как собственную победу. Пиррову. «Пережить этот день и можно снова браться за работу…» Она выдохнула и шагнула из-под навеса под практически закончившийся дождь. «… которая поможет забыть о том, что держать свое обещание так тяжело… О том, что слово не воробей, а сенпай не хочет даже знать меня… О том, что сейчас я бы отдала все, чтобы вернуться на два года назад… или даже больше…» - Рождественское гадание! Девушка, хотите рождественское гадание? – зазывала был в зеленом костюме эльфа, румянощекий, веселый. – Все по-честному!! Попугай Бо вытащит для вас наилучший прогноз! Имя резануло по душе, и Кеко как загипнотизированная кивнула. «Кто сейчас играет Бо в шоу? Как отреагирует Рен, когда цыпленок его попросту не узнает?.. Нет, узнает, конечно, но…» - 100 йен, - добродушно прогудел из-под накладной бороды «Санта», получил монетку и кивнул важному белому какаду. Птица переступила по жердочке, склонилась к прозрачному ящику с мелкими бумажками и вытащила клювом одну из них. – Прошу, госпожа. Сердце почему-то замерло, пока чуть дрожащие пальцы неловко разворачивали предсказание. «В следующем году у вас будет взлет карьеры! Все ваши старания окупятся сторицей, и вы будете пожинать сладкие плоды вполне заслуженного успеха!» Могами коротко выдохнула и беззвучно рассмеялась. «Да!! Да!!! Значит, я была права, да?! Значит, я все правильно сделала! И Осака станет стартовой площадкой для звезды!..» На глазах выступили жгучие слезы, и девушка бросилась вперед, не разбирая дороги. «Даже боги подтвердили мой выбор… Так почему я две недели не могу ничего сделать со своими чувствами?!! Почему мне не хватает…» Слепо налетев на угол дома, она замерла, утыкаясь лбом в шершавый камень. «… его… Я ведь не хочу всего этого?..» Сердце словно остановилось, не желая принимать упрямых мыслей, и актриса, заторможено выпрямившись и засунув руки в карманы куртки, поплелась к ближайшей станции метро. «Хочу, не хочу… Теперь нет смысла. Вон, предсказано – карьерный рост и успех, вот и займусь… А потом, когда-нибудь, если получится… Хотя, зачем? Наверняка он теперь даже говорить со мной не захочет…» Горечь вновь, как и за последние две недели, сдавила горло, наполняя душу тоскливой обреченностью. «Если бы можно было все исправить… Я бы исправила?.. Но назад нельзя повернуть…» Подъезд дома, в котором была предоставлена маленькая квартирка, встретил Могами слегка затхлым воздухом и холодом. Ступеньки мерно отсчитывались под ногами. «Пережить этот день, когда так хочется быть счастливой… Потом неделя до нового года и другая жизнь…» Рука с зажатым в пальцах ключом уже тянулась к замку, когда в затхлость и сырость ворвались нежно-сладкие нотки, будоража сознание и веру в чудо. Обернувшись, Кеко поспешно прислонилась спиной к надежной и твердой двери. Розы, ослепительно алые, как утренняя заря летом, притягивали взгляд, но он всецело принадлежал немного растерянным и усталым серым глазам. Цуруга выдохнул и поднялся со ступенек лестницы, ведущей на верхний этаж. Не отряхивая джинс, он спустился к сжавшейся девушке и протянул букет: - С днем рождения... – чуть неуверенная улыбка раздвинула его губы. – Извини, что не предупредил – дозвониться было просто нереально. - А… - взгляд, обежавший водолазку, джинсовую куртку, вновь вернулся к мужскому лицу. – Я… Слова затерялись, стоило в серых глазах появиться робости и какой-то странной обреченности. Сердце колотилось так, что в ушах стоял непрерывный звон. - Возьмешь?.. Дрожащие руки прижали большой, дурманяще пахнущий букет к груди, пока Кеко жадно всматривалась в Цуругу: - Вы… вы не сердитесь на меня..? Он как-то обреченно хмыкнул и качнул головой: - Не сержусь. - Тогда… - с трудом попадая в замочную скважину ключом и прислушиваясь к шорохам за спиной, девушка открыла дверь квартиры и обернулась к сенпаю. – Войдете?! Впервые за две недели комната не казалась серо-одинокой. Пока актер, стоя на пороге, осматривался, Могами лихорадочно прикидывала, куда поставить цветы, и говорила, не в силах молчать: - А я… я вот тут живу… Очень похоже на Дарумаю, только хозяев как таковых нет… А еще я снимаюсь, правда, режиссеры не слишком довольны… И я все пыталась дозвониться до вас, но постоянно говорили, что абонент вне зоны доступа… - Такарада постарался. - Да?! Мужчина кивнул, когда она развернулась к нему, в удивлении приоткрывая рот: - Он до сих пор злится на тебя. Поэтому и заблокировал телефоны через сотовую компанию. - Но адрес он сказал, да? - Нет. От короткого ответа и мелькнувшей на мгновение улыбки превосходства на идеальном лице в душе актрисы все перевернулось. «Если бы можно было все исправить?..» - Подарок в букете. - Я… догадываюсь… - она попыталась улыбнуться сама, чувствуя, как к глазам подступают жгучие слезы надежды и отчаянной жажды чуда. - Желание уже загадала? «Желание?? Ну да, можно ведь…» Могами суетливо заозиралась и наконец устроила цветы на низеньком столике. - У меня нет тортика со свечками… - она постаралась как можно беспечнее развести руками и замерла, когда Цуруга, ухмыльнувшись, вытащил из кармана зажигалку и чиркнул колесиком. - Загадывай. Темно-медовые глаза уставились на маленький, пляшущий язычок огня. Мысли, судорожно порхающие в голове, внезапно слились в одну единственную, огромную и искреннюю. - Ну а что? Тоже можно считать свечкой. Пусть без торта, но свечкой… - актер шагнул ближе, бережно прикрывая ладонью трепещущее пламя. – Так что – загадывай и задувай. - Х-хочу… - руки сами сжались в кулаки, прижимаясь к груди. – Хочу… попробовать опять любить… - Кеко не сводила глаз с живого огня. Сердце ломилось в ребра, вынуждая дышать прерывисто, короткими всхлипами. Костяшки мужских пальцев, обхватывающих зажигалку, побелели и заставили взгляд метнуться вверх, встречая неверящий, изумленный взгляд мужчины. - М-можно я… - Кеко сглотнула, чувствуя, как ее затягивает в серо-стальной водоворот его глаз, - … можно я попробую любить тебя?.. - Загадай… - хриплый шепот пустил по телу горячую волну, и рыжеволосая, послушно кивнув, из последних сил выдохнула, гася маленький язычок пламени. Зажигалка мягко, с тихим шорохом приземлилась на татами, а пальцы руки, державшей ее мгновение назад, осторожно и нежно прикоснулись к девичьей щеке, вынуждая нервно задрожавшую Могами поднять голову. В глазах Цуруги были те самые чувства, которые сейчас рвали душу и сердце самой Кеко. Страх, что могли причудиться самые главные слова. Надежда, что все услышанное правда. Вера, что все будет хорошо. Клятва, что никогда не будет больно. Нежность, которая скопилась давно на дне сердца. Любовь, которая так давно уже терзает душу, не дает покоя и требует, требует, требует… - Оно… исполнится?.. – девушка медленно накрыла своей ладонью руку Рена, не пряча своего взгляда от его. - Обязательно, - нежная, особенная, только для нее улыбка появилась на его лице, и мужчина уже уверенно привлек Кеко к себе. – Обещаю.