Beast within

      Лабиринт под Спеллхолдом, вопреки первому впечатлению, оказался не так лёгок для прохождения. На первом из двух его этажей было всего несколько комнат и длинных коридоров, однако всё вокруг было напичкано ловушками вдоль и поперёк. В одном из помещений зияла планарная дверь, из которой лезли демоны и ракшасы. Следом тянулся почти неосвещённый тоннель, который схлопнулся, стоило ступить на пол. Рианнон, шедшая первой, едва успела сделать сальто назад. За гулом и диким грохотом раздвигающихся обратно стен было не слышно, как девушка ругается на свою неосмотрительность словами, от которых у дварфа или матроса увяли бы уши.       – Ладно тебе, Риа, такую ловушку нельзя обезвредить, – Имоен коснулась её плеча. – Дороги тут нет, что поделать.       – Да. Пройдём в обход. Но нельзя же было так зазеваться!       В следующих комнатах ни ловушек, ни врагов не было, и Рианнон снова разозлилась, на этот раз на то, что ничто не отвлекало от таких давящих в тишине мыслей.       Слишком много агрессии, не так ли?       Они спускались по длинной лестнице, возвращаясь в зал, откуда стартовали, когда она вдруг замерла. Ощущая холод во всём теле и бесконечную пустоту в груди, Рианнон пошатнулась, и почва ушла у неё из-под ног.       Мир вокруг был чёрным, как пропасть. Но откуда-то из глубины поднималась алая пелена. Приносящая жар и боль в мозгу, которую можно было погасить, лишь вонзив свои стальные когти в живую плоть… Врага? Друга? Незнакомца?       Кого угодно.       Кровь заливала ладони, запекаясь под ногтями… Когтями, нисколько не человеческими и острыми, как бритва. Кровь измазала её бледное лицо и металлически лежала на языке, извивающемся между длинными клыками. Глухой, довольный рык совершенно не означал, что дочь Баала успокоилась. Он означал…       Радость Отца?       – Риа! Риа!!!       Кто-то тряс её. Дрожь накрыла её всю, ноги не держали.       – Риа, очнись!       Она знала этот голос. Аномен. Её храбрый рыцарь. Он не понимал, рядом с кем, рядом с ЧЕМ сейчас стоит.       Она хотела занести кулак для удара, но сил не было. Пелена рассеивалась, Рианнон уже видела лица друзей, нечто внутри неё отступило.       Он поймал её, когда она падала с лестницы. Хотя пожалуй, сверни она себе шею, всем бы было лучше…       – Что с тобой, милая? – обеспокоенно спросил Аномен, поддерживая её, висящую в его руках, как безвольная кукла. – Если тебе нужен отдых, скажи… Мы остановимся.       – Нет… Не надо. У нас мало времени. Хватит того, что ты тащишь мой вещмешок, а теперь и меня, – асассин натянуто улыбнулась, понимая, что все заметили её странное состояние.       – Эй, Риа, – испуганно позвала Имоен. – Ты точно нормально себя чувствуешь после ритуала? Когда Айреникус сделал это со мной, мне являлись видения. И я хотела уничтожить всё и всех вокруг себя.       – Да брось, – Рианнон мотнула головой, прогоняя остаток холода. – Не верю, что не справлюсь с какой-то дрянью, которая поселится в моём сознании. Что оно может попросить? Принести бутерброд посреди ночи?       Никому из них не было смешно.       К счастью, второй этаж встретил их богатейшим разнообразием врагов. Прорываясь сквозь десятки троллей, йань-ти, вервольфов, джиннов, минотавров и амберхалков, Рианнон была рада, что их крики глушат нарастающий шум в голове. Кажется, её силы возросли. Ощущение парения, словно вызванное лихорадкой, заставляло размашисто рубить монстров двумя клинками. Минск, Аномен и Джахейра, обычно исполняющие в боях роль авангарда для быстрой, но не такой мощной и защищённой Рианнон и хрупкой Имоен, нуждающейся во времени для произнесения заклинаний, посматривали на командира с недоумением и тревогой. Когда она проломила череп рослому минотавру ударом кулака, свалила трёхметровую тушу на пол и принялась с какими-то нечеловеческими воплями отрезать ему ногу, Джахейра не выдержала. Подбежав к Рианнон сзади, она взяла её в захват за шею.       – Риа, успокойся! С твоей аурой что-то не так! Если ты не дашь себя связать, случится страшное!       – Джей, прекрати! Отпусти её! Она не причинит вреда! – Имоен забежала вперёд, осеклась и взвизгнула, увидев, как глаза сестры наливаются алым светом. Губы растянулись в безумной улыбке, и, непонятно как высвободившись из замка рук друидки, Рианнон швырнула её через всю комнату в мраморную статую у стены. Джахейра ударилась о камень, рухнула на пол, громыхнув бронёй.       Минск и Аномен, переглянувшись, кинулись на командира с двух сторон, пытаясь обезвредить и обманувшись тем, что она безоружна; Рианнон полоснула Минска по лицу – тот отшатнулся, кровь свистнула на полсажени. Теперь было видно, что из пальцев асассина, прорвав перчатки, выдвинулись загнутые металлические когти длиной с две ладони. Второй, более сильный удар в челюсть послал рослого воина в нокаут. Губы девушки были сомкнуты, но её товарищи отчётливо слышали страшное утробное рычание. Аномен, попытавшись схватить её в охапку и прижать руки к телу, почувствовал, как дрожит святой символ под нагрудником. Прикосновение обожгло слепящим пламенем; жрец вскрикнул и отпустил захват. Рианнон с жутким воплем впечатала кулак в его правый бок, сминая латы и звенья кольчуги. Он отлетел на несколько шагов, из горла вырвался хриплый стон. Он дрожащей рукой успел снять со спины щит и закрыть им голову, прежде чем Рианнон со злорадной улыбкой легко обошла его защиту и мощным ударом ноги в висок опрокинула его на пол. Не в силах сконцентрировать взгляд из-за головокружения, он, тем не менее, увидел на месте красивых пухлых губ возлюбленной широкую оскаленную пасть, усеянную сотней иглоподобных зубов.       – Имоен!.. – позвал Аномен. – Беги!..       Рианнон уверенно шагала в сторону сестры, сжавшейся в углу и направившей в её сторону магический жезл. Имоен знала, что ни лёд, ни молния не уязвят зверя. Она уже знала, кто это.       Имоен не могла пошевелиться от ужаса. Рианнон на мгновение замерла, неведомая сила заставила запрокинуть голову и раскинуть в стороны руки. Гневное рычание говорило о боли. Белая кожа стала скользкой буро-чёрной шкурой, по полу скрёб шипастый хвост, рога почти касались низкого потолка. Уродливые жвала у клыкастого рта непрерывно шевелились, клацая друг об друга. Имоен тихо хныкала в углу.       – Риа… – позвала она, понимая, что её не услышат. – Пожалуйста, остановись…       Сёстры обернулись в сторону мелькнувших мимо тёмных силуэтов. От них веяло могильным холодом.       – Бодхи! – слабо вскрикнула Имоен, почувствовав близость своей украденной души.       Вампирка застыла, неотрывно глядя на рослое чудовище с рубиново-красными глазами. Её подопечные, новообращённые, ведомые пока только ярчайшей жаждой крови, не ощущали страха.       Зря.       Монстр сорвался с места, в три прыжка оказался рядом с одной из вампирок. Лапа с когтями-лезвиями мелькнула крест-накрест – снесённая голова покатилась по блестящему полу, кровь тугой струёй била из рассечённой шеи женщины, тело ещё продолжало стоять. Убийца впечатал в стену второго немёртвого, худощавого мужчину в оборванной одежде, стальные когти впились в его грудь и с хрустом разломили рёбра, обнажив синеватые пузыри лёгких. Третья вампирка кинулась на чудовище сзади, в прыжке оседлала его спину и вгрызлась в шею. Убийца легко сбросил её с себя через голову, и она даже успела приземлиться на ноги и не упасть.       Жуткая лапа полоснула её по глазам, заставив завизжать и отшатнуться, и с отвратительным чавканьем вошла в её грудь, вырвала иссохшее сердце и вместе с ним – фонтан крови. Немёртвая с мучительным криком-стоном осела на пол. Убийца с улыбкой-оскалом смотрел на Бодхи.       – Мой брат должен знать… Что ты пробудилась, – вампирка нервно сглотнула, на миг её стройное тело окутал туман. С пола взлетел нетопырь, скрылся в чёрно-алой тьме тоннеля.       Высокое горбатое чудовище стояло, словно парализованное, и вдруг упало без чувств, стремительно теряя рост и силу, переставая излучать извивающуюся Тьму.       Рианнон проснулась сразу, моментально перейдя от забытья к бодрствованию, вскочила с одеяла. В висках билась тупая боль, рассудок был слишком ясным, как тогда, во время боя с минотаврами. Она не помнила, как они разбивали лагерь. Не помнила, почему и когда потеряла сознание.       Аномен лежал рядом с открытыми глазами, на его лице цвёл багровый синяк. Увидев, что Рианнон поднялась с ложа, он попытался схватить её за запястье, но она уже успела встать на ноги и метнуться к остальным друзьям. У Минска была глубоко расцарапана одна щека, на второй так же, как у Ано, налился кровоподтёк с жирной ссадиной. У Джахейры была перевязана голова.       Воспоминание вломилось в разум дочери Баала мгновенно.       – Риа, – ей было невыносимо слышать голос Аномена всё таким же терпеливым, как обычно. – Ты не виновата. Мы с леди Джахейрой немного придём в себя и вылечим Минска, тебя и себя.       – Бу считает, что ты не нарочно, – отозвался Минск. У Рианнон на глаза навернулись слёзы, она сжала зубы, чтобы не разреветься.       – У тебя шея до плеча разодрана клыками вампира, – сказала Джахейра. – Только рана почему-то не кровоточит. Соберись, Риа, впереди полно ловушек и загадок, мы без тебя не справимся. Выспись. Если тебе снова станет хуже – просто дай себя связать… Хорошо?       – Если у тебя нет сил, я могу тебя понести, – предложил Минск, улыбаясь своей тёплой, широкой, простой улыбкой.       Рианнон с невидящим от слёз взглядом, вновь с ненормальным для асассина пренебрежением к возможным ловушкам, стремительно выбежала в коридор.       Боль в висках становилась всё сильнее. Рианнон упёрлась лбом в колонну, обхватила её руками, чтобы не упасть. Тоннель заканчивался комнатой без дверей, стены тонули в непроницаемом для инфракрасного зрения мраке, островок серого камня со всех сторон окружала бездонная пропасть.       Нигде не было выхода.       Тебе дан дар. И тебе стоило бы ценить его больше.       Фраза прозвучала в голове отчётливо, как если бы говорящий стоял аккурат за плечом асассина. Голос будто бы принадлежал Имоен, но Рианнон, не оглядываясь, знала, что её сестра НИКОГДА не разговаривала таким тоном. Могильно холодным, резким, пробивающим любую броню, как тёмное заклинание.       Ты одна. Ты всегда была одна. Ты беспокоишься о своих товарищах? Отринь их, и стань тем, кем должна.       Алая пелена чертит линии под закрытыми веками, клубится жаркой, взрывающей все чувства вспышкой. Рианнон отчаянно вцепляется металлическими когтями в каменную колонну, стремясь пригвоздить своё тело к этому месту, не дать себе метнуться обратно к друзьям.       Зверь внутри соблазняет, зная, чего ей хочется. Быть сильной, защищать то, что дорого. А ещё хочется отомстить всем, кто делал её слабой, подвластной страху, кто истязал, приносил грызущую душу боль.       Хочется повергнуть убийцу её отчима Саревока, непобедимого в своей броне и с тяжёлым двуручником, в его ладони почти кинжалом. Разрезать, смять зачарованные стальные пластины, рвать когтями его могучую плоть, наслаждаться его предсмертным криком. Перегрызть ему горло собственными зубами, чтобы ощутить вкус его – их общей – крови.       Оторвать прелестную голову Бодхи, вогнать в грудь осиновый кол и смотреть, как её немёртвое тело распадается пылью.       Прорвать все магические щиты Айреникуса, игнорировать сыплющиеся на неё боевые чары, вонзить когтистую лапу меж его рёбер и выдернуть ещё бьющееся сердце.       Чтобы вернулась её душа. Вернётся ли она?..       Чудовище внутри до слёз хохочет над её надеждой, показывая, что она пуста навеки, тело-скорлупа, бездумный инструмент для его дел.       И что жуткие лапы с когтями-бритвами удушат Имоен, и монстр будет смеяться плачу хрупкой сестрёнки, слишком слабой, чтобы жить. Что он откусит голову Минску, сломает спину Джей и вырвет сердце Аномену. И съест его. Рыцарь ведь всегда говорил, что готов отдать ей своё сердце, так пусть отдаст!       – Заткнись, тварь. – Тихо, но решительно произнесла Рианнон вслух. – И не смей, слышишь? Никогда не смей угрожать моим близким.       Она приблизилась к краю пропасти, села, свесила ноги вниз. Поболтала ими, как когда-то делала это, сидя на стене Кэндлкипа и любуясь бегом розово-красных облаков по закатному небу. Дыша солёным ветром, несущим запах моря и свободы.       Бархатно-чёрная бездна приветливо распахнула навстречу прохладные объятия.       – Риа!       У неё был лишь миг, чтобы прыгнуть, если она хотела закончить всё сейчас. Спасти их от угрозы в своём лице, погибнуть свободной, а не марионеткой в руках чудовища. Они были ещё далеко, хотя уже слышалось гулкое эхо быстрых шагов.       Монстр отступил. Испугался новой смерти, возвращения в Ад. Понял, что с маленькой госпожой лучше не шутить. И что недаром его эссенция досталась именно ей, и никому другому из Порождений Баала.       Рианнон плакала, стоя на коленях у края пропасти и молотя кулаками по ледяному полу. Нет, сдаться нельзя. Нельзя оставить друзей в бесконечном лабиринте и позволить подонку Айреникусу уйти безнаказанно, пользоваться её душой, как игрушкой, и нести смерть с её Силой в руках. Нельзя погибнуть, как тень, иссохнув и потеряв волю.       – Что ты так убиваешься? Все живы. Ты же уже можешь себя контролировать? Можешь? Риа! – Имоен схватила её за куртку и встряхнула. – Не расстраивай меня! Ты всегда была самой выдержанной из нас. Мы обязаны дать пинка под зад Айреникусу!       – У всех иногда бывают минуты отчаяния, – мягко произнёс Аномен, поднимая возлюбленную на ноги. – Но мы же для того и рядом, чтобы тебя поддержать? Должна же быть какая-то взаимность? – он стёр с её щеки слезу.       – Пока ты тут страдаешь, мы не можем вырвать глаза у проклятого мага, – улыбнулся Минск. – Я не согласен убивать его без своей дорогой подруги, – он хлопнул Рианнон по плечу своей пудовой рукой.       – И я тоже, – деловито добавила Джахейра, протягивая подопечной лечебное зелье.       Дочь Баала улыбалась. Действительно, куда же они без неё.