В круге седьмом

      Падре, ты помнишь грех? Шёпоты немолитв?       Сколько прошёл ты вех? Сколько минуло битв?       Падре, ты помнишь тьму, синюю сталь иглы? Что обещал Ему, если уйдёшь живым? Тело своё и век? Падре, ну что за чушь!       Гаснет в прихожей свет. В Бронксе сезон для стуж.       Греешь стакан в руках. Выпить – и все дела. Может быть, ты не прав? Вера бы помогла?       Что-то свербит в груди…       Падре, давай, смелей: смазку по пальцам три. Это ли не елей? И – до конца в себя вовсе не божий крест. Мышцы огнём горят, выдохом плачет бес. Падре, давай же, ну – глубже и на предел. Стоны роняй во тьму, как ты давно хотел.       В Бронксе сезон грехов – выбери по себе: шёпотом нестихов, пылью на потолке.       Липким и вязким штрих… Падре, какая ночь! Пальцы сожми, кричи, Словом тут не помочь. Только изгибом рук, только – по простыням.       Падре, ты слышишь стук? Падре, ты снова пьян.       И по губам бежит вовсе не благодать…       Падре, ты веришь лжи?       Ночью себя распять, утром собрать, и в мир – это ли для тебя?       Бронкс тебя окропил, в Бронксе сезон дождя.       С этим дождём и ты падаешь каждый раз…       Падре, оставь цветы тем, кого ты не спас.       А для себя возьми свой столь внезапный грех. И до конца вгони ночью под тихий смех.