Незримый Ангел

Тихо, чтобы родители на заметили его присутствия, четырнадцатилетний мальчик открывает входную дверь маленькой квартиры. Необычные, от природы большие карие глаза оглядывают помещение, голова с взъерошенными, длинными волосами, спрятанными под капюшоном толстовки, осторожно выглядывает из-за дверного косяка. Прикрыв очи, он с облегчением вздохнул, думая, что опасность миновала. Также тихо закрыв дверь, он поправляет ремень сумки на плече, а затем на цыпочках идет к своей комнате. Войдя в коридор, он оглядывается – никого. - Ах, вот ты где, засранец! Удар по лицу. Довольно ощутимая пощечина заставляет мальчика отлететь к стене и взяться руками за обиженное место. Его глаза становятся больше, в них испуг и обида. Перед ним разъяренная мать. - Эй, ты погляди на него! Приперся! - кричит она в глубь коридора, откуда уже доносятся быстрые и тяжелые шаги отца. Мальчик пытается сбежать обратно из дома, но женщина резко отрезает ему путь. Ее лицо искошено злобой, ненавистью, от этого подростку становится еще страшнее – наказания за его двухдневное отсутствие ему не избежать. Отец мальчика двумя огромными шагами преодолевает последние метры между ними, берет сына за шиворот толстовки и, рывком снимая капюшон и отвешивая мальчику сильную оплеуху, сжимает складки одежды сильнее, тем самым заставляя мальчика всхлипнуть и подняться на носочки. Тренировочная сумка гулко падает на пол. - Где ты шлялся, щенок?! – мужчина тряханул подростка, волосы последнего растрепались по плечам, глаза закрылись, он тянет руки к вороту и зажмуривается от боли, сдавившей горло и не позволяющей полноценно вздохнуть. - Папа… - еле слышно прохрипел мальчик, громко вбирая носом воздух. - Ублюдок, - отец отшвыривает сына, тот не удерживается на ногах и падает. Хватаясь за сдавленную шею, тяжело дыша и всхлипывая, он медленно отползает к стене. - Я спрашиваю еще раз: где ты был? Опять с этим пидорасом?! К горлу подростка подкатил ком, потеряв весь рассудок, он громко, со слезами на глазах, приподнялся и с дикой злобой закричал: - Он не пидорас! - Заткни ебало, ублюдок! – еще громче заорал мужчина, ударяя сына кулаком по голове. Тот вскрикивает, хватается за ушибленное место, скручивается в позу эмбриона, всхлипнув и сказав что-то шепотом, распластывается на холодном паркете. - Ты что?... – шипит на отца мать, падая на колени и беря бледное лицо мальчика в свои холодные ладони. - Оставь его, полежит, потом как пыли с пола наглотается – встанет, - холодно говорит отец, нахмурив брови и удаляясь из коридора на кухню… - Месут… Месут… - заливается слезами мать, перебирая черные локоны и поглаживая смуглые щеки. - Мама, не надо. Отойди, - сипло говорит мальчик, отодвигаясь от женщины и из последних сил вставая на ноги. Взяв сумку, он, с подрагивающими от злобы уголками губ, с маленькими морщинками на носу, с глазами, полными слез и обиды, уходит в свою комнату, громко захлопнув дверь и закрыв ее на замок. Родные серые стены, заклеенные плакатами футболистов, принимают обозленного на жизнь подростка – он падает на колени и закрывает лицо руками. - Почему? Почему? – бессвязно шепчет он. На миг в голову несчастного пришла ужасная, безумная мысль. Он берет из сумки черный телефон, с пересекающими экран трещинами, кладет в карман наушники и, открыв дверь, буквально бежит из комнаты. Вылетев из-за двери, мальчик видит, что мать, увидевшая его убегающего в сторону выхода, резко поднимается с колен. Это предало ему скорости – он быстро открывает входную дверь и выбегает из квартиры. Преодолев три лестничных площадки под жалобные крики матери, подросток несется прочь из подъезда. Ледяной вечерний ветер обжигает холодом мокрое от слез лицо, но мальчик словно не замечает ничего вокруг. Машины проезжают мимо, прохожие странно на него смотрят, а он мчится, мчится, бежит в одно безлюдное место, несясь все глубже в ночную пелену, спускающуюся над городом. Заброшенный квартал шестидесятых годов – отлично место, то, что нужно. Стремительно поднимаясь по знакомой полуразрушенной лестнице, он все ближе и ближе к небу. Еще этаж, за ним еще… Вот оно. Небо. Темно-синий свод, с уходящим закатом, окаймляющим облака розовой краской, принимает лицо подростка, провожает его в последний путь. Мальчик улыбается, слезы на лице подсыхают, он вставляет наушники в разъем телефона. Музыка группы «Within temptation» раздается в ушах, отбивая тяжелые ритмы и прекрасное соло гитары. Подросток смеется и начинает писать сообщение. *Мама, Папа. Простите меня. Я жалею, что появился на этот свет. Извините, что принес вам так много неудобств. Честно, я не хотел. Прощайте. Я больше не приду, я не хочу вам мешать.* Следующее сообщение он пишет уже со слезами, ровной струйкой покатившимися по смуглым щекам, затем стекающими по скулам. *Сами, мой любимый Сами. Прости меня, но я больше не могу. Прости меня, прости, прошу… Я не выдержал, это слишком сложно. Я сломался. Я ухожу, навсегда. Я люблю тебя, роднее для меня никого не было, спасибо тебя за все.* Сообщения отправляются, мальчик кричит. *I dream of a stairway to the skies My angel is calling from heaven to take me* Мальчик вопит еще громче, бежит вперед. Бежит к небу. *I reach out but then you fade away* Последняя боль, которую он чувствует, это в глазах. В них что-то жжет, заставляя еще громче орать, разрывая глотку. *Whenever you call for me* Тело подростка срывается вниз. Истошный предсмертный вопль извещает о смерти еще одного нечастного человека. Тело мальчика не дергается, он свободно летит, словно птица, подобно ангелу. Но он не падает на холодную землю, которая через секунды встретит его тело, окровавленное лицо, которое застыло в ужасе, нет. Он летит ввысь, все выше и выше к свободе. К бесконечному небесному своду, к ночным звездам. Крик его, как песня, вылетают из уст. Наушники выпадают из ушей, падают вниз вместе с телом, и в них доигрывают последние строки: *Know that I’m only one step behind…* _______________ Месут падает с кровати. Гулкий удар тела об пол будит его соседа. - Малыш, ты в порядке? – озабоченно спрашивает Сами, свешиваясь с постели и смотря на турка, закрывшего лицо руками. - Сон, – делает заключение последний. - Опять этот? Великий немецкий футболист кивает, вставая с паркета и забираясь под одеяло, прижимаясь к любимому. - Сами… Я опять летел. Вниз. Но не умер… - Это всего лишь сон, Месут, все хорошо… - Хедира поглаживал турка по вздымающейся спине. – Я с тобой… Страшный сон одиннадцатого номера Арсенала рассказывает о его тяжелом детстве, о том ужасном дне, когда юный Озил чуть не покончил жизнь самоубийством. Вы спросите: как ему удалось отговорить себя, почему он жив сейчас? Футболиста немецкой сборной спас звонок. Телефонный звонок. На экране тогда высвечивался номер Сами. Именно он остановил его. Именно тот, кто сейчас рядом с Месутом и никогда его не оставит. Никогда, слышите? Потому что у любви нет смерти. Она жива. Она живет. И даже, если бы тогда Озил свел счеты с жизни, то Сами бы пошел за ним. Вслед за любовью, в ночное небо. Ведь у любви нет смерти. Она всегда жива. Сами – это и есть его любовь. Сами – его незримый ангел.