I have lived and I died for you..

Прошло уже пять десятков лет с того момента, как он чувствовал ход биологических часов. И вот, замершая некогда стрелка вновь принялась отмерять время его жизни, красть драгоценный ресурс из ослабшего и стареющего на глазах тела. Жалкое зрелище.. Черный рыцарь усмехается собственной глупости, прижимая руку к раненной груди. Так вот какова смерть на вкус.. Темное подземелье королевского замка наполнено тишиной до самых краев, того гляди лопнет по швам, посыплется камень и кирпич, заживо погребая апостола в холодной могиле. Хотя, какое там заживо. Жить ему осталось пару дней в лучшем случае. Время как песок незримо ускользает сквозь пальцы, утекает вместе с каплями бурой крови . А он так и не успел отомстить.. Но теперь это не имеет никакого значения. Три, два, один.. Сколько минут в его организме идут за год? Мышцы неудержимо слабеют, веки тяжелеют, заставляя усталого рыцаря склонить голову на грудь. Мерную тишину режет мягкий голос и теплое прикосновение руки. Неужели он уже умер и окажется в темных чертогах Вестинель, где ему самое место? Веки размыкаются, а алые глаза впиваются в полупрозрачный морок, сидящий напротив. Совсем как живой... Герант улыбается, в глазах его играют веселые огоньки, а рука рейнджера покоится на плече дряхлеющего рыцаря Келлона. - Тебе еще рано на тот свет, друг мой. - Такой же мягкий голос как при жизни, как много лет назад, в давно утерянном веке, где они были друзьями. - Что за радость видеть призрака светлого перед входом в чертоги темной? - Голос Вельскуда совсем не похож на его, он сиплый, как не смазанная телега. Призрак снова складывает губы в мягкую улыбку, а рука его продолжает лежать на закованном в броню колючем плече. Тяжесть его руки для стареющего Вельскуда неимоверна, но он не подаст виду. Не сломается перед лицом смерти, пусть даже она пришла к нему в обличии Геранта. - Тебе рано умирать, Вельскуд. Этот мир нуждается в тебе. - Золотые глаза прищуриваются, а рука соскальзывает с плеча и ложится на сморщенную бледную щеку брюнета. В длинных волосах рыцаря уже видна седина. Тонкие жемчужные нити спадают на грудь. Вельскуд смотрит на них маниакально, в глазах его читается испуг. Нет, ему рано умирать. Он столько всего не успел сделать.. Алые глаза отрываются от седых прядей на груди, возвращаясь к лицу светлого фантома. Золотое свечение, исходящее от призрака Геранта, заполняет добрую половину видимой области подземелья. Тени танцуют, купаясь в животворящем свете улыбающегося призрака. - Зачем я этому миру? - Шепчет упрямый старик, сдерживая подкатывающий к горлу кашель. Герант качает головой, а пальцы его медленно поглаживают обрюзгшую кожу на лице мужчины: - Затем же, зачем и был нужен всю жизнь, друг мой. Твой путь не окончен. Не сегодня. - Глаза Геранта вспыхивают нежностью, тепло, исходящее от пальцев, проникает в тело апостола, разливая свет в почерневшей от боли душе. Животворящий огонь растекается по усталым конечностям, возвращая мышцам силу, волосы, поседевшие за несколько часов, снова напоминают самую черную безлунную ночь. Кожа на лице разглаживается, заставляя пальцы морока скользить по точеной скуле. Вельскуд с силой прижимает руку к щеке, но не может коснуться фантома. Холодная перчатка встречается с прохладной гладкой кожей, проходя сквозь призрак. Герант смущенно улыбается. Словно ему есть, за что извиняться. - Я, должно быть, выгляжу жутким в семьдесят-то лет.. - Губы рыцаря Келлона трогает слабая улыбка. - Для меня ты красив в любом возрасте. - Золотой дракон щурится, продолжая поглаживать лицо рыцаря. Каждое касание - оборот часов назад. Его время возвращается к нему. Его возвращает он.. Погибший во имя живых. - Я буду жить и умру для тебя.. - Шепчет рыцарь Келлона, протягивая руку в бессильной попытке коснуться щеки золотого дракона, ощутить шелк золотистых волос. Но все тщетно. Призрак закрывает глаза, исчезая и появляясь за спиной рыцаря. Черный дракон поворачивает голову вслед за светом, видя как Герант смотрит куда-то в темноту, перед собой. Несколько ничтожных мгновений, а после руки призрака обнимают апостола за шею, а прохладные губы касаются лба. - Не торопись умирать для меня. Лучше живи. - Голос золотого дракона стихает, пламя живого света вокруг становится все меньше и меньше, стекаясь с окраин подземелья и становясь все ярче, а после лопается сотней крошечных золотых огоньков, исчезая во мраке. Вельскуд вскакивает с места, озираясь. Он ходит по подземелью и зовет того, кого уже давно нет среди живых. - Герант, где же ты?! - Апостол озирается, силясь различить в абсолютной темноте крошечные огоньки. - В тебе. . - Тихий шепот достигает слуха Вельскуда, заставляя его открыть глаза и встрепенуться. Рана на груде болит не меньше, но принесенный героем самоцвет понемногу восстанавливает тело. В черных волосах нет седины, а в глазах вместо ярости - грусть. Пальцы крепче стискивают рукоять меча, а плечи прогибаются под весом невесомых объятий фантома. - Я буду жить.. - шепчет усталый апостол. - Я знаю.. - ответит тишина.