Первая ночь покоя

Спите спокойно ночью, милые чистые дети Спите спокойно и вы, грешные слабые люди Сон на своей колеснице вдаль унесет все страданья, Душу терзавшие днем.

Почти треть жизни люди проводят в царстве Морфея и Джону Константину не избежать этого путешествия. Его визиты редки: обычно сны Джона залиты алкоголем и растерзаны кошмарами, но иногда, лишь иногда, когда на ночном небе ярко сияют звезды, а жизнь Джона похожа на дерьмо чуть меньше, чем обычно, он может спокойно ступить на территорию царства снов. И Джон знает: хозяин этого мира придет лично, чтобы встретить его. Морфей ждет его. Сквозь зыбкие грезы, Морфей протягивает к Джону руки и заключает в объятья. Джон запускает руки в его волосы, пропускает сквозь пальцы смоляные шелковые пряди и притягивает высокого Морфея для поцелуя. Бесконечному некуда спешить, за его плечами тысячи, нет, эоны лет, поэтому он целует Джона медленно и глубоко, скользит тонкими белыми руками по груди, развязывает галстук и по пуговице расстегивает рубашку. Джон человек, его век короток, ночь утекает сквозь пальцы, поэтому он тороплив, отстраняется, покрывает шею древнего божества короткими отрывистыми поцелуями, трется носом об острый излом челюсти, срывает с него мантию и крепко стискивает талию, прижимая ближе. Морфей тянет его на ложе, сегодня это просторная постель, на которой в беспорядке разбросаны подушки и покрывала, вокруг витает запах сандала. Все кажется нереальным, оно и есть нереально и эта эфемерность дарит чувство свободы. Джон избавляется от последней одежды и укладывает бога на кровать. Морфей похож на античную статую, идеальное тело, покрытое мраморно-белой кожей, лишь вздымается от частого дыхания грудная клетка. Джон целует ключицы, скользит языком по подтянутому животу и удовлетворенно хмыкает, когда слышит судорожный вздох Морфея и чувствует, как напрягаются под губами мышцы пресса. Белая, как снег кожа, на ощупь теплая, почти человеческая. Константин подозревает, что это только иллюзия, созданная для его удобства, но сейчас ему не хочется об этом думать. У него мало времени до того, как он проснется. До того, как покинет объятия Морфея. Морфей внимательно смотрит, его глаза – две яркие звезды, сияющие в черноте космоса, и Джону кажется, что сейчас они сияют еще ярче. Он не знает, зачем Морфею это надо, но он благодарен за лишнюю передышку в нескончаемой карусели того дерьма, что с ним творится. Эта странная связь приносила Джону облегчение и немного мирила с отвратительной жизнью. Поэтому он ласкает Морфея со всей страстью, чувствуя, как стройное тело выгибается под ним, как чужие пальцы стискивают его волосы, как жаркое дыхание разбивается о его губы. Так сладко, восхитительно, волнующе, низкие стоны, страстные поцелуи, жаркие объятья, ощущения закручиваются, сжимаются в точку, чтобы взорваться сверхновой звездой и осветить самые дальние уголки их душ. Джон лежит, отдыхая, и бездумно смотрит на потолок, который не запомнит поутру. Но это не важно, Главное он будет помнить, с кем провел эту ночь. -Нам пора – раздается голос Морфея – дела не ждут. -Что, поматросил и бросил? – Джон не может удержаться от колкости – а поцеловать? Морфей приподнимается на локте, убирает волосы со лба и усмехается. Потом наклоняется и легко целует. -Двери моего царства всегда для тебя открыты. – в уголках бескровных губ притаилась мягкая улыбка, а глаза мерцают теплым светом. Он протягивает ладонь и гладит Константина по колючей щеке – я буду ждать нашей следующей встречи. Сон растворяется дымкой. И когда Джон просыпается наутро, на развороченной и перепачканной постели, он чувствует себя не так паршиво, как обычно. Он чувствует себя отдохнувшим.