Всегда ваш, милый оборотень, Кобаякава-кун

Мои мысли скакали как загнанные кролики. Мне впервые в моей короткой жизни было страшно. Теперь я знаю, что такое, когда коленки трясутся от страха. Сколько раз я попадал во всякие стремные ситуации, но всегда выходил сухим из воды. - Да не дрожи ты так… - усмехнулся Бад. – Это всего лишь фотографии. - Но ты ведь понимаешь, что они должны быть правдоподобными, - заявил Татанка, глядя через объектив камеры. - Иначе кто знает, что я выдумаю, - усмехнулся Клиффорд. Так равнодушно и себе под нос. Черт бы его побрал. И ведь Иван предупреждал! В том, что я попался в эту ловушку была лишь моя вина. Однако, у меня были причины рискнуть. Только я проиграл. Страх и горячий стыд. Удивительное ощущение. - Тихо мальчик… Иначе, кто знает, чем закончится обычная фотосессия, - весомо сказал Мистер Дон, что сидел в своем огромном мягком кресле и курил сигару. Обычная фотосессия? Ну, конечно. Какой же я идиот… Я тихо застонал, пытаясь сжать зубы. Но когда двое парней весьма однозначно трогают тебя за соски, оставляют засосы на шее и гладят бедра и сжимают зад, а кроме омерзения, часть тела, что живет отдельно от сознания, откликается, ничего не поделать. Я не мог вырваться, потому что Бад был куда сильнее меня, но дело было не столько в физической силе. Парень был голливудским каскадером, а значит догадывался, что я могу выкинуть и как именно сбежать. Черт бы меня побрал следить сегодня вечером за Хирумой! Чужие руки на своем теле это так отвратительно. Я никогда раньше об этом просто не задумывался. Никто кроме Йоичи не прикасался ко мне. - Не вздумай кусаться, дорогой, это может плохо для тебя кончиться, - пообещал Бад. А Дон рассмеялся: - Эти японцы красивы как куколки. Что этот ребенок, то что тот блондин, с которым ты играл в покер. Я поражен, Клиффорд. Ты впервые встретил достойного соперника. - В каком-то смысле, я победил, - нехорошо усмехнулся Льюис. – Победа за карточным столом мимолетна. Этот Хирума пытался понять мою психологию, как я себя буду вести в итоге на поле. А вместо этого его друг попал в весьма “аппетитную” ситуацию. Я ведь в курсе в каких отношениях ты с ним на самом деле. В очень близких. Части моего сознания, которая мыслила все еще четко и собранно, было даже интересно, изнасилуют они меня или нет. - Ты же совсем не хочешь, чтобы эти фото увидел твой друг? – спросил Бад. – Очень сомнительные фото. Да, безумно жаждал прям. Это был глупый шантаж, но у меня горели уши. Я точно знал, что увидит Хирума. И учитывая ракурс, совсем было не сказать, что меня только облапали… - Держи его плечи… - Клиффорд провел языком по моему соску, отчего по телу пробежала предательская дрожь. – Я кажется начинаю понимать, что могло понравиться Хируме в таком мальчике… Бад провел языком по моей шее, и я едва не всхлипнул. Это было слишком мерзко. Его губы, что прошлись за ухом, а потом вобрали мочку, теребя ее языком. Я сжал губы, чтобы не закричать. Дону, похоже, это доставляло огромное удовольствие. Это в какой-то степени заставляло меня держать себя в руках, а сердце в клетке. Клиффорд склонился ко мне, касаясь губ, а я краснел, слыша всем знакомые щелчки фотоаппарата. - Убью! – пообещал я, когда рука Льюиса скользнула к моему члену. Мог голос чуть сорвался, дрогнув. Мне становилось реально страшно. Все мое упрямство, хамство и прочее, все исчезало, таяло на глазах. Может, я бы даже начал умолять отпустить, так меня трясло. И да, меня едва ли не тошнило от мысли, что кто-то кроме Йоичи возьмет меня. Но Клиффорд остановился. - С него достаточно. Верно, малыш? Такого двойного унижения я не испытывал никогда. Дело не только в их прикосновениях, дело в том, насколько слаб оказался я сам. Если это была пытка, то я не выдержал ее. Я сломался. Признавая это, я уставился в пол. - Признай, я неплохой стратег. Заманить тебя сюда, - усмехнулся Клиффорд. – Это было довольно просто. Эти официального вида приглашения, этот тонкий намек, что ты узнаешь что-то, что позволит твоему другу пройти в НФЛ… Ты все-таки очень мил… Ну что ж… Ты сам знаешь, что мы наснимали. Хочешь глянуть? Мне протянули планшет, и мне едва не стало тошно. Через силу я глянул на Татанку. Тот ядовито улыбался, чертов индийский переросток американского происхождения! Ругнувшись про себя, я понял, что немного оклемался. - Можно мне одеться? – дрогнувшим голосом попросил я Клиффорда, с удовольствием отмечая, что у того на лице мелькнуло человеческое выражение. Скорее всего, его совесть решила, что он перешел границу. Однако, характер задавил ее, хоть Льюис и великодушно кивнул мне. Я медленно застегивал рубашку, а Клиффорд внимательно смотрел на меня. Играть роль ребенка, которому так плохо, что проще сдохнуть, мне было просто. Примерно так я себя и чувствовал. Так что же он попросит за эти фото? Трудно себе представить, что я попался так же легко, как некоторые товарищи в свое время! Хотя понятно, подобного я с Кадзуки не вытворял. Даже представить себе этого не мог. - Ты же не хочешь, чтобы Хирума увидел эти фото? Я потупился и промямлил: - Нет… В принципе, не хотел. Но фото оставались лишь фото, неужели Клиффорд этого не понимает? Впрочем, он мог вести какую-то тройную игру, которую мне, при всем моем самомнении, не понять. Тут нужны мозги Хирумы. - Тогда, у тебя есть один шанс выбраться из этой ситуации. Ты проиграешь поединок Генриху Шульцу. Этого будет достаточно, чтобы твоя команда проиграла. Я со страданием глянул на Клиффорда. Ну неужели он не понимает, что я не могу проиграть Шульцу? Он для меня не противник. Хотя может Льюис этого и добивается, моей явной капитуляции… - Хорошо… - я поджал губы. Играл я уже отлично. Меня немного отпустило. Главная мысль была быстрее уйти в отель и принять душ. Смыть всю эту грязь, забыть это унижение и не вспоминать это обжигающее чувство. Не помнить ощущения, как душа выворачивается наизнанку в приступе омерзения. И не думать о том, что от некоторых их движений я вскидывал подбородок и сжимал зубы. Чертов организм! Я не помнил, как добрался до комнаты в отеле. Хирумы там не было, и я с облегчением выдохнул, даже не пытаясь думать о том, где сейчас Йоичи. Это даже к лучшему, что его не было. Смыть с себя всю эту дрянь… Жаль с души не смыть, а из памяти не стереть… 2. Утром Йоичи в отеле тоже не обнаружилось, зато я, кажется, выспался. Экий, я, оказывается непробиваемый, если не вспоминать. А вспоминать я не собирался. Ударив себя по щекам, я выбросил колючие мысли из головы. Потому что если дать им волю, то, чего доброго, я начну плакать и жалеть себя. А того не было уже лет десять как. Не нравится мне подобное нововведение. Милитари мы победили без особых проблем, и все, что нам осталось это Германия. У них было не так уж много впечатляющих игроков. Меня мог остановить разве что этот Шульц. Но я был уверен, что со второй попытки я его уж точно пройду! Клиффорд еще не знал, что даже если я попал в его дурацкую ловушку, то способ выхода у меня абсолютно свой. Пусть показывает кому угодно эти фото. Пусть. Посмотрим, как сам выкрутится. А отредактирует часть, сразу можно будет сказать, что фото фальшивка. Да-да, это я себя немного утешал. Но суть от этого не менялась. Я не собирался из-за каких-то там фото подставлять свою команду. Хирума обнаружился уже на стадионе и вид имел совсем не уставший. Значит, ночью не только бедокурил, но еще и спал. К сожалению, мой телефон остался у Клиффорда, иначе бы я знал, что у меня там сорок пропущенных от Хирумы, и таким спокойным и не задающим ни единого вопроса, ему быть попросту странно. Я об этом не думал. Я ему верил. 3. - Что вы сделали? – Спенсер впервые уставился на Клиффорда как на врага всего чернокожего мира. – С Сеной, - черные глаза Патрика прямо уставились на Льюиса. - Не стоит так беспокоиться, - отмахнулся Клиффорд. – Хочешь посмотреть? - Нет, спасибо, - рыкнул Пантера, проводя рукой по ежику волос и пытаясь успокоиться. – Вы что не понимаете, что это не шутки? Клиффорд! Но тот пожал плечами. - На войне все средства хороши. К тому же, я выиграю в любом раскладе. Либо Япония продует Германии благодаря Сене, либо эти двое расстанутся, и я заберу этого кареглазого очаровашку себе. Я, кстати, это и обещал Хируме. - И что будет для тебя хорошего в отношениях на чужом несчастье? – поинтересовался Пантера. - Ну, знаешь, люди влюбляются. Особенно, когда в их несчастье найдется тот, кто утешит. - Ты все это затеял, и думаешь, что сможешь его утешить? – Спенсер понимал, что Клиффорд задумал что-то еще. Тот усмехнулся себе под нос. - Конечно. Поверь мне, смогу. Люди – довольно примитивные существа. Но Льюис заметил, как Спенсер отвел глаза в сторону. - Ты не знаешь Сену. А я знаю. - Да? И что же в нем такого? – ехидно сказал Льюис. - Если ты сломаешь его жизнь… Он сломает твою. Поверь. Потому что у Совести нет еще одной в запасе. Окрась в черный, для светлого места не останется. Клиффорд отмахнулся. - Я серьезно, Льюис. Этот человек – человек только пока с ним Хирума. Уж я то знаю, на что Айшилд горазд. Патрик действительно неплохо знал Сену, однако, такие выводы были сделаны не из нескольких встреч, в которые Кобаякава произвел впечатление хорошего и доброго парнишки. Он видел любительские съёмки в матче против Хакушу. И одна из них поразила его воображение. Не будь Сена на поле, не будь он связан обязательствами по отношению к Хируме, кто знает, остались бы живы Марко и Гаю. Это для Хирумы Сена - совесть. А для Сены – Хирума? Смысл жизни, как казалось Пантере тогда. Нет Йоичи – нет смысла жить дальше. Хирума сильно изменился, но так же верно, что изменился Сена. Нет, Патрик не знал, каким тот был в средней школе. Но отлично знал, что Кобаякава способен шагнуть за Йоичи в Ад. И единственное, что может его сломать это то, что Хирума от него отвернется. 4. Everybody says you're not the one Everybody says I lost my way Baby, maybe I'm doing wrong Don't care! I feel OK Everybody says I lost my head But I never wanna turn my way Everybody says you drive me mad Don't care, 'cause it's too late No matter when I'm with you I do what you want me to You know I never will go You drive me wild with your charms You hold me tight in your arms Girl, you tease me I know And you make my love grow Do you want me on my knees? Сена моргнул, пытаясь понять, что Хирума говорит. О чем он вообще. Нет, там были вполне себе слова, они даже складывались в предложения. Несколько убойных предложений, которые и так-то было бы непросто понять Сене, а уж после матча с Германией, особенно. Они уже вернулись в отель и их даже ожидала пьянка по случаю победы. Кобаякава попытался найти опору в трюмо возле входа. Его ладонь тут же вспотела. - Что, прости? Ему казалось, что у него, скорее всего слуховые галлюцинации. Услышать такое от Хирумы? - Будешь дураком прикидываться или глухим идиотом, Сена? – холодно сказал Йоичи. Раннер с удивлением смотрел на Хируму. Тот стоял, сложив руки на груди, с самым неприступным видом и, очевидно, ждал ответа на свой вопрос. Что-то вроде того, как ему было с Клиффордом. Как ему было, да? Сена попытался усмехнуться, но в груди почему-то стало холодно. - Не понимаю, действительно, - тихо сказал Кобаякава. Ему хотелось услышать из его уст какие-то комментарии хотя бы. Сена мог бы тогда что-то объяснить. Но его просто обвиняли. То есть… Его мозг медленно делал выводы, и вообще пытался производить какую-то деятельность, однако, он впадал в ступор от очевидной мысли: Йоичи обвиняет его в измене. И с кем? С Клиффордом и Бадом! Из-за чего? Из-за фотографий. То есть он думает, что я по своей воле это все вытворял? Еще и доволен остался? - Дурак из тебя выходит совсем негодный, - хмуро заметил Йоичи. – Это что, твоя месть, скажи мне? Или Клиффорд действительно так хорош? Ответь. Какая еще месть, черт возьми? А… В душе медленно перевернулось какое-то черное, мрачное ощущение. Будто его обманули и предали в лучших чувствах. - Клиффорд? – усмехнулся Сена. – Что ты заладил Клиффорд, да Клиффорд. Ну там еще Бад был. Да и Дон подумывал присоединиться. Мне тогда бы стало совсем весело и наслаждения я бы получил столько! Что аж не влезло бы! – ядовито закончил Сена. В груди его поднималось то тошнотное чувство, только оно было сильнее, приправленное злобой и обидой, оно заставляло рождаться в глубине этой эмоциональной зиготы ненависть. Пальцы Хирумы нервно вздрогнули, но остались на предплечьях. - Ну и как ощущения? – поинтересовался Йоичи. Сену передернуло. Значит, меня там едва не поимели, а он… А он мне не верит? Сена уставился на Йоичи, осознавая это. Тот, ради кого он готов на что угодно, видит эту ситуацию только так. Кто знает, где Йоичи был той ночью. Может, успел повидаться с Клиффордом и тот выдал ему какую-то ложь? Неважно даже выдал или не выдал. Он верит в то, что видит, но не верит мне. Вот чего стоит его вера. Вот насколько он меня любит. Сена смотрел в пол, видя не его, а пропасть между ними. Он понимал, что смог бы простить ему многое. Простил бы даже Мусаши, если бы между ними что-то было. Просто потому, что понимал, как ему было тяжело. Он же думает, что я с радостью прыгнул в объятья к двум каким-то левым типам? Душное чувство проснулось в душе, с шипением обхватив легкие, оно сжало их, мешая дышать. Сена сжал руку в кулак и отпустил. Любовь? Какая к черту любовь? У кого к кому? Что за дурацкая игра? Йоичи пожалел, что начал весь этот разговор. Какой черт дернул его за язык, что он не удержался от издевки? Разве он не пообещал себе, что закроет на это глаза? Сделает вид, что ничего не знает? Разве не пообещал себе, что будет бороться за Сену, даже если тому уже понравился Льюис? Разве не решил, не отпускать? Но сейчас Хирума понимал, что слова Клиффорда, весь их разговор, был ложью и ловушкой от начала и до конца. Дело было даже не столько в фотографиях, совсем нет. Йоичи прикусил губу, догадываясь, что только что отвесил Сене знатную пощечину даже не прикоснувшись. - Сена..? – негромко сказал Хирума, и тот поднял на него глаза. Йоичи осекся, замерев, ничего не говоря. В глазах Сены был лед. Хуже того, там была ненависть. На губах Сены появилась равнодушная улыбка: - То есть, ты думаешь, мне больше потрахаться не с кем было? Иди ты к черту, Хирума-сан. Хирума вздрогнул, ожидая, сильного хлопка дверью. Но его не было. Сена просто плотно притворил дверь, и Йоичи услышал его тихие шаги по коридору. Хирума отошел к окну, призывая сердце заткнуться и вспомнить все слова Клиффорда. Ту ложь, что он начал плести еще за игрой в покер, когда Йоичи казалось, что он почти понял, что Льюис за человек… Но оказалось нет. Не понял. Хотя на самом деле, Хирума просто принимал все, что касалось Сены слишком близко к сердцу. В этом была его ошибка, благодаря этому план Клиффорда удался. Теперь что? Прибежит утешать Сену? А тот из мести согласится? Йоичи закрыл на секунду глаза. Он вспомнил глаза Сены. Будто его предали. Я его предал. Поверил не ему, а Клиффорду. Обвинил своего парня в измене… Хируме стало жарко. - Чертовы отродья… - прошипел он. До него дошло, чем тогда были эти фотографии. И Сена ни слова не сказал? Продолжил играть как ни в чем не бывало? - Черт возьми! Хирума прислонился лбом к холодному стеклу. Хотелось схватить автомат и расстрелять гадов. Но он уже натворил дел. Поэтому, Йоичи выдохнул. Сейчас главное не дать Сене наделать глупостей. А он может. Сейчас чиби способен на все. Этот ледяной взгляд, такой отчужденный, такой насмешливый. Будто он захлопнул дверь в свою душу. А из окон глядит лишь пустота. Хирума никогда не умел доверять людям. Сейчас это ему аукнулось в полной мере. Он даже в мыслях не держал, что может кому-то доверять полностью. Особенно Сене. Его ревность к нему – его неуверенность. Его любовь – болезненный страх потерять. Клиффорд отлично на этом сыграл. Хирума прикусил губу от отчаяния. Он прекрасно понимал, что сейчас испытывает Сена, потому что знал его неплохо, но ревность, будто затмение, стерла это понимание. Сена ему доверял полностью. Подпустил его так близко, как никого другого не подпускал. А я… Не просто разбил ему сердце. А всадил в него нож и повернул. Пару раз. ** Сена даже не думал ни о какой мести. Ему было просто пусто. Так пусто, как никогда не было. Доверие? Понимание? Эти слова вызывали лишь ехидную улыбку. Все это для идиотов, которые не знают жизни. В настоящей жизни - ничего нет. Кобаякава дошел до двери, за которой жили Кадзуки с Тогано и Куроки. - Сена… - Дзюмондзи тут же втащил его в комнату, как только глянул на него, – на тебе лица нет. Что-то случилось? Парень натянуто улыбнулся. - Сыграем в карты? – предложил Сена. Догадливый Кадзуки не стал задавать лишних вопросов. Просто подтолкнул раннера к кровати. А сам полез за набором карт, что носил в сумке. Тогано и Куроки напряженно молчали. Но понимая, что молчание не самое лучшее, чем они могут помочь Сене, начали нести вздор и околесицу. Мне нужно время. Мне нужно прийти в себя. Сена чувствовал, как в душе прорастает горечь. You are the queen of my heart You're tearing me all apart No I never will go You wonder if I love you I always say 'yes I do' Girl you tease me I know And you make my love grow Do you want me on my knees? Сена залез на кровать, сняв ботинки, и сел, скрестив ноги. Куроки тут же смочил какую-то шутку, наблюдая, как слабая улыбка коснулась губ друга. Слишком слабая, чтобы выдохнуть, но все же. Главное, не сидеть сейчас одному. А то ощущение будто я разваливаюсь на части. Кадзуки сидел рядом с Сеной и иногда подсказывал с какой ходить, потому что тот явно с трудом пытался сосредоточиться на игре. Сена даже потерял счет времени. Сколько длится один кон? Они сыграли два. Может пять минут, может двадцать. Он не хотел думать даже об этом. Время не лечит. Проще просто не думать. Не думать невозможно. - Сена! – дверь резко отворилась. Кобаякава поднял на него глаза. Обида колыхнулась в сердце, в горле обратившись в рык: - Даже не подходи! Сена с запоздалым удивлением понял, что Кадзуки и Куроки тут же закрыли его от Хирумы, а Тогано подскочил на ноги. - Мне и так неплохо, как видишь. Их теперь трое, - едко сказал Сена, уже понимая, что его сейчас понесет. Злоба, отчаяние и обида… Они скрутили его будто жгуты, ядовитыми шипами вонзаясь в сердце. Сена знал, что у него не так уж много вариантов. Тут либо кидаться на него с топором, либо плакать, свернувшись клубком. Но несмотря ни на что, он не хотел ссорить ребят с Хирумой. - Отлично повеселимся. Мне же такое нравится. Судя по твоим рассуждениям. Дзю-чан сжал кулаки. - Что? – голос его дрогнул. – Что ты с ним сделал? С кем… Куроки и Тогано, к счастью, были не настолько догадливы, поэтому в глазах их плавали легкое недоумение и решимость поступать так, как скажет Дзю или Сена. - Ну-ка заткнулись! – рявкнул Хирума так, что Тогано чуть было не упал, а ребята вздрогнули. - Не надо, Дзю, - Сена схватил его за рукав. – Не нарывайся. Кадзуки сжал его пальцы, и парень с каким-то внутренним ужасом понял, что они дрожат. Эта слабость стала пределом для его сердца. Сена не мог представить себе жизни без Йоичи. Мог ждать его сколько угодно, и ждал. Но знать, что его больше никогда не будет? Знать, что эта любовь для него значила ровно столько, насколько он поверил этим дурацким фото? Сена сжал рукав Дзю сильнее, опуская голову вниз. Его душили рыдания, но он не мог позволить себе такого показательного выступления перед всеми. Рыдания душили Сену, а Сена их. Сжав рубашку на груди, он понял, что больше не может терпеть эту боль. Эту боль и эту пустоту. Соленые капли упали на его серые брюки, делая ткань чуть темнее. - Убирайтесь! Все! Оставьте меня одного! – Сена толкнул Кадзуки ладонью в спину. – Уходите! Он больше не хотел ни чьей поддержи. Не хотел, чтобы хоть кто-то был рядом. Лучше быть одному. Одному быть лучше. Тогда никто и никогда не предаст. К черту все! К черту амерфут! К черту… Хирума видеть не мог его слез. Он вдруг понял, что и не видел их никогда. Ему казалось, что Сена что угодно может пережить с усмешкой на губах. Оказалось, что это не так. Йоичи с силой дернул Тогано за плечо, приказывая выметаться. Кадзуки быстро понял, что, если они останутся, их просто расстреляют. - Иди, Дзю… - очень тихо сказал Хирума. – Не волнуйся. Фактически, это было равносильно обещанию, что Йоичи что-то придумает, поэтому Кадзуки молча кивнул и вышел, подтолкнув Куроки. Йоичи забрался на кровать. Его руки чуть дрожали, но он подавил эту дрожь и прижал Сену к себе так крепко, как только мог. - Тихо, чиби, тихо… Сена не мог остановиться, тихие всхлипы били Хируме по нервам, но все, что он делал, это крепко обнимал его. Вот Сена затих, молча глотая соленые слезы. Они все так же сидели на кровати, но когда Кобаякава попытался отстраниться, Йоичи не отпустил его, еще крепче прижимая к себе. Сена прижался щекой к его груди. Все что он чувствовал сейчас, это безумную усталость. Настолько сильную, что ему казалось, что она проела и душу, и сердце, оставив от него только пустую оболочку. Сена слушал, как нервно бьется сердце Йоичи, и ему казалось, что его уже не бьется. Он всегда знал, что не должен подпускать никого так близко. Знал, что любимый человек станет для него всем и даже больше. Знал, что забудет тогда даже о себе. Я не могу жить без него. Какая я все-таки тряпка. Как был тряпкой так и остался. Ничего не поменялось. Ничегошеньки. - Отпусти. - Нет. - Я кому сказал? – рыкнул Сена из последних сил, но Хирума, конечно же, не послушался. - Я не буду у тебя просить прощения, Сена. Я такой же, как и ты. Просто человек. Не надо делать из меня ни дьявола, ни бога. Я жутко ревную. Я жутко боюсь тебя потерять. - Ты мне не верил… - Да. Но я… я бы смирился с этим. Нашел бы тебе оправдание. Потому что не могу потерять. - Ты - идиот. А теперь отпусти меня. Меня тошнит от тебя. От себя, впрочем, тоже тошнило. - От себя тоже, - для справедливости сказал Сена вслух. А потом он поднял глаза на Йоичи. - Не знаю, что я сделаю с Клиффордом, - пообещал Хирума. – С ним и с этим Бадом. В глазах его мелькнуло какое-то отрешение от всего. В этот момент во Сене что-то щелкнуло, отпуская. Бетонная плита, придавившая его душу треснула, давая шанс вдохнуть воздух. А может, какой-то предел был пройден. И Сена сделал свой выбор: - Хиру-чан… - он сжал талию Йоичи. – Ты же меня не бросишь? - А ты? Короткий вопрос прозвучал безнадежно. Болезненно. - Не могу, - Сена ударил его кулаком по его же коленке и с обидой глянул на него, чувствуя, как краснеют уши. Йоичи слабо улыбнулся, но был очень бледен. Хирума сжал запястье Сены и положил на свою грудь, где сердце: - Обижайся, плюйся, ругайся, только поверь… Я тебя люблю. У меня тоже не было таких отношений. Теперь ты понимаешь, что я могу ошибаться? Наконец, Хирума выдохнул и сказал: - Прости. Сена вздрогнул и заглянул в зеленые глаза, которые ждали ответа, будто приговора. Он не мог принять его страдание так легко. Даже свое принять ему было легче. Сена чуть привстал, легонько касаясь его губ своими, а подушечками пальцев щек. Так легко, так осторожно, будто в первый раз целуя. - Верь мне, Хиру-чан. Это все, о чем я прошу, - тихий голос Сены выдавал его. Эта внутренняя борьба, эта пустота измотали его. Лишили всяких сил. - Прости, - глухо повторил Хирума, повалив Сену на кровать и крепко обняв за плечи, прижав к себе. Потом он его расспросит, и Сена расскажет ему все. Как склеивают доверие? Правдой. Рассказав все от начала до конца, попытавшись друг друга понять. Слушая Хируму, Кобаякава понял, что когда дело касается его, такие как Клиффорд вполне в состоянии запудрить даже мозги Йоичи. Ненависть к нему испарилась будто не было. Он показался наоборот слишком милым, что повелся на такую ерунду. Поверил Клиффорду, а не Сене. Ну не форменный ли идиот? - Сена… Любовь вообще странная штука. Она толкает нас на порой совершенно иррациональные поступки, приносит столько боли, новых шрамов, но без нее, в жизни полной одиночества, не более смысла чем в скорлупе от яйца. Хирума провел кончиком носа по его носу, коснулся пальцами губ. - Что мы будем делать дальше? Сена тихонько вздохнул. Ему совсем не хотелось развалиться на осколки. Совсем не хотелось жить дальше без Йоичи. Он смутно представлял себе такую жизнь. Да, можно назвать меня тряпкой. Но я его люблю. - Закрой дверь на щеколду. Будем мириться, - мягко улыбнулся Сена. Хирума выполнил просьбу Сены и повернулся к нему. Йоичи неуверенно улыбнулся и снова сел на кровать, протянул руку, касаясь пальцами его щеки, осторожно, легко, будто совсем не был уверен, что имеет на это право. - Клянусь, что… Сена приложил палец к его губам. Время слов уже прошло. Сейчас было время для другого. На губах Хирумы появилась мягкая улыбка. Кобаякава готов был поклясться, что только он когда-либо видел ее. Йоичи сжал плечи Сены и уронил его на кровать. - Намек понял, - чуть ехидно сказал Хирума, потянувшись к губам Сены и втягивая в нежный поцелуй, который Кобаякава тут же поспешил углубить. Даже доверие можно склеить, если есть достаточно клея и желания с этим возиться. Можно даже сделать что-то более прочное. Жизненный парадокс. Или как говорят, то, что нас не убивает, делает нас сильнее. Don't leave me alone ... But you've got a heart of stone Prove me wrong Take my love never dying Take my love never ending Take my love never dying Give me yours Take my love never dying Take my love and hear me crying Take my love, take my love