Все возможно

      Устраиваясь в итальянскую телекомпанию в Санкт-Петербурге, Настя, студентка первого курса университета, по специальности лингвист, и не думала, что попадет в свой личный ад. Если бы она умерла и попала в это место, пытки там были бы по сравнению с пытками в человеческой реальности во много раз мягче и снисходительнее, нежели то, что приходилось переживать ей ежедневной, находясь на работе.       Работа секретарем, по идее, не может быть очень сложной, кроме ежедневных рутинных звонком и раскладывания всякой макулатуры (см. документов) по местам. Однако сделать эту профессию невыносимой до зубного скрежета смогла одна личность – не кто иной, как Трандуил Блумингспринг. Никто не имел понятия откуда приехал этот мужчина, зачем и почему именно их компанию постигла эта участь, но факт оставался фактом, в один не прекрасный момент Трандуил возник в компании, как тот же кот Бегемот из «Мастера и Маргариты», и воцарился здесь, как римский император Гай Юлий Цезарь. И то, наверняка, Цезарь был милее и мене требовательнее и придирчивее, чем новый президент компании раз в сто, а может и тысячу. Скорее господина Блумингспринга можно было сравнить больше с Нероном, от него веяло такими ферамонами, что даже не все парни могли выдержать и не начать пускать слюни на эту пафосную фигуру (и было от чего пускать слюни). К тому же, судя по отношению ко всему рабочему коллективу, Трандуил мог запросто поджечь свою обитель, как тот же Нерон – Рим, чтобы посмотреть, как сотрудники-жители маленьких кабинетов корчатся в предсмертных судорогах. Только тогда на его вечно недовольном «похерфейсе» появились бы зачатки улыбки.       В общем, по описанию понятно, каким был директор итальянской телевизионной кампании. И работа была бы здесь для Насти не столь изнуряющей, если бы свет клином не сошелся именно на ней. Она с первого дня работы умудрилась вызвать ненависть чистой воды у этой «пафосной и мажорной сучки» как за глаза звали господина президента подчиненные.       Наверное, все началось с того, что Настя умудрилась пролить три баночки кофе, которые она несла для коллег на умопомрачительной стоимости брюки и лакированные туфли директора, споткнувшись на ковре и грохнувшись рядом с Трандуилом. Тогда ее окатило волной такого презрения, что мурашки побежали по телу девушки, а сама она долго напивалась успокоительным кофе вместе с коллегами, чтобы перестать дрожать. И все бы было ничего, если бы по отношению к этому пафосному созданию у Анастасии возникла неприязнь или ненависть, так нет же – она влюбилась как полная, безнадежная в своих чувствах дура! Самое отвратительно, что со второго дня пребывания на работе Трандуил начал допекать ее по всему. Список постоянных придирок, ехидных слов и унижения перед коллегами регулярно пополнялся, а девушка не смотря на боль, причиняемую ей любимым все больше и больше погружалась в чувство полнейшего обожания по отношению к Блумингспрингу.       Работа допоздна, стрессы, рутина и по совместительству учеба в университете не могли не сказаться на здоровье девушки. Она стала бледной тенью себя прошлой. Когда-то улыбчивая и веселая девушка, теперь стала вечно недовольным скептиком, а ее друзья и коллеги стали советовать ей уйти с работы, но упрямства влюбленным не занимать.       В один день Трандуил успел придраться к работе Насти десять раз подряд. Его придирки были мелочными, но достаточно меткими и точными, так как из-за усталости и потери внимания девушка начала ошибаться даже в заполнении анкет. После пятиминутного разбора ее личности на составные части, Трандуил, окинув подчиненную долгим нечитаемым взглядом, развернулся так что его длиннющие волосы взвились тяжелой золотой волной, как в рекламе шампуня Шампту или Глискур, и ушел в свой кабинет, который находился неподалёку от рабочего стола Насти.       Выдержав минуту, девушка вскочила в запале со стула и, прихватив сумочку с телефоном, бросилась в сторону «курилки» – небольшого открытого балкончика, продуваемого ветром со всех сторон (прим. авт.: будем считать, что у нас сейчас зима). Подойдя к самым перилам и облокотившись на них, Настя достала дрожащими руками единственную сигарету и судорожно начала прикуривать.       Будучи правильной девушкой, Анастасия никогда не курила, были попытки, но никакого «кайфа» она не чувствовала от этого процесса, поэтому, взяв фильтр и вдохнув в первый раз едкий дым, она закашлялась, но после второй затяжки стало легче.       Девушка, выпустив струйку дыма задумалась, вспоминая: кажется, от какого-то своего коллеги она слышала, что у Трандуила есть взрослый сын, Леголас, кажется, (очередное странное имя). По слухам, парень не выдержал постоянного контроля и диктаторского отношения отца и сбежал со своим любовником в неизвестном направлении. После этого Трандуил Блумингспринг как с цепи сорвался. Видимо, при сыне он хоть как-то сдерживал свой нрав (или норов, как у породистой, но злой и кусачей лошади? (или оленя)).       Сейчас камнем преткновения является она, но и у Насти уже не осталось сил к сопротивлению, он ее поглотит такими темпами…       Размышления девушки были прерваны холодным промораживающим (еще более промораживающим, нежели холодный зимний ветер, гуляющий на улице) голосом: – Что вы здесь делаете, мисс? – к слову сказать, в компании разговаривали в основном на английском или итальянском, так что Настя уже успела поднатореть в обоих языках. – Курю, как видите, директор Блубингспринг, – устало выдохнула девушка, выпустив долгую струю. – И Вам здесь не холодно? – с ехидцей спросил собеседник за спиной, и только тогда Настя поняла, что ее колотит от холода. – Н-нет, – только и смогла выдавить девушка до того, как теплая шуба из шиншиллы накрыла ее худые плечи. – С-спасибо, директор, – Настя с удивлением посмотрела на Трандуила и вздрогнула под проницательным изучающим взглядом. Она никогда не видела, чтобы Он смотрел на нее так. Недокуренная сигарета выпала из ослабевших рук. – Моя обязанность как директора – забота о сотрудниках, – Блумингспринг пожал почти незаметно плечами. – Только у Вас это не всегда получается, – тихо, почти неслышно прошептала Настя. – Вернее, никогда не получается, – хмыкнул мужчина. – Такой уж я человек.       Не желая упускать возможность, Настя робко произнесла: – Мне верится, что Вы намного лучше, чем хотите это показать.       Трандуил окинул ее вновь нечитаемым взглядом, посмотрел вдаль – Скажите честно, я Вам нравлюсь, мисс Иваноглу? – Да… директор Блум… – неуверенно начала признаваться Настя, когда мужчина прервал ее. – Зовите меня Трандуил. – Да, господин Блум.… Ой, Трандуил, Вы мне нравитесь. Очень. – Настя покраснела как маков цвет и закуталась в шубу еще больше. – Насколько? – Трандуил все смотрел вдаль, будто пытаясь что-то увидеть. – Вы… мне нравитесь настолько, что я готова терпеть Вашу невыносимую, жесткую, порой жестокую, натуру всю жизнь, – на одном дыхании протараторила девушка и с вселенским ужасом посмотрела на горделивы профиль эльфийского короля.       «Да, именно эльфийский король, тонкий высоких, хлесткий, горделивый, упрямый, самовлюбленный и самоуверенный, но сексуальный до жути», – мысль промелькнула в сознании Насти и была жестоко подавлена, когда Его Величество Трандуил начал говорить: – Правда за правду. Ты ведь этого хочешь, девочка? – Настя кивнула, хотя понимала, что мужчина ее все равно не увидит. – Семнадцать лет назад умерла моя любимая жена, – начал Трандуил, а внутри Насти все похолодело. Я ее до безумия любил… С ее кончиной я пробыл в трауре десять лет, и все это время фактически без отца, без родительской любви, рос мой сын. Я спохватился слишком поздно, когда он уже стал почти мужчиной, а во мне родительский инстинкт только пробудился. Я стал неосознанно опекать его, навязывать свое мнение и видение мира, чем сильно угнетал его. В конце концов, он не выдержал и сбежал.… Сейчас, горе об умершей любимой и сбежавшем сыне несколько поутихло, и я впервые взглянул на мир трезвыми глазами. Мне кажется, Лютиэнь была бы счастлива, если бы я нашел смысл жизни и прожил счастливую жизнь. Она всегда этого хотела. На мгновение он замолчал. Было слышно лишь завывание ветра. – Я не буду признаваться тебе в любви, не такой я человек.… Но, думаю, мы могли бы попробовать…       А Настя стояла, шокировано уставившись на Трандуила. В одно мгновение ее жизнь повернулась на сто восемьдесят градусов. Казалось, что положение ее было безнадежным, но сейчас открывались большие перспективы. Девушка покраснела вновь и, следуя своему подсознательному желанию, протянула руку и осторожно коснулась кончиками пальцев кисти Трандуила. Он чуть заметно вздрогнул, а Настя тут же отняла руку, думая, что нарушила личное пространство мужчины – все же они еще не настолько близки, да и отношения их начались не с розовых цветочков и радужных оленей. Почему именно большерогие олени возникли в сознании, девушка не знала?       И тогда Трандуил вновь ее поразил, он, продолжая вглядываться вдаль, нашел рукой ее руку и крепко сжал, согревая. «Может быть, все к лучшему?» – подумали они одновременно. С неба валили большие хлопья снега, скрывая двух человек от всего мира.