Ошибка

Кейтилин. Кэт. Прекрасное имя. Можно произносить его снова и снова, вслушиваться в него, дышать им... Можно проклинать его, можно сравнивать с собственным, жалким, визгливым, неуместным. Что я делала чаще? Кейтилин, такая красивая - даже после того, как родила пятерых. Кэт, которая смотрела на меня с жалостью и отвращением. Жалость и отвращение... Именно то, что я чувствовала много лет подряд, глядя на свое лицо в зеркалах, на свои руки, бедра и волосы. Я - раздутая истеричка с блеклым глазками, я - мать хилого и избалованного мальчишки, развалина, пустое место, ничтожество. Только Кэт глядела так, будто была поражена переменой. Словно она не видела, что иначе быть не могло, что почти ничего не изменилось с тех пор, как мы были девчонками. Тогда прекрасная, умная, чуткая Кейтилин будила во мне восхищение пополам с ненавистью. Я ведь никогда не была умной. Никогда не была красавицей. Никогда не была очаровательной. Все это досталось ей, а мне оставалось только смотреть и понимать, что я никогда не расцвету по-настоящему. Ночами она обнимала меня и говорила, что я красива, гладила по волосам, целовала. Она... Мне хотелось ударить, я не верила ни одному слову, но не могла оттолкнуть. Как можно было ее - ранить? Ее, Кейтилин, такую совершенную. Достаточно было посмотреть ей в глаза, чтобы увидеть - она создана для счастья. А я... Мое отражение твердило - все, что настолько жалко, должно гнить заживо. Я спала с Петиром, потому что он был отвратителен, и, значит, подходил мне. Глядя на нее, восхитительно правильную и недостижимую, я поняла, что не достойна ни счастья, ни покоя. Не заслужила и не могла заслужить. Она плакала, когда мы прощались. Слезы не портили ее, сестра все еще оставалась красавицей, а я не знала, что мне делать - обнять, ударить или дождаться ночи и тихо повеситься. Она решила все сама, она всегда была главной. Смелая Кэт целовала меня, а я в который раз не могла оттолкнуть совершенство. Потом она ушла. Навсегда, как мне показалось. Я поняла, что не стою даже смерти. Такие, как я, должны быть раздавлены, и я разрушила в себе все, что могла, хотя ломать было почти нечего. Как она могла при встрече смотреть на меня с удивлением? Как? Кэт... Я осознала, чего стою, именно потому, что рядом была сестра. Я стала тем, чем стала, благодаря ей. А она даже не замечала, что я чувствую. Верно. Зачем идеальной Кейтилин понимать пустое место? Так пусть красавица будет проклята, пусть однажды превратится в мое отражение, в болотную тварь, которой нечего терять. Когда это случится, я все равно буду ее любить, но, может быть, перестану ненавидеть.