Механическая любовь

Сена чувствовал, как медленно нагревался металл его фейсплейта. Жар накатывал волнами, спускался ниже и, казалось, тёплой лавой растекался по всем электромагистралям. В чутких тактильных датчиках, в самых кончиках пальцев, искрило так, что бот удивлялся, как ещё не подпалил стальные стены чужой комнаты и массивный преобразователь, за который ему вполне могли свернуть шлем или оторвать пару выпирающих блоков. Сена выпустил хладагента в половину больше обычного, чтобы хоть немного охладиться – и он наверняка об этом пожалеет, но, шлак, это ни на клин не спасло ситуацию. Его слегка потряхивало от напряжения и предвкушения, и от моторного отсека по всему телу шла мелкая вибрация, заметная, стоило только огладить рукой гладкий выпуклый металл боковой панели. Шин, заметив ненормальные частоты пульсации электродов и их бешеный поток по микросхемам, отстранился и предложил: – Мне прекратить? Сена подумал, что просто расплавится от стыда, если бот всё-таки перестанет так чувственно проводить по обшивке, забираясь пальцами под плотно прилегающие друг к другу пластины и скребя металлом запаянные швы. – Нет, – выдохнул Сена, и его хриплый голос, словно контакты вокалайзера снова расшатались и их придётся латать самому, потонул в скрежещущих звуках трения двух массивных тел. Шин пропускал провода через выемки в корпусе Сены осторожно, подключаясь к открытым и доступным – только для него – разъёмам настолько бережно, что малого бота просто выгибало от этой нежности, скручивало, словно разом перегорели все предохранители и вдарило напрямую в процессор. Он сильнее нажал ладонью на алую броню, прямо на цифру 21, под которой пульсировала, дёргаясь, Искра, и вдавился во все гнёзда в один клик, преодолевая слабое сопротивление портов. Сена захрипел от яркого, безумного удовольствия, запрокинул белый шлем, вцепляясь пальцами в мощный плечевой блок до глубоких вмятин. Его тряхнуло, оптика потеряла чёткость. Шин запустил ещё один цикл, на этот раз мощнее предыдущего, и погрузил глоссу в рот Сены, двигая ею размеренно и целенаправленно, как делал всегда и со всем. Его собственная Искра металась в ложементе бешеным коном, и пластины вокруг неё накалились, словно после лучевых ванн. Сена истекал маслом, и оно смешивалось с маслом Шина, шлаково горьким и возбуждающим. Сенсоры обоих ботов дико клинило, долго копившиеся разряды искали выход. Чувствуя, что вот-вот грузанётся, Сена обхватил ногами белые бёдра Шина, малыми задними колёсами притирая к себе ближе, до скрипа металла, неслышного в потоке рваных хрипов и стонов. Ещё несколько судорожных захватов штекеров, и сенсорная система вспыхнула ярким сжигающим взрывом. Тяжело вентилируя воздух через все ещё раздражённые, а оттого чувствительные системы, Сена вышел в онлайн. Он почувствовал, как его аккуратно обнимают под закрылками, и повернул шлем в сторону Шина. На бело-синем дисплее застыло удовлетворение, а синие линзы изучающе рассматривали малого партнёра. – Ты в порядке? – спросил Шин. Сена кивнул. Ему было лень напрягать вокалайзер. Остаточное напряжение мягко скользило по проводам, два корпуса вибрировали в едином ритме. Сена был счастлив и доволен миром. Внезапно его внимание привлекла мигающая красным следящая камера в углу комнаты, объективом направленная прямо на них с Шином. Под грудной пластиной нехорошо затрещали контакты. – Шин… – Да? – Эта камера ведь подключена к общей системе? – Да, – подтвердил партнёр, не понимая, почему корпус под его рукой напрягся, а шлюзы затрепетали. – И этой сетью напрямую управляет Телетраан? – Он. Что-то случилось? – в голосе Шина раздалось удивление. К Телетраану у него было нейтральное отношение. – Вот же шлак… – убито сказал Сена, осознав весь ужас произошедшего и грядущего. Кажется, камера в ответ издевательски мигнула.