Adolescence crisis

Лето шло своим чередом. Пользуясь каникулами Грега, а может, в отместку за его настойчивость, Зак задал жёсткий и интенсивный темп тренировок. Вкупе с домашним заданием свободного времени практически не оставалось. Грег вставал с рассветом, тренировался, учился заваривать чай (безрезультатно, готовка ему никогда не давалась), занимался, а вечерами падал на постель и засыпал раньше, чем голова касалась подушки. Примерно пару раз в неделю Грегу удавалось выкроить час или два на себя, и он устремлялся либо к морю, либо к Академии в надежде встретить Диоса, но юноша был по-прежнему неуловим. Райдер поймал себя на мысли о том, что скучает. И даже с усмешкой подумал, что будет рад очередной дуэли: ведь по успевшей уже сложиться традиции после очередной победы прекрасный принц должен будет появиться и воодушевить своего рыцаря на дальнейшие подвиги... Тренировки с деревянными мечом остались в прошлом. Зак, как казалось Райдеру, легко и свободно владел что катаной, что саблей, что двуручем, и остриё его меча раз за разом упиралось Грегу в грудь, не просто срезая воображаемую розу (переводить живые цветы Рихард считал кощунством), но и оставляя ощутимый синяк на ребрах. В конце концов Грег начал виртуозно уходить из-под удара – просто чтобы избежать очередного болезненного тычка. Судя по чуть ехидной улыбке учителя, это было именно то, чего он добивался. Новое письмо пришло через девять дней с момента предыдущей дуэли и той сумасшедшей ночной гонки. Грег обнаружил его на столе вместе с потрёпанным томиком Элиотта: конверт был вложен меж страниц почти в самом конце поэмы. Он усмехнулся и закрыл тонкую книжицу. На семинар он записался всего пару дней назад. Интересно, среди участников есть дуэлянты, кроме него? И все ли они получили такой «подарок», или Грег – избранный? Он вскрыл конверт. Кирюу Нанами. Девушка. И фамилия знакомая: кажется, так звали председателя студенческого совета Академии. При мысли о Кирюу Тоге смутно вспоминались тонкие запястья, самовлюблённая капризная усмешка на подвижных губах и длинные, тщательно ухоженные волосы – явная гордость их хозяина. В общем, баба бабой, даром что парень. А вот сестру его Грег вспомнить не смог – если, конечно, это была она. Он был на арене в установленный час. Его соперница не появлялась, и Райдер начал уже лениво прикидывать, где заканчивается традиционное опоздание девушки на свидание и начинается неявка на дуэль с автоматическим присуждением ему победы, как вдруг услышал цокот каблучков по камням. Он обернулся и с нарастающим изумлением принялся наблюдать за неспешным восхождением примы на сцену – иначе это было не назвать. Хрупкая невысокая золотоволосая красавица вплыла на арену, призывно покачивая бёдрами: при такой высоте каблуков ходить по-другому она не могла физически. Грег окинул взглядом обтянутую шафрановой тканью фигурку: брюки в облипку и камзол, такой узкий, что, казалось, одно лишнее движение – и он затрещит по швам. Наконец, упёрся взглядом в высокие чёрные сапоги на шнуровке, помедитировал на них пару секунд и усилием воли заставил себя вернуться к её лицу. И встретился с яростным, горящим взглядом тёмно-фиолетовых глаз. Пламенем в этих глазах можно было не свечи зажигать – устраивать пожары. Масштаба Лондонского, не меньше. Грег не отказал себе в удовольствии ещё раз пройтись взглядом вдоль контуров её фигуры. «Кажется, я впервые жалею, что я гей», – неожиданно подумал он и фыркнул от смеха. Девушка смерила его презрительным взглядом: – Сразу видно, что ты из простых, – голосок был резковат, но в нем чувствовался нераскрытый потенциал. – Здороваться тебя не учили. Одеваться, впрочем, тоже, – добавила она, брезгливо его оглядев. Грег спохватился, вспомнил уроки этикета, приложил ладонь к груди и склонил голову в поклоне. Он умел двигаться и вести себя «достойно», когда его положение того требовало. Но на солнечную красавицу это не произвело особого впечатления. – Доставай свой меч. Я сделаю тебя в два счета, – она картинным движением выхватила клинок и бросилась в атаку, не дав ему времени обнажить оружие. Бой с Нанами оказался похож на танец. Красивый танец на острие клинка, потому что она была хороша, несмотря на узкую одежду и каблуки. Это было опасно, но Грег не смог отказать себе в удовольствии полюбоваться её движениями, поэтому кружил по арене, уклоняясь от атак и тем только больше раззадоривая противницу. Минут через десять Райдер понял, что допрыгался: красотка уверенно теснила его к краю арены и почти не оставила места для маневра. Как это ни прискорбно, но придется драться всерьез. Грег поудобнее перехватив меч и пошел в атаку, уверенно забирая инициативу в этом танце и со всё возрастающим удовольствием наблюдая, как в фиалковых глазах разгорается настоящая ярость. На него посыпался град ударов – неосторожных, стремительных, сиюминутных. После очередной неудачной атаки Кирюу выхватила из сапога дагу и с яростным криком бросилась на него, полностью открывшись. Грег подождал, пока девушка пролетит мимо и начнет разворачиваться, и приготовился к решающему выпаду... как вдруг почувствовал, как что-то с силой врывается в его тело и сознание, словно порыв яростного ветра в шторм, замещая его собой и в то же время направляя всю его энергию в удар. Не соображая, что делает, Грег яростно толкнул этот ветер прочь, вон из своего тела, вон с Арены, вон из Академии, вон отсюда – и вдруг странное ощущение пропало, словно его не было. Из-за внезапной пустоты вместо упругого сопротивления Райдер споткнулся и едва не потерял равновесие, но всё же сумел устоять на ногах – покачнувшись ровно настолько, чтобы не налететь на клинок своей соперницы, которая с победным криком срезала с его груди розу. Девушка стояла в шаге от него, язвительно смеялась и говорила колкости, но Райдер её не слышал. Он чувствовал себя так, как будто мгновение назад пережил лобовое столкновение с грузовиком. Не дождавшись реакции, девушка крутанулась на каблуках и направилась прочь с арены, оставив Грега стоять, тяжело опираясь на меч, как какого-нибудь героя средневековой баллады, утомленного долгим боем. Вот только боя-то никакого не было. Что же это было?! Отдышавшись, он всё-таки направился к лестнице. Спускаться по ступенькам почему-то было невыносимо тяжело. Каждый шаг давался с огромным трудом. Проклятая лестница на этот раз показалась ему по-настоящему бесконечной, но Грег всё же одолел её, вышел за пределы стены, окружавшей Арену, и устало остановился. Территория Академии мирно дремала в лучах вечернего солнца. Кое-где мелькали студенты. Грег повернул голову в сторону ворот и попытался представить себе спуск к дому Зака. Воображение в красках нарисовало обессиленное тело, валяющееся где-то на краю дороги. Не вариант. Общежитие? Идти в комнату, которую он занимал пополам с Ёсидой, почему-то отчаянно не хотелось, хотя Мотаку там по-прежнему не было. Можно, конечно, добраться до башни и упасть на голову Диосу... Но с тем же успехом он может натолкнуться на его старшего брата, а Грег не был готов к «серьезному разговору», которые в таких случаях почему-то очень любили устраивать взрослые. Особенно если Диоса там не будет. От мыслей разболелась голова. Солнечный свет резанул по глазам, и Райдер инстинктивно отступил назад, под ветви деревьев. «Да что со мной такое?!» Он оперся рукой о ствол дерева. Шершавая кора под пальцами успокаивала. Грег повернулся спиной к зданию Академии и углубился в лес, бесцельно шатаясь между деревьями, и неожиданно быстро вышел к берегу озера. Которого тут не должно было быть, потому что оно в другой части леса... ну и чёрт с ним. Райдер опустился на колени и плеснул в лицо прохладной водой. Полегчало, но не слишком. Он завороженно проследил, как разбегаются, пересекая друг друга и множась, круги по воде. Красиво. Ветви раскидистого дерева закрывали его от солнца, но там, на середине пруда, солнечные зайчики скакали по воде, бросая в разные стороны блики. Один лучик прыгнул ему прямо в глаза, и Грег зажмурился... А через мгновение уже спал, пристроив голову на древесный корень. Почему-то ему показалось, что корень вполне сойдет за подушку... Акио бросил небрежный взгляд на часы и коснулся плеча Тоги. – Подъём. Тога пришёл к нему под утро и разбудил как раз вовремя, чтобы не дать сну скатиться в очередной кошмар. Вымотанный постоянным напряжением, так и не сброшенным вчера возбуждением, голодный и злой – Акио, не приходя в себя, подмял его под себя и не остановился, пока юноша не запросил пощады. Сейчас Кирюу приоткрыл один глаз и тут же закрыл его обратно. Акио невольно прошёлся взглядом по великолепному телу, по припухшим от минета губам. В памяти непрошеным всплыло свежее воспоминание: Тога приоткрывает рот и касается его члена языком, смыкает губы... – Вставай, или проспишь дуэль Нанами. Дуэлей сестры Тога не пропускал. После них устраивал девочке разбор полетов с указанием ошибок и просчетов. – А ты тоже идешь? – Тога с интересом посмотрел, как Акио одевается. – Да. – Все ещё думаешь, этот новичок стоит того? – Я жду тебя в столовой, – бросил Акио через плечо и пошёл ставить чайник. Тога пришёл туда через минуту, всё ещё раздетый. – Послушай… если ты чем-то недоволен, почему бы просто не сказать? Акио нажал кнопку, повернулся к нему и с быстротой молнии ухватил за волосы, заставляя запрокинуть голову и открыть шею. – Я доволен. Но я проспал рабочий день, так что мне завтра придется с этим разобраться. А сегодня я не хочу пропустить дуэль, – удержаться от соблазна впиться в красивый рот, искаженный пренебрежительной гримаской, не было никакой возможности, так что именно это Акио и проделал. – Перестань меня дразнить и иди оденься. Или я запру тебя в душе и изнасилую, когда вернусь. Рассмеявшись, Тога вырвался и отправился одеваться. Акио сыто потянулся. Кирюу был хорош. Но пора ему было становиться самостоятельным. И, думая о самостоятельности, Акио не включал в это уравнение, что Тога должен становиться похожим на него самого и продолжать быть рядом. Тога и без того был до крайности заморочен на контроле и самоконтроле, спасибо его идиоту-папаше. (Хотя, конечно, это помогало парню, когда Академия превращалась в филиал борделя под влиянием энергии Места...) Если он ещё и своего учителя начнет копировать, будет плохо. Для самого Тоги. Эта мысль не отпускала и часом позже, когда они стояли рядом и наблюдали ход дуэли. Нанами недурно набила руку за последние полгода. Но ее стиль оставался сырым, хаотичным. Впрочем, Акио за ней почти не следил. Он задумчиво разглядывал Райдера, решившего потанцевать с неуравновешенной девчонкой. Отступавшего, уворачивающегося, шутливо наступавшего, выводившего соперницу из себя. По сравнению с первыми двумя дуэлями просто земля и небо. Юноша научился шутить, научился гибкости. Внезапно Акио с ужасом осознал, что не владеет собой. Диос заместил в его сознании практически всё и рванулся к Грегори, который как раз собрался атаковать открывшуюся Нанами. «Нет! Стой! Что ты делаешь?!» Сила – упругая, огромная сила – ринулась к Арене, к Грегу, влилась в него, вложилась в удар… и спустя мгновение Акио отбросило к противоположному парапету. Он ударился головой, в глазах потемнело, во рту закисла ржавая соль. – Акио! – Тога бросился к нему и подхватил сползавшего по стене мужчину. Отори беспомощно, слепо ткнулся в его плечо лбом, уперся руками в горячее покрытие крыши и с трудом встал на четвереньки. «Ох. Прости.» – Помоги… Помоги мне встать. – Да погоди ты! Тога силком усадил его и облокотил на себя. Перед глазами всё плыло. – Что случилось? – Сила… Диоса, – с кровью выплюнул Акио. Прокашлялся. Сплюнул. – Это сила Диоса. – В смысле? – озадачился Тога. – Он тебя ударил силой Диоса? – Нет. Он её не принял, отторг. Кирюу приподнял его голову за подбородок, заглянул в глаза. – Он сумел выкинуть абсолют Диоса? Акио понял, что смеётся. – Да! Да, чёрт возьми, да! Тога озабоченно потрогал его лоб, ощущая, как впервые в жизни захлёстывает его мучительная ревность, влекущая за собой страх. Он дёрнул головой. Исключено. – Пойдём-ка в медкабинет. Акио не стал возражать. – Значит, ушла? Акио не ответил. Терпеть не мог по пять раз говорить одно и то же. – А что же сила Диоса? – Осталась взаперти. Тога подвинул к нему масло. Потом вдруг пристально посмотрел ему в лицо. – Так это ты вместилище Диоса, верно? Отпираться? А смысл? – Диос – это прошлый я. Принц, которым я не стал. Тога отодвинул прибор, сложил салфетку и подошел к Акио. Ему на мгновение показалось, что идет мимо километрового обеденного стола. – Не надо, – Акио выглядел пустым. – Я и не хотел, – Тога упрямо отобрал у него вилку, положил на стол и сел к нему на колени. Некоторое время Акио не двигался. Потом резко выдохнул, сгрёб его в охапку и ткнулся губами куда-то в ключицу. Щетина (у Акио? щетина?) кололась, но Тоге было приятно. Приятно, что щетина колется, приятно, что он стиснул его так, что тяжело было дышать, приятно, что заговорил. У Анси Акио почерпнул неприятную черту: слишком много молчать о себе. – И... что теперь? – Не знаю. – Хочешь добраться до неё? – Не знаю. В этот момент Тога понял, за что всегда с такими недоверием и неприязнью относился к Невесте Розы. Спустя несколько недель Акио забрал его после занятий кэндо. Они поехали на другой конец острова, на любимое место для пикников. Разговор не клеился, плавать не получалось – сильно штормило. Вдобавок Акио всё ещё ощущался пустым, далеким и холодным. Тоге захотелось вывести его из себя, сделать хоть что-нибудь, пусть он ударит его, пусть даже изобьет, но перестанет разыгрывать из себя айсберг. Он уже открыл было рот, но Акио заговорил сам. – Эту силу надо разбудить. Нужно завершить то, что я начал. Иначе всё это было совершенно бессмысленно. Но я пока не знаю, как. – Чёрт возьми, я не понимаю, как ты это делаешь. Рядом с тобой я себя чувствую мальчишкой. – Ты и есть мальчишка. – Я чувствую себя ненужным. Акио пожал плечами. Тога покраснел и сердито уставился между разведенных колен. По гальке ползали какие-то мелкие твари, немедленно прятавшиеся или подскакивающие, стоило к ним поднести палец. «Для них мы всегда были такими вот тварями…» И тут Акио снова сгрёб его в охапку и прижал к себе. – Послушай, расслабься. Я правда не знаю пока, что будет дальше. Отори пододвинул ему книгу. Тога узнал обложку. Гёссе. "Игра в бисер". "Пристанищ не искать, не приживаться, Ступенька за ступенькой, без печали, Шагать вперёд, идти от дали к дали, Всё шире быть, всё выше подниматься! Засасывает круг привычек милых, Уют покоя полон искушения, Но только те, кто с места сняться в силах, Спасет свой дух от разложения. И даже возле входа гробового Жизнь вновь, глядишь, нам кликнет клич призывный. И путь опять начнется непрерывный. Простись же, сердце, и окрепни снова." И он послушался. Спустя несколько дней появился этот Грегори Райдер и Акио объявил о начале нового Круга. Окружающие предметы двоились и троились. Акио только что с большим трудом выгнал из своих апартаментов Тогу и Канаэ, соврав им, что хочет поспать. Спать ему, конечно, не хотелось, но нужна была тишина. Потому что и без обеспокоенных молодых людей у него голова гудела от эмоций Диоса. Грегори не принял его в себе. Как это могло быть? Как могло случиться, что неподготовленный мальчишка запросто вышвырнул из себя мощь, которая раньше попросту сминала волю дуэлянтов? Догадался ли он, что это было? Или просто воспротивился неизвестному давлению, защищался? Нужно ли было идти к нему сейчас, или же стоило подождать? Сотни тысяч «почему» и «как» роились в голове, наполняя её перезвоном рождественских колокольцев. Но больнее всего отдавались эхом эмоции Диоса, глубоко уязвлённого и раненного в самое сердце отказом. Спать в таком состоянии было просто невозможно. С тем же успехом можно ехать отдыхать на рок-концерт. Наконец он потёр виски и закрыл глаза, отправляясь в путешествие, в которое не каждый был способен отправиться. К себе. Он видел Диоса как самостоятельную личность – так было всегда. Несмотря на то, что прекрасно осознавал, что это он сам, в глубине души веры этому знанию не было. Диос метался по условной комнатке в ткани Полотна реальности, совершая бесконечное движение и возмущая пространство вокруг себя. Акио шагнул к нему. – Если ты любишь что-то – отпусти. Если оно твоё – оно вернется. Диос в гневе повернул к нему точёное породистое лицо – молодую копию его собственного. – Ненавижу Маркеса. – Но он прав. Райдер не возьмет твою силу. Ему она как подачка. – Да что ты понимаешь! Акио сел на отсутствующий пол, наблюдая за тем, как Диос в ярости крошит между пальцев красную розу. – Я понимаю, что хотел бы отдохнуть. Но из-за тебя не могу. – Я должен пойти к нему! – Нет. – Ты не имеешь права мне указывать! Я просто к нему пойду. – Ты никуда не пойдёшь. И если мне надо будет тебя запечатать, то я так и сделаю. Акио поднялся и пошёл назад. – А что ты будешь делать, если я убью абсолют? «Ты не сможешь. Потому что тогда исчезнешь ты. И больше никогда своего Грега не увидишь.» В полупустой, по-спартански обставленной спальне Отори Акио спал, болезненно прикусив губу и стиснув кулаки... Акио вошёл в аудиторию стремительно – не для того, чтобы произвести впечатление, а потому что в конце коридора замаячила сутулая тень Тогавы Миюки. Мягко улыбнулся собравшимся – в основном средняя и старшая школа. И хотя он знал их поголовно, сел на краешек стола, оперся руками о крышку и улыбнулся. – Давайте знакомиться. Меня вы все знаете, – он немного беспомощно улыбнулся: мол, что поделать, работа такая. – Но почти ни у кого из вас я не преподавал за исключением старшей школы, с которой мы встречаемся на астрофизике и семинарах. Прошу, называйте имена и говорите несколько слов о себе. Пока студенты представлялись друг другу и знакомились, натянуто и неловко или беззаботно и с любопытством, он наблюдал за ними и собирался с мыслями. Произошедшее на Арене совершенно выбило его из колеи. Он отчего-то не представлял, что Грегори Райдер может попросту вышвырнуть из себя абсолют Диоса. Он в задумчивости глянул в сторону предмета своих раздумий. Парня интересовали не только точные науки, и это было неожиданно приятно. Райдер сидел расслабившись, изучая предстоящих оппонентов. Последний студент закончил говорить. Акио взял со стола томик Элиотта. – Ну что же… Теперь, когда мы узнали друг о друге кое-что, начнем. Для начала пара слов о программе. Я добился разрешения взять для вас индивидуальный список литературы, и в ходе семинара мы сможем заменять какие-то произведения другими – в зависимости от того, как пойдут наши беседы. Я думаю, вас это немного порадует, поскольку изначально дискуссионный клуб должен был изучать и без того уже всем набивших оскомину классиков. Мы, разумеется, тоже возьмем классику, но немного другую. Итак... Томас Стернз Элиотт, более известный в литературных кругах как Т. С. Элиотт, родился в США в 1888 году, – он кратко рассказал о биографии поэта, вбросив в рассказ пару забавных фактов, и закончил вступительное слово: – Для нас Элиотт интересен в первую очередь как один из знаковых поэтов своего времени, мыслитель и виртуозный мастер языка. Мы рассматриваем "Бесплодные земли", возможно, коснёмся "Полых людей", если успеем. "Бесплодные земли" – одно из наиболее известных произведений Элиотта и для своего времени знаковое, хотя сам Элиотт не любил, когда его относили исключительно к эпохе потерянного поколения и декадансу. Не буду вас грузить. Высказывайте ваши впечатления, пожалуйста, и позже мы поговорим о них и о поэме. Грег какое-то время сидел молча, наблюдая за участниками семинара. Ребята начали высказываться, один за другим, демонстрируя по большей части не столько свои впечатления от прочитанного, сколько хорошее знание критики поэмы. По аудитории метались от одного к другому лёгкие цветные мячики слов: красиво, виртуозно, в духе декаданса. «Жизнь-в-смерти», «возрождение-в-смерть», христианская этика, символика Грааля, цитаты из Ветхого и Нового Заветов, Шекспира и "Божественной комедии", – всё вместе сплеталось в тонкое кружево, изящное и бессмысленное до невозможности. Отори умело поддерживал дискуссию, управляя плетением этого кружева, акцентируя внимание на отдельных фрагментах узора, и Грегу в какой-то момент начало казаться, что вся комната оплетена паутиной образов и слов, и студенты бьются и жужжат в этой паутине, как пойманные мухи. – Паутина – она везде… Грегори вздрогнул. – Прошу прощения, – он резко поднялся, упираясь ладонями в столешницу. – Но я хотел бы предложить перевести дискуссию в другое русло. Все взгляды устремились на него. В глазах читалось удивление, раздражение, насмешка, кое-где даже гнев: как же, увлекательная игра прервана. Он дождался тишины и продолжил: – Весь талант, синтез аллегорий и сравнений, цитаты и аллюзии – всё это богатство вложено Элиотом в описание пустоты, гротескной поверхностности и бессмысленности современного ему человеческого «я». Но правомерен ли образ «полых людей», марионеток цитат и общей бессодержательности бытия? Насколько этот образ соответствовал действительности в начале века? И не соответствуем ли мы этому образу сейчас? Грубо. Очень грубо. Райдер почти физически чувствовал обиженное дрожание паутины. И это ощущение ему понравилось. Акио понял, что студенты не ответят. Увлечённые игрой в слова, они напоминали вытащенных на берег рыб, а Грег, по всей видимости, раздраженный произошедшим на Арене, явно решил их добить. – Этот образ, – без особых церемоний перебил он открывшего было рот студента, – без сомнения, соответствовал той части общества, в которой вращался Элиотт, что заметно по культурному наследию многих его современников. По крайней мере, в Оксфорде этот дух умирающего Золотого века, эти разброд и шатания были в то время представлены во всей своей красе. Но ошибочно будет утверждать, что Элиотт хотел показать лишь упадок и тупики, в которые повсеместно зашло общество, в своих произведениях вообще и в "Бесплодных землях" в частности. Скорее уж, это удалось Ивлину Во. Не расскажете подробнее, что именно вы видите в этом произведении, Райдер-сан? – нотки вызова в голосе, понять которые сможет только Грег. – Только то, что Элиот полностью соответствовал описанному им же самим образу, – поняв, что вызов принят, Грег бросился в атаку. – Например, его попытки насмешливо поиграть с читателем привычными для того образами в непривычной обстановке больше похожи на попытку сломать стереотипы в своей собственной голове. Но это всего лишь замена простых схем более изысканными и сложными. Они не дают ответа на вопрос: как жить дальше? Как вообще – жить? Райдер намеренно сужал и упрощал свои впечатления, разрезая кружево слов гротескно-прямолинейным суждением. Цветастых завитушек навешают и без него. Привычный способ ведения дискуссии: чужие комментарии обвивались вокруг его высказываний, как плетистые розы вокруг столба. Ему это нравилось. Его оппонентам тоже, хотя они редко давали себе труд задуматься над этим. Акио охотно включился в игру. Грегори был ценным оппонентом, который мог всколыхнуть группу и заставить их на следующее обсуждение прийти с прочтённым материалом и со своими идеями. – Не предполаете ли вы, что Элиотт как раз прекрасно знал, как жить дальше, будучи человеком не только творческим, но и материальным? – с усмешкой спросил Акио. – Ставя вопросы, он не отвечал на них намеренно, чтобы заставить свое поколение задуматься над пустотой своего существования, в каком-то смысле он даже дискутирует в поэме с Мильтоном и его "Потерянным" и "Обретённым" Раями. Как мне кажется, давать ответ в самом же произведении не очень разумно. Не так ли? Райдер был прекрасен – жёсткий и яростный… И тон его, безо всякого сомнения, был вызывающим. Но Акио даже в голову не пришло его остановить. В дискуссионном клубе преподаватель – лишь наблюдатель и направляющий. – Мне кажется, что, заставляя людей задуматься, нужно стимулировать их искать ответ и двигаться вперёд. Если мы всё-таки затрагиваем воспитательную функцию, – Грег едва заметно вернул усмешку. Отори Акио чем-то его невыразимо раздражал, почти заставляя огрызаться в ответ. – Для этого большинству людей нужно оказывать поддержку и помогать им видеть положительные стороны в ситуации и обязательно – возможность выхода. В "Бесплодных землях" такой возможности я не увидел. Даже результатом перерождения является смерть, – он обвел взглядом аудиторию и улыбнулся. Говорить ему надоело. – Ребята, есть другие мнения? Студенты медленно, один за одним стали подниматься и говорить. Не заученные, собственные фразы звучали поначалу неловко, но вскоре голоса окрепли и студенты явно увлеклись. Грег сел на свое место, наблюдая за разгорающейся дискуссией. Она больше не напоминала паутину. И это было хорошо... Акио одобрительно улыбнулся. Ему нравились такие словесные перепалки, нравилось, когда находился какой-нибудь смутьян вроде Грега и тормошил всех, включая преподавателя. Это было здраво. Ко следующему разу он задал принести сочинение в свободной форме по мотивам дискуссии и пресловутого Мильтона, не отказав себе тем самым в крошечном акте мести. – На сегодня мы заканчиваем дискуссию. Спасибо вам всем, – напоследок сказал он. – И чтобы развеять впечатление, которое могло создаться на фоне этой дискуссии, предлагаю вам дюжину слайдов современника Элиотта, Йона Бауэра. Опустите, пожалуйста экран, закройте жалюзи и задёрните шторы. В тишине и темноте еле слышно застрекотал новенький проектор. Перед ребятами возникли сначала два портрета, а затем сказочные образы... Через пятнадцать минут экран погас. Акио включил свет. – На этом все. Заинтересовавшиеся сказочным наполнением периода могут взять сказку Анатоля Франса "Пчёлка". Мы не будем обсуждать это произведение, но, возможно, кому-то будет интересно. После первого занятия дискуссионного клуба Акио по-настоящему заинтересовался Грегори. Юноша был умён, саркастичен, язвителен, напорист и очень ярок. Таких людей Акио встречал нечасто. Они влекли его к себе своим удивительным взглядом на мир, своим потенциалом, своей силой. Они были сами по себе, свои собственные, и это завораживало, оскорбляло, притягивало, производило эффект удара дубиной по голове. Акио ничего особенного не ожидал от следующей дуэли, она была обычной, если не считать того, что Райдер определенно всё больше совершенствовался во владении мечом. Его невероятно умный учитель, кем бы он ни был, им всерьез занимался и учил по принципу «полезное вперёд». Стоило потом попросить юношу познакомить их. Академия застыла в немой готовности, напоминая хищного зверя в засаде. Она ждала, её переполняла скрытая нервная энергия, пульсирующая сила. И, конечно, будоражила его кровь, и он ощущал порой, что короткие теперь (он подстригся после ухода Анси) волосы встают дыбом, когда по гулким коридорам и галереям проносится тяжкий вздох. Напряжение сводило с ума. Он частично сбрасывал его, наворачивая по ночам круги по кольцевой (иногда они пересекались с неведомым байкером, гонялись с переменным успехом – Акио больше не пользовался азотом, поняв, что у пацана вспрыска нет), занимаясь сексом с Тогой или проделывая бешеные кульбиты на Снежке в манеже или в лесу. Но этого было мало. Он хорошо знал, что это. Растущая сила, призванная помочь явиться на свет абсолюту Диоса. Его ломало, выкручивало наизнанку, он не мог дождаться отпуска, пару раз чуть не сделал несколько серьезных ошибок при работе с документами. Поэтому в один прекрасный вечер он отправился в город, на аттракционы. Азарт, беспричинная радость, беспрепятственный крик – вот что было нужно. Выпустить, любой ценой выпустить зверя, теснящегося в груди, тёмными желаниями глядящего из глаз отражения в зеркале. Первым местом, куда направился Акио, были бамперные машинки. Вот где можно было побеситься и вовсю развлечься... Грег оставил байк на городской парковке и, беззаботно сунув руки в карманы, отправился бродить по городу. За последние два месяца ему почти не удавалось вырваться за пределы городка при Академии, и теперь он с удовольствием щурился на неоновые огни и рекламные щиты. Вокруг сновали машины и люди, кипела жизнь, и на фоне этого бурного суетливого потока особенно чётко и фактурно вспоминалась Академия, как будто зависшая где-то в пустоте и безвременьи. Грег почти чувствовал, как ослабляется натяжение нитей невидимых силков: он перестал их замечать, но теперь почувствовал с новой силой. Паутина – она везде. И на тебе тоже... Грег сердито мотнул головой. Академию вспоминать не хотелось, но она снова и снова всплывала в памяти, как бесплатное приложение к мыслям о Диосе. После того, как Грег проиграл Кирюу Нанами, Диос ожидаемо не появился. Но не пришёл он и позже, после победы Райдера. Не удавалось его поймать ни в городе, ни в Академии, где о юноше, казалось, вообще никто не знал – Грег спрашивал нескольких студентов и даже преподавателей, не попадался ли им на глаза красивый светловолосый зеленоглазый парень по имени Диос, но, кроме красноречивого изумления на лицах, ничего так и не добился. Он даже поднялся в башню, решив спросить Отори Акио о его младшем брате напрямую, но не застал господина заместителя председателя дома. Грег скучал. А кроме того, ему очень хотелось обсудить дуэль с Нанами и то странное ощущение, которое сбило его с толку и вымотало настолько, что он не просто проиграл дуэль, но ещё и вырубился прямо в лесу и проспал до глубокой ночи, проснувшись только потому, что окончательно замерз. Действительно ли что-то случилось с ним во время того поединка, или это просто бред разыгравшегося воображения? Вопрос зудел в голове и не давал покоя. Но Диос как сквозь землю провалился. Занятый собственными мыслями, Райдер едва не налетел на ларёк, торгующий сластями и воздушными шарами. Извинившись перед одетым в костюм клоуна продавцом неопределенного возраста и пола, он наконец-то огляделся кругом и обнаружил себя у входа в городской парк аттракционов. Из ворот лилась веселая музыка. Яркими лампочками манила центральная карусель, словно призывая обо всем забыть и совершить увлекательное круговое путешествие верхом на игрушечной лошадке. А в тёмном вечернем небе медленно плыли огни колеса обозрения... Грег улыбнулся, купил себе кулёк ядрёно-розовых карамелек и шагнул к воротам. Он начал с карусели, медленно и торжественно прокатившись на вороном скакуне в окружении ревниво косящейся на него ребятни, а затем неспешно направился вдоль аттракционов, выбирая, с чего начать. Вскоре взгляд уперся в площадку, по которой весело сновали разноцветные бамперные машинки. Райдер придирчиво осмотрел имеющиеся в наличии транспортные средства и остановил свой выбор на жёлтом, оборудованном игрушечным пистолетом. Усевшись в машинку, он с радостным «йо-хоу!» выехал на площадку... и внезапно лоб в лоб столкнулся с Отори Акио. Господин заместитель председателя гордо восседал в ярко-красной машинке, каким-то чудом вместив в узкое пространство свои длинные ноги, и выглядел абсолютно счастливым. Грег с секунду смотрел на него настороженно. Со дня первого занятия в дискуссионном клубе Райдер постоянно улавливал со стороны Отори какое-то смутное ощущение: не то провокация, не то подъёб, не то просто подстрекательство непонятно к чему. Самое неприятное, что формально поведение мужчины было безупречным и все эти подколки ловились Грегом где-то на уровне ощущений, внутреннего глубинного беспокойства. Его это почему-то раздражало, а иногда даже злило. Но здесь – не Академия, и кем бы ни был Отори-сан, сейчас он сидел за рулем игрушечного транспортного средства, точно так же, как с десяток девчонок и мальчишек вокруг. Грег, широко ухмыльнувшись, поднял свой грозный пистолет и нажал на курок. Оружие выплюнуло рычаще-космический звук и световую вспышку. Посчитав противника временно ослеплённым, Грег ловко подал назад, выкрутил руль и начал заходить на второй круг, примериваясь красному автомобильчику в бок. Жёлтый врезался неожиданно: Акио высматривал возможность атаковать симпатичную девушку в синем мобиле. Обернувшись, мужчина успел заметить усмешку Райдера. «И ты здесь. Отлично.» Он успел развернуться и во второй раз уже встретить жёлтого носом к носу. Потом почти сразу сдал назад и ловко увернулся от тисков, уготованных ему парой мальчишек. Грегори показался более увлекательным противником, чем незнакомая девушка. Парень крутился по бампердрому как юла, не позволяя себя зажать или атаковать. Акио прищурился, ловя момент и подмечая мельчайшие особенности чужой тактики. Что-то в ней показалось ему смутно знакомым, но ощущение моментально исчезло, и он не стал его ловить, занятый насущной проблемой: как загнать Грега в угол и там зажать, констатируя тем самым победу. Райдер прищурился, просчитывая противника. Отори двигался безо всякой системы, ловко нырял в свободное пространство и инстинктивно избегал столкновений, как будто спинным мозгом чувствовал близость других машин. Задачка не из простых, но тем интереснее. Грег принялся нарезать петли вокруг красного автомобильчика, уворачиваясь от беспорядочно мечущихся по бампердрому мелких ребятишек. Мешанина бампер-каров доставляла ни с чем не сравнимое, особенное удовольствие сопричастности. Акио хоть и старался не сдавать позиции, на самом деле просто наслаждался ездой, азартом и атмосферой агрессивного соперничества, царившей на бампердроме. А ещё ему безотчетно нравилось злить Грегори, который гонял его из угла в угол, но так и не мог зажать. Часть пилотов освободила пространство, но на смену им никто не торопился, люди наблюдали их поединок. Поначалу оба соперника держались центра площадки, не давая друг другу шанса загнать себя в угол, но через какое-то время Райдер начал потихоньку, метр за метром прижимать Отори к бортам. Он сосредоточился и подобрался, просчитывая траектории движения бампермобилей, как будто победа в этой игре была чем-то жизненно важным. Его соперник юлил, как вошь на кончике иглы, ловко прикрываясь другими участниками движения, то толкая их в сторону Райдера, то юркая за чужой автомобиль. Грега охватил настоящий азарт. «Ну, держись у меня! Сейчас… сейчас…» Отори снова скользнул за чужую машину, и тут внезапно у самого борта мальчишки устроили кучу-малу из трёх автомобилей, радостно тараня друг друга в лоб и таким образом практически не двигаясь с места. Такой шанс нельзя было упускать. Грег газанул, пролетел мимо синего автомобильчика, резко развернулся и пошел на таран, в лоб, с победной улыбкой зажимая Отори в углу – аккурат между бортами площадки и одной из трёх столкнувшихся машинок. «Попался, сукин сын!» Радость была настолько яркой и чистой, что Грег не выдержал и рассмеялся. – Сдавайтесь, Отори-сан! – весело крикнул он, пресекая первую попытку вывернуться. «Не уйдёшь!» Шах и мат. Акио шутливо поднял руки вверх. Со всех сторон послышались аплодисменты. Они вылезли и вышли за ограждение. Акио с усмешкой посмотрел на парня. – Ну что, пригласишь меня на свидание в качестве компенсации? Грег посмотрел на него исподлобья, пытаясь понять, не ослышался ли он. Опять это глухое раздражение и ощущение, что его пытаются подколоть. И зачем он, Грег, дался этому великовозрастному оболтусу с голосом порнозвезды? За брата отыгрывается? «Ты издеваешься или как?» Впрочем, шутку можно и поддержать. Он нарочито широко улыбнулся: – Легко. Приглашаю! И первый пункт нашей программы: аттракционы. Он ехидно покосился на спутника и галантным жестом предложил опереться на свой локоть. К чести мужчины, он с самым невозмутимым видом именно это и проделал, и Грег повёл свою «даму» вдоль рядов с аттракционами. Со стороны это должно было смотреться комично, учитывая их разницу в росте... Но тем веселее. А сегодня Грег твердо был намерен веселиться. Первым делом они заглянули в тир, где Грег без проблем выиграл главный приз – большого плюшевого медведя – и торжественно вручил его Отори. – Моя победа – в вашу честь! Затем спутник увлек его в сторону самых больших американских горок в парке. Они пристроились в конце очереди и, пока двигался хвост, успели вернуться к старому спору об Элиоте и общей эстетике декаданса. – Сказочные картинки были лучше, – безаппелляционно подытожил Грег, когда подошла их очередь. Мужчина только усмехнулся: он с картинной заботой пристёгивал к вагонетке медведя, чем едва не довёл хозяина аттракциона до обморока. Потом они перешли к аттракциону, имитирующему свободное падение. А потом стали заходить во все калитки без разбору, смеясь и переговариваясь, причем разговор неизменно заканчивался пикировкой. Кажется, в середине очередной полемики они перешли на «ты», но Грег не был в этом уверен: Акио выводил из равновесия одним своим присутствием рядом. Мужчина намеренно провоцировал и изводил его, но это было полбеды. От Отори волнами шла сексуальная энергия, заставляя всех проходящих мимо провожать мужчину недвусмысленными взглядами. И всё тот же мотив тревожности, искусственности – едва уловимый, он всё же был. Мешанина эмоций и впечатлений выбивала почву из-под ног. Наконец, перепробовав всё, что можно было перепробовать, они добрались до колеса обозрения. – Свидание нужно обязательно заканчивать на колесе обозрения, – пояснил Отори. Грег молча стоял, устремив взгляд на вечерний город за стеклом кабинки. А на самом деле – разглядывал в отражении Акио: точеное лицо, острые скулы и подвижные капризные губы с едва заметной горькой складкой в уголке рта. У Диоса была такая же складка... Отори поймал его взгляд в отражении и, не оборачиваясь, усмехнулся. Капризные губы изогнулись, и Грег неосознанно сжал кулаки, подавляя желание то ли врезать этому ехидному пафосному мудаку в челюсть, то ли впиться в эти губы поцелуем. «Ты прекрасно знаешь, что делаешь... Верно? А что ты будешь делать, если я отвечу?» Он шагнул вперед, резко развернул мужчину лицом к себе, фактически вжимая спиной в стекло, и почти прошипел ему в губы: – Не-ет... Свидание нужно заканчивать поцелуем... Дожидаться ответа он не стал. В первый момент Акио не отвечал, полагая, что Грег спохватится, стушуется за свою выходку и неловко отодвинется, и давая ему возможность отыграть назад. Но тот даже не подумал отступить. Вместо этого наоборот сильнее притянул его к себе и поцеловал ещё требовательнее: давай, казалось, говорил он всем телом, ты же хочешь. Акио хотел. Ещё как. И если пять, два, час, даже пятнадцать минут назад ему было всё равно, кого, то сейчас этот всё равно кто обрел лицо, тело и запах. И вкус. Вкус парковых леденцов. Он сполз, упираясь спиной в стекло, чуть ниже, обхватил Райдера за плечи и ответил на поцелуй. Вздрогнул, тут же почувствовав укус в губу – требовательный, жёсткий. С Диосом Райдер был намного мягче. Акио усмехнулся и отплатил той же монетой. И тут же оказался с силой прижатым к стеклу. Грег запустил руку в его волосы, сжал пальцы, заставляя запрокинуть голову. «Вот времена пошли, – весело подумал Акио. – Нынче уже студенты насилуют преподавателей.» До конца путешествия кабинки это была последняя вменяемая мысль. Они целовались жадно, взахлеб, стискивая до синяков друг другу руки, кусая губы, шею, путая дыхание. Опомнились только когда по стенке постучал служащий, посмотрели друг на друга ошалевшими глазами. Медведь уехал дальше, но о нем никто не вспомнил. Грег стоял, слегка пошатываясь, и шевелил губами, словно что-то пытался вспомнить. «Неужели он…» Но Райдер уже тянул его вперёд с упрямством и неумолимостью локомотива. – Куда ты меня ведёшь? Действительно: куда? Вечерний августовский ветер слегка остудил голову. На выходе из парка Грег наконец-то остановился и отпустил Отори, которого тащил за собой, крепко держа за запястье. Акио сделал шаг в сторону, но и только. Остался стоять на расстоянии вытянутой руки, молча, спокойно и как-то выжидательно глядя на Райдера, словно спрашивая: и что теперь? От этого молчаливого вопроса эмоции и желания в Греге всколыхнуло с новой силой. Подняло и хорошенько перетрясло, перепутав все местами, и юноша уже не знал, чего хочет больше: трахнуть этого мужчину, набить ему морду или понять, что это было за странное, пьяное и тревожное чувство узнавания, которое охватило его, пока они целовались. «Он брат Диоса. Они просто целуются похоже... Нет. Абсолютно непохоже… У них просто есть что-то...» Стройных мыслей не было, только какие-то невнятные обрывки. А проклятый виновник всего этого сумбура в его голове просто стоял рядом и смотрел на него так, как будто видит насквозь. И то, что он видел, по-видимому, его забавляло, потому что губы наконец-то тронула едва заметная усмешка. «Думаешь, извинюсь и отступлю? Провокатор хренов! Это ты отступишь...» Райдер снова шагнул к Акио и потянул на себя, одной рукой обнимая за талию, а другой надавив на затылок, заставляя наклониться: – Куда? Да куда угодно... Восстановленный контакт тел резко усилил желание, и Грег снова потянулся к чужим губам. Грег был горячий… Какой же горячий. Обжигающий. И какая сила. Дурман в голове Акио никак не хотел рассеиваться. Тело вообще не желало думать ни о какой голове. Он хотел именно этого человека. Сейчас. Надо было уйти, развернуться и уйти. Потому что не нужно трахаться с этим парнем. Потому что… да, потому что Диос очень близко, и он непременно захочет показаться, и тогда… Акио с огромным трудом распрямился, разрывая контакт. «Что – тогда? Он не поймёт.» Но нет, он прекрасно поймёт. Акио видел в глубине потемневших глаз тень осознания. Пока только тень. Но этого уже достаточно. – Нет, – хрипло уронил он. Затем мужчина развернулся и пошёл, заставляя себя переставлять ноги и не смотреть назад. Он чувствовал в Греге молодого, горячего хищника. Знал на сто процентов, что если сейчас обернется или не уйдет, никакие отказы не сработают. Грег чуть пошатнулся, когда мужчина неожиданно разорвал контакт и пошёл прочь. Внезапная пустота в руках почти оглушила. «Нет…» – неосознанный повтор в мыслях. В голове шумело, мир перед глазами слегка плыл, но Райдер стоял неподвижно, провожая взглядом удаляющуюся фигуру. «Ну же, обернись. Обернись. И вернись ко мне.» Грег уже забыл о том, что мгновение назад хотел заставить Отори сдаться и отступить. Сейчас он хотел этого мужчину, и плевать, кто кого и на что спровоцировал… Акио так и не обернулся и вскоре скрылся за поворотом. Значит, это действительно «нет». Грег ещё какое-то время тупо пялился на перекресток, а затем резко, с шипением выпустил из себя воздух и развернулся, едва не сбив кого-то с ног. – Эй, смотри, куда идёшь, придурок! Толчок в ребра и резкий мальчишеский голос помогли немного прийти в себя. Грег окинул взглядом парня – лет шестнадцать, тощий, бойкий и вихрастый. Сойдёт. Он широко улыбнулся: – Прости. Я дебил. Я угощу тебя пивом в качестве извинения? В следующий раз Акио увидел Грегори уже на Арене. Он не хотел туда идти, потому что ему очень не хотелось бороться с Диосом, всё ещё обиженным и злым на то, что его отвергли, но не смог удержаться, потому что ему стало интересно. И всё время, пока он смотрел на то, как двигается по Арене Райдер, пока, шутя, рассчитывал реакции и стратегию его соперника, в голове у него билась одна-единственная мысль. «Почему этот парень всё ещё сражается, отказавшись от силы Диоса? За что он сражается?» Ёсида? Ну, победит он Ёсиду – уже скоро, судя по прогрессу, с каким овладевал мечом. Но у Акио возникло странное чувство, что на этом Грег не остановится. Диос? Они с Диосом давно уже не общались, и Грег наверняка обиделся или вовсе забыл о нем. Сколько здоровый, сексуально активный молодой парень может помнить случайное знакомство?.. «Дольше, чем тебе кажется!» Диос попытался рвануться вперед, но сник, сдавленный железной хваткой. Акио досмотрел поединок и сразу покинул крышу. Грег выиграл. К чёрту мысли… Завтра отпуск и можно будет наконец-то выспаться. Вечером Акио положил небольшую сумку в тесный багажник Примы, помахал рукой Канаэ и отправился на остров Омисима, где располагались горячие ключи Татара. Ему выделили очень уютный номер, выходящий окнами прямо на уединенный сад и каскад источников. Отложив всё на потом и послав всех к чертям, Акио попросил его ни с кем не соединять, даже если на Японию упадет цунами от взорвавшихся вулканов на Курилах, рухнул в постель и заснул мёртвым сном. Он проспал восемнадцать часов, еле заставил себя сходить пообедать на следующий день, дополз до массажного кабинета, вернулся в номер и снова провалился в сон. И лишь на следующее утро проснулся наконец бодрым, полным сил и интереса к окружающему миру. Полистав путеводители и карты, решил не выделываться и навестить старого друга – замок Имабари, нынче более известный как город Имабари, в котором находится замок. Потом он планировал сходить в кино или в стриптиз, найти себе хорошую компанию и вернуться в гостиницу. Не откладывая дела в долгий ящик, Акио позавтракал и направился к Имабари. По пути он насвистывал популярную мелодию и с восторгом подставлял лицо солнцу и ветру. Очень скоро впереди показался большой остров, а слева замаячили знакомые белоснежные стены. Акио припарковался на общественной стоянке и пешком дошел до замка. Аудиогид, путеводитель, карта были ему не нужны – он бывал здесь раз двадцать или даже тридцать, но каждый раз виделся с детищем Такаторы как в первый раз и приветствовал его как старого друга. Акио как раз перешёл через главный канал и, к своему удивлению, увидел Грегори Райдера, внимающего рассказу в наушниках и жадно разглядывающего всё вокруг. «Интересно, кто из нас кого преследует?..» Помедлив с минуту в нерешительности – подойти или смешаться с толпой, – Акио смирился с неизбежным, поравнялся с оглядывающим стену студентом и молча встал рядом с ним. Неожиданным отдыхом Райдер наслаждался вовсю. Зак неожиданно заявил, что ему тоже положен отпуск, и отбыл в неизвестном направлении, оставив Грегу ключи от дома и пообещав вернуться ровно через пять дней. Первый день Грег не знал, куда себя приткнуть, но потом вдруг сообразил, что впервые за два месяца вынужденного домоседства у него появились пять… нет, уже четыре дня долгожданной свободы! Не особенно задумываясь, он вскочил в седло своего верного железного коня и помчался в первое место, пришедшее в голову: Имабари. Главное, подальше от Академии. И теперь Грег полностью погрузился в историю строительства замка и решительно не замечал никого и ничего вокруг, кроме замковых стен. Повинуясь указаниям аудиогида, он повернул направо, зацепив попутно плечом кого-то из туристов. Райдер поднял глаза на жертву своей увлечённости историей, чтобы дежурно извиниться, и встретился взглядом с Отори Акио. «А ты что тут делаешь?!» Пришлось нажать паузу и снять наушники. – Добрый день, Отори-сан. С момента той вечерней прогулки в парке Грег видел мужчину лишь мельком, и сейчас не очень представлял, как себя вести. С одной стороны, Акио однозначно дал ему понять, что связываться со студентом не будет. Хотя хотел, и ещё как хотел, в этом Грег обманывался крайне редко. С другой, перечеркивать их прогулку целиком Райдер почему-то не желал. Немного подумав, он решил остановиться на промежуточном варианте, мысленно усилием воли зачеркнув поцелуй на колесе обозрения и всё, что за ним последовало. Но на всякий случай прямо уточнил: – Сейчас, – он выделил это слово голосом, – мне обращаться к вам на ты или на вы? По имени или фамилии? Ходить вокруг да около он не любил да и не умел. В прошлый раз Отори сбежал. Пусть теперь обозначит правила игры. Акио улыбнулся. Без тени иронии. Он вдруг осознал, что очень рад видеть Грегори Райдера. Неприлично рад. – Знаешь… Я думаю, мы совершенно неправильно закончили наше свидание. Как думаешь, может, мы могли бы об этом забыть и провести вечер вдвоём заново? – он наконец повернулся к нему и заглянул в теплые глаза. «Соглашайся. Я ужасно хочу, чтобы ты согласился…» Он в самом деле хотел. И хотел именно этого – неторопливого свидания на весь день, а не яркого, но неизменно пустого секса в каком-нибудь закутке. Грегори не заслуживал секса наспех – он ощущал это очень ясно, хотя вряд ли мог бы объяснить, спроси кто. Грег удивленно посмотрел на него, сбитый с толку этой неожиданной прямотой и теплотой. Ему казалось, что Отори Акио так разговаривать не умеет в принципе. Хотя это, конечно же, было не так, наверняка с близкими людьми он ведёт себя совершенно иначе, чем со студентами и преподавателями Академии... Вот только с Грегом они точно не были близкими людьми. Он чуть пристальнее вгляделся в зелёные глаза. Удивительно, но они действительно были теплыми. Настолько, что хотелось им поверить. «Всё дело в искренности. Как только вы сумели изобразить её – дело в шляпе», – неожиданно вспомнил Грегори и тут же подумал, что вспоминать об этом поздно. Потому что он уже поверил. Он улыбнулся: – Давай попробуем, – он бросил взгляд на пустые руки Отори, – не любишь путеводители? Или не в первый раз здесь? – Не в первый, – Акио мягко снял наушники с его головы. – Думаю, что смогу тебе рассказать об этом замке нечто более смешное и интересное, чем предлагают здешние официальные путеводители. Грег не отшатнулся. А Акио внезапно смертельно захотелось коснуться его щеки, и он даже не отказал себе в этом удовольствии, пока снимал наушники – прошёлся костяшками по гладкой скуле. «Даже так?» Грег улыбнулся шире и, не отводя глаз, коротко потерся щекой о тыльную сторону ладони мужчины. И тут же развернулся и нетерпеливо потребовал: – Тогда рассказывай! Акио прищурился, разглядывая его, потом расслабился и повел излюбленным маршрутом, рассказывая о легендарном выдумщике Такаторе, о его вычурном подарке-шлеме, о том, как воевали в древней Японии и почему для замка было выбрано именно это место. Он с удовольствием вышучивал некоторые традиции, смешил спутника анекдотами и историческими казусами, и путь через замок прошёл быстро и незаметно. Напоследок они постояли у всадника. – Ужасно хочу есть, – задумчиво сказал Акио, разглядывая грациозную чугунную лошадь. – Он точно несъедобный, – на полном серьезе заявил Райдер, кивнув в сторону памятника. С Акио было ожидаемо интересно и неожиданно легко. Грег окончательно перестал ждать подвоха. И даже перестал думать о том, что пожалеет о том, что не ждёт подвоха. – Но ты прав. Есть хочется страшно, – подытожил он их прогулку. Они переглянулись и дружно рассмеялись. – У тебя есть любимое место или положимся на мою интуицию? Учти, она у меня чудовищная стерва... – Хммм, – Акио сделал вид, что думает. – Мы рискнем! А если она нам подсунет гадость, то оставим её есть это, а сами сбежим в другой ресторан. Он приобнял Грега за плечи, чувствуя себя шкодящим школьником. «Здрассьте, приехали. Ты что, надумал влюбиться?..» Грег в ответ обнял Акио за талию. Ему нравилось ощущение тела под тонкой летней рубашкой и легкий парфюм, навевавший мысли о горьком мёде и вишнёвых косточках. – Тогда вперёд. Но я тебя предупредил! Его интуиция проявила себя и вправду редкостной стервой. В первой кафешке, куда они сунулись, привлечённые смешной инсталляцией в окне, оказался настолько жуткий запах, что пришлось спасаться бегством. Во втором ресторанчике была очередь, а есть хотелось уже зверски. Наконец, раздосадованный Грег наугад свернул в какой-то переулок и решительно указал рукой на вывеску: – Сюда. Ресторанчик оказался крошечным, всего на четыре столика, улочка – удивительно тихой, а хозяин – молчаливым и незаметным. Он молча поклонился, проводил гостей за выбранный им самим столик (в углу, у кадки со смешным деревцем) и оставил их в гордом одиночестве. Райдер посмотрел ему вслед: – Мне кажется, за барной стойкой дверь в другое измерение, – заговорщически сообщил он Акио. – Хочешь проверить? – Акио воспользовался тем, что никого вокруг нет, притянул к себе Грега и наконец-то его поцеловал, сам от себя не ожидая взрыва эмоций, последовавшего за этим. От Грега пахло морем, пылью и томным августовским солнцем, а ещё почему-то вином и оливками. А у Акио оказались мягкие губы. Это было неожиданно и совсем не так, как помнил Грег. Он запустил руку в короткие серебристые волосы («Должны быть длиннее...») и ответил на поцелуй, прикусив губу и тут же постаравшись сгладить это лаской. Почему-то Акио было очень тяжело целовать нежно. Грег в принципе не отличался в сексе ни терпением, ни лаской, хотя мог быть осторожным, если понимал, что партнеру это нужно. Но сейчас, с этим мужчиной, осторожничать не получалось даже в поцелуе. Грегори сам не заметил, как притянул Акио к себе теснее, фактически перетянув к себе на колени, как запустил в волосы обе руки, удерживая голову и целуя всё жёстче и глубже. Этот поцелуй был другим и в то же время таким же, как тогда, тем вечером. И он же расставил точки над i. Грег определенно хотел быть сверху. – Диос? Что-то не так? – Да нет… Просто… я привык быть сверху. – В самом деле? А по тебе не скажешь. Акио не стал заморачиваться. Почему бы и нет – Грег выглядел и ощущался, как кто-то, кому это под силу. Его отвлек запах еды. Он отстранил юношу и оглянулся. На столике стояли миски и тарелки, рядом лежало печенье судьбы, и всё. Хозяин даже не потрудился кашлянуть. – Ух ты… Может, ты прав, и там правда вход в другой мир? – пробормотал он, переползая с колен («Как я тут успел оказаться?!») на свой стул и берясь за палочки. – Давай-ка поедим и отправимся в кино. Ты ведь не против культурного продолжения вечера? Грег удивлённо посмотрел на него и рассмеялся: – Я хотел предложить то же самое! Ну, по крайней мере, до поцелуя. Сейчас Грегу хотелось совсем другого, но содержимое принесенных хозяином мисочек пахло одуряюще, поэтому он тоже решительно взялся за палочки. Какое-то время оба сосредоточенно жевали, переглядываясь и улыбаясь, как два нашкодивших подростка, распираемые изнутри одним им известным секретом. Невозмутимый хозяин забрал пустые миски и принёс чай. Грег принюхался, недоверчиво попробовал – и расплылся в блаженной улыбке. – Серебряные иглы, – пояснил он Акио. – Мой любимый. К одинокой печеньке с предсказанием они потянулись вместе, но Грег оказался проворнее и через мгновение уже победно разворачивал бумажку. Вместо предсказания на небольшом обрыве бумаги красовались строчки: Августа жаркий свет Взаимность хранит апреля. Снова весна. Он засмеялся и протянул бумажку Акио. Фильм, на который они в итоге попали, Райдер запомнил плохо: большую часть времени они провели, жадно целуясь. Грег с таким упоением целовался в последний раз лет в пятнадцать, а Отори вообще был взрослым мужчиной, но... Это «но» никак не желало оформиться во внятную мысль. Только когда вышли из кинозала и Грег смог ясно увидеть своего спутника, она оформилась в уверенность: Акио выглядел моложе лет на десять. Грегори оторопело уставился на него и мотнул головой. Внешность мужчины вернулась на свое место, но ощущение никуда не исчезло: Отори по-прежнему казался гораздо моложе. Как будто сквозь его тело поступало что-то... «Опять двадцать пять, – сердито подумал Грег. – Это становится навязчивой идеей.» Он улыбнулся: – Куда теперь? Акио с наслаждением потянулся: с его ростом сидеть на заднем ряду в кино и целоваться было, наверное, непросто. Затем посмотрел на небо. Начинали проступать первые бледные звезды. – По-моему, пора зайти в магазин, взять бутылочку вина и хватит уже тянуть. Грег кивнул, и они пошли. Найти вино оказалось занятием не из простых, и им пришлось основательно походить, так что по дороге они прихватили по паре коробок лапши, которую съели на набережной, глядя на море и проплывающие мимо корабли. Потом насмешили друг друга одновременным «Я на колёсах, тебя подбросить?» и наконец вышли к полуопустевшей стоянке. – Так-так… – медленно проговорил Акио, мигом узнав чёрного спутника своих ночных скитаний. – Ах вот оно что, – пробормотал Грег, глядя, как Акио подходит к красной красавице. По какой-то иронии судьбы они и встали через машину друг от друга. Акио положил бутылку на пол между передним и задним сиденьями, озорно улыбнулся. – Ну что, погнали? Грег согласно кивнул и потянулся к шлему, но замер на полпути, задумчиво глядя на Акио и смутно чувствуя какое-то несоответствие: – Волосы. У тебя волосы должны быть длиннее… А, не важно, – махнул рукой Грег и наконец-то надел шлем. Город они покинули, чинно двигаясь бок о бок, с соблюдением правил дорожного движения. Но выехав на полупустую федеральную трассу, не сговариваясь, рванули. «Как часто мы пересекались на самом деле?..» – пронеслась в голове мысль и тут же исчезла, вытесненная азартом и скоростью. Скорость… Это жизнь на пределе возможностей. Тонкая грань между мирами. Мириады рассыпающихся звезд в нейронных связках. Здесь и сейчас ты решаешь, выиграть тебе или проиграть, жить или умереть. Только так. Только на трассе. Акио, конечно, не слышал и не думал ничего подобного, но так научила его воспринимать дорожную реальность Прима. Так он чувствовал. Так обретал силу изменить мир. Позади него взметнулась непокорная грива волос. Прима взревела, взбираясь на горку, и на мгновение оторвалась от полотна дороги. Полёт закончился слишком быстро, но ощущение ветра в волосах не пропало. Акио бросил короткий взгляд на поравнявшийся с ним байк. «Врёшь… Так просто не возьмёшь…» В паху потяжелело. Азарт… Адреналин… Они красивой восьмёркой расписались вокруг шедших друг за другом фур – вслед возмущённо гаркнуло на два клаксона. Акио рассмеялся, откинув голову. Ему не нужно было в такие моменты смотреть на дорогу – его звезда, его сиятельнейшая всё делала сама. Мир взвился в страстном капоэйро «догони – не уйдёшь». Грег нёсся по трассе, слившись с мотоциклом, слившись с дорогой, слившись с августовской ночью – чёрная стрела, нацеленная в яркую, но слишком строптивую и подвижную мишень. Красная стерва то мелькала впереди, то оставалась позади, то выныривала сбоку в самый неожиданный момент. Преимущества друг друга им были давно известны. У этой игры уже были правила. Можно было расслабиться и просто играть. Они летели вперёд, обгоняя друг друга с переменным успехом: на стороне Акио была мощь двигателей и опыт, на стороне Грега – скорость, маневренность и абсолютная безбашенность. Постоянная чехарда заводила ещё больше, мешала адреналин с желанием, превращала азарт в чистый, яростный секс. Грег перестал замечать происходящее вокруг – разум отсекал препятствия и высчитывал способы их прохождения, но и только. Все чувства, желания, мысли, эмоции – всё слилось в одну ярко-красную точку. Пьяный, сумасшедший, яростный танец на двоих… Гонка окончилась слишком резко и быстро: вырвавшись вперёд, красная красотка неожиданно мигнула габаритками, привлекая внимание, сбросила скорость и свернула с трассы. Грег последовал за ней, оглушённый, всё ещё пьяный и яростно-злой от того, что безумие так резко прервалось. Они невыносимо медленно (как показалось Грегори) вползли в какой-то городок и спустились на подземную парковку. Огни красной красавицы погасли. Грег припарковал байк на свободном месте рядом с автомобилем Акио, бросил на сиденье шлем. Одним стремительным движением пересек разделяющее их расстояние и впился в губы мужчины поцелуем, с силой прижимая к себе тело, путая пальцы в длинных («Наконец-то!») волосах, пьяно, яростно утверждая свое право побеждать и обладать – всегда и во всём. Акио остановил Грега, когда тот нетерпеливо дёрнул рубашку из брюк. – Погоди, погоди… – Рррррр, ну что ещё?! – Грегори притиснул его к себе снова. – Ну, ты ведь не хочешь заниматься этим на парковке, верно? Особенно на капоте красной спортивной машины. Это как-то пошло. – Тогда за каким чертом мы тут? Акио рассмеялся и ухватил бутылку. – Идём в номер. Грег явно с трудом более или менее успокоился, и они вошли в лифт. Воздух в кабинке моментально наэлектризовался; Акио показалось, что сейчас механизм просто не выдержит и придется им трахаться на полу в лифте, но они благополучно добрались до этажа, ввалились в номер, и Грег, зло повернув замок, наконец-то рванул рубашку Акио. Полетели в стороны пуговицы, на которые никто не обратил внимания. Акио отставил бутылку на столик и дёрнул Грега к себе, пользуясь своим ростом и запрокидывая ему голову в поцелуе. Получив чувствительный укус в губу, он усмехнулся. – Ты так хочешь быть сверху? – А что, сверху хочешь быть ты? – чуть удивленно отмахнулся Грег. Ответа он явно не ждал: вжав Акио в стенку, гладил сухими горячими ладонями бока и живот, прошёлся поцелуями-укусами по шее, ключицам, прикусил сосок и тут же легко коснулся его кончиком языка. Акио реакция позабавила. Он внутренне махнул рукой. Настолько далеко от Академии Диос просто не сможет появиться, так что это неважно. Он жадно впился поцелуем в жилистое плечо. – Хочу тебя… Грег без особых церемоний толкнул его к постели, на ходу раздеваясь. «Что-что ты там думал про студентов, насилующих преподавателей?..» Мысли стёрлись, сметённые прочь желанием. Пространство кружилось – Грег не позволял ему вести ни на секунду, жёстко пресекая любые попытки забрать инициативу. В конце концов Акио окончательно смирился с этим, сам запрокинул голову, ложась затылком в горячую мозолистую ладонь. Грег вздрогнул и, жёстко зафиксировав Акио голову, пристально посмотрел в его глаза. «Ты…» Он не мог думать. Не хотел думать. Он хотел Акио, здесь и сейчас. Длинное сильное тело под ним, запрокинутая голова, открытая шея, припухшие от укусов губы, разметавшиеся по постели волосы – всё вместе сводило с ума, заставляя пах гореть огнем. Он непроизвольно сильнее сжал пальцы в волосах, и мужчина с едва слышным вздохом выгнулся, сметая остатки мыслей напрочь. «К чертям.» – Хочу. Тебя, – тихо прорычал Грег ему в ухо. Прикусил шею и снова спустился поцелуями ниже, к паху, одновременно избавляя Акио от остатков одежды. Он протянул руку под талией мужчины, заставляя прогнуться сильнее, обхватил ладонью его член, коротко целуя живот, бёдра, слегка прикусив кожу над выступающим краешком таза. По венам разливался огонь. Пульсировал в паху, в горле. Плавил простыни. Акио согнул ногу, упираясь в постель и приподнимая бёдра навстречу ласкающему рту, рукам. Проникновение отдалось полузабытой болью, почти сразу сменившейся новым огнем. Пальцы… потом член… Он выгнулся, прижимаясь животом к животу, обхватывая ногами, подталкивая Грега под задницу. – Давай уже… – хрипло шепнул ему в ухо. И мальчишка сорвался. Трахал его жёстко и глубоко, сразу, без постепенного наращивания силы и темпа, без чего-либо вообще постепенного. Кусал ключицы и плечи, прижимал к постели руки за запястья, вбиваясь в сильное, жёсткое тело. Перед глазами всё плыло, изредка, вспышками мелькали короткие картинки: изгиб тела, прядь волос, вздувшиеся вены на шее, капельки пота… Образ размывался, не улавливался целиком – не реальный, не настоящий, не такой, не так, не то – и в то же время с каждым толчком, с каждым движением нарастало странное чувство узнавания, нет, знания. «Я знаю тебя.» Бессмысленная мысль. Знаю кого? Тело горело, плавилось в удовольствии, в нём тонули мысли, оставляя только чистые ощущения и желания на двоих: мой – твой, хочу – возьми, знаю – плевать – желания, которые невозможно и не нужно было озвучивать. – Акио… – хриплый стон. Ему нравилось, как звучит это имя. В какой момент вцепился в спину пальцами рук, царапая, раздирая до крови, вжимая в себя ногами, – Акио не помнил, не имело смысла. Было только одно желание – отдавать. Всего себя, полностью, без остатка, бесконечно, безостановочно петь и петь с ним оду радости, такую же вечную и древнюю как звезды. Сильный… Жёсткий… Прекрасный… – Сильнее… Грег не чувствовал царапин или укусов, не чувствовал крови или боли – всё переплелось в один пласт ощущений, в один пожар, и он не мог, да и не хотел вычленять какие-то детали. Только чистая, яростная радость обладания, только желание подчинить и завладеть полностью. Голос Акио охрип от стонов. В какой-то момент стоны стали напоминать рычание и вскрики. Он вцепился Грегу в плечо зубами – тоже до крови, он ощущал эту пряную смесь меди, железа и соли во рту, и именно этот вкус прострелил всё тело электрическим разрядом. В первый раз Акио кончил «всухую». Напряжение не отпустило, и он сжал мальчишку в себе, глядя ему в глаза безумным взглядом, путая пальцы в его волосах, удерживая его имя на губах, так и не выдыхая его. А тело жило своей отдельной жизнью, несмотря на грубость, узнавая Грега, принимая в себя заново, открываясь. Акио взвыл от возбуждения, когда Грег положил ладони на его горло и сжал, подчиняя себе, подминая под себя, вбиваясь так, словно хотел остаться внутри навсегда. – Т-ты… – выдохнул Акио ему в губы. – Да. Я… – тихий хриплый выдох – на большее не было голоса. Грег отстранился, так, чтобы видеть лицо Акио, смотреть глаза в глаза. Читать в них желание, возбуждение, принятие, голод, страсть. Видеть – видеть суть, наконец-то, пока ещё укрытую на дне глаз, но уже осязаемую. И звать. Нет, не звать – заставлять, требовать, приказывать. – Смотри… на…меня, – жёстко и хрипло выговорил он, чуть сильнее сжимая руками горло. «Иди. Иди. Ко. Мне.» Акио сам не заметил, что смотрит – широко раскрытыми глазами, полуслепыми от пьяного желания. Просто открыл их на голос, не соображая, что делает. – Если ты сейчас остановишься, я… тебя… убью. Он схватился за запястья Грега – не оттолкнуть, просто держаться за что-то, чтобы остаться здесь. По телу пробежала короткая предоргазменная судорога. Знание пришло к юноше яркой вспышкой, в одно мгновение, ворвалось горячей волной, и одновременно с этим Акио сжал его в себе, принимая и отдаваясь до конца. По телу прошла дрожь, Грег закричал, выгнулся, едва сообразив оторвать руки от горла и вцепившись пальцами в простыни. Не осталось ничего, кроме короткого, яростного пика, кроме удовольствия, до боли выгибающего спину, кроме знания и окончательного узнавания, яркой радости (теперь уже) полного обладания... Грег закрыл глаза и обессилено уткнулся лбом ему («Акио? Диос? Кто ты?») в плечо, распластавшись по всему телу, неосознанно слабо касаясь губами кожи и бессвязно шепча: – Ты… кто ты? Акио бездумно перебирал мокрые от пота волосы, даже не соображая, что делает, поглаживая затылок, шею, плечи. Вопрос он не понял. Кровь отлила от головы, и соображать было совершенно невозможно. Несколько минут прошли в молчании. Потом до Акио дошло. Вроде бы. – Я – это я. Что ты хотел спросить? Грег приподнялся, упёрся руками по обе стороны от головы Акио, пытаясь сфокусировать на нём взгляд. Руки по-дурацки дрожали. По телу разливалась неожиданная слабость. А ещё было хорошо. Невероятно хорошо. Хотелось упасть на постель, прижать Акио к себе спиной, уткнуться носом в плечо и шептать бессмысленные глупости. Но нужно было спросить... узнать... – Ты. Йома Запретного леса. Кто ты? Страха не было. Отторжения не было. Даже особого удивления не было. Было желание мягко и бездумно целовать губы, что Грег и сделал, не дожидаясь ответа. Вопрос застал Акио врасплох. – Кто я… – он уткнулся переносицей в грегово плечо. – Знаешь… И тут его прорвало. – Я всегда был уверен, что я знаю, кто я. Даже когда я расстался со своими детским иллюзиями. Я четко знал, кто я, что я, зачем, для чего и чего я хочу, – он сердито смахнул со лба волосы. – Но я не знаю, что ответить на твой вопрос сейчас. Я запутался. Я навсегда потерял человека, которого безумно любил. Я потерял смысл жизни. Я йома Запретного леса, вот только я там потерялся. И не знаю, куда идти дальше, – сообразив, что ляпнул, он захлопнул рот. Но было поздно. В общем-то, по сути, всё уже было сказано. Акио сердито уставился в глаза Грегу. – Ну а ты что такое?! Грег молча смотрел на него. Откуда-то изнутри шли волны нежности и тепла: не сочувствия, но сопереживания, смутного понимания. Он легко коснулся губами виска, скулы, потерся щекой о щеку – успокаивающе, ласково. – Я – это просто я. И мы тебя найдём, – уверенно выдал он, не задумываясь, откуда взялась эта уверенность. И, подумав, добавил: – Хочешь вина? Не дожидаясь ответа, он сполз с постели – и тут же пошатнулся, схватился за столбик кровати и засмеялся, весело посмотрев на Акио через плечо. Затем героически преодолел расстояние в три шага до окна, чтобы распахнуть створки и впустить свежий воздух, потом вернулся к столику с бутылкой, оглянулся в поисках штопора и бокалов и через пару минут со всем этим богатством вернулся к постели, едва не уронив половину по дороге. Решительно пресекая все попытки помочь, он всё-таки вскрыл бутылку, разлил по бокалам вино и наконец-то угнездился, опираясь спиной о подушки и устроив Акио-Диоса у себя между ног. Задумчиво поцеловал неожиданно показавшееся острым плечо и подытожил, скорее для себя: – Я же говорил, что имя Диос не настоящее. Акио восхитился этому незамутненному вердикту так, что даже забыл, что разозлился на себя за внезапную открытость и уязвимость. Он забрал свой бокал из рук Грега и шутливо салютовал. – Это не имя. Это функция. Неважно… Ему хотелось лежать на постели, непременно головой у этого странного парня на коленях и ни о чём не думать. А ещё ему хотелось продолжить – желание лишь немного утихло, но оставалось острым и пряным. – Бог и Дьявол. Романтика, – фыркнул Грег. За окном певуче журчал каскад и заунывно ухала сова. – Что ты имел в виду – мы меня найдём? Это про что? Грег задумчиво ткнулся носом в затылок, попутно удивившись, что волосы Акио вновь короткие. Легко поцеловал мужчину в шею, плечо и честно ответил: – Я не знаю. Ты сказал, что ты потерялся. Значит, мы – ты и я – тебя найдём, – он легко укусил Акио за шею, провел свободной рукой по предплечью. – Я не знаю, почему я так сказал. От Акио пахло потом, вином и недавним сексом. Вкусный запах. Грег отставил бокал на прикроватную тумбочку и прижал мужчину к себе теснее. Провел ладонями по плечам, груди, животу, легко коснулся пальцами внутренней стороны бедер. – Хочу тебя, – тихо шепнул на ухо. – Ещё... – Пойдём, – Акио шепнул ему в ухо, наслаждаясь видом мурашек, ринувшихся по плечам вниз, – нарушать правила. Он легко перекатился через постель и вышел на деревянный настил, в который переходил пол в комнате. Было ужасно тихо. Все уже спали, даже фонари потушены. Но звёзды и луна давали достаточно света. – Куда? Куда мы? Грег, поводя плечами от ночной свежести, вышел за ним. Акио приложил палец к губам и потянул его к чёрным силуэтам кустов. А затем дальше, к дымящимся каскадам. Они тихо прокрались к самому дальнему, и там Акио стянул юношу в воду и обхватил его за плечи, на этот раз целуя уже не так торопливо. На заднем плане выросла было какая-то смутная мысль, но отступила. Сейчас нужен был секс. Об остальном можно подумать потом. – Как насчет запретного вояжа? – мурлыкнул мужчина в приоткрытый рот. (Заниматься любовью в источниках было, разумеется, запрещено.) – Какое страшное искушение... – Грег обнял узкое лицо ладонями и ответил на поцелуй, с удовольствием чувствуя, как тёплая вода успокаивает кожу. – Сдаюсь без боя. Ему было всё равно, где, главное – сейчас и именно с этим мужчиной. Он прислонился спиной к камням, которыми были выложены края чаши, и притянул Акио на колени, лицом к себе. Луна подсветила растрепавшиеся серебристые волосы, капли воды на смуглых плечах, и Грег на мгновение замер, глядя на любовника с острым, искренним восхищением. – Какой ты красивый... И так же остро вспыхнуло желание – обладать этой красотой, обладать человеком, который сейчас казался то ли воплощением августовской ночи, то ли неожиданно упавшей в руки луной, то ли совершенным и злым звёздным мальчиком из сказки Уайльда. Грег прижал мужчину теснее к себе, пах к паху, и снова поцеловал, почти столь голодно и жадно, как тогда, в первый раз, в парке аттракционов. Грег уехал на четвёртый день. Акио видел, что ему не хочется, но было нужно – его учитель возвращался домой, а у Грега были ключи. Без него в номере стало неожиданно тихо и пусто. Акио поймал себя на том, что невольно вслушивается в звуки гостиницы, настораживается на редкие шаги в переходе, ведущем к его крылу. «Что за чёрт…» И, хотя ему нужно было время на себя, чтобы отдохнуть перед осенним триместром, очень хотелось позвонить Грегу и попросить его вернуться. Но звонить было некуда. К счастью. Потому что этот парень умудрился полностью лишить его способности соображать. И дело было даже не в количестве секса. (Он с юмором думал о том, что было бы, будь у мальчика больше опыта.) Оставшиеся дни Акио чинно соблюдал распорядок дня на источниках, съездил в пару экскурсий и в последний день купил два билета на рок-концерт в Нагасаки, ни на секунду не задумавшись, что Райдер может отказаться. Этот мальчишка совершенно точно любил рок-н-ролл не меньше, чем Акио. И хотя о многом за это время они успели поспорить до хрипоты, всё же многие взгляды и ценности у них удивительно сходились, и это производило на обоих поистине гипнотический эффект.