33 несчастья

- Вы это серьёзно? - Дует губы Элис, недовольно размахивая свитком. - А ты что хотела, правила есть правила, упустила душу, вот и отрабатывай. Следить надо, а не с амуром флиртовать! - Так не честно! - Знаешь, я не думаю, что растерзанная в лесу волком семилетняя девочка, это честно. - Но это же вполне естественно, такие случаи по миру не редкость! - Элис, не трепи мне мозг, иди, работай, пока я тебе штрафные санкции не ввёл. Куйсянь растворяется в пространстве и Элис обиженно топает, от чего её нога едва не проваливается вглубь облака. Определённо, если говорить о небесных неудачниках, то она и её блондинистая головка явно в топе. Честно говоря, Элис любила и не любила это время детства. Время, когда надо следить за телом, которое просто исследует новый мир, а не пытается пробиться за пределы своей черепной коробки. Время, когда конфеты важнее душевных мук, и когда ходить в колготках перед противоположным полом обычное дело. Детство - это большая морока, но совершенно не надо размышлять и наставлять на путь истинный. Надо следить, чтоб не засунула в нос косточку от сливы, и чтоб не накормила углём бродячего пса. А Ара это делала. Уже вторую жизнь подряд Элис не могла усидеть на облаке и десяти минут, обязательно что-то случалось из того, от чего надо уберечь. Доходило до того, что она засыпала на полу около ребёнка, не в силах подняться на облако. Ангелы разных мастей тоже спят иногда, когда сильно устанут, совсем не долго, где-то минут пять. Вдали от облака, что подпитывает их энергией, - минут двадцать. Ангелы - это чистые души, спасённые, чтоб помогать прожить лучшую жизнь другим душам, ещё не достаточно чистым, чтоб вознестись. Элис пророчила душе Ары ещё долгое проживание на земле, ведь нельзя так мучить-то. А вот Крису с соседнего облака уже который раз попадаются спокойные и близкие к идеальности подопечные, настолько, что Элис уже давно хочется его скинуть с этого самого облака, чтоб не хвастался. Раздражает. Впрочем, более раздражающего существа, чем душа Ары, представить было невозможно. Она будто специально постоянно влипала, падала, находила себе приключения. Казалось, даже запри её в вакууме, она бы смогла найти, чем вредным заняться. Ноготь с большого пальца левой ноги вырвать, к примеру. А чем не забава. С возрастом, Ара начинала меняться. Как и все дети, она успокаивалась, взрослея, перестала делать странные и нелогичные поступки во имя любопытства и интереса, но зато пришёл эмоциональный всплеск и, так называемый, трудный возраст. Время - самое-самое начало двадцатого века, Ара – девочка из рабочей семьи и ей пятнадцать. У Ары есть семья, Ара растёт здоровым ребёнком, ходит в местную школу и не видит ничего плохого в Японии и японцах. А спустя год её дом, вместе со всей семьёй, сгорает в пожаре, и, ходят слухи, что из-за старшего брата, который связался с корейским восстанием. Ара не знает кого винить. Элис находится рядом, сеет в её душе тепло, которое постепенно вытесняет боль утраты. Боль - это часть работы. Элис принимает её с почтением. Аре некуда идти, кроме как в клуб, единственный, что функционировал, наполненный вечерами японскими полицейскими и теми богачами, что пред ними пресмыкаются. Аре всё равно, Ара разносит заказы, медово улыбаясь, шлёт многообещающие улыбки всем и каждому, продолжая не доверять ровным счётом никому. А потом в её жизни появляется сын владельца клуба Ким Джонхён и Элис вспоминает, почему считала душу Ары самым раздражающим существом. - Эй, Ара, чего копошишься, принеси мне и моим друзьям выпивки! - Обойдёшься. Джонхён, под противный смех его, так называемых, друзей, растерянно хлопает глазами, ошарашенный словами девушки. - Что ты сказала? - Обойдёшься, господин Ким Джонхён. Повторяет Ара, вызывающе глядя на него, и поправляет фартук. Элис пытается всеми силами сгладить атмосферу, а ещё сделать так, чтоб Ара успокоилась. Но ситуация близка к фиаско. Джонхён смотрит на девушку вызывающе, она отвечает взаимностью. Элис пугается и резво спрыгивает с облака, но не успевает. Парень рывком поднимается и тащит за руку девушку в подсобку, а там толкает к стене и зло ухмыляется. - Что за спектакль? - А? Научись для начала вежливости. Я тебе не «эй, Ара», мальчик. - Ты работаешь на моего отца, так что не вякай. Захочу - ты мигом вылетишь. - На твоего отца, который и запретил мне подавать тебе алкоголь? Ну давай. Ара выбегает, хлопнув дверью. Элис следует за ней, рассуждая, что за мудло ангел-хранитель у Джонхёна. И она ожидает кого угодно, но не Криса, этого придурошного Криса, который сидел на соседнем облаке и хвастался, что у него всё замечательно и прекрасно. Элис вроде бы и ангел, вроде бы и чистая душа, но всё происходящее вызывает в ней бурю смешанных эмоций и подозрения, что её саму надо бы ещё на парочку жизней пустить, чтоб наверняка. (Куйсянь ей шлёт флакончик смирения и целую коробку терпения. Элис хочет разбить их ему о голову, но покорно принимает.) - Крис, давай работать вместе? Ангел смотрит на неё задумчиво, топит ступни ног в облаке и поджимает губы. - Ну, можно попробовать. Элис выдыхает, краем глаза следя за чутким сном Ары. - Тогда придёшь мне на подмогу, если что? - Ага. Крис откидывается на спину и потягивается, планируя лечь спать. Элис ещё минутку неловко топчется, а потом перебирается на своё облако, ловко перескочив небольшое расстояние. Время было ближе к четырём утра и, кажется, можно было тоже поспать пару минуток. - Ара, принеси кофе. Девушка морщится, закатывает глаза, но несёт кофе сынишке директора, севшему за какие-то документы. - Спасибо. Девушка удивлённо поднимает бровь, но ничего не говорит. Элис всячески поддерживает эту спокойную атмосферу вокруг девушки, заглушая рвущееся наружу раздражение. Крис не спускается вниз, Крису хорошо и так. Элис, кажется, скоро в себе будет заглушать раздражение. - Стоп, а ты что тут делаешь? Только не говори, что... Рен улыбается и показывает список на день, в котором золотой пылью выведено первым же в списке "Ким Джонхён и Ю Ара. Подопечные Криса и Элис сеульского отделения, клуб Melody. Выполнить до полудня." - Ты не можешь. Рен, стой, пожалуйста, во имя... - Прости, Элис, это моя работа. И амур ловко стреляет сначала в Ару, а потом и в Джонхёна, после поддерживающе приобнимая ангела. А у той в глазах вселенская боль и печаль всех народов Африки. (Куйсянь потом пришлёт ей немного радости и снова терпения. Элис всё ещё хочет разбить эти склянки ему о голову, но в то же время бесконечно благодарна за заботу.) Дни текут неторопливо, а ожидание лишь замедляет их ход. Искра влюблённости, зародившаяся между двумя людьми, разгорается медленно и вяло, в чём виноваты отсыревшие стрелы Рена, которые он любит прятать в облако, потому что их выдают сразу много, а работа амуров обычно не больше пяти пар за день. Вот и платится за это. Элис и Крису это только на руку, ну, Элис точно, а тот на землю спускается редко, с недовольным лицом и уходит быстро. Толку от него почти никакого, а ссориться нет ни времени, ни желания. Подарочки Куйсяня действительно помогали ей в чём-то, и в этом в том числе - архангел чувствовала себя достаточно легко, и с завидным спокойствием успокаивала все возможные вспышки раздражительности у Ары. И даже не хотела сослать ей душу преждевременно в ад, по старым связям договорившись всё это дельно провернуть. (Откуда Элис знает Ли Хёри не спрашивайте. Просто не спрашивайте, это было давно и не правда, Элис уже хороший ангел, вполне-таки заслуживающий своих светлых волос и личного облачка. Правда. Куйсянь подтвердит.) Но всё-таки стрелы не настолько плохи, чтоб совсем не сработать и спустя недели полторы у Ары сердце начинает биться чуть быстрее при виде Джонхёна, а тот совсем не хочет её третировать. И если и делает это - то скорее, чтоб скрыть, как потеют его ладони, при виде неё, и как волнение сковывает грудь. Это всё совсем невинно и легко, за этим даже приятно наблюдать и не хочется рушить. Японская оккупация сжимает горло, жить всё тяжелее и тяжелее, и эти чувства являются отдушиной, совершенно контрастируя с происходящей действительностью. Когда где-то расцветают очаги восстаний, то между ними цветет какая-то искренняя и нежная влюблённость. Джонхён наблюдает за Арой издалека, мнётся, задумываясь о том, что они совсем не пара, что слишком разное социальное положение, но всё же она так чудесно улыбается, а походка такая легкая. Девушка же всячески старается давить в себе чувства, но видит во снах цветущую яблоню и прогулки под ней только вдвоём. И Джонхён как-то признаётся. Он вновь тащит её в подсобку и держит за руки, пытаясь что-то сказать, но слова не вяжутся и в голове разве что вереск не пролетает. Ара молчит, поджимает губы, её немного потряхивает от ожидания, от возможности того, что вот-вот осуществится то, что ей так давно снилось. Парень так и не находит слов, зато находит её губы, нежно касается их, совсем невинно, и сразу всё встаёт на свои места. Рен, наблюдавший за этой сценой вместе с Элис, счастливо её обнимает, и едва ли не сам лезет целоваться, отчего Элис лишь смеётся и отпихивает любвеобильного купидона, у которого, вообще то, ещё дел невпроворот. Но тот всё равно подмигивает и обещает прийти после того как отработает сегодняшний план. И, кажется, всё становится радужно и чудесно - любовь успокаивает парочку настолько, что Криса Элис видит только ночами, когда прилетает на облако отдохнуть после долгого дня. И это в какой-то мере ей даже нравится. (Не то, чтобы она не любила Криса. Да, не любила. Он её раздражал. Всем. Напыщенностью, горделивостью и неумением признавать ошибки. И Элис бы пустила его ещё на пару кругов жизни, больно уж он иногда походил на те души, которых они, ангелы, по идее должны спасать.) Но сказка кончается слишком быстро. Прошло едва ли два месяца с признания - для ангельской жизни это совсем мало - как в клуб приходит полиция, обвиняя в укрывательстве повстанческой организации. И как-то совсем глупо завязывается перестрелка, глупо Ара пытается спасти Джонхёна, глупо умирает от ранения в грудь прямо на его руках, а он глупо погибает следом. Элис ничего не может с этим сделать. Ей тоскливо и больно, она привязалась к этой жизни и надеялась довести её до самого конца, до хэппи-энда, который будет если не "умерли в один день", то хоть "умерли от старости, похоронены по соседству скорбящими детьми". Куйсянь поджимает губы и поддерживающе сжимает её плечо, призывая относиться к этому с ангельским равнодушием. А после вновь даёт ей свиток с именем Ю Ары и обещает, что в этот раз всё будет совсем по-другому. В следующей жизни душа Ары рождается прямо на борту корабля, идущего к берегам свободной Америки. Мать её, обручившись с одним доктором, бежит из захваченной Кореи, выискивая до самой смерти новости об её родине. Ара, в этой жизни Кэтрин, растёт такой же раздражающей и капризной, но более счастливой. У неё есть младший брат и сестра, она пытается о них заботиться и это даже выходит иногда. А ещё она дико влюбчива в этой, американской жизни, не смотря на войну, которую переживает в подростковом возрасте. Её, как и её семью, она не особо касается - разве что отец уезжает работать на фронт, но возвращается невредимым, а мать работает и, в принципе, всё идёт более, чем прекрасно. В этой жизни у Ары всё настолько замечательно, что Элис даже больше, чем уверена, что у неё выйдет довести эту жизнь до конца. В Америке расцветает жизнь, начинается прекрасная послевоенная эпоха, Ара работает, как и мама, швеёй, каждый месяц ходит в кино и как-то летом, одним тёплым июньским вечером, знакомится там с прекрасным офицером, который провожает её до дома и зовёт как-нибудь сходить в ресторан. Элис обнимает пришедшего и совсем не знакомого ей амура, у которого стрелы сухие и совсем быстро разжигающие в сердце Ары согревающий огонь влюблённости, от которого так хорошо и потеют ладони при воспоминаниях о совместных минутах. - Мне кажется, в этот раз всё будет круто. Ты понимаешь, мне даже Куйсянь не шлёт никаких особо примочек, я и так справляюсь. Может даже отпуск дадут по окончании курирования, эх. Рен усмехается и приобнимает за плечи Элис, сидящую на его облаке. Сегодня он отложил все свои дела на несколько часов, чтоб спокойно поболтать с той, которую он стал видеть слишком редко из-за перевода вслед за душой под другую юрисдикцию. - Надеюсь, у тебя всё выйдет, и ты к нам вернёшься. Я скучаю. - Эй, кодексом небесного существования нам запрещено врать, ты сокращаешь себе существование, дурень. - Ругаться тоже запрещено, знаешь. И я не вру. Элис дует губы и едва ли не сталкивает парня с его же облака в безграничные просторы человеческой земли. Рен - милый, озорной и совершенно искренний, как и подобает всем небесным обитателям. Амуры - одни из самых очаровательных ангелов, они не так серьёзны и пафосны, как воины, охраняющие людей от демонов и небесный мир от людей. Исследуя небо, запуская тысячи ракет и миллионы машин для бурения скважин, люди так и не заметили обитателей, в чём была, несомненно, заслуга воинов, оберегавших границу небесного мира. А ещё, конечно, были и другого типа ангелы, те же музы, к примеру, вдохновлявшие людей на искусство. Среди них было несколько знакомых Элис, которые рассказывали о своей работе лишь лучшее. А ещё были те, кто плёл линии судьбы, но про них было совсем мало что известно; они работали совместно с посланниками ада и где они находились никто не знал. Всё это работало, как прекрасный слаженный механизм, не дающий сбоев почти никогда. - Элис, как там Ара поживает? - как про между прочим интересуется Крис, внезапно появившийся на облаке Рена. Крис. Тот самый Крис. - Спасибо, неплохо, а как Джонхён? - Да тоже неплохо, ну ладно, ещё увидимся. И перескакивает обратно на своё облачко, которое медленно отплывает на законное место. - Что это было? - Не знаю. Элис хмурит лоб, но молчит, опасаясь предполагать худшее. То, что она спрятала на самом дне своего сердца, тревогу за ту душу, что ей вверили, потому что Ара - это тридцать три несчастья и её катализатор - Джонхён. И на самом деле, Крис будто чувствовал, будто знал, что встреча их подопечных состоится снова. (И Элис, собственно, не удивлена, давно были слухи, что у него есть свои связи в каждом из департаментов, и в департаменте судьбы в том числе.) На тот момент Аре было ближе к пятидесяти. Муж её, что был на десять лет старше, уже скончался от неизлечимой болезни, дети были взрослые и любящие, нежно заботились о ней, несколько раз даже предлагали навестить историческую родину, но женщина отказывалась. Говорила, что поздно, что не знает языка, да и котов оставить не на кого, впрочем, как и цветы в горшках. Ара проводила дни свои в обществе книг, котов и телепередач, иногда созваниваясь с детьми и встречаясь с подругами примерно её возраста. Элис с умилением наблюдала за этой картиной, растянувшись на облаке. Всё было тихо, спокойно и казалось, что так будет и до самого конца. А потом около её небольшого облачка оказалось облако Криса, который улыбался так широко и радостно, будто ему отпуск дали трёхмесячный, а не отправили в другую страну за подопечным. - Только не говори мне, что... - Ага. - Это всё ты, да? Ты этому поспособствовал, придурок? - Эй, эй! Не нарушай ангельский кодекс. Да и как бы я мог, я всего лишь ангел-хранитель, судьбами распоряжаются свыше. Элис хочется его ударить. А ещё она всячески старается оттянуть момент знакомства, если не избежать его вовсе. Она советует Аре не выходить из дома, роняет цветы в горшках и шугает котов, когда она всё-таки собирается, тем самым запугивая вверенную ей душу до того, что Куйсянь собственной персоной появляется на её облачке и делает ей выговор. И сколько бы стараний не было приложено - встреча Ары и Джонхёна всё же происходит. От абсурдности ситуации Элис хочется закопаться в облачко и чтоб её совсем никто не видел, но она спускается на землю. - Вы говорите по-корейски? – с этой фразой, сказанной на родном языке, подходит едва ли не к каждому прохожему азиатской внешности Джонхён. Ара слышит давно забытый ею язык и замирает, что становиться её ошибкой. Мужчина выцепляет её из толпы и пристаёт прицельно к ней. Ара делает попытку побега. - Ну же, не уходите, я же вижу сородича! - продолжает мужчина, схватив её за руку. А после, увидев её удивленные глаза, с трудом подбирая слова, наконец, произносит на английском. - Вы кореянка? - Да, но живу всю жизнь тут и не говорю на родном языке, лишь понимаю, что звучит именно он. Ара улыбается мужчине и почти уходит, как её снова хватают за руку. - Дело в том, что у меня украли деньги и документы, я никого тут не знаю, – говорит он на ломаном английском и Ара тяжело вздыхает, понимая его речь. На дворе стоял 1970 год, где-то устраивался военный переворот, где-то провозглашались новые государства, где-то выпускался новый автомобиль. А Ара, вдыхая воздух родного Чикаго, ждёт Джонхёна около посольства. Там ему, собственно, ничего особенного не говорят и, не смотря на все старания Элис, Ара всё-таки везёт Джонхёна к себе домой после. У него нет денег, документов, а ещё абсолютно точно нет совести, недовольно думает ангел, наблюдая за тем, как он уплетает всю ту еду, что Ара наставила перед ним. - Он что, в этой жизни уголовник? - Нет, бери выше - он её судьба. Элис закатывает глаза и легко пихает стоящего рядом, на земле, Криса. Парочка дней Джонхёна затягиваются на парочку месяцев, спустя которые оказывается, что ему вовсе необязательно возвращаться обратно. Дети Ары поглядывают на него с опаской, предупреждая маму о том, что он какой-то совсем непонятный. А та ничего не слышит, она влюблена и счастлива, впрочем, влюблена взаимно, невзирая на всю странность ситуации. (Даже амур, когда оказался в доме Ары выглядел немного поражённым, но ничего не сказал всё же.) Элис лишь разводит руками. - А ты ничего от меня не скрываешь? Как-то интересуется Ара, протирая тарелки в кухне и наблюдая за смотрящим телевизор Джонхёном. Мужчина оборачивается на неё и отрицательно мотает головой. - Точно? - А что бы ты хотела знать? Джонхён говорит на английском ещё плоховато, но Ара его вполне таки понимает, впрочем, как и окружающие. - Ну, много чего. Я же почти ничего о тебе не знаю. - А что обо мне знать? Родился в Корее, женился, жена погибла от несчастного случая, из детей только дочь Хёджин, она замужем, всё хорошо. Ара ставит тарелки в шкаф и садится около него на диванчике в зале, заправляя за ухо выпавшую прядь ещё насыщенно-чёрных волос. - А подробнее? Почему ты приехал? Почему не уехал обратно? - А ты хочешь от меня избавиться? Ара морщиться и легко стукает его ладошкой по колену. - Не уходи от разговора. - Хорошо. Я уехал, потому что в Корее меня ничего не держало, а за свою жизнь я не совершил ничего такого рискованного. А не возвращаюсь потому, что здесь ты, а там совсем никого, лишь дочь, живущая своей жизнью. - Он не врёт? - тихо интересуется Элис, глядя на Криса, лежащего на соседнем облаке и тоже наблюдавшего за происходящим. - Отчасти. - А дальше? - Что дальше? Моя жизнь посредственная и неинтересная, правда. Ара поджимает губы и вновь лупит его, но уже по плечу. - Мы ещё вернёмся к этому разговору. Но не успевают. Жизнь - череда случайностей и нелепых стечений обстоятельств. А Ара - это чертовы 33 несчастья, которые не справляются с управлением машины и вылетают на полной скорости в озеро Мичиган. Что Элис, что Крис были совершенно бессильны в этой ситуации, это было совершенно внезапно и даже неизвестно, кого надо винить больше - Ару, что не справилась с машиной, Джонхёна, что отвлекал её в течение поездки, мокрый асфальт Чикаго или ещё что-то. (Под «что-то» Элис предполагает то, что прошлое Джонхёна так и не стало ей известным, как бы она не пыталась выведать это у Криса, и как бы не пыталась выведать это Ара у Джонхёна. И это не могло не напрягать.) Но, так или иначе, Элис, совершенно опустошенная и шокированная стоит перед Куйсянем, который опять даёт ей свиток с именем Ары и даже не знает, что сказать в поддержку. - Ну, ты это… Я в тебя верю, в общем. И Элис вновь принимается за работу, снова в Корее, уже совсем в другое время и искренне надеясь, что доведёт эту жизнь до конца. И никакой Джонхён ей в этом не помешает. Новая жизнь снова безумная в детстве, Ара вновь влюбляется в каждого, но в этот раз всё в разы интереснее и Элис сталкивается с тем, что лишь капельку задело Ару и её семью в Америке, зато прям расцвело в этой, девятнадцатилетней Аре девяностых годов. Время первых айдол-групп, время первых сэсанов, время первых фанклубов. И да, конечно, Ару это не обошло стороной. Ара стала фанаткой группы H.O.T. и особенно их репера – Тони Ана. Родители не знали что делать, а девушка скупала все диски, ходила на множество передач с ними, записывала видео и периодически зависала около агентства с подругами из фанклуба. И как бы родители не пытались - она не менялась и когда закончила с горем пополам школу и таки поступила, хоть и с трудом и не совсем туда, куда хотела. Но главное – поступила, и теперь можно было выдохнуть и просто надеяться, что она скоро переболеет. Но она всё не переболевала. Она всё так же сидела ночами около агентства, поджидая любимчиков, иногда встречая их и крича вслед о том, как она их сильно любит, как жить без них не может, и что она судьба Тони-оппы. (Какая к чёрту судьба, думала Элис, стоя рядом на улице и всеми силами пытаясь успокоить девушку, едва ли не майку на себе рвущую. Крис проходит рядом и тихо посмеивается, как бы намекая, что ему опять повезло больше и он по другую сторону баррикад со своим Джонхёном, который теперь трейни.) И встреча, конечно же, состоялась вновь. Ара вновь сидела под окнами СМ не смотря на глубокую ночь и то, что ей, в принципе, вполне-таки было, где переночевать. Но прошли слухи, что Тони сегодня засиделся в СМ и девушка надеялась его увидеть, поговорить лично, подарить парочку булочек и бутылочку молока, чтоб подкрепился после выматывающей тренировки. - Извините, а чего вы ждёте? – непринуждённо спрашивает внезапно оказавшийся рядом неизвестный парень. - Я жду Тони-оппу. Парень качает головой, а потом, подумав, выдаёт: - Знаете, Тони уже ушёл, я вам чисто по-человечески об этом говорю, идите домой, я уверен, вас ждут. - Я не верю. Я чувствую, что оппа тут. Парень закатывает глаза и садится рядом. - Я Джонхён, кстати. И я тут трейни. И Тони ушёл полчаса назад, наверное, через чёрный вход, я его видел. Еду можешь отдать мне. - А я Ара и что-то мне подсказывает, что ты врёшь и просто хочешь заполучить ту еду, что я купила оппе. Джонхён цокает языком и задумывается о том, зачем он вообще говорит с ней. Ах, да, он очень давно не ел, денег нет, стажёрство не приносит никакой прибыли, а ЭйчОуТи вполне-таки неплохо зарабатывают и могут прокормить себя, свою семью и ещё парочку человек заодно. Тони совсем не нужны эти булочки с молоком, думается ему. - Что мне сделать, чтоб ты поверила? В СМ не проведу, не надейся. Ара дует губы, но потом вздыхает и отдаёт еду парню, который отвечает на это ей радостной улыбкой и с аппетитом поедает. - А что ты умеешь? Ну, ты как бы танцор, репер, вокалист? - Я учусь всему, но больше успехов в репе и танцах. Ара поджимает губы и выдаёт прекраснейшую фразу, от которой Элис вновь хочется закопаться в облачко и не знать вообще о том, что у неё есть подопечная. - Тони-оппа всё равно круче тебя. Джонхён лишь ухмыляется и откусывает ещё кусочек, совсем не удивившись её словам. - Знаешь, будь я сейчас не уставшим, как чёрт, я бы ещё поспорил. Но сейчас мне хочется лишь доесть и пойти в общежитие спать. Ара закатывает глаза, но ничего не говорит, а лишь сидит рядом и иногда поглядывает на быстро уплетающего еду парня. Элис даже не знает, что с этим сделать можно и как помочь, поэтому просто, как и Крис, сидит и наблюдает за происходящим сверху. - Хочешь, я буду подкармливать тебя иногда? Звучит вопрос немного неловко и неожиданно, отчего парень едва ли не давиться последим кусочком булочки. - Это было бы мило, но если ты думаешь, что я тебя за это познакомлю с Тони, то ты ошибаешься. Ара поджимает губы и молча наблюдает за тем, как парень допивает бутылочку, а потом встаёт и отряхивается, сама не спеша подниматься. - Ну что? - Ничего. Я ещё хочу тебя иногда подкармливать. Ты милый. - Ну, спасибо. Ара смеётся, а после тоже встает, и почти было уходит, как Джонхён предлагает проводить её до дома. И она не может отказаться. Рен уже целится в них из своего чудесного золотистого лука и Элис совсем как-то не волнуется в этот раз. Может предчувствие ей подсказывает, что в этой жизни всё сложится. А может она просто уже очень устала и всё чего хочет – в отпуск. Но, так или иначе, – в её душе тепло покалывает, глядя, как Ара идёт совсем рядышком с Джонхёном, как летняя луна освещает их, и как хорошо им в этой, новой, спокойной жизни. Впереди будут тысячи взлётов и падений. Ара всё ещё создаёт множество проблем и на самом деле является той, кого можно назвать «33 несчастья». Но Элис хочется верить, что раз судьба третий раз сводит эту парочку вместе, значит так должно быть. Её голова медленно касается плеча Рена и тот мягко приобнимает её в ответ, шепча «всё будет хорошо». И Элис верит.