***
Пребывая с самого утра в не лучшем настроении, Сайхитей без энтузиазма принял от Первого Министра составленный главным евнухом каталог из прекрасных наложниц гарема. Молодой Император сначала отнекивался от ознакомления с каталогом, ссылаясь на занятость, затем просто стал избегать господина Хаку. Вскоре прямо сказал, что сейчас ему не до женщин, но уставший от нытья Гентокуина Первый Министр всеми правдами и неправдами уговаривал Сайхитея глянуть на каталог хотя бы одним глазком, а когда мужчина подловил Хотохори за любованием на себя в карманное зеркало прямо на собрании министров, то, не выдержав, прямо после собрания бухнул на стол этот злосчастный альбом с портретами предполагаемых красавиц. — Пожалейте труды нашего главного распорядителя гарема и уважьте чаянья девушек, наконец, Ваше Императорское Величество, — твердо заявил он при этом. И Хотохори ничего не оставалось, как взять в руки предмет спора и начать его пролистывать. После затянувшегося молчания, прерываемого лишь шорохом переворачиваемых страниц, Император наконец заявил: — Хаку, мне кажется, что эти портреты слишком уж нереалистичны, — с этими словами Сайхитей вернул каталог обратно Первому Министру. — С чего это Вы пришли к такому мнению? — осторожно поинтересовался Хаку. — Вот, например, взять этот портрет некой Кинбо... — с явным недовольством пояснил Сайхитей, указывая на прелестное изображение упомянутой девушки. — Должно быть, она подкупила художника! Министр решил не спрашивать, почему Сайхитея возмутил портрет лишь вышеупомянутой барышни, дабы не вызывать еще большего недовольства Императора. Догадки у него были — ведь накануне он уговорил-таки молодого Императора пуститься на авантюру и самолично посетить-таки гарем, переодевшись в женщину для того, чтобы остаться неузнанным. Видимо, ничего хорошего Сайхитей там не увидел, раз теперь на каталог, с таким усердием составляемый главным евнухом гарема, и взглянуть даже не желал. Видя такой настрой Императора, министр предпринял попытку переключить его внимание на остальных девушек, пока тот не отказался совсем обсуждать дела навязанного ему гарема. — Но есть ведь и другие девушки. Взгляните-ка на эту — такая красавица, что взгляда не оторвать! — Хаку продемонстрировал Императору портрет Хооки, с такой гордостью, словно сам его писал, и немудрено было не возгордиться подобной жемчужиной в гареме — девушка наконец привыкла одеваться и краситься как придворная дама, да и нарисована была великолепно. — Довольно, — пресек все старания Первого Министра Хотохори. — Ни одна из этих так называемых «красавиц» не сравнится со мной по красоте! Нда, а ведь Хаку и не подозревал, чем закончится вчерашняя вылазка, Сайхитей вернулся с «рейда» в образе прекрасной наложницы таким раздосадованным, словно самого черта с рогами да в женском платье увидел! В расстройстве мужчина еще раз пролистал портреты и тут наткнулся на нечто жуткое. — О, Господи, жуть какая! — прошептал он, зажимая рот рукой, едва сдерживая внезапно нахлынувший смех. — Это как же такая уродина могла попасть в гарем? И куда только Гентокуин смотрел?! Если она действительно настолько некрасива, так я завтра же велю, чтобы эту девушку исключили из гарема! Портрет, который попался на глаза Первому Министру, оказался невообразимо чудовищной карикатурой в стиле «ню» на девушку под номером пятьдесят четыре — Тё Корин. Увидев такое «художество», Хаку сразу перестал удивляться, отчего же Сайхитей отказывается смотреть этот каталог в принципе. Наверное, эту страшилку он вчера и встретил! А, как известно было всему двору, за прекрасным Императором водился грешок — он терпеть не мог уродливых людей, а тут такой сюрприз в его же гареме... Не приходилось даже и сомневаться, что это — работа Гентокуина, именно он постарался, чтобы гордячка и нахалка Корин выглядела как можно более непрезентабельно, дабы ее персона ни в коей мере не смогла заинтересовать Императора. Портрет Хооки он, напротив, сделал вдвойне прекрасней, ведь эта девушка была одной из немногих «счастливиц», кого Гентокуин разыскал и привез в гарем самолично. Если эта девочка приглянется Сайхитею, именно он — Гентокуин — будет удостоен немалой денежной награды, а также заработает себе почет и уважение на всю оставшуюся жизнь. Но еще важнее было евнуху вернуть свое прежнее некогда высокое положение при дворе, если бы именно Хооки стала императрицей. Сайхитей тем временем потер переносицу изящными пальцами и строго заметил: — Передай Гентокуину, чтобы он серьезнее относился к своим обязанностям. — Слушаюсь, Ваше Императорское Величество, — уже справившись с собой, поклонился Хаку и покинул зал совещаний, оставив Императора наедине с горе-каталогом, раскрытым на злосчастном номере пятьдесят четыре...***
Голос Первого Министра, который достаточно громко и не менее жестко отчитывал Гентокуина, собрал за дверями комнаты главного евнуха уже немалую толпу любопытных наложниц, которые и без того как бы невзначай прогуливались поблизости в ожидании вестей о том, как пресветлый Сайхитей воспринял каталог и кем он изволил заинтересоваться. Между тем среди взбудораженных девушек то и дело ходили шепотки: — Это правда, что Его Императорское Величество прошлым вечером тайно посетил гарем?! — Не может бы-ыть! — Как же мы его не узнали? — К кому же он приходил?! — А что за красивая новая наложница появилась в гареме? — это подала голос Кинбо, и тут же сообразительные девицы сложили два плюс два — кто не привлечет внимания в гареме? Конечно же, женщина! И снова раскудахтались эмоциональные красавицы: — Какой же Император сообразительный и хитрый! — Какой же он красивый! — Ах, какое у Его Величества чувство юмора! Поняв, что вчерашняя красивая незнакомка — это и был Император Конана, Кинбо чуть в обморок не упала. «Ах, предсказание сбылось, Его Величество первой навестил меня! Какой же он!» — девушка раз за разом прокручивала вчерашний короткий диалог у себя в голове, пытаясь найти в ответах Императора хоть намек на интерес. А из-за двери тем временем показался недовольный Хаку с многострадальным каталогом в руках — когда министр забирал его у Императора перед встречей с евнухом, тот так и был раскрыт на все той же Корин Тё, а Сайхитей старательно не смотрел в сторону сей «карикатуры»... — Что-то вы чересчур тут расшумелись, красавицы! — заметил Хаку с досадой, увидев множество красавиц, что столпились перед дверями Гентокуина. — Вчера... Император... каталог... — доносились отдельные выкрики сквозь всеобщий галдеж. Жестом попросив тишины, Первый министр поинтересовался: — Которая из вас — Корин? Есть ли такая среди вас? Гордая Корин, выпятив грудь и задрав подбородок, шагнула из толпы: — Корин — это я, господин Хаку! — с достоинством произнесла она, уже мысленно ликуя — наверное, Сайхитей выбрал ее по каталогу, иначе зачем спрашивать министру о ней? Хаку же повел себя странно — заскрипел зубами и в бешенстве взревел «Гентокуин!!!». Не такой реакции на себя ожидала растерявшаяся Корин, но ответ не замедлил ей открыться — страницы каталога как раз были распахнуты на ее портрете, увидев эту жуткую мазню, даже отдаленно не смахивающую на девушку, Корин аж затряслась от злости, чувствуя, как грудь под прекрасным дорогим кимоно начинает жечь — верный признак того, что знак Хранителя зажегся алым. — Да как он!.. Да что он!.. Вот я ему!.. — сжимая кулаки, в гневе вскричала оболганная красавица, лишь мягкие увещивания Хооки смогли ее утихомирить. Тем не менее, мысленно Корин решила непременно отомстить этому негодяю. Тем временем Хаку ушел, унося с собой злосчастный каталог, а девушки принялись осаждать главного распорядителя гарема, робко выглянувшего из-за дверей после ухода Первого Министра. — А правда, что Его Величество сказал, что ноги его не будет в гареме?! — Он что, никого не выбрал из каталога? — А кого он отметил после вчерашней тайной прогулки? Гентокуин попытался утихомирить взволнованно галдящих подопечных: — Тише, тише, девочки, успокойтесь, у меня все под контролем! Его Величество еще слишком молод. Вам всем необходимо набраться терпения. А в ответ на всеобщее разочарование и стенания: «Только не э-это!», евнух со вздохом добавил: — К тому же... Одна птичка напела мне, что у благородного Сайхитея уже есть одна девушка на примете. — Что-что ты сказал?! — Корин от такой новости даже про возмущение подлыми махинациями с каталогом позабыла и пробилась вперед, не желая пропустить не единого слова евнуха в ответ. — Что это еще за девушка?! — Она... эээ... В общем, это Жрица Судзаку, — обреченно признался Гентокуин. — Жрица Судза-аку-у-у?! — недовольно загудели наложницы. Выходит, что Сайхитей уже сделал выбор и, как в насмешку над всеми ими, посвятил все свои мысли и мечты какой-то девице, которую даже никогда не видел и, возможно, не увидит?! — Ха, так он ведь ее и знать не знает! — насмешливо выкрикнула одна из наложниц из толпы, шум и галдеж нарастали. Хооки растерянно переминалась с ноги на ногу, ожидая хоть каких-нибудь пояснений о таинственной жрице Судзаку, а Корин фыркнула и громко заявила, поворачиваясь в своим еще недавним соперницам: — Ничего смешного! Да разве мы допустим, чтобы какая-то уродливая девица из другого мира, которая то ли явится, то ли нет, вот так нагло взяла и похитила сердце нашего мужчины?! — Точно-точно! Может, она вообще какая-нибудь деревенщина неотесанная! — подхватила Кинбо, которая хотела было демонстративно в обморок хлопнуться да резко передумала это делать. И потом, кто бы поверил, что эта кровь с молоком молодая женщина может вот так ни с того, ни с сего потерять сознание от избытка эмоций?.. Теперь Кинбо была заодно с Корин и готова была направить всю свою кипучую энергию на войну против эфемерной соперницы из другого мира. Увидев такой настрой активисток гарема, остальные наложницы тоже приободрились: — Правильно, не видать ей нашего Императора! — Мы этого так не оста-авим! — Вот мы ей покажем, почем фунт лиха! — Лягушке не забраться на вишню! Через пару минут девушки, не сговариваясь, выстроились дружной «китайской» стеной, взявшись под руки, и принялись маршировать, звонко выкрикивая нехитрую речевку: «Фиг тебе, жрица Судзаку! Фиг тебе, жрица Судзаку!» Одна лишь растерянная Хооки не принимала участия во всеобщем действе, стоя позади всех девушек и с удивлением хлопая глазами. Гентокуин же, с ухмылкой наблюдая за сплоченностью девиц их гарема, негромко пробормотал: — Ничего-ничего, красавицы, судьба уже указала мне на истинную избранницу Императора! Остановив торжествующий взгляд на Хооки, евнух ухмыльнулся еще шире — пусть он и сам порой удивлялся абсурдности очередного предсказания, но, что ни говори, ошибался в них редко.