Кто бы мог подумать...

По обычаю, новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз никто из профессоров или студентов не захлопал, если не считать самого Дамблдора и Хагрида. Их удары ладонью о ладонь уныло прозвучали при всеобщем молчании и скоро затихли. — Что с ним случилось? — прошептала Гермиона. — Что с его лицом? — Не знаю, — ответил Рон, заворожённо глядя на Грюма. Грозный Глаз остался совершенно равнодушен к такому более чем прохладному приёму. Не обращая внимания на стоящую перед ним кружку тыквенного сока, он снова полез в плащ, вынул плоскую походную флягу и сделал из неё порядочный глоток. Пока он пил, задрав локоть, его мантия на пару дюймов приподнялась над полом и Гарри углядел часть точёной деревянной ноги, заканчивающейся когтистой лапой. Дамблдор вновь прокашлялся. — Как я и говорил, — он улыбнулся множеству студенческих лиц, все взоры которых были обращены к Грозному Глазу Грюму, — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого ещё не было в этом веке. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников. — Вы ШУТИТЕ! — оторопело произнёс Фред Уизли во весь голос, неожиданно разрядив то напряжение, которое охватило зал с самого появления Грозного Глаза. Гарри был несказанно рад, что Кэролайн предупредила его об этом Турнире, иначе бы он тоже не сдержал возгласа. Но в отличие от Фреда, вопросительно-непонимающего. Все засмеялись, и даже Дамблдор понимающе хмыкнул. — Я вовсе не шучу, мистер Уизли, — сказал он. — Хотя, если уж вы заговорили на эту тему, я этим летом слышал анекдот… словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон… Профессор МакГонагалл многозначительно кашлянула. — Э-э-э… но, возможно, сейчас не время… н-да… — Дамблдор почесал кустистую бровь. — Так о чём бишь я? Ах да, Турнир Трёх Волшебников. Я тоже, думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять своё внимание чем-нибудь другим. После этих слов Поттер как по команде повернулся к Слизеринскому столу и отыскал глазами платиновую макушку, а уже потом и угольно черные. Драко Малфой сидел все с той же пустотой в глазах, в которых все же была одна эмоция. Раздражение. А вот на Блэк было страшно смотреть. Она все еще испепеляла взглядом затылок Грюма, но словно уловив на себе чей-то пристальный взгляд, повернулась к Гарри. Поттер смутился и опустил взгляд. — За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжал тем временем Дамблдор, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее наши Департаменты магического сотрудничества и магических игр и спорта пришли к выводу, что пришло время попробовать ещё раз. Всё лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при которых ни один из чемпионов не подвергся бы смертельной опасности. Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с окончательными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Беспристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трёх Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галлеонов. — Я хочу в этом участвовать! — прошипел на весь стол Фред Уизли — его лицо разгорелось энтузиазмом от перспективы такой славы и богатства. Он оказался далеко не единственным, кто, судя по всему, представил себя в роли хогвартского чемпиона. За столом каждого факультета Гарри видел людей, с не меньшим восхищением уставившихся на Дамблдора или что-то с жаром шепчущих соседям. Но тут директор заговорил вновь, и зал опять умолк. — Я знаю, что каждый из вас горит желанием завоевать для Хогвартса Кубок Трёх Волшебников, однако Главы участвующих школ совместно с Министерством магии договорились о возрастном ограничении для претендентов этого года. Лишь студенты в возрасте — я подчёркиваю это — семнадцати лет и старше получат разрешение выдвинуть свои кадидатуры на обсуждение. Это, — Дамблдор слегка повысил голос, поскольку после таких слов поднялся возмущённый ропот — близнецы Уизли, например, сразу рассвирепели, — признано необходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными, какие бы предосторожности мы ни предпринимали, и весьма маловероятно, чтобы студенты младше шестого и седьмого курсов сумели справиться с ними. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возраста при помощи какого-нибудь трюка не подсунул нашему независимому судье свою кандидатуру для выборов чемпиона. — Его лучистые голубые глаза вспыхнули, скользнув по непокорным физиономиям Фреда и Джорджа. — Поэтому настоятельно прошу — не тратьте понапрасну время на выдвижение самих себя, если вам ещё нет семнадцати. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга появятся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года. Не сомневаюсь, что вы будете исключительно любезны с нашими зарубежными гостями всё то время, что они проведут у нас и что от души поддержите хогвартского чемпиона, когда он или она будет выбран. А теперь — уже поздно, и я понимаю, насколько для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте времени! Дамблдор сел на место и заговорил с Грозным Глазом. С громким шумом и стуком ученики поднялись на ноги и толпой хлынули к дверям в холл. По пути в Гриффиндорскую башню многие вели оживленные споры по поводу того, что возрастные ограничения несправедливы и кто будет судьей. Друзья дошли до входа в гриффиндорскую башню, загороженного большим портретом Полной Дамы в розовом шёлковом платье. — Пароль? — потребовала она, как только они приблизились. — Чепуха, — отозвался Джордж. — Мне староста внизу сказал. Портрет развернулся, открыв проём в стене, в который и пробралась вся компания. Круглая общая гостиная была согрета огнём, потрескивающим в камине, кругом стояли мягкие кресла и столы. Гермиона бросила на весело пляшущее пламя мрачный взгляд, и Гарри отчётливо услышал, как она пробормотала «рабский труд», прежде чем пожелать им спокойной ночи, после чего удалилась в спальню девочек. Гарри, Рон и Невилл поднялись по последней, винтовой лестнице и наконец попали в собственную спальню, расположенную на самом верху башни. Мальчики надели пижамы и забрались в кровати. — Ты знаешь, я тоже мог бы участвовать, — сонно пробормотал Рон в темноте. — Если уж Фред и Джордж придумают, как… на Турнир… а ты сам… никогда… не думал?.. — Нет, не думал. — Гарри перевернулся на другой бок, и череда ослепительных видений возникла перед его внутренним взором. Вот он перехитрил судью, и тот поверил, что ему семнадцать лет… он стал хогвартским чемпионом… вот он стоит, торжествующе подняв руки перед ликующей школой — крики, рукоплескания… он только что выиграл Турнир Трёх Волшебников… Гарри улыбнулся в подушку, весьма довольный тем, что Рон при всём желании не может ничего этого видеть.

***

Темно. Старик поднимается по шаткой лестнице на свет. Вот он подходит к двери и слышит странные голоса. Холодный, от которого бросает в дрожь, и трусливый. Странный шепот. Дверь открывается и на пороге два человека. И страшное существо с палочкой. Зеленый свет заполоняет все. Гарри проснулся в холодном поту и попытался вспомнить сон. Шрам покалывало и поэтому не оставалось сомнений в значении сна. Не желая будить Рона, Гарри тихо поднялся с кровати и накинул мантию-невидимку. Взяв палочку с тумбочки и выйдя из комнаты, Поттер зажег на конце Люмос и двинулся к директорской башне. Но на середине пути он увидел свет от Люмоса и погасил свою палочку, опасаясь быть пойманным. Двое людей шли в том же направлении, что и Гарри. Они переговаривались шепотом, но Гарри мог отчетливо слышать их. — Неужели это не может подождать до завтра? — спросил первый голос, в котором слышались капризные нотки. Гарри уже слышал их, и поэтому не сомневался, что это Малфой. — Я же говорила что нет. Иначе этот старик совсем обнаглеет и приберет к рукам еще и его. Удивительно, как этого шарлатана еще не раскрыли. Он же действует незаконно прямо под носом у Министерства! А дядюшка вообще так не имеет права там находится! Я конечно понимаю, что пока я в Хогвартсе поместье пустует и все такое, но ведь можно было спокойно попросить, а не выгонять меня из дома, загораживая ЧУЖОЙ родовой магией МОЕ родовое поместье! — Кэролайн явно сердилась. — Пошлешь письмо Визенгамоту, пусть они разбираются, — прохныкал Драко, которому явно было не по душе слоняться по замку ночью. — Я уже тебе говорила. Я не собираюсь отправлять его обратно в Азкабан только за то, что он забрал мое поместье. Тем более, он не виновен. Гарри вышел из коридора, так как не боялся быть раскрытым в мантии-невидимке, и последовал за слизеринцами. Он уже понял, что разговор идет о Сириусе. — Это не доказано, — парировал Малфой. — Петтигрю жив, — небрежно ответила Кэролайн. — По-твоему, он добровольно пойдет в Министерство и сознаете в убийстве и предательстве? — скептически просил блондин. Девушка не ответила. Странная компания добралась до горгулий в полной тишине. — Пароль? — спросила сонная горгулья. — Опять сладость какая-нибудь, — пробормотала девушка. — Лимонные дольки, шоколадные лягушки, лакричные палочки, Сахарные свистульки, — безразлично перебирал Малфой названия сладостей, — Леденец-шипучка. Горгулья резко отъехала в сторону. Гарри удивился, как Драко отгадал пароль. — Сладкоежка, — усмехнулась Блэк и прошла в кабинет директора. Вместе с ней ушел и свет, озаряемый ее палочкой. Малфой прислонился к стене, прикрыв глаза. Светлые волосы были видны даже в темноте коридора, и Гарри прислонился к соседней стене, смотря на Малфоя, и пытаясь понять, как он дожил до такой жизни. Что было бы, если бы он принял его руку в поезде? Наверняка, ничего хорошего. Поступил бы на Слизерин. Не подружился бы с Гермионой, и Волан-де-Морт воскрес бы с помощью философского камня еще на первом курсе. А может, Джинни бы умерла в Тайной комнате, а Том Реддл вернулся в виде шестнадцатилетнего подростка. Или Сириуса бы поцеловал дементор, а Питер Петтигрю сбежал. Хотя он и так сбежал, но зато Гарри узнал всю правду. Гарри отвлекли от мыслей крики, доносившиеся из кабинета директора. Слов было не разобрать, но явно был громкий спор. Через пару минут из-за горгулий появилась разъяренная Блэк. — Да как он смеет?! Это я еще мала?! Старый маразматик! Это Я должна войти в положение?! Вообще-то это МЕНЯ выгнали из родного дома! Я осталась одна, без жилья и библиотеки, и это Я все не так понимаю?! — Я же говорил, что это гиблое дело, — сказал Малфой, когда девушка набрала воздух в легкие, что бы снова разразиться гневной тирадой. — И он позвал на должность ЗОТИ параноика, который убил мою мать! — все-таки закончила девушка. Гарри был в шоке. У Кэролайн не было матери? И это сделал Грюм? Аврор? Наверно ее мать была Пожирателем Смерти. Или сделала что-то плохое. Джинни сказала, что не знает ничего о ее родителях. А еще Поттер вспомнил разговор в лесу. Малфой тогда сказал, что если выбирать между благородным родом и темномагическим семейством Британии, долго думать не приходиться, но какое семейство благородное, а какое темномагическое, Блэк или Малфой, Гарри не знал. Если Блэк, то это многое бы объяснило. А если Малфой… То тут надо напрячь мозги, которые Гарри не хотел подвергать нагрузкам посреди ночи. — Только не говори, что ты не знаешь, зачем он здесь, — закатил глаза блондин, которые светились серебром под светом Люмоса. — Слежка и разведка? Турнир Трех Волшебников это не финальный матч по квиддичу между факультетами. Здесь нужен хороший аврор, а так как Кингсли занят в аврорате, у них не осталось выбора, как пригласить чокнутого старика, который убивает все, что движется. Не удивлюсь, если он нас еще Непростительным учить будет… И слизеринцы ушли, оставив Гарри Поттера, который забыл, зачем вообще вышел из Гриффиндорской Башни сегодня ночью, в раздумьях. Простояв возле горгулий какое-то время, Мальчик-Который-Выжил отправился в спальню, но уснул он прежде, чем его голова коснулась подушки.