Последняя попытка

- Неужели соскучился, братец? – услышал Тор, лишь войдя в просторный зал. Посредине возвышалась огромная стеклянная камера, в которой и ждал его любимый сводный братик. Локи выглядел более чем самоуверенно, глядя богу грома прямо в глаза и едва заметно усмехаясь. План трикстера воплощался как нельзя лучше. - Я пришел поговорить, - хмуро заявил Громовержец, останавливаясь прямо перед Локи. Он изо всех сил старался, чтобы не сорвался голос, чтобы Локи не услышал в нем безграничного сожаления. Нет, еще слишком рано открывать все карты. Трикстер лишь с усмешкой посмотрел на него, с интересом ожидая продолжения. – Ради чего все это, брат? Тебе станет легче, разрушь ты этот мир? Из-за твоих обид пострадают невинные люди!.. - О, могучий Тор так и не понял? – лжец приблизился к стеклу и буквально прорычал, вглядываясь в глаза напротив: - Неужели вы думали, вы все, что я буду терпеть ту ложь, что окружала меня всю жизнь? Что я и дальше буду жить окруженный обманчиво добрыми лицами, что буду верить, как вы все любите меня, несмотря ни на что? Даже ты, клявшийся мне в своей верности, в конечном итоге предал! Тор никогда не видел брата таким – зеленые глаза пылали огнем ярости, казалось, не будь этого стекла, и Локи кинулся бы на него, стараясь причинить как можно больше боли, добраться до самого сердца. Сколько ненависти было в его голосе. Лжец отступил на шаг и расхохотался безумным смехом, отразившимся эхом от стен зала. Громовержец насторожился. Что-то было не так, он чувствовал инстинктивно, будучи опытным воином. Стараясь ничем не выдавать себя, он прислушался. Дыхание… Чужое дыхание где-то совсем рядом, прямо у него под ухом. Тор резко развернулся, прижимая брата к стене. Иллюзия в камере мгновенно развеялась, и теперь Одинсон видел перед собой настоящего Локи, озлобленного и потерянного. Тот, поняв, что его раскрыли, воспользовался секундным замешательством громовержца и с силой оттолкнул его в сторону. - Что же, ты стал умнее, - усмехнулся маг, пятясь к выходу. – Я недооценил тебя, брат. Наверное, недооценивать тебя вечно будет моей слабостью. Локи все так же улыбался, и в глазах его отражалось безумие. Если бы Тор только знал, как помочь брату избавиться от этой боли! Если бы успел тогда! Был ли у него шанс вернуть того прежнего Локи? Вновь заставить брата поверить ему? Этого Громовержец не знал. - Я никогда не желал причинить тебе боль, брат! – выкрикнул он, чем заставил лжеца поморщиться. – Если я еще могу сделать что-то для тебя, вернуть тебя домой, скажи, что я должен… - Сделать что-то для меня? – в ярости переспросил трикстер, застывая. В глазах его плескались злые слезы. – О, ты и так уже достаточно сделал! Более чем достаточно! Следующего шага Локи Тор не ожидал. Маг бросился на него, изо всех сил стараясь причинить богу грома как можно больше боли. Он с размаху ударил его в скулу и, не дожидаясь, когда Одинсон придет в себя, схватил цепкими пальцами за шею, впиваясь ногтями в незащищенное горло. Будто очнувшись, Громовержец резко оторвал его руки от своей шеи и крепко сжал в своих, заглядывая в безумные глаза. - Прости меня, брат. Я готов на что угодно, лишь бы ты вернулся, – тихо произнес он, не скрывая боли в своем голосе. И Локи сорвался. Трикстер был сильным, сильнее многих - иногда Тору даже казалось, что намного сильнее его самого. Но это было слишком даже для него. Маг задрожал и отступил назад, выворачиваясь из хватки брата, и закрыл лицо руками. Громовержец слышал, как шумно он дышит, стараясь сдержать подступающую истерику. Тор попытался приблизиться, но трикстер отпрянул. Локи так и застыл у стены, бледный и напуганный. Он с каким-то отчаянием посмотрел на бога грома, но потом, будто преодолев что-то в себе, шагнул вперед, порывисто обнимая Громовержца. Тор и сам не знал, как сдержался тогда, на скалах, чтобы не уложить Локи прямо там. Пусть здравый смысл и диктовал скрывать любовь, но радость встречи затмевала все. И вот, когда потерявший все свои щиты и барьеры, такой беззащитный сейчас Локи жался к нему, Тор очень остро понял, что теперь его вряд ли что-то остановит. Он грубо притянул трикстера к себе и уверенно поцеловал, игнорируя любое сопротивление. Будто очнувшись, маг попытался оттолкнуть бога грома. - Тор, прекрати! – выдохнул он между поцелуями совсем потерявшему самообладание принцу. – Пожалуйста, Тор… Но тот уже не слушал. Подхватив лжеца под колени, он прислонил его спиной к стене, не переставая целовать, ловить губами катящиеся по щекам слезы. И Локи сдался. Он обнял Громовержца ногами, и тот, окрыленный такой внезапной податливостью, довольно застонал. Широкие ладони потянулись к застежкам на штанах трикстера и, какими бы замысловатыми они не были, быстро с ними расправились. Тор задрал подол туники брата и замер, разглядывая витиеватую руну, очень четко выделяющуюся на светлой коже. - Что она значит? – тихо спросил Одинсон, с трепетом проводя пальцами по темным линиям, и не увидев, как на миг скривился Локи. Трикстер выдохнул как-то обреченно и уверенно отвел руки Громовержца от знака. - Это не имеет значения! – заключил он, хмурясь. – Теперь не имеет, - меньше всего ему хотелось вспоминать прошлое. Пускай сейчас Тор получит свое, но как прежде не станет уже никогда, это маг мог сказать с точностью. – Давай уже, - и принц послушался. Он стянул свои штаны и помог раздеться Локи. Тор переступил границу, позволив себе подобную вольность, и теперь ничто не могло помешать ему. Когда он толкнулся первый раз, лжец зашипел. Бог знал, как больно ему сейчас, но остановиться уже не мог. Он целовал беззащитно выставленную шею и снова и снова подавался вперед, сводя Локи с ума этим сумасшедшим ритмом. Трикстер не заметил, когда начал подаваться навстречу, когда сам начал наслаждаться происходящим. Он жарко отвечал на настойчивые поцелуи и стонал, когда Тор, не сдержавшись, толкался слишком сильно. И когда, царапая спину Громовержца, сжимая его в себе, Локи кончил, он уткнулся носом в плечо брата и тихо заплакал. Еще ни разу после предательства бога грома маг не позволял себе слабости. Бывало, по щеке скатывалась одинокая слеза, но открыто показать свое горе – никогда. Тор толкнулся еще несколько раз и кончил следом, прикусывая нежную кожу на открытой шее. Он чувствовал, как плечо становится мокрым от слез, но единственное, что мог сделать сейчас – осторожно поцеловать мага в висок. Тот в ответ лишь тихо всхлипнул, обнимая сильнее. - Я ненавижу тебя, - давясь слезами, проговорил он. – Слышишь, Тор Одинсон, я ненавижу тебя! Ты – дикое животное, которое только и может, что использовать меня как вещь, снова и снова. Ты пользуешься моей любовью!.. Локи встал на ноги и, натянув штаны, пошатываясь, снова побрел к своей камере. Как ни в чем не бывало он снова оказался за стеклом, но на этот раз Тор знал – никаких иллюзий здесь нет. Трикстер просто искал защиты, барьера, что отделял бы его от Тора. Но зачем было покидать столь безопасное укрытие?.. - Ты хотел убить меня? – внезапно догадался принц, вглядываясь в заплаканные зеленые глаза. Конечно, способному ходить сквозь стены магу, столь падкому до хитрости, ничего не стоило покончить с таким, как Тор. – Отвлечь иллюзией, а самому напасть сзади? - Знайте, вы все! – выкрикнул лжец, проигнорировав вопрос. Его кулак врезался в стеклянную стену. – Я и пальцем не пошевелю для того, чтобы спасти кого-то из вас, когда чатаури будут рвать вас на кусочки! Вы все падете к моим ногам! Маг расхохотался, и Тору стало не по себе. Все было намного сложнее, чем он думал, и с этим следовало разобраться как можно скорее, пока Локи, и правда, не привел свои угрозы в действие. Но пускай сейчас трикстер сыпал проклятиями и готов был броситься на брата при первой же возможности, Одинсон знал – начало уже положено. Совсем скоро они вернутся домой. Тор все так же молча вышел из зала, оставив Локи одного. Прежде всего, магу нужно было успокоиться. Проводив брата ненавидящим взглядом, трикстер опустился на скамейку – единственное, что было в этой отвратительно светлой стеклянной тюрьме, - погружаясь в свои мысли. Как бы он ни хотел выкинуть брата из головы, он все равно до невозможности любил Тора. Лжец снова вскочил, принимаясь ходить из стороны в сторону, лишь бы хоть немного успокоить собственное бешено бьющееся сердце. Глаза заволокла белая пелена, и Локи зажмурился, пытаясь прийти в себя. Нет, нельзя было поддаваться слабостям, он должен быть сильным… К горлу подкатил ком, и трикстер осел на пол, не в силах добраться даже до скамьи. Прежде чем окончательно отключиться лжец подумал о том, как здорово было бы отмотать время на пару лет назад и забыть все, что произошло, как страшный сон.

***

Наташа бесшумно открыла дверь и прошла в огромный зал. Локи был еще тем типом, но она бы не была столь успешна, если бы ее методы не действовали. В любом случае, попытаться стоило – если у Тора не получилось убедить брата отозвать армию, возможно, у нее получится выяснить, что задумал хитрец? Девушка не думала, что ее все еще можно привести в замешательство, но остановившись перед стеклянной стеной, она замерла, мысленно обещая пересмотреть свои взгляды на окружающее. Локи лежал без сознания прямо на полу, и окончательно убедившись в том, что это не очередная иллюзия, Наташа уверенно нажала на кнопку рации. - Пришлите группу медиков наверх, - приказала она, не отрывая взгляда от лежащего без сознания бога. День обещал быть веселым.