****
Виндхельм никогда не спал. Побрякивали кольчугами мерзнущие стражники, стучали молоты подмастерьев в кузнице, дышал алкоголем и скумой Квартал Серых. В густой, едва разбавленной светом редких факелов, темноте громада Королевского дворца казалась прикорнувшим на ночлег великаном. Когда-то этот город казался ей прекраснейшим во всем Нирне. Сейчас же за каждым поворотом старых, причудливо-извилистых каменных улочек мерещилась угроза. Арда тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли. Ту, которую когда-то называли Пламенем Севера, давно сочли мертвой, прекратили травлю. И все же, заслышав приближающиеся шаги, сопровождаемые характерным звоном стали, рыжая воровка привычно нырнула в боковой переулок, уходя с пути ночного патруля. В Каменном Квартале было непривычно тихо. Отчего-то местные гуляки сочли морозный зимний вечерок непригодным для разухабистых гуляний, а быть может, уже перешли от стадии «надраться в таверне» к стадии «навести порядок в кубле длинноухих». Арда, толкнув тяжелую узорчатую дверь, окунулась в душное, пахнущее медом, сосновым дымом и жареным мясом, тепло «Очага и Свечи». Скользнула быстрым, цепким взглядом вдоль полупустого зала, безошибочно отыскав чуть сутулую фигуру Нируина. Босмер приветливо кивнул, указывая на свободный стул. – Где Рейвин? – поинтересовалась рыжеволосая, пристроившись напротив. – Удрал в Серый Квартал. Как все прошло? Прежде, чем ответить, воровка пригубила подогретого вина из протянутого босмером кубка – Нируин, как и многие меры, не признавал ни эля, ни меда. – Клан Жестокое Море в неоплатном долгу перед Гильдией, – проворчала Арда, явно копируя хрипловатый голос Торстена. – И какой выгодой нам это грозит? Девушка неопределенно пожала плечами, намекая, что этот вопрос придется решать вышестоящим. Скорее всего, Делвину Меллори, подкинувшему им это дельце. Если бы не Саммерсетские тени, она давно бы уже покинула ставший чужим город, сразу после прощания с наставником, но Нируин и Рейвин перехватили ее на выезде из владений. Отказать братьям-ворам в просьбе помочь с обнаглевшими гастролерами она не смогла. И теперь остро жалела о своем решении. Каменная громада Виндхельма давила на плечи грузом воспоминаний, заставляя вновь и вновь усомниться в своем выборе… – Я не знал, что ты владеешь магией, – тихий голос Нируина выдернул Арду из водоворота грозящих захлестнуть с головой панических мыслей. Воровка мысленно поморщилась. «Владеешь магией»! Так мог сказать лишь тот, кто ничего в ней не смыслил. Она не была магом в прямом смысле слова. Парочка слабых заклинаний в активе, способность активировать свитки рунной магии – не более… Другое дело – ее отец. Вот он был настоящим магом. Злые языки часто шептались, что именно благодаря колдовской силе имперец и заполучил в жены вдову из истмаркской знати. Арда, в отличие от старшей сестры, никогда в это не верила. – Я всего лишь поднесла к стягу факел. Ты просто не заметил. Босмер сделал вид, что поверил ей. Наполнил вином опустевший кубок. – У нас с Рейвином еще пара дел в Виндхельме. Составишь нам компанию? Арда покачала головой. – Думаю, мне лучше вернуться в Рифтен. Делвин ждет нашего отчета. Не стоит заставлять человека, подкидывающего выгодные заказы, ждать. – Жаль, нам бы не помешала еще одна пара ловких рук. – Уж не на Королевский дворец ли вы нацелились? Нируин расхохотался: – Азура с тобой, девочка, мы не настолько сошли с ума, чтобы совать голову в пасть разъяренному медведю. Дом Исграмора, конечно, лакомый кусочек, но не настолько, чтобы расстаться с жизнью ради него. Нет, мы всего лишь хотим заглянуть на огонек в контору восточной имперской компании, поговаривают, у них в последнее время дела заметно пошли в гору. Арда рассеяно кивнула. Хотя, насчет неприступности дворца Исграмора она бы, пожалуй, поспорила. Лично ей было известно пара слабых мест в охране резиденции Буревестника. Правда, не стоило забывать, что за два прошедших года все могло измениться. Воровка скользнула взглядом по лицам завсегдатаев «Очага и Свечи», невольно оценив выбранную Нируином позицию: весь зал был как на ладони, а сами воры оставались в густой, скрывающей лица, тени. Скрипнула отворяющаяся дверь. Девочка–разносчица, нанятая взамен погибшей Сусанне, мигом рассмотрев дорогой плащ поздней клиентки, расплылась в любезной улыбке, провожая гостью к лучшему столику. Более наметанный взгляд Арды отметил не только недешевую ткань одежды, но и тускло поблескивающий обод старинного кольца, и искусную вязь на потертых ножнах кинжала. Знающие люди отдадут за эти безделушки кругленькую сумму… – Даже не думай, воровка, – тихо предупредил Нируин. Арда вопросительно изогнула бровь. – Ты хоть знаешь, кто это? – дождавшись отрицательного кивка воровки, босмер продолжил. – Это Астрид, глава Темного Братства. – Она не слишком-то скрывается для главаря самого тайного ордена в Скайриме, – хмыкнула рыжеволосая, рассматривая незнакомку с куда большим интересом. – Ну, во всем Нирне не так уж много людей, знающих ее в лицо. Я в их числе лишь потому, что видел ее пару раз во «Фляге», когда она приходила к Меллори. А потом случайно услышал разговор Делвина и Фрейя, – судя по улыбке Нируина, стоило заменить «случайно услышал» на «специально подслушал». – Проклятие, похоже, визит к имперским торгашам придется отложить. – Почему? – Это же очевидно: раз эта крошка выползла из своей норы, жди громкого скандала. Астрид не разменивается на рядовые заказы. Чувствую, в этом городе скоро станет слишком жарко даже для моей теплолюбивой натуры. В душе рыжеволосой нордки шевельнулась тень нехорошего предчувствия.****
Он самоуверен и нагл. От него несет застарелым потом и крепким элем, но он мнит себя неотразимым для всего женского населения Нирна. – Мой отец владелец этой таверны, – можно подумать, что для нее это имеет хоть какое-то значение. Мальчишка – такие, как он, недостойны называться мужчиной. Жалкий сопляк, возомнивший себя пупом земли. Ее охватывает бесконтрольный гнев. – Я не обижу тебя. Она едва сдерживает рвущийся наружу смех. Щенок не понимает, кто из них двоих представляет реальную угрозу. Она может убить его. Сжать тонкие пальцы на бычьей шее, дождаться чарующего звука дробящихся позвонков. Впиться острыми зубами в яремную вену, вкусить пряную, пускай и испорченную алкоголем, кровь. Последняя мысль заставляет ее опомниться, вынырнуть из окутывающей сознание кровавой пелены. Но лишь на мгновение. А затем на ее руке чуть выше локтя смыкаются чужие пальцы. Она разворачивается – движение, слишком быстрое для человека. Верхняя губа приподнимается в угрожающем оскале. Из груди рвется животный рык. Перехватывает мужскую руку, стискивает запястье. Видит, как расширяются от боли его зрачки. В ее собственных зарождается кровавое зарево. – Кора! Она вздрогнула. На плечи тут же легли теплые ладони, притянули спиной к широкой груди. Над самым ухом раздался спокойный, чуть хрипловатый голос. – Все хорошо, родная. Отпусти его. Алое пламя в зеленых глазах погасло, так и не разгоревшись. Тонкие пальцы разжались. Рыжий норд смерил сына трактирщика тяжелым взглядом. – Пошел вон, – он не повышал голос, но неприкрытую угрозу не расслышал бы только глухой. Шахтера словно ветром смело. Кора, тихо всхлипнув, развернулась к Бриньольфу и уткнулась лицом ему в грудь. Тело девушки сотрясала мелкая нервная дрожь. – Тише, родная, тише. Все хорошо, слышишь меня? – ладонь вора успокаивающе скользнула по ее спине, лежащая на талии рука прижала чуть крепче, даря ощущение защиты. – Я здесь, я с тобой. – Мне страшно, Брин, – ее голос дрожал. – Я не могу это контролировать. Он молчал, не зная, что сказать, лишь сильнее сжимая в объятиях любимую женщину. В книгах был лишь рецепт зелья, возвращающего вампиру человеческую сущность. И ни слова про то, что ждет их после… Первым, что увидел Бриньольф, очнувшись в каменном лабиринте Кагрензела, были глаза Коры, вновь окрасившиеся вешней зеленью. Тогда им обоим показалось, что все закончилось. До первого рассвета… Солнечные лучи больше не несли ей смертельной угрозы, но причиняли боль, делали слабой и безвольной. Первые дни стали особенно тяжелыми: организм, отвыкший от человеческой пищи за семь лет, не принимал ее, отторгал. Как и кровь. И в какой-то момент Бриньольф испугался, что она не выживет. Кризис миновал на третий день. И они двинулись в путь. Солнечный свет все еще причинял Коре дискомфорт, так что передвигались они в основном темным временем суток, благо, зимние ночи в Скайриме куда длиннее дня. Это позволяло свести встречи с другими путниками практически к нулю. Но не обошлось без эксцессов. Первая вспышка накрыла Кору в таборе каджитов, куда их любезно пригласили погреться у костра на второй день путешествия. Молодой нагловатый кошак чем-то разозлил воровку, и Соловей едва успел стащить ощерившуюся подругу с поваленного в снег охранника, прежде чем та успела впиться в его шею зубами. Больше он не оставлял ее без присмотра больше, чем на пять минут. Через несколько дней алое зарево в ее глазах перестало вспыхивать от каждого неосторожного слова вора. И они вновь поверили в конец «болезни». Как оказалось – зря. – Не торопись, малышка, – вкрадчиво прошелестело за их спинами. – Ты слишком долго была «немертвой». Дай своему телу и разуму вспомнить, как это – быть человеком. – Карлия? – Бриньольфа было сложно удивить, но лиловоглазой данмерке это определенно удалось. – Что ты тут делаешь? – То же что и ты, Брин. Следую за голосом Владычицы Теней. Соловей нахмурился. Он и сам не совсем понимал, что так тянет его назад в Виндхельм, скорее, следовал неясному чувству тревоги и внутреннему чутью. И уж точно не ожидал, что виной всему окажется воля новой хозяйки его посмертия. – О чем ты? Карлия подняла взгляд к хмурому серому небу. Там, на севере, клубились, переплетались клубком змей свинцовые тучи. Данмерка глубоко вдохнула, словно пробуя воздух на вкус: – Приближается буря. И наша рыжеволосая крошка окажется в самом ее эпицентре.