"Новый век"

Рихарду было плевать, что находится в той сумке, что он сейчас нес. Впрочем, как и то, где он будет сегодня спать. Другое дело, если в целлофан завернуты деньги. Так и подохнуть недолго. Выругавшись, немец остановился, достал пачку с последними тремя сигаретами и треклятую зажигалку, что вечно норовила вылезти из кармана в недра брюк, которые висели на нем, превращая его в низкорослого мужичка с вечно хмурым лицом и расчетливым взглядом. Сигареты были ментоловые, крепкие. С фильтром. Курил он всегда именно такие не из-за их просто «потрясающего» вкуса, а ради того, чтобы у него не клянчили курево вечные попрошайки и неудачники вроде него. Банальный договор, коих множество: принес, получил оплату и свалил, забыв обо всем, что удалось увидеть… И ведь какой жалкий поворот от преуспевающего адвоката до бомжа, который не то чтобы не мог устроиться на работу(что у него, наконец, получилось), но и «подружиться» с такими же оборвышами как и он. Хоть прошло уже довольно много времени с того момента, когда он оказался на улице, до банальности цинично брошенный всеми, лощеный вид все же остался, видимо, впитавшись в него намертво. Да и репутация адвоката со скверным характером сослужила отнюдь не добрую службу в первое время. Холод бетонной стены принес смутное успокоение. Очередная затяжка окрасила зеленеющее дерево в серое бесформенное существо, которое тут же исчезло, стоило Рихарду моргнуть и сбросить наваждение. Он смотрел на это «превращение» и думал, думал о бесконечности Бытия, о смысле жизни и о том, что дочь, его, наверное, уже совсем взрослая и водит домой по ночам парней. А его жена, скорее всего, укатила в очередное путешествие с бывшим любовником, которого он когда-то взял к себе в помощники… Сигарета закончилась, обжигая пальцы рук, отчего мужчина выругался, краем глаза косясь на прохожих, совершенно не знающих, что вот он, Рихард, в одночасье потерял все, что имел и не смог вернуть. А из-за чего? Своей лени? Своего эгоизма? Или из-за своих скудных познаний? Перехватив большую сумку покрепче и затушив башмаком окурок, он поднял воротник, скрывая ошейник и свою самую страшную тайну: он – раб. Раб этой жизни. Этих вещей вокруг. Этих высотных зданий. Раб этой дурацкой рекламы. Раб денег и раб тщеславия. Они все, по сути своей, рабы своих пороков. Только вот на одних ошейник есть, а на других его нет.