Карантин 2

- И в этой палате ничего нормального нет, - выдохнул Олег, - только использованные капельницы да иголки. - У меня не лучше, - пожал я плечами, - шприцы, бинты. - Нет, вот это ты еще возьми, это пригодится, - сказал Олег, но увидел, что я держу уже использованные бинты, - ага. А это да, это печально. - Мы весь первый этаж прочесали уже, - сказал я и направился к лестнице, - а второй, кажется, поваленный. - Да, мне уже сама лестница не нравится, - сказал Олег, попробовав ступить на ступеньку, - хотя, вроде, не осыпается. - Делать нечего, пошли, - сказал я и ступил на вторую, третью ступеньку, - и пыли тут много. Олег почесал затылок и спросил: - Ну что, как там, наверху? - Уютно, блин… - Не без этого, - подтвердил Олег, - дураки мы с тобой. Возвращаемся. - Зачем? – спросил я, но Олег вошел в одну из палат, после чего, вернувшись, протянул мне в руках повязку, - маска для лица? - А что пылью дышать? – усмехнулся он, - и так голова болит. - Да, у меня тоже, - я надел марлевую повязку, - надо будет таблетки найти. - Надо будет хоть что-нибудь найти, - поправил меня Олег, - идем! Пройдя на второй этаж, перед нами показалась та же картина, что и на первом. Длинный коридор, усыпанный мертвыми телами, с дверьми в разные комнаты. Для верности, Олег всегда втыкал трупам в голову топор, чтобы те точно не очнулись. Идя по коридору, мы, как всегда, заходили в каждую комнату. Первая: две кровати, шкафчик и батарея, с которой протекала вода. Я вошел в эту комнату, а Олег пошел в следующую. Каждый из нас должен был осмотреть по одной комнате и, встретившись снова в коридоре, отчитаться перед друг другом. Вот я прошел к шкафчику и открыл его. Здесь была чья-то куртка с пустыми карманами. Дойдя до кровати, я снял матрац и тоже осмотрел все постельное белье. Ничего. Собравшись выйти из комнаты, я заметил, как в коридоре стоял какой-то силуэт. “Олег, ты?” – спросил я и направил туда фонарь, но дверь успела закрыться до того, как свет коснулся лица. Тело было незнакомым. Военные штаны, камуфляжный костюм. Я подошел к двери и попытался открыть. Дверь заперта. Сзади послышались нарастающие звуки стекающей воды. Я обернулся. Из батареи стекала грязная, черная как ночь вода. Она быстро заполняла комнату. Затем трубу прорвало, и брызги достали до моих штанов. Я пнул дверь, но бесполезно. Удар локтем. Вдруг я почувствовал боль. Вода, попавшая мне на штаны, словно кислота разъедала ткань и сжигала мою кожу. Казалось, что это не вода, а огонь. Химические ожоги. Я закричал от боли и принялся звать Олега. Прислонившись спиной к двери, я увидел, что из окна на меня смотрит все тот же силуэт человека, лицо которого мне до сих пор не было видно. Вся комната покрылась пламенем. Где сейчас была вода – полыхал огонь, обжигая стены и делая их черными. И силуэт горит. Здесь второй этаж, как этот человек может наблюдать за мной? Он что, висит в воздухе? - Вернее было бы сказать – парит над землей, - отозвалось у меня в голове, - как тебе моя водичка? Я слышал, что вы давно хотели принять горячий душ. - Кто ты такой? – я еле заставил себя выговорить эти слова – что происходит? - Даже в аду приятней находится, чем в больнице, - усмехнулся силуэт, - разве ты болен? - Помоги мне, - крикнул я ему, - спаси меня. - Эх, все здоровые люди одинаковы! Две ноги, две руки, и голова на месте. Даже мозг, порой, шалит, да напридумывает себе невесть что. - Спаси!.. - Еще чего, - силуэт приблизился к стеклу и его руки коснулись поверхности окна, - ты и так здоров. Чего же мне тебе помогать? - Что это за вода? – продолжал я задавать ему вопросы, ожидая, что он мне ответит, - чего ты хочешь? - Ты посмотри на себя, - у него сверкнули глаза, - как убивать больных, так он весь из себя герой. А как угодил в ловушку, так пищит, как крыса, угодившая в мышеловку. Ваш метод лечения мне не нравится, доктор Соколов. - Откуда ты знаешь мою фамилию? – я продолжал спрашивать о том, что сейчас было неважным, терпя боль, которая разъедала мои ноги, - это твоих рук дело? - Рук? – его силуэт отдалился от окна и постепенно начал исчезать, - а ты действительно не понимаешь ведь, что происходит. - Не понимаю! не понимаю! – снова повторял я, будто сам себе. - Валера, очнись! – услышал я голос сзади себя, - Валера! После этой фразы все передо мной пришло в обыденное состояние. Комната была белой, с батареи стекала каплями вода, две кровати и открытая дверь. Я сидел на четвереньках, упершись на локоть правой руки. Казалось, я на момент потерял сознание, и Олег привел меня в чувство нашатырем. Я встал с места и присел на кровать. Что это было? В мои мысли лезли разные догадки. Я схожу с ума? Почему я был на четвереньках? Что на самом деле происходило все это время, и иллюзия ли это была? Олег испуганно подошел ко мне и потрогал лоб, затем посмотрел в глаза. - Что со мной было? – спросил я Олега, - сколько времени прошло? - Когда я вошел в комнату, ты сидел на четвереньках и непонятным голосом что-то бурчал про себя, - сказал Олег, - мне показалось, что ты стал зомби. Я уже хотел тебя убить. У тебя были заплывшие глаза, изо рта текла слюна, и ты вообще себя не контролировал. Такое чувство, что это было какая-то непонятная эпилепсия. И голос у тебя стал не своим. - Что же говорил? – спросил я Олега, но тот пожал плечами, - и потом ты меня решил привести в чувство? - Мне показалось, что ты еще не стал зомби, а в той палате я как раз нашел некоторые нужные нам склянки, - сказал Олег, - а что ты помнишь? - Я не могу точно сказать, что я видел, - я осмотрел комнату, - у меня вся комната пылала, и я горел вместе с ней. Однако никаких признаков возгорания в комнате не было. Олег немного еще посмотрел на меня, затем протянул таблетку Цитрамона и стакан воды. Сидеть, сложа руки, нельзя было. У нас и так мало времени на все про все до заката. Нужно идти дальше. Я заставил себя встать, снова надел повязку и мы пошли по следующим комнатам. Палаты ничем не отличались друг от друга. Мы находили по мелочи: таблетки от боли в животе, от боли головы, снотворное, валериану, градусники, что брали с собой в рюкзаки. Все в хозяйстве пригодится, тем более, я не спешу делать еще подобные вылазки. Максимум раз в неделю, ибо за сегодня я достаточно пережил. Всю неделю, пока мы были в лагере, ничего плохого не происходило, за исключением постепенного истощения ресурсов. А сейчас мы потеряли одного человека и у меня в голове какая-то каша. Мой мозг просто отчаянно пытается перестать думать. Вот мы зашли в здание администрации. Я подошел к столу, открывая различные ящики. Кроме документов здесь ничего не было. Однако, открыв один из ящиков, я обнаружил в нем второе дно. Здесь была папка, в ней два документа. Взяв первый, я взглянул на прикрепленную фотографию. Лицо человека показалось мне знакомым. Семен Гурин. И запись: Психиатрические Исследования сотрудника “Альмега Ифицид” Проект "Некрополь" Дело № 174 Пациент: Семен Гурин Дата консультации: 14.04.2013 Первичное обращение: 12.04.2013 Возраст: 29 Пол: М Лечащий врач: Сергей Шмидт (не проверено) Состояние: пациент утверждает, что слышит чужие мысли и непонятные голоса. Наблюдается повышенная активность левого полушария головного мозга. Продолжаем вторую стадию мозговой программы. Симптомы: За три часа психотерапии повышается кровяное давление. Пациент жалуется на жажду и жар. Температура тела повышается до 38,5 градусов. Бессонница. МРТ не обнаруживает раковых образований Пониженный уровень гематокрита и содержание эритроцитов в крови. Наблюдается возбужденность нервных клеток в конечностях. Подозрение на дисгемопоэтическую анемию. Инородные тела в молекулярном составе крови. Заметки: Семен вступил в “Альмега Ифицид” в возрасте 23 лет, где успел зарекомендовать себя отличным сотрудником. В 25 лет ему присвоено звание младшего лейтенанта и по медицинским показаниям он становится годным для экспериментов компании, хотя сам не желает в них участвовать, но по приказу Полковника Мажанова назначается ведущим в эксперименте в рамках проекта “Некрополь”. (На заметку: все медицинские показания хранятся в архиве организации “Альмега Ифицид”.) Следует вести наблюдение за больным и докладывать о результатах Полковнику Мажанову. Прочитав второй раз документ, я так и не понял, причем здесь медгородок, но факт того, что он лежал в потайном отсеке, меня заинтересовал. Так и не посмотрев на второй лист, я взял папку с собой и направился к выходу. Олег зачем-то закрыл дверь. Я дергаю за ручку и толкаю дверь вперед. Передо мной пустота. Темная, черная пустота. За дверью ничего нет. И сзади меня тоже. Тут я осознал, что нахожусь в темноте и единственное, что здесь есть – это дверь. Дверь и постепенно проясняющийся силуэт человека, лицо которого сразу же узнается. Семен Гурин. Именно про него написано в этой папке. Глаза его направлены прямо в меня и, кажется, что его образ заполняет мой мозг. Очередная иллюзия. Нужно собраться с мыслями. Нужно заставить себя прийти в себя. Бороться. Ничего этого нет. Здесь должен быть стол, а тут стул, стены. Я пытаюсь вспомнить, как выглядела комната, но мой мозг все сильнее вырисовывает перед собой образ Гурина. Широкий лоб, серые глаза, короткая стрижка, одет в военную форму. Он ступает по невидимой поверхности, приближаясь ко мне. Я достаю арбалет и стреляю ему в голову. Болт пролетает сквозь тело, образуя после себя след между глаз. След постепенно заполняется кожей и его голова снова в порядке. На лице появляется ухмылка. Темнота покрывается огнем. Стена пламени окружает меня, внутри которой только я и он. Семен захватил мое сознание, но как? Я понимаю, что все, что здесь происходит – это иллюзия. Но я чую жар от огня, я чувствую холод, исходящий от этого человека и чувствую страх. Страх непонимания происходящего. Хватаю следующий болт и вбиваю себе в плечо. Боль, резкая боль заставляет исчезнуть стену огня. Ухмылка с лица Семена пропадает и я вижу удивление в его глазах. Продолжаю царапать свое плечо. Темнота отступает, силуэт исчезает. Снова дверь, комната, папка с документами. Я вернулся. Выбегаю в дверь и ищу Олега. Комната напротив открыта, и только хотел я туда войти, как на меня с рыком набросился мой товарищ. Удар топора пришел в стену. Вынув из стены топор, Олег повернулся в мою сторону. Марлевая повязка была в крови, а глаза закатились вверх. Как он мне тогда и говорил. Его мозг тоже подвергся иллюзиям, и он не в состоянии управлять собой. Взмах, еще взмах. Топор проходит мимо меня в очередной раз. Делаю подсечку и валю тяжелое тело с ног. Успеваю отбросить топор в сторону и бью ногой по лицу. Парень выплевывает сгусток крови, а я успеваю прижать его к стене и со всей дури даю пощечину. - Очнись, Олег! – еще один шлепок по бородатому лицу снимает с него марлевую повязку, - приди в себя! - Стой, стой, стой! – быстро заговорил Олег, - я тут, успокойся, я контролирую себя. - Ты только что меня чуть не убил, идиот! – сказал я Олегу и следил за его глазами, - что ты помнишь? - Помню, как на меня шел человек, - он похлопал меня по плечу, я ослабил хватку, - и… попытался его убить топором. Но он уворачивался, надсмехался надо мной. Все говорил о больных. Говорил мне, что я не выживу здесь, что не место мне в больнице. - Это он? – я показал фотографию Семена Гурина. Олег нахмурился, - он тебе говорил? - Не помню, - Олег взял папку, - вроде он. Или нет. - Я не знаю, что здесь происходит, но кто-то пытается нами управлять. Иллюзии, - я прислонился к стене, - помнишь, ты привел меня в состояние нашатырем? Так вот он тогда первый раз мне привиделся. - Это точно не зомби, - сказал Олег, - это необъяснимое явление. Надо сваливать из этого места, иначе мы друг друга поубиваем здесь. Не могу себе представить, каково это – управлять сознанием другого человека. Однако, чувство, что твоим сознанием кто-то балуется – самое противное, что я когда- либо испытывал. При следующем помутнении сознания, я шепотом проговорил: - Как ты это делаешь? Изыди из моей головы… Олег взял свой рюкзак, схватил топор и потянулся к повязке, немного подумав, не стал ее надевать и велел мне тоже снять с себя эту марлю. Я снял и пошел следом за своим товарищем. Первый этаж, длинный коридор. Мы идем к выходу, осматриваясь по сторонам. Я глянул на свое плечо. Кровь есть, но царапина заживет. Тут олег меня останавливает и указывает пальцем на выход. Железная дверь. Стоп… дверь? Откуда здесь дверь? Я помню, что когда мы входили в реанимацию, то не было никакой двери. Мой товарищ достал из рюкзака нашатырь и вдохнул так, что слезы навернулись на глазах и он, прокашлявшись, протянул мне. Повторяю действие. Сжимаю глаза, вытираю выступившие слезы, и дверь исчезает. Неплохой способ привести себя в чувство. И вот мы вышли из этой проклятой больницы, но тут же поняли, что мы потеряли контроль времени. Солнце уже давно заходило за горизонт. Закат.