***
- Девочки, - баба Катя шёпотом зовёт девушек, - знаете, что у меня есть? - Бессмысленная жизнь за плечами? - почти бесшумно произносит Джулия, не отрываясь от чтения, а Таня, задремавшая у неё на плече, неожиданно просыпается и легонько толкает её, улыбаясь. - Я кое-что тайно пронесла, - чересчур загадочно, - не знаю, можно ли это... - женщина достаёт бутылку вина, - будете? - Ну... разве что немного... - вежливо выдавливает из себя Таня и улыбается. - Вот и хорошо, - хлопает в ладоши Екатерина, - сейчас мальчишек позову. - Может... - дёргается Ларина, но уже поздно: баба Катя стремительно вылетает из купе, - не надо. - Пиздец, - кратко, но очень верно замечает Джулия. - Точно.***
- А давайте играть! - порядком выпивший Юлий неожиданно резко хлопает в ладоши, от чего просыпается задремавший рядом Арсений. - Во что? - баба Катя, последние полчаса изучавшая узор на столе, оживляется. - Я слышал такую игру... - оглядывает всех, пересчитывая присутствующих, - да, нас как раз семеро. В общем, каждый вытягивает один смертный грех - по западным канонам - и занимается им весь вечер. Как вам? Джулия, за последний час выслушавшая около десяти идиотских тостов и явно уставшая тайно поглаживать лопатки Тани, немного подаётся вперёд: - Мне нравится. Окончательно проснувшийся Арсений кивает, соглашаясь на игру, Ларина размышляет некоторое время и соглашается лишь после загадочного шёпота Джулии ей на ухо, Башаров настолько пьян, что готов на всё, Макаров подозрительно щурится на Джулию, но тоже соглашается, остаётся лишь баба Катя. Женщина явно сомневается и потирает руки. - Ребят, может, вы без меня? Я устала что-то... - Уверены? - Макаров наконец переводит взгляд с Джулии. - Да, уверена. Я лучше спать лягу. - Хм, надо исключать один грех, - Ларина протягивается и осматривает присутствующих. - Не надо. У нас Сафронов есть, - хихикает Башаров. - Боюсь уточнить, где, - фыркает Ванг и прожигает взглядом дырку в полу. - Точно! - хлопает себя по лбу Юлий, - мы оставили его в купе. Побоялись, что у вас будут конфликты, - многозначительно смотрит на Джулию. - Не за того испугались... - ледяным голосом произносит Ванг и с отвращением смотрит на пьяного Башарова. - Пойдёмте к нам тогда, - хлопает себя по коленкам Арсений и приподнимается, - разбудим его. Джулия, возьми, пожалуйста, свою шляпу. Вся странная компания во главе с самым трезвым из мужчин Макаровым проходит почти весь вагон и вваливается в точно такое же купе. Сафронов, до этого мирно читающий новости, непонимающе смотрит на появившуюся толпу. - Серёжа, давай играть, - Юлий достаёт семь небольших бумажек и пишет на них по греху. Сафронов лениво сползает со своей верхней полки и зевает. - В общем, вытягиваешь грех и занимаешься им весь вечер. Всё просто. - Где ж вас так угораздило-то... - риторически спрашивает Сергей, обводя взглядом сидящих. - Чур не использовать экстрасенсорику в качестве допинга, - грозит пальцем Далецкий, аккуратно выводя "уныние". - Ох, а так хотелось, - хватается за голову Джулия и грустно вздыхает. - И мне, - печально подхватывает Ларина, - специально притащила с собой целую кучу ничего. Все смеются, а Юлий тем временем заканчивает: - Джулия, давай шляпу, - кидает туда семь одинаково свёрнутых комочков, перемешивает и протягивает Сафронову, как самому близко сидящему. - Итак... - Сергей долго гуляет рукой по шляпе и достаёт, - чревоугодие. - Отлично, - Юлий тянется в сумку и достаёт банан, - приятного аппетита, - обворожительная улыбка, - дальше. Джулия? Ванг протягивает руку, не сводя глаз с Далецкого, и достаёт смятую бумажку. Все замирают, ожидая порока Джулии, словно приговора, но та явно не спешит. Осторожно разворачивает клочок бумаги, читает, загадочно хмыкает и начинает смотреть на остальных, словно ничего не происходит. - Ну? - Макаров в нетерпении трёт руки, желая скорее получить свой грех. - Похоть, - беззаботно произносит Ванг, а температура в купе падает, опуская вслед за собой головы всех. - Далецкий, прекрати, мне противно, - говорит ледяным голосом Джулия, а Юлий заливается краской, делая вид, что носки его ботинок - самая интересная вещь на планете. Таня улыбается, потому что картины, пролетевшие в сознании Юлия, передались всем экстрасенсам. Она внимательно смотрит на Арсения, который тоже опускает глаза, краснея. Молчание уже становится неловким, когда Ларина открывает рот, чтобы отшутиться, но так и замирает, не в силах произности ни звука. Её руки немного дёргаются от неожиданности, но никто ничего не замечает, а Джулия, сидя с самым нечитаемым выражением лица, забирается под чёрную майку, легонько царапая кожу поясницы. Что-то загорается в ней, что-то неконтролируемое, неописуемое. Холод тонких пальцев вызывает мурашки, разбегающиеся по всему телу. Хочется выгнуться, усиливая прикосновение, но Таня недвижима. - Давайте дальше, ну что вы как эти, - из-за процента алкоголя в крови Башаров не чувствует стеснения, поэтому очень вовремя разряжает обстановку. Юлий, не поднимая головы, протягивает ему шляпу. Марат с игривым выражением лица копается в ней, достаёт бумажку и несколько секунд молча пытается прочитать. - Да! - неожиданный крик заставляет Таню вздрогнуть, Джулию закатить глаза, а вновь задремавшего Арсения проснуться, - как я и хотел, - гордо показывает всем надпись, - лень! - поигрывает бровями, встаёт, - я к себе спать, - и, пританцовывая, уходит из купе. Несколько секунд полного молчания и переглядок сменяются громким смехом. Даже Ванг, относящаяся к подобному с тихим презрением, улыбается. Таня искренне хочет засмеяться, но не может, потому что боится даже дышать. Всё тело натянуто, словно струна. Невидимые для всех пальцы пробежали по позвонкам, добираясь до застёжки лифчика. Ларина немного отодвигается, делая вид, что хочет сесть поудобнее, но… сердце против воли начинает биться сильнее, а улыбка таки появляется на губах: её собственнически притягивают к себе за эту самую застёжку. - Дальше! Психолог? Макаров закрывает глаза и тянется за грехом. - Зависть, - немного расстроен. - Садитесь около Сергея и не сводите с него глаз, - тихо смеётся Юлий, а Сафронов в этот момент давится. - И только попробуй сказать после этого, что судьбы нет, - Таня немного поворачивается, выдыхая Джулии прямо в ухо эти слова. - Судьбы нет, есть я, - шипит напряженно Ванг и… застёжка неслышно щелкает, - тяни сейчас. - Почему именно сейчас? – шепотом. - Ты каминг-аута захотела, я смотрю, - горячие дыхание касается шеи, а хрипотца в голосе заставляет девушку задрожать всем телом. - Сейчас я, - улыбается всем Таня, вытягивая клочок бумаги, - гордость. - Так, психолог, садитесь около Тани лучше. - Нет, - холодно произносит Ванг, внимательно смотря на Далецкого, а руки незаметно выскальзывают из-под майки Тани, - я забираю её, - встаёт и тянет за собой Ларину к выходу, - завтра сложные испытания, советую выспаться, особенно вам, Юлий, - улыбается и прожигает взглядом Макарова, - хорошей ночи. - И вам, - многозначительно произносит Арсений. - Когда будете обсуждать, спросите обязательно у Сергея, что я делаю с теми, кто меня раздражает, - очаровательная улыбка заставляет Сафронова снова подавиться. Под общий шум и поиски воды для погибающего девушки выскальзывают из купе. Ларина не успевает даже немного отойти, как её подталкивают к стене, вжимаясь телом. Джулия бросается на Таню, словно дикий зверь, и впивается в её губы, кусая. Назвать это поцелуем было бы глупо. Это чувства, желания, дикая и страстная боль. Желание целовать так, чтобы никто другой даже не смел мечтать об этих губах. Боль, вызванная такой сильной тягой к телу. Ванг будто всё ещё чувствует липкий взгляд Макарова на теле Тани, поэтому тихо рычит, вжимаясь ещё плотнее, почти сливаясь. - Ларина, - полувсхлип, заполненный до краёв желанием, - нам надо в купе, - уже шёпотом, - отведи меня. Таня будто во сне осторожно расцепляет руки, ведя за них Ванг, словно самого опасного хищника, словно бомбу на грани взрыва. Та ступает бесшумно, но через такие горячие сейчас пальцы можно почувствовать эмоции, подобные буре. Они находят нужную дверь неожиданно, и Таня буквально вваливается в купе, ведомая ладонями на своей талии. Руки Джулии не ласкают, скорее присваивают, царапают, жадно хватают тело, не давая выдохнуть. Девушки с трудом доходят до кровати, падая на неё и тихо шипя. Одежда летит ко всем демонам «Гоетии», а Ларина извивается, стонет, до краёв заполненная сейчас горящим возбуждением. - Джул, - вскрикивает от неожиданности Таня, когда длинные пальцы проникают в неё быстро и решительно. Ей не больно, нет. Ей хорошо настолько, что она чувствует, как её энергия захлёстывает весь вагон и переплетается с такой агрессивной сейчас энергией Ванг. Пальцы Джулии движутся в ней быстро, заставляя стонать в чужие губы. Заставляя понимать, что никто, вообще-то, больше и не нужен в этом мире, кроме такого зверски идеального Духа Хаоса. Вся планета может пойти прямо сейчас к чёрту, лишь бы эти пальцы не останавливались, а губы не отрывались от губ. - Быстрее… - хриплый стон, тело дёргается в объятиях. Ванг сама уже не в силах совладать с возбуждением, так отчетливо пульсирующим внизу живота. Сводит колени, рычит, фыркает, кусается. Целует с остервенением, врывается в рот, отстаивая своё право на эту женщину. С ослепительной страстью оставляет метки на шее, ключицах, закусывает напряженные соски и забывает о понятии боли. Почти доведенная до иступления, она прикасается кончиком языка к скуле Лариной и замирает. Такая бессильная сейчас женщина под ней, такая красивая, с разметавшимися волосами тянется к краю её халата, дабы доставить ответное удовольствие. Руки её дрожат, как и всё тело, а в душу Джулии забирается удивительная нежность, топящая агрессию. - По-жа-луй-ста, - хрипит Таня, - не останавливайся, - возвращая Ванг к действительности. Она продолжает толкаться пальцами, но не может сдержать выдоха сквозь сжатые зубы, потому что тонкие пальцы Лариной ведут по внутренней стороне бедра, посылая мурашки. Прикасаются к сосредоточению возбуждения, массируют. Тело Джулии напрягается, она опускает голову, утыкаясь носом в ключицу и тяжело дышит. - Ещё… немного… - стонет Таня, пытаясь найти такие искусанные сейчас губы. Находит, прижимается, целует. Взрыв. У Лариной возникает чувство, что она падает-падает-падает, пока не находит почву в руках, прижимающих к себе ближе. Тела дрожат, ладони сжимаются в кулаки, а она выгибается в спине, словно кошка, и громко выдыхает. Почти неосознанно тянется к источнику тепла рядом, ведёт кончиками пальцев по горячему низу живота, улыбается, смахивая несуществующие пылинки, и кладёт голову на руку Джулии. Та смотрит внимательно, пытаясь выровнять дыхание, которое никак не хочет приходить в норму. Неожиданный щелчок заставляет девушек вздрогнуть и оторваться от созерцания друг друга: свет в купе гаснет, а сам поезд лениво останавливается. - Разве должна быть станция? - в недоумении шепчет Ларина. - Нет. Следующая минимум через шестнадцать минут, - прислушиваясь к звукам за стенами, отвечает Джулия. - Что тогда? - Не знаю... - ведёт плечами от прохладного ветра, закравшегося через дверь купе. Неожиданно мимо по коридору проносится мужчина, выкрикивая ругательства на ходу. - Чего это он? - Таня хмурится, слыша поток брани. - Это машинист, - беззаботно отвечает Джулия, а затем продолжает серьёзным голосом, - госпожа Ларина, не желаете прогуляться со мной, дабы выяснить причину сего вопиющего инцидента? - Ах, с Вами? Куда угодно, - улыбается, - но думаю, нам стоит одеться. - Даже не надейтесь, я бы не выпустила Вас, - делает ударение на местоимение, - в таком виде из своей постели. Ваше тело, госпожа Ларина, зрелище лишь для избранных. - Как Вы бесстыдны в своём великолепии, мисс Ванг, - тишину купе нарушает хриплый и такой искренний смех, - кстати, не кажется ли Вам, что мы определённо победили в этой игре? - Несомненно, - усмехается Джулия. Чуть позже они бесшумно идут по тёмным коридорам, переплетя пальцы, а на столе так и остается лежать записка от Екатерины, повествующая о том, что она в соседнем вагоне помогает уложить спать ребёнка.