С этой минуты / From This Moment

Я стою посреди комнаты и смотрю на кости, сложенные на одной из двух кроватей. Это мой отец? Мысли слишком спутаны, чтобы совершать умозаключения. Лектер сказал, что это он, и я верю. - Где же его значок-звезда, Клариса? Будто я знаю, чёрт побери. Хотя... может, и знаю. - Власти городка забрали. Сказали, она стоит целых семь долларов. Да, я действительно помню это. Скряги чёртовы. - Вот, каким он теперь стал. То есть, сюрприза под кроватью не будет? Я вижу, все кости сложены в правильном порядке. - Вот, что с ним сотворило время, - продолжает Лектер. Не хочу видеть отца таким. Мне нужно что-то... что-то... нужно... Нужна звезда. Звёздный свет, яркий свет... Ради всего святого, Старлинг. Находясь в одной комнате с самым опасным человеком на свете, ты продолжаешь думать о Диснее. Уж лучше бы цитировала битлов. Где?.. Я убегаю, не извинившись, и через несколько минут возвращаюсь со значком Джона Бригема. Лектер всё ещё в комнате. Он смотрит на меня, потом на значок в моей руке. Я подхожу к кровати и кладу его на простыню. - Что этот значок значит для Вас, Клариса? Ведь вы прострелили один, там, в амбаре? Это привычка такая – тыкать носом в очевидное? Всё равно, что это значит для меня, ясно? Просто я знаю, что не могу позволить отцу лежать тут без этого значка. Особенно, когда рядом стоишь ты. Я чувствую: рано или поздно совершу нечто такое, что отец не одобрит. Так что я хочу, чтобы он просто увидел. Увидел лучшую часть меня, пока она ещё жива. Но вслух я произношу другое. - Для него эта железка значила просто всё. Для него... но не для меня. Для меня значок больше ничего не значит. Боже мой... - Да что он понима-а-ал... Не думая толком, что делаю, я беру череп отца в руки и усаживаюсь с ним на другую кровать. Чувствую, что вот-вот заплачу. Непонятно только, из-за чего. А должна бы знать. Подолом своего пуловера я закрываю лицо, пряча слёзы. Не хочу плакать перед ним. Но не могу больше сдерживаться. Он смотрит на меня. Он ждёт, когда я заговорю... Когда объясню всё сама. Но он не хочет доказывать своё превосходство. И никогда не хотел. А я теперь понимаю кое-что. Порой можно и поплакать. Иногда. Да-да... это прогресс... дать волю своим эмоциям. Да будет так. - Я люблю тебя, папочка. Ты всегда был так добр ко мне. Тогда было самое лучшее время в моей жизни. Может, именно поэтому мне так грустно. Потому что я собираюсь пожертвовать лучшим временем своей жизни ради другого – которое, боюсь, может оказаться ещё лучше. Лучше, чем воспоминания. Он протягивает чистую салфетку, которую я просто сжимаю в руке. Мне это не нужно. Но Лектер так не думает. Забрав у меня салфетку, сам утирает мои слёзы. Мне нравится это ощущение. Очень. Почти сразу же с души спадает тяжесть. И я даже начинаю ощущать своеобразное недовольство. Не пойму: то ли он самый предусмотрительный человек на свете, то ли самый бесчувственный подонок? Прямо сейчас я нуждаюсь в том, чтобы меня утешили, и было бы неплохо... Да... отрицать не буду. Но это неважно. Всё неважно. - Клариса, оставляю Вас наедине с этими останками. Останками, Клариса. Можете сколько угодно взывать к его пустым глазницам, ответа всё равно не дождётесь. Хорошо. Не хочу, чтобы он сейчас говорил что-то о моём выборе. К которому я пришла сама, по своей воле. И у меня нет иллюзии, будто удастся ничего не выбирать. Лектер кладёт руки мне на голову. - Всё, что Вам нужно от Вашего отца, находится здесь, у Вас в голове. И судить об этом будете Вы, а не он. О Господи. От его слов мне действительно становится легче. По-настоящему. Так, что даже страшно. - Теперь я ухожу. Нет, не надо... - Свечи Вам оставить? - Да, пожалуйста. - Когда будете уходить, возьмите только то, что Вам действительно нужно. И он оставляет меня. Оставляет с моим отцом, а я продолжаю просто сидеть и смотреть на кровать, где лежат его останки. Он сказал, что можно кричать и плакать, но я не хочу. Совсем. Может, раньше... давно. Но теперь я всё решила. Теперь я знаю, чего хочу. Выходя из комнаты, бросаю взгляд на значок Джона. Взять с собой только то, что действительно нужно... Я рада, что ухожу с пустыми руками. В этой комнате больше нет ничего ценного для меня. И никогда не будет. Он играет на каком-то незнакомом мне инструменте, и некоторое время я просто стою рядом, не выказывая ни малейшего признака нетерпения. Просто наслаждаюсь музыкой. И его талантом. Мне нравится смотреть на него. Пока он играет, я мысленно прощаюсь со своей прежней жизнью, которую никогда не увижу больше. Но зато теперь у меня будет новая жизнь. Даже если он и не захочет стать её частью... Не знаю. Правда. Знаю только, что он положил начало переменам, и теперь я уже не вернусь обратно. Когда он заканчивает играть и оборачивается, я грустно улыбаюсь. Но грусть моя никак не связана с отцом. Просто мне жаль всех тех лет, потраченных зря, и жизни, прожитой вслепую, когда я даже если смотрела – всё равно ничего не замечала. Мне жаль всех лет, что прожила в казённых местах и прослужила организации, которая меня не ценила и по чьей вине я пережила тяжкое падение. Но мне не грустно при мысли о будущем. Я устала искать ответы в прошлом, а в признании и достижениях – надежду. Пришло время сосредоточиться на «здесь и сейчас». Думаю, теперь я осознаю, что делаю. И рада этому.