Я всегда буду рядом...

Молодой парень с копной непослушных каштановых волос остановился у одного из шкафов в библиотеке дома, в котором он вырос и взял в руки неприметную коробочку. Сам шкаф, несмотря на общую ухоженность комнаты, был немного запылен, так как он не пользовался особой популярностью у хозяев, а если уж быть более правдивыми, то к нему подходили очень редко. Парень никогда не подходил шкафу, и его не сильно интересовало, что там, но в этот раз его пробрало любопытство. Открыв одну из дверец, он увидел, что полки полностью заставлены книгами, различными бумагами и прочим, и уже собирался закрыть шкаф, когда увидел простую прямоугольную деревянную коробочку. Аккуратно взяв ее в руки, он бережно протер пыль и увидел инициалы Ф.О. Две буквы, инициалы его отца, еще одной загубленной Капитолием жизни. Эта коробочка или шкатулка, как кому удобнее воспринимать, раньше принадлежала Финнику Одэйру, а сейчас в руках ее держит его сын Кэйран. Кэйран вышел из закутка и остановился у самого высокого окна в комнате, как раз возле письменного стола, который он по праву все время считал своим. Мама никогда им не пользовалась, а сам Кэйран сначала делал за ним уроки, а потом стал заниматься документацией, связанной с их магазином на побережье. Парень сдул пыль и с необъяснимым трепетом протер ее еще и рукой. Он никогда не видел своего отца, он, конечно, знает, что тот был героем, но Восстание, которым все так гордятся и которое превозносят, забрало у него самое дорогое – отца. Он не держит зла на центральную фигуру Восстания, Китнисс Эвердин. Как он может обижаться на женщину, которая всегда была добра и внимательна к нему? Она – хороший человек, и совместная жизнь с Питом Мелларком сделала ее характер немного мягче. Эта женщина из тех людей, которые никогда не позволяли ему забыть, кем был его отец. Она знала его недолго, но постаралась передать парню все, что помнила. И к тому же, Кэйран оказался одним из тех немногих, кто понял простую истину - Китнисс просто хотела выжить и уберечь свою семью. Она не хотела никому причинить боль, так зачем ее в этом винить? Кэйран бережно открыл коробочку и увидел там перстень с большим сапфиром, напоминавшим ясную ночь и конверт, пожелтевший от времени. С любопытством, смешанным с чем-то сродни благоговению, парень достал конверт. На нем, выцветшими от времени чернилами, скромно притаилась подпись «Сыну». Кэйран удивился. Ведь как ему сказали, отец возможно даже не знал, что его мать беременна, а уж знать, что родится он, а не девочка, тот никак не мог. Любопытство сильно возросло, и Кэйран осторожно, но в то же время нетерпеливо, вытянул сложенный лист бумаги. Понимая, что письмо может его потрясти, он немного отошел от окна, сел в кресло и, развернув лист, стал читать. «Сын, Я понимаю, это будет звучать банально и большинство таких писем начинаются с тех же слов, что и в это, но я и правда сожалею, что меня нет рядом с тобой. Если ты читаешь это письмо, значит я погиб в операции, иначе я бы просто спалил написанное, и оно никогда не попало бы тебе в руки. Моя милая Энни думает, что я не знаю, что она ждет ребенка, а ведь я догадался раньше нее самой. В какой-то момент она стала больше спать и острее реагировать на мои прикосновения. Она не замечала, но по утрам она стала немного раздражительней, чем обычно, и ее стало тошнить от некоторых продуктов. К тому же, я случайно в ванной нашел тест на беременность. Положительный. Да и, сынок, сложно не заметить малейшие изменения в любимом человеке. Ты сам это когда-нибудь узнаешь. А твою маму я люблю безумно, поэтому мельчайшие изменения сразу были замечены. Я уже около двух недель жду, когда она решиться мне сама рассказать. Не хочу отнять у нее эту радость и показать, что я уже знаю о тебе. Не хочу отнять у нее возможность сообщить мне, что она беременна. Почему я решил, что ты сын? Сам не знаю, просто что-то подсказывает мне, что это так и есть. Или может, это просто я хочу, чтобы у нас с моей Энни родился сын? Не знаю, но, тем не менее, это письмо я пишу тебе, сынок. Завтра вместе с Китнисс, Питом, Боггсом и остальными я отправляюсь в Капитолий. Операция очень рискованная и опасная. Многие не вернутся, многие семьи потеряют дорогого человека, и среди них можете быть вы. Я могу не вернутся, но я иду на это не только ради того, чтобы отомстить Сноу за себя или ради того, чтобы отомстить за друзей. Я иду ради тебя и твоей мамы. Знаешь, сынок, я хочу, чтобы ты родился в другом мире. Я готов отдать жизнь, лишь бы тебе не пришлось пройти через то, что прошел я. Я хочу, чтобы ты не испытал на себе, что такое Голодные Игры и хочу, чтобы Капитолий не имел над тобой никакой власти. Знаю, что тебе в любом случае расскажут мою историю. Или Джоанна или Китнисс, и, возможно, они будут правы, лучше тебе знать мою судьбу, чтобы ты не повторил моих ошибок. Может рассказать кто-то другой, но не верь ты чужим людям. Спроси лучше у тех, кто был рядом со мной и с твоей мамой, спроси тех, кто не понаслышке знает, что значит - быть во власти Капитолия. И тебе расскажут… расскажут о том, как терять близких и о том, какую цену нужно заплатить за малейшие крохи счастья, расскажут то, что, надеюсь, оградит тебя от похожих ошибок. Не верь злым языкам, пребывание в Капитолии никогда не нравилось мне, но разве у меня был выбор? Они и так забрали у меня родителей, я не мог отдать им еще и Энни. Я не мог позволить Сноу добраться еще и до моей дорогой Энни. Я позже понял, что Капитолий и так добился бы своего, я в любом случае оказался бы в их ловушке, но с той лишь разницей, что они просто могли убить ее. А так они оставили твою мать в покое. Когда ты полюбишь, сын, ты поймешь, что ради Нее можно сделать все что угодно и стать кем угодно. Я сделал все, что мог, лишь бы оградить ее от Капитолия. Пусть мне приходилось часто бывать в Капитолии, но Капитолий сдержал слово, они не трогали Энни до поры до времени. Пока я был у них, они не трогали твою маму, и это устраивало всех. Почти устраивало. Вот еще одна моя причина лететь в столицу: Капитолий заплатит мне за все то, что он сделал с Энни, забрав ее к себе. За каждую ее слезинку, за каждый полукрик, полустон от боли. Капитолий мне заплатит, сын. Никто не имеет права обижать твою маму. Никто не смеет прикасаться к ней. Но чтобы они не сделали с Энни, я не могу не вздыхать с некоторым облегчением, когда понимаю, что основной пешкой в руках Сноу была не она. Я благодарен, наверное, судьбе, что в ней не убили любовь ко мне так же жестоко, как сделали это с Питом. Бедная Китнисс, она только осознала, насколько он ей дорог, как его нежное чувство беспощадно убили. Надеюсь, он найдет в себе силы вернутся. Будет очень жаль, если нет, Китнисс это сломит окончательно. Я бы столько тебе хотел показать и рассказать, научить тебя многим вещам, но если это письмо и правда попало тебе в руки, значит, я не вернулся, а значит, меня не было рядом с тобой всю твою жизнь. Прости, сынок. Я тебя уже люблю и мне больно даже от мысли, что вы с Энни будете одни. Мне больно от мысли, что я, возможно, тебя так никогда и не увижу, но я не могу по-другому. Я не оставлю это так, и я нужен им. Нужен моим друзьям. Но даже если я не вернулся, и ты все-таки рос без меня, знай, я люблю тебя, пусть не могу сказать это лично, но я люблю тебя, малыш. Сын, береги маму, она у тебя очень ранимая, но сильная, хотя, думаю, ты и сам знаешь. Старайся не огорчать ее. Хорошо, сынок? Передай ей, что я ее сильно люблю, и помни, я всегда буду с вами, моя душа будет с вами. Передай привет Китнисс и Питу, может я и оптимист, и романтик, но я верю, что эти двое смогут найти дорогу друг к другу. Скажи Китнисс, что она ни в чем не виновата, и что все шли на это осознанно. Каждый сам выбирает свою судьбу и люди, которые пошли за ней, знали, на что идут. Все верили в нее и верили в то, что лучшая жизнь возможна, и что за нее стоит бороться. Всем так надоело сидеть, сложа руки. Передай Питу, что он славный парень, и что если он смог победить яд, значит он сильнее нас всех, он победил Капитолий, а это не каждому под силу. Его война тяжелее, чем у всех остальных. Победить можно врага, но не самого себя, а точнее то, что у тебя в голове. Скажи их детям, а я уверен, они будут, что они должны гордиться своими родителями. Передай Джоанне, что у нее есть семья, и пусть Капитолий забрал у нее родных, у нее есть друзья и ими стоит дорожить, что она не одна, ей лишь просто стоит поверить в это. Мне пора идти, сынок. Поверь, мне очень жаль, если ты читаешь это письмо. Как же я хочу, чтобы у меня была возможность спалить его, и чтобы ты никогда этого не прочитал и не узнал о его существовании. Но в то же время, если мы никогда с тобой не встретимся, и я все же не вернусь домой, я хотел бы рассказать тебе все это хотя бы в письме. Я хотел бы сказать больше, но у меня нет времени. Прости меня, сынок. Я люблю тебя.

Твой папа»

Кэйран несколько раз перечитал письмо. Он обрадовался письму, но это вызвало в нем куда больше эмоции, чем он сам ожидал. Глаза парня застилали слезы. Он редко плакал и сам считал это слабостью, но сейчас он не смог удержать слезы. Его отец так и не вернулся с той операции. Он погиб под Капитолием, прикрывая друзей. Финник Одэйр стал легендой, его имя до сих пор на устах, им гордится весь Панем, но какая от этого польза его сыну? Мальчику, который рос без отца, мальчику, который видел его только на фото, а голос слышал только на видео? Какая польза от того, что Финник Одэйр стал героем, если он не видел, как родился его сын, не видел его первые шаги, не учил разговаривать, даже не смог просто обнять своего сына или подержать на руках? Война, какой бы она не была, местью или во благо всего народа, даже если несет с собой что-то новое и хорошее, дающее надежду на лучшее, она несет с собой также и разрушения, горе в семьи и дома, разгромы на улицах. После Восстания жизнь стала лучше, это стали подмечать многие. Голодные Игры отменили, люди перестали голодать, и в целом, все почувствовали себя лучше, спокойнее, защищенными. Но эта война оставила за собой и тяжелый след. Таких семей, как Одэйры много. Кто-то потерял отца, кто-то мужа или брата, кто-то сына. А что может быть печальней боли ребенка, никогда не увидевшего своего отца, только потому, что тот ушел на войну и там погиб? Кто объяснит маленьким детям, почему их отцы не вернулись домой и почему их папы больше никогда не обнимут и не скажут им, как они их любят? Кто объяснит молодым женам, почему их мужья лежат в могилах вместо того, чтобы вернутся к ним? Война, какой бы она и ради чего бы она ни была, никогда не оправдывает тех разрушений, которые несет вслед за собой. Сколько еще таких парней как Кэйран находят письма от своих отцов, а потом навзрыд рыдают как маленькие мальчики. Потому что такие раны не заживают. Сколько бы лет не прошло бы, все равно будет больно. Тем не менее, Кэйран был рад получить это письмо от отца. Он был рад получить еще что-то осязаемое от человека, который должен был стать его отцом, но у него забрали это право. Кэйран был рад увидеть почерк отца и узнать, что тот хотя бы догадывался о его существовании. У парня было так мало вещей отца, так непозволительно мало памяти о человеке, пожертвовавшим своей жизнью ради его, Кэйрана будущего. Он, как и все, считал своего отца героем, но это не заменяло боли отсутствия Финника в его жизни. Кэйран не заметил, как просидел в библиотеке весь день. Он не заметил, что солнце уже стало клониться к горизонту, и день почти закончился. Он забыл и о том, что собирался сегодня навестить свою девушку. Ему все это показалось сегодня пустяком. Тут, в этой комнате, держа простой, сложенный вдвое листок, он ощущал себя ближе к отцу. Ему казалось, что тот совсем рядом, смотрит на него со стороны, что его отец в этой комнате. Он чувствовал некоторое умиротворение, ему показалось, что в воздухе витает душа отца, человека, которого Кэйран больше всего на свете хотел бы узнать, но у него отобрали это право.