Их желание на двоих

Пришлось отставить в сторону меч, свою защиту, что был и тростью – третьей ногой. Нет, скорее, трость эта была для Брейка теперь больше глазами: его единственный алый не видел уже почти ничего, различая лишь свет и тень. В темноте же Брейк был слеп, как котенок, но отнюдь не беспомощен – благодаря своему мечу. Но своей прекрасной леди он слишком доверял. – У тебя получится. Знаешь, с твоим телом грешно не танцевать, ты… Я думаю, ты был рожден для танцев, – послышался голос Шерон. – Я поведу, я научу. – Это вы говорили каждый раз перед тем, как я сбегал, – ответил ей Брейк. Ноги его чуть дрожали, ведь он не знал, что делать; но решил постараться хотя бы на этот раз. Быть может, это был его первый и последний танец с леди Шерон – скоро у Шляпника могли отняться ноги, и он этого немного побаивался. Прежняя леди Шерон, конечно же, должна была тонко подколоть своего слугу. Это было бы нормально и так естественно для них двоих, но… Леди Шерон знала, где пролегает граница между шуткой и подножкой. Леди Шерон не смела ее переступить. Танцевать было не так уж и сложно, просто… Неприятно. Кружилась голова, а пальцы выскальзывали из ее рук, ноги… Ноги заплетались. Кажется, пару раз Брейк даже наступил на прекрасные туфельки своей леди, но та и слова не проронила – только похвалила его за что-то. А он тяжело вздохнул. Леди Шерон была… Мотыльком. Легким, как ветер, и свободным, как ветер – она могла кружиться в струях солнечного света без остановки, казалось, днями. А Брейк – о, Брейк не был огнем, разумеется, он не был огнем. Слишком самонадеянно было бы это заявление, пусть и весьма в стиле Брейка – нет, Брейк был камнем. Камнем, что тянул его любимую сестренку ко дну. – Дыши глубже, и движения станут точнее, – произнесла она тихо, и даже стал слышен стук ее каблучков. Брейк же наоборот, руку свою отнял – она вздохнула резко – и коснулся девичьего лица. Молодого, нежного и полного жизни, прелестного, на самом деле, но такого… Детского. Пусть так; сейчас, сейчас Брейк чувствовал, как дрожат ее губы, как хочется ей чего-то, что сделать она просто не может – и он хотел ее увидеть. Он так хотел увидеть Шерон, любимую Шерон и ее улыбку – а она точно хотела улыбнуться, ведь Брейк, кажется, исполнил самое большое их желание на двоих. Зарксис сделал уверенный шаг вперед, становясь к леди ближе, и позволил ей повести дальше – нежно, осторожно и легко, будто полет бабочки. – У тебя получается, – тихо пробормотала Шерон. Голос ее дрожал, и Брейк почти испуганно протянул руку к ней вновь – неосознанно, с просто… Беспокоясь. А она поймала ее и еле заметно сжала, прикладывая к своей груди. – Спасибо. Она была такая теплая, такая… Живая. Не то что Брейк, полумертвый, слепой и даже глохнущий, она… Была его светом и оставалась им сейчас, светом, что вел его из тьмы в мир лучший всю его жизнь, светом, который он хотел согреть еще сильнее, разжигая его до небольшого огонька. Зарксис мягко, но крепко обнял свою леди, не давая ей и шанса вырваться – а после коснулся губами ее ушка, спрятанного в русых волосах. А Шерон печально вздохнула, кладя тонкие руки ему на костлявые плечи. «Позволите ли вы повести в этот раз мне?» И ответ не заставил ждать. «Конечно». И Брейку на самом деле – совсем чуть-чуть – понравилось танцевать.