***
Остальная часть дня была потрачена на приготовления к празднику. Гарри рассказал Гермионе о своем ужасном времяпровождении у Дурслей и о том, как был спасен Роном и его семьей со своевременным письмом. Сначала дядя Вернон не отпускал его, но позже был завален письмами. Рону практически нечего было добавить к разговору; это был посредственный праздник и почти единственное, о чем разговаривали – это восхитительное спасение Гарри. Вместо этого он рассматривал Гермиону. Она рассказывала ребятам о Болгарии – она, конечно, узнала много нового о зарубежных волшебниках и, казалось, скупила весь книжный магазин. Слушая ее монолог, Гарри заметил, что все, что она видела, казалось ей «интересным», «увлекательным» или «великолепным». Она не упоминала Крама до тех пор, как Гарри о нем не спросил. Вдруг Рон посмотрел на нее заинтересованно, избавившись от стеклянного взгляда. Гермиона помедлила, неловко поморщившись: ― Ну, мы провели некоторое время вместе и, естественно, узнали друг друга поближе. Я думаю, мы великолепно провели время вместе, но потом он сказал мне, что переезжает в Америку. Он был приглашен на должность ловца команды по квиддичу. Конечно, Виктор согласился. ― Вы расстались? ― спросил не слишком отличающийся дипломатичностью и тактичностью Рон с надеждой в глазах. В конце концов, Крам был первым парнем Гермионы. ― Да, это было бы слишком сложно. Тем более, я не смогу трансгрессировать еще три года. Тем не менее, Виктор обещал мне, что мы будем поддерживать связь, и он приедет ко мне в гости. Конечно, он не может трансгрессировать в Хогвартсе, поэтому поддерживать отношения будет сложно. ― Это замечательно! ― воскликнул Рон, всплеснув руками, но когда Гермиона взглянула на него, он изменил свой тон: ― Ну, я имею в виду, что все это ужасно, но по крайней мере ты не должна беспокоится о нем, когда он так далеко. Пока Рон и Гермиона пытались выразить свои чувства словами, миссис Уизли позвала всех троих к обеду. Гарри не мог придумать более подходящего времени для перерыва. По правде говоря, ему не хотелось смотреть на то, как его два лучших друга демонстрируют свои эмоции по отношению друг к другу. Ужин прошел без происшествий, если не считать того, что Фред положил Канареечный Крем в блюдо Перси, в результате чего старший брат оброс золотистыми перьями, сверкающими и переливающимися на свету, а также обзавелся потрясающим клювом, превосходящим в размерах голову Джинни. Это была очень несуразная канарейка. В качестве наказания Фреда заставили чистить стол и мыть посуду без магии. Он все время ворчал: «Это то, что Снейп заставил бы меня делать!». После обеда все играли в плюй-камни. Рон просил поиграть с ним в шахматы, но никто не согласился. Наконец Перси уступил, сказав: «Я согласен, только если ты перестанешь ныть». Перси играл лучше, чем когда-либо, хотя Рон по-прежнему решительно одержал победу. Когда игра закончилась, все разошлись по комнатам спать. Именно сейчас Гарри имел возможность поговорить с Роном наедине и спросить его о событиях второй половины дня. Он не сомневался, что Джинни делает то же самое с Гермионой. ― Так что, Рон, ты ничего не хочешь мне сказать? ― Гарри вопросительно взглянул на Рона. Рон нервно поежился. ― Ну, хм… Что ты имеешь в виду? ― Видимо, Гермиону. ― А, да, вот. Да, хорошо, что ты хочешь знать? ― он затеребил край одеяла, а щеки его постепенно начали принимать пунцовую окраску, которая выдавала Рона с головой. ― Например, почему ты бросился на нее в гостиной, обнял и не позволил ей двигаться? ― Ох, Гарри я никогда не думал, что буду вести себя подобным образом, в частности, с Гермионой. Ну, ты помнишь, что было ночью на Святочный бал? ― он посмотрел на кивнувшего Гарри. ― Ну, в тот вечер я понял, что чувствую, понял, что я ее люблю. Сильно. Вот что я сказал ей сегодня. Потом знаешь что? Она сказала, что чувствует то же самое! ― Так вы двое не крутили бурный роман за моей спиной? Рон выглядел потрясенным при одном упоминании этого. ― Гарри, что ты несешь? Я-не-буду-доверять-своему-лучшему-другу-даже-если-знаю-что-он-никогда-мне-не-соврет? О, нет, Гарри! Ты мой самый лучший друг. Я никогда, никогда не буду держать что-то в секрете от тебя. Особенно что-то вроде этого. Особенно после инцидента с Кубком. Гарри нахмурился, вспоминая то время, когда единственным человеком в Хогвартсе, с которым можно было поговорить, за исключением профессоров, была Гермиона. Тем не менее, он кивнул. ― Хорошо, хорошо. Пока вы счастливы вдвоем ― это все, что действительно имеет значение. ― Благодарю, Гарри. Для меня очень многое значит твое согласие. В конце концов, не каждый был бы абсолютно счастлив со своими двумя лучшими друзьями, которые внезапно открыли в себе новые чувства друг к другу. Теперь, что у тебя там с Чжоу? ― спросил Рон, в чьих глазах плескалось нескрываемое любопытство. ― Э-э, ну, она теперь будет на шестом году обучения, а мы на пятом. Разница в год. ― Ну, это никогда не останавливало тебя прежде! ― Рон вскинул брови, а его губы расползлись в хитрой ухмылке, приобретая поразительное сходство с близнецами и заставляя Гарри невольно удивиться этому. ― Я знаю, но все это дело с Седриком… Ты думаешь, что я должен просто дать ей немного времени? Ведь он умер. Поверь мне, я был там, на кладбище. Сначала он был жив, полон сил и энергии, а через одно мгновение камнем упал на землю рядом со мною; жизнь покинула его, он погас, как свеча. ― Ты знаешь, я не очень хорош в таких вещах, но, вероятно, еще слишком рано что-то предпринимать. Я не могу представить, что было бы, потеряй я Гермиону. Гарри закатил глаза и кинул подушку в Рона. ― Представляешь, что мы сегодня делаем? Сплетничаем и бросаем подушки. Мы ведем себя, как Гермиона и Джинни или, что еще хуже, как Парвати и Лаванда! ― Тьфу. Давай просто ляжем спать и не будем разговаривать об этом, а? ― Звучит заманчиво, Гарри. Спокойной ночи. Гарри уже балансировал на грани сознания и сна, пытаясь решить, стоит ли отвечать Рону. Наконец, он пробормотал: «Спокойной ночи». Это было лучшее, что он мог сделать, учитывая то, что он лежал, уткнувшись лицом в подушку. Несмотря на огромные усилия со стороны Гарри, Рон не услышал: он уже заснул и мирно храпел. Джинни и Гермиона разговаривали и хихикали в соседней комнате до утра. К счастью, стены были толстыми, иначе Гарри и Рону всю ночь пришлось бы слушать их разговоры о признаниях в любви. В три часа все обитатели Норы спали, готовые к тому, что принесет им следующий день.Часть 1
22 ноября 2014 г. в 17:58
Англия, второе августа. Лето в самом разгаре. Рон пригласил Гарри с Гермионой в Нору на каникулы. Гермиона, конечно, собиралась прийти, но она гостила у Виктора Крама — всемирно известного болгарского ловца. Гарри хотел прибыть сразу после окончания учебного года, но профессор Дамблдор — директор Хогвартса — должен был убедиться, что Поттер будет в безопасности в Норе. Он наложил сложные чары с помощью профессора Флитвика, которые подарили Гарри неуязвимость на некоторое время, и Лорд Волдеморт с его приспешниками не смогли бы добраться до него.
Чуть более двух месяцев назад самый опасный и могучий колдун всех времен вернулся к власти. Общество волшебников пребывало в неведении так же, как и мир магглов (впрочем, это нормально), лишь горстка несовершеннолетних магов реально поучаствовала в защите Хогвартса. Гарри мог только представлять, что случилось бы, если бы они узнали о том, что Лорд Волдеморт вернулся к власти; общество по-прежнему отказывалось даже называть Волдеморта по имени, вместо этого говоря «Тот-Кого-Нельзя-Называть», «Вы-Знаете-Кто» или «Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Назван». Гарри думал, что это как минимум смешно; он твердо верил в слова Дамблдора, изреченные им однажды: «Боязнь имени увеличивает страх перед его обладателем». А в начальной школе, где проходило обучение Поттера, один великий американский маггл сказал: «Нам нечего бояться, кроме самого страха».
Тем не менее, в Норе Гарри в безопасности, так же, как и в школе. Ему здесь нравилось. И он был в безопасности. Он должен был постоянно напоминать себе об этом, потому что глубоко в душе он волновался. Волновался о Волдеморте и делал все, что мог, учитывая собственные возможности. Гарри был единственным, кто стоял на его пути к господству. Давайте признаемся: если бы Вы были очень злым и могущественным колдуном, для которого почти не существует преград, который хочет захватить мир, и единственной вещью, которая Вам мешает, был пятнадцатилетний мальчик, Вы бы захотели его убить, не так ли? Вот и Темный Лорд хочет.
Гарри беспокойно спал в комнате Рона, то и дело просыпаясь и долго не в силах уснуть, но в течение нескольких последующих дней его страхи, казалось, несколько поубавились. Рон, Гарри, Фред и Джордж — братья-близнецы Рона, которые отбывали последний год обучения в Хогвартсе — проводили время, играя в квиддич на просторном заднем дворе. Иногда садовые гномы выходили посмотреть, забывая о домах и наблюдая за игрой с безопасного расстояния. Когда маленбкие любители квиддича болели, они напоминали Гарри лепреконов из Ирландии на Чемпионате мира прошлых каникул.
Фред, Джордж и Гарри были членами гриффиндорской команды; существовало две вакансии: вратарь (ранее занимаемая теперешним запасным игроком «Паддлмир Юнайтед» Оливером Вудом) и один из охотников (осталась вакантной после Кэти Белл). Рон хотел играть больше всех, но его старая «Хвостатая Звезда» просто не выдержит. Мистер Уизли пообещал Рону, что если у них останется достаточно денег после покупки школьных принадлежностей для трех мальчиков и девочки, они купят новую метлу. Гарри очень хотел купить другу столь желаемый предмет, частично из-за того, что понятия не имел, куда деть огромное количество золота в Гринготтском сейфе, но Рон даже не хотел слышать об этом.
Ребята играли в квиддич во дворе в пять часов после полудня, когда миссис Уизли крикнула в открытое окно: «Рон! Гарри! Гермиона просто пришла через камин, она здесь!»
Рон сразу же приземлился, роняя яблоко, которое они использовали в качестве квоффла в воздухе. Благодаря гравитации спелый плод упал на голову Гарри, временно оглушая его. Кажется, не замечая на мгновение недееспособного друга, Рон направился к задней двери. Гарри приземлился медленнее, но все-таки раньше Фреда и Джорджа, которые выглядели разочарованными прерыванием импровизированной игры. «Вау, - подумал Гарри, - Рон, должно быть, действительно скучал по Гермионе». Он хорошо помнил противостояние Рона и Гермионы в середине четвертого года обучения. Рон сказал, что он расстроен из-за того, что Гермиона «браталась с врагом», но было очевидно, что он злился из-за того, что она пошла на Святочный бал не с ним. Удар оказался вдвойне болезненным, потому что она не только не пошла со своим другом, но еще и согласилась составить компанию его кумиру. Рон никогда не говорил об этом, но это было очевидным для всех вокруг. Особенно после того, как Гарри нашел руку, оторванную от статуэтки Виктора Крама.
Фред и Джордж, очевидно, заметили его странное поведение:
— Ах, ты можешь в это поверить Фред? Наш маленький братец влюбился? — Джордж говорил медленно, растягивая слова, словно желая поддразнить младшего брата, а глаза блестели как-то хитро и лихорадочно, что почти всегда было предвестником каких-нибудь неприятностей.
— Ты знаешь что-нибудь об этом, Гарри? — спросил Фред, переглядываясь с близнецом.
— На самом деле, не больше, чем вы знаете, — Гарри сказал правду. — Вы видели, как он вел себя после Святочного бала.
Троица шагнула внутрь, и ничто не могло подготовить их к такому зрелищу: Рон и Гермиона стояли в центре комнаты, обнимаясь, как влюбленные. Как будто этого недостаточно, они что-то тихо шептали друг другу. Гарри и близнецы переглядывались, поражаясь увиденному: Рон и Гермиона открыто показывали свою привязанность? Молли и Артур Уизли стояли в стороне, взявшись за руки, смотря так, будто это момент их наивысшей гордости в жизни. Их сын влюблен, или, по крайней мере, так казалось, в очень милую, умную, достойную девушку. Джордж и Фред оправились от первоначального шока и выглядели так, будто только что был снят запрет на колдовство несовершеннолетних за пределами школы. Гарри не знал, что и думать, поэтому громко, но как-то неуверенно откашлялся.
— Эм, привет, Гермиона. Приятно видеть тебя, — сказал Гарри, чувствуя, как его щеки покрываются всеми оттенками розового.
К разочарованию Рона, девушка стразу от него оторвалась.
— О, привет, Гарри… Привет всем. Э-э, я не заметила, что здесь кто-то был, — Гермиона покраснела.
— Интересно, что это было? — Фред бормотал себе под нос, но Джорджу и Гарри было слышно.
— Должно быть, мы что-то прерываем? Может быть, мы должны идти? — миссис Уизли и мистер Уизли смутились и начали двигаться с дочерью к двери, отчаянно жестикулируя близнецам и Гарри, чтобы те последовали их примеру.
— Нет, нет, миссис Уизли, все нормально, не волнуйтесь, — сказала Гермиона, вновь приобретая обычный цвет лица. Затем она повернулась к Гарри: — Привет, Гарри! — и бросилась к нему. — Так приятно видеть тебя, я рада, что ты в безопасности, должна признаться, я очень волновалась, когда была в Болгарии, потому что новостей из Англии почти не было. Ты знаешь, Министерство многое скрывает от общественности.
Гарри позволил Гермионе себя обнять, но не обнял ее в ответ. Вместо этого он вопросительно взглянул на Рона. Рон просто улыбнулся, смотря на счастливое лицо Гарри, которого он не видел с тех пор, как получил известие от Сириуса в конце третьего года.