***
В помещении старого строительного склада душно и жарко. Черная футболка, уже насквозь пропитанная потом и кровью, липла к телу, руки затекли, а запястья щипало от металлических браслетов наручников. Макото сдул челку с запотевшего лба. Сознание разыгрывало спектакль играющих теней. Все плыло и двоилось перед глазами, а тело ныло, иногда скручиваемое в болезненном спазме. Реальность осталась где-то за гранью способности понять происходящее. Парень попытался подняться, встал на колени и тут же рухнул на пол. Через несколько секунд рвотные спазмы вывернули содержимое желудка наружу. Руки, на которые с трудом опирался Макото, стоя на четвереньках, дрожали и слабо подчинялись своему хозяину. Еще несколько часов назад, наверное, около пяти, Макото и Харука готовились к реализации своего плана. Все шло практически идеально. Самолет на Хоккайдо улетел вместе с Тачибаной Макото на борту, вернее, с парнем очень на него похожим. Нанасе не стоило большого труда это устроить. Дальше их ждали настоящие трудности. Нужно было вывести на чистую воду джокера, того, кто стоял за всеми преступлениями, кто пытался развязать войну и заполучить власть над двумя крупнейшими мафозными группировками Токио. Но что-то пошло не так. Макото это понял, когда Рюгадзаки, который должен был отвезти его в тайную штаб квартиру, вдруг заметно напрягся. Причина была ясна – черный нисан прочно сел им на хвост, несмотря на особые меры предосторожности. Значит где-то все же была утечка информации. Дальше все развивалось слишком быстро – черное авто обгоняет и подрезает их, заставляя затормозить. Позади поспевает еще одна темная иномарка. Около дюжины людей обезоруживаю Макото и Рея, лишая возможности сопротивляться. Резкий запах ударяет Макото в нос и сознание покидает его. Нескончаемая пустота. Как самое глубокое дно темного океана. Там слишком пусто – лишь черные обволакивающие воды и оглушающая тишина. – Здравствуй, Тачибана! Давно не виделись. – Макото слышит над своей головой знакомый голос. Не в силах поднять голову, он лишь мычит в ответ что-то нечленораздельное. Язык заплетается, словно он разучился говорить. Но его слова являются полным отражением мыслей – в голове полный сумбур и хаос. – Снова тебе достается, до чего же несправедлива жизнь! Ты так не считаешь? – продолжает собеседник. Макото понимает, что это Кисуми, тот самый Кисуми, которого он ни раз видел в офисе Самедзуки, который всегда улыбался самодовольной кошачьей улыбкой при встрече и замораживал холодным взглядом. Но Тачибана сейчас не может оценить ситуацию: он не понимает, что здесь делает Кисуми и что он сам тут забыл, и где они вообще. Он лишь чувствует, как в нем закипает ненависть и отвращение к этому сладко-тянущемуся голосу. Он как клубничная жвачка неприятно липнет к его коже. Макото мотает головой, пытаясь смахнуть с себя эту вязкую дрянь. Кисуми лишь улыбается. Сама ситуация его забавляет: он любит власть и деньги. Но все-таки власть немного больше. Хитрые раскосые, нежно фиалкового цвета глаза, светлые локоны, спадающие на лицо и утонченные аристократические манеры – так выглядит один из самых опасных якудза Токио. Внешность обманчива – это как раз про него. А ее обманчивость еще и очень опасна. Кисуми часто бывает скучно, когда он не наслаждается зрелищем убийств и насилия. Мало кто способен оценить его истинную сущность по достоинству. Непризнанность делает его тщеславную натуру глубоко несчастной. Ему надоело быть в тени таких как Соске, грубых животных, берущих напором и силой. Такие не способны оценить Кисуми, его ум и находчивость, изворотливость. Кисуми сначала хочется, чтобы Соске признал его. А потом это уже становится неважным, когда он понимает, что между ними непреодолимая пропасть, когда он видит, что у Ямазаки есть слабости. Теперь у него новые приоритеты. Новый план – сдвинуть с шахматной доски короля и встать на его место. – Интересно, что же такое интересно-извращенное мне с тобой сделать? – размышлял Кисуми. Цель Кисуми не Макото (да и зачем ему вообще сдалась эта мелкая сошка без гордости и амбиций?), его главная цель Соске Ямазаки. А Макото лишь удобный инструмент для уничтожения босса. – Просто убить тебя будет мало, я хочу сделать это у него на глазах. В этом момент Кисуми передали по рации, что Соске уже привезли. – Хм, как легко он заглотил наживку. Пришел один. Вот идиот! Радуйся, Макото, ты действительно ему не безразличен! Хотя не долго тебе радоваться осталось. Макото поднял на Кисуми расфокусированный взгляд и впервые посмотрел на него. Силуэт множился и парень никак не можег сосредоточиться. Он слышал только имя "Соске" и этого хватило, чтобы окончательно не рассыпаться, не сдаться и не потерять эту тонкую ниточку, связывающую его с реальностью. От упоминания этого имени тревожно и больно, но все же только в нем есть какой-то смысл. – Макото, знакомая ситуация, не так ли? В первый же день, когда тебя привезли к нам в офис, избитого и напичканного наркотой. Не так сильно как сегодня, конечно. Но ведь легко найти параллели? С тех пор, как твоя жизнь стала связана с Соске, тебе приходится страдать. И каждый раз по его вине. Почему ты же тебе всегда приходится приносить себя в жертву? – Кисуми делает вид, словно глубоко задумался и через несколько секунд продолжает. – Наверное, ты просто сжился с этой ролью. Она тебе так очень подходит. Такие как ты не созданы для мира якудза, тебе бы воспитателем в детсаде работать. Но видимо такова судьба. Дверь распахнулась, и в помещение вошли двое мужчин в костюмах, ведущие под руки немного потрепанного Ямазаки. На его глазах была повязка, а руки скованы наручниками. Он не сопротивлялся, вел себя совершенно покорно. Он знал, как должен себя вести. Его роль была совсем несложной, но одной из главных. Кисуми отвлекся от своих философских размышлений, на которые Макото так и не отреагировал должным образом, и обратил все свое внимание на нового пленника. На его лице заиграла лучезарная улыбка. Одним движением Шигино поправил выбившийся локон, и велел своим псам отпустить Соске. Те грубо его пихнули вперед, и он упал на колени, а сами тут же удалились, подчиняясь одному жесту своего нового босса. – Какое, однако, приятное зрелище, встреча двух влюбленных при таких трагичных обстоятельствах. Как же я люблю драмы! С трагичным финалом... – Кисуми, отпусти его, я здесь и сделал все, как ты просил. Чего тебе еще надо? – А кто сказал, что я сдержу свое обещание? – Кисуми усмехнулся, подошел к Соске и одним движением сорвал повязку с его глаз. Тот сощурился от неяркого света, бившего в запыленные окна под потолком. Привыкнув к нему, Соске окинул взглядом помещение и остановил его на фигуре Макото, безжизненно валявшейся в пыли неподалеку. – Ну, как тебе это жалкое зрелище? – Чего ты еще хочешь? Все у тебя: и власть, и деньги. Ты можешь убить меня в любую секунду. – Этого мало, очень мало. Ты до сих пор не понял. Хотя тебе никогда не понять таких как я. – Кисуми разочаровано вздохнул. – Это так прискорбно. Ты никогда меня не замечал, и теперь ты должен понять, что это стало твоей роковой ошибкой. Если бы ты хоть раз посмотрел на меня, увидел, то не смог бы не заметить ненависть в моих глазах. Стоило только внимательно посмотреть. – Ненависть ли? – устало вздохнул Соске. – Это ли ненависть? Больше похоже на зависть. – Не смеши меня, Ямазаки! Уж кому бы я завидовал, так только не тебе. Жалкому и ничтожному. Какой же ты якудза, когда у тебя есть слабости, которые могут тебя уничтожить. – Кисуми бросил взгляд на Макото. – Такой как ты не достоин быть главой клана Самедзука. – Знаешь, а я ведь раньше думал как и ты. Лет пять назад. – Но ты сломался и стал ничтожеством. Предал свою семью, свой клан, свою честь якудза. Ради чего? Ради этого оборванца Рина? Или ради этого идиота? Соске молчал. Он знал, Шигино никогда не сможет его понять, но это его мало волновало. Он краем глаза следил за Макото, который вдруг начал подавать признаки жизни. Вот кого он должен спасти. Этот человек сейчас важнее всего того, о чем говорит Кисуми. Люди важнее денег и власти. Слишком смешной вывод для якудза. Неужели он и правда стал слишком сентиментален с возрастом? Кисуми тоже обратил внимание на Макото, будто случайно вспомнил о его существовании. Быстро подошел к нему и поднял на ноги. Тот с трудом стоял, едва пошатываясь. Его взгляд лихорадочно бродил по помещению, словно пытаясь что-то отыскать. Наконец он остановился на Соске, словно узнавая. Он ничего не говорил, но взволнованное лицо Ямазаки словно возвращало его из мира наркотического дурмана, заставляло почувствовать, что Соске рядом и ему грозит опасность. – Соске, – с трудом прошептал Макото. Ямазаки хотел что-то сказать в ответ, успокоить Макото и себя, но не нашел для этого слов. – Вау, какие страсти. Этот обдолбанный даже начинает что-то соображать, хотя еще несколько минут назад безвольно валялся и слова связать не мог. Соске было больно видеть Макото таким, избитым, безжизненным и почти ничего не соображающим, напичканным наркотой. Но вместе с тем, он просто был рад видеть его живым. – Ну, теперь начинается самая интересная часть спектакля. Последний акт. Занимайте лучшие места в зале! – с безумным блеском в глазах воскликнул Кисуми. – Ты хотел знать, что мне от тебя надо? Так вот, мне нужно, чтобы ты страдал, чтобы ты окончательно сломался и сдох от горя. Поэтому я уничтожу все, что тебе дорого. Все до последнего. И начну с него. Я не знаю, какое место этот блаженный идиот занимает в списке твоих приоритетов, но точно знаю, что он важен тебе. Как домашний питомец или просто твоя любимая подстилка, которая вдруг стала чем-то большим. Мне все равно. Но я лишу тебя этого. Соске внимательно следил за Кисуми, не смея сделать вдох. Его сердце глухо упало вниз, когда тот достал пистолет и поднес его к виску Макото. – Нет! Не надо! – голос эхом прокатился по помещению и растворился в пыльном воздухе. Кисуми довольно улыбнулся. – Мне нравится твоя реакция. Ямазаки застыл на месте. Макото, кажется, начал осознавать, что происходит. Но Кисуми крепко обхватил его плечи и плотнее прижал пистолет к виску. Ему нравилась эта игра – игра, в которую играли они втроем и у каждого была определенная роль. Ему нравилось наслаждаться своей безграничной властью. Ему нравился ужас в глазах Соске, который тот был не в силах скрыть. Его растерянность. И запах страха исходящий от Тачибаны. Но игру прервали выстрелы и крики за дверью. Пожаловали незваные гости. Соске не растерялся и тут же кинулся на отвлекшегося на мгновение Кисуми, повалил на землю, отталкивая Макото в сторону. Раздался выстрел – пуля словно обожгла плечо Ямазаки. Но тот продолжал бороться. Пистолет вылетел из рук Кисуми и оказался вне в зоны его досягаемости. С раненной рукой в наручниках Соске все еще придавливал Кисуми к бетонному полу, получая один удар за другим и даже пытаясь отвечать. Наконец, Шигино скинул с себя тяжелое тело Ямазаки, и сам оказался сверху, увлеченный ожесточенной борьбой, зажимая руки Соске и нанося удары, пытаясь сломить последнее сопротивление. Но даже тяжело раненный, истекающий кровью, тот не сдавался, используя предоставленный ему шанс. Нужно только продержаться, пока люди Нанасе не пробьются сюда. В новых обстоятельствах Кисуми решил пересмотреть свои планы. Он всегда легко мог просчитывать ситуацию наперед, и сейчас прекрасно осознавал, что ему уже вряд ли удастся уйти целым и невредимым. Теперь ему хотелось только мести и ничего больше. Покончить с Ямазаки, утащить его в кромешный ад вслед за собой. Его сильные руки крепко сомкнулись на шее Соске, яростно сдавливая ее. Глаза, почти черные, блестели сумасшедшим блеском. У Ямазаки практически не осталось сил к сопротивлению, он бросил бороться, прикрыл глаза, чувствуя, как все силы одним махом покинули его. Казалось, что их борьба затянулась на какие-то полчаса, а за стеной все также слышались одиночные выстрелы, удары и крики. Неожиданно раздался громкий выстрел, совсем близко. Шигино замер – острая боль пронзила грудь. Потом еще один и еще. Кисуми поднял взгляд и последнее, что он увидел – горящие глаза, в которых пугающей мутной зеленью плескалась ненависть.Джокер
24 февраля 2015 г. в 22:22
– Хару, что за херня вообще происходит? – налетает Рин на только что вошедшего в квартиру Нанасе. Он злобно скалит зубы и хватает Харуку за грудки. Но тот не теряет спокойствия, лишь раздраженно убирает руки Мацуоки, сжимающие его пиджак.
– Думаешь, мне самому это все нравится? – так же равнодушно и устало произносит Нанасе.
– Хару, я думаю, что-то произошло. Сейджуро... он в опасности, – тут же из комнаты выбегает Го.
– Мы не можем менять свой план. Мы до сих пор не знаем, кто является главной фигурой и стоит за всем.
– Но… – Го пытается еще что-то сказать, но Хару ее уже не слушает.
Ответственность, свалившаяся на плечи Харуки, начинает казаться ему непосильной ношей. Он не может разорваться между своим долгом и близкими людьми. Рин, Макото и Го. Это его семья. Ближе никого нет. Он должен позаботится о них, а остальное не имеет значение. Даже если придется пожертвовать другими людьми – он к этому готов. Это эгоистично, Нанасе прекрасно понимает, насколько это эгоистично, но иного выхода нет. Сейчас, в тех обстоятельствах, когда ему и его близким грозит большая опасность, он должен сохранять хладнокровие и действовать уверенно, бескомпромиссно и может быть даже жестоко.
Совсем недавно ему стало ясно, что в клане Иватоби происходит нечто странное. Харука понимал, что половина людей совсем недовольны тем, что мальчишка стал новой главой клана. Большинство его подчиненных были как минимум на десяток лет старше него самого. К тому же вызывать симпатию и ладить с людьми у Нанасе всегда не особо получалось. Это привело к тому, что внутри клана созрели волнения и его авторитет сильно пошатнулся. Он уже не мог все контролировать. Люди из его клана совершили ряд убийств, которые должны были запятнать честь клана Иватоби и фамилии Нанасе.
Нужны были срочные меры. За этим должен был кто-то стоять, один человек и достаточно авторитетный в преступном мире. Тот, кто раздает смелые обещания награды, ради которой жалкие алчные якудза готовы продать свою честь и предать «семью». Харука провел свое тайное расследование и, в конце концов, понял, что ноги растут из Самедзуки. Цель этого мистера инкогнито и его приспешников из обоих кланов – сместить лидеров и организовать слияние, тем самым расширив сферы влияния. Осталось выяснить, кто же является их главным духовным лидеров, пастырем мафиозной паствы. На эту роль подходили только три человека, имеющие власть и авторитет в клане Самедзука: Шигино Кисуми, Айчиро Нитори и Казуки Минами. Но человек, стоявший за всей этой аферой, был хитер, и не оставлял никаких улик и зацепок, позволяющих выяснить его личность. Всегда оставался в тени. Харука не хотел рисковать. Он не мог сотрудничать с Соске, или просто не хотел. Слишком омерзительным и неблагонадежным казалось это сотрудничество. Да и, прекрасно зная характер Ямазаки, трудно было представить, что он на слово поверит Нанасе, а не своим подчиненным.
Рина собирались похитить с целью давления на них обоих. Прекрасный план, но он оказался провальным благодаря Сейджуро, который случайно стал обладателем информации о планирующимся похищении. После этого он стал сотрудничать с Харукой. Рин был заранее спрятан Го в тайной квартире на восточной окраине Токио, о существовании которой никто не знал. Как и никто, кроме Харуки, Макото и Сейджуро, не знал о родственной связи Го и Рина.
Сегодня должна была быть разыграна финальная партия. Харука нервно сжимал и разжимал пальцы, подумывая о том, чтобы поскорее со всем этим покончить. Он мечтал, что устроит себе выходной, который проведет где-нибудь на берегу океана. Можно с Рином, если он захочет. Идиллические картины бесконечного океана, поблескивающего на солнце, разрушил телефонный звонок. Ну что ж, игра началась.