Жизнь из пустоты

Шел день. Два. Три. И каждый час для Гермионы и Джорджа было счастливым мгновеньем в жизни. Но ведь в каждом счастливом моменте есть хоть и малая часть, но все же часть плохого присутствует. Каждую непроведенную вместе ночь они запирались по своим комнатам. Запирались и были наедине с самим собой. Обсуждали с самим собой вопросы, думали о будущем и о прошлом. Но ведь все мы прекрасно понимаем, что, несмотря на разнообразие рассказчика, "обсуждали с самим собой вопросы, думали о будущем и прошлом" все сводится к нему. Фред. Каждый о нем думал. Ночами. Ведь ночь - это то время, когда ты либо счастлив, либо - нет. В ночи не бывает "все хорошо". Ночью бывает либо "все прекрасно", либо человек чувствует себя настолько омерзительно, что мысли вперемешку с эмоциями растворяются в глупой фразе "все хорошо". Вот и по ночам у них было "все хорошо". Одна, еле сдерживая глухие стоны, не могла сдерживать слез. Ведь у нее новый ночной кошмар. Каждую ночь Гермиона видела Хогвартс. Каждую ночь. Люпин. Тонкс. Вот они вместе держатся за руки и умоляют друг друга быть осторожнее. Вот Лаванда Браун с братьями Криви храбро отстаивают школу. Лаванда Браун. Когда-то, на далеком шестом курсе, Гермиона ее не выносила. Далекий шестой курс... за год. Одна слеза. Вторая. Третья. На волю все-таки вырывается тот самый глухой стон, который Гермиона отчаянно прятала внутри. Джинни повернулась в кровати. Теперь перед глазами девушки стоит высокий смелый и храбрый рыжий парень. Резкий взгляд, сильные руки, рыжие мягкие волосы и миллионы веснушек. - Фред, а помнишь, на пятом курсе ты разрешил притронуться к твоим волосам, - тихо прошептала заплаканная девушка. - Помнишь, вы тогда еще с Джорджем улетели. Покинули Хогвартс, оставив от себя только большое болото. Я тогда еще жутко ревела. Да, "заучка Грейнджер" ревела в ту самую ночь, когда вы улетели. Я поняла, какой ужасной станет учеба без ваших выходок и розыгрышей. Без ваших побегах из гостиной. Я поняла, что мне некого будет ругать за ваши батончики и прочие изобретения, - шептала девушка. Сейчас рядом с ней был лишь портрет Фредерика. Гермиона помнила все. Все до самых мельчайших подробностей. Она помнит, когда по вечерам они почти ежедневно разговаривали. Когда именно Фред оказывал ей колоссальную поддержку. Для Гермионы Фред всегда был тем, кому можно выговориться. Фред всегда поддерживал и давал важный совет. Другой стоял и смотрел в окно. Смотрел на то, как ветер качает ветки деревьев. Сколько этим деревьям? Сколько всего эти деревья видели? Эти деревья видели многое. То, как они росли. Они. Вместе. С Фредом. Эта ночь была не исключение. Джордж взял с подоконника стакан с алкоголем. Вдохнул его запах. Горький и противный. Хотя... может, ему кажется, что запах алкоголя так ужасен просто из-за того, что это напоминает ему о брате... Как они впервые пробовали огневиски. Как же это было давно. Джордж разом опустошил стакан и покинул свою комнату. Тихими шагами он прошел до комнаты Джинн и Герм. Так же тихо приоткрыл дверь. Гермиона подняла голову. Джордж прошел к ее кровати. Без лишних слов он нежно вытер ее слезы и уложил в кровать. Гермиона смотрела на него, всматривалась в него прозрачными глазами. Джордж лег рядом и обнял девушку. - Этот дурак и мне спать не дает, - прошептал парень. Девушка в ответ лишь всхлипнула и прижалась к нему. - Хватит реветь из-за этого болвана. Засыпай, девочка моя. Засыпай, - и с этими словами он поцеловал ее. Девушка крепко сжала его руку. - Джордж Уизли. Обещай мне, что ты никогда не уйдешь по следам своего брата, - еще тише прошептала она. - Я должен пообещать? - Однозначно. - Я обещаю, Гермиона Грейнджер, никогда не умирать, - ухмыльнулся он. - Ну умирать ты можешь, но только после меня, - абсолютно серьезно заявила девушка. - Как только, так сразу, - на последнем слоге Джорджу пришелся удар локтем. - Ну хорошо, хорошо. Обещаю, - согласился он.