Глава 10
14 июля 2018 г. в 01:23
Над головой плыли большие, громоздкие тучи, выделяясь на фоне сероватого неба грязно-синими клубами. Темно-зеленые кроны деревьев периодически возвышались вдоль по улице, добавляя шарма немного старомодной Женеве, и словно подсказывали дорогу к лежащему в нескольких кварталах парку.
Адам глубоко вдохнул свежий, чуть прохладный воздух, в котором чувствовались морские нотки, и удовлетворённо улыбнулся. Пока администрация IDT Records приводила в порядок все документы и готовила к работе специалистов и студию, у певца было предостаточно времени, чтобы отдохнуть, собраться с мыслями и осмотреть город.
После обеда, когда музыканты более-менее определились со своими планами на день, он, под дружескую веселую беседу, потянул Брайана и Дениэла на прогулку по прекрасному осеннему городу, дабы почувствовать его атмосферу и приобщиться к местным традициям. Увы, Стоун лишь ненадолго составил компанию своим боссам и, под понимающие, слегка двусмысленные, но одобряющие взгляды, побежал по узким улочкам навстречу с прекрасной швейцаркой-переводчиком, которая уже несколько дней не давала покоя мыслям гитариста.
Оставшись вдвоем, мужчины продолжили гулять по набережной Женевского озера, пока их разговор не перервал зазвонивший мобильный Лондона. Он ответил на звонок буквально несколькими фразами и, подойдя поближе к одному из домов, назвал адрес их местонахождения. После сказал "Жду" и вернулся к Адаму, но с довольно озадаченным и сосредоточенным лицом. Ламберт помолчал, ожидая, что друг скажет ему, кто так резко заставил его стать серьезным, но тот, видимо, и не собирался этого делать. Тогда Адам попрощался со своим хорошим от прогулки расположением духа и недовольно спросил сам:
— Кто звонил?
Похоже, Брайан счел вопрос неуместным и не удостоил брюнета ответом, продолжая что-то высматривать.
— Я вообще-то к тебе обращаюсь, – возмущенно проговорил он и сложил на груди руки, постукивая по ним пальцами.
Музыкальный директор зыркнул на ждущего хоть какого-то объяснения Адама и спокойно сказал:
— Очень хорошо, что Дэн от нас отбился; мы сейчас с тобой кое-куда поедем.
Ламберт удивленно на него уставился и попытался возразить, как только увидел подъезжающую иномарку:
— Мы ведь пешком договаривались по городу прогуливаться. К чему нам автомобиль? Если нужно, мы можем и сами дойти туда, куда ты хочешь.
Мулат открыл заднюю дверь фиолетового авто.
— Полезай внутрь, – он устремил свой пронзительный взгляд на друга, словно вот-вот "взорвется". — Живо.
— Брай, не перегибай. Я никуда не поеду и точка. Не зли меня, – парировал брюнет, в душе искренне не понимая, почему клавишник резко куда-то засобирался.
Лондон, глядя на показывающую характер звезду, шумно вобрал носом воздух.
— Ты должен кое-что увидеть. Пожалуйста, сядь в машину.
— Это так важно? – высокомерно поинтересовался певец и направился к авто.
Он разместился на заднем сидении и, прежде, чем захлопнуть дверь, мулат к нему нагнулся:
— Ты себе даже не представляешь, насколько.
***
Пока автомобиль петлял улочками швейцарской столицы, Адам мысленно перебирал предположительные места, куда бы мог завезти его Лондон, но, имея на уме вагон и маленькую тележку разных вариантов, ни один из них не казался ему стоящим и вообще логичным. Ну, не в оперу же его везут? Наверное, нет, c таким лицом, как у мулата в отражении бокового зеркала, ничего хорошего не предвидится.
Певец лучше присмотрелся: лицо друга не было злым, нет, оно больше выражало какую-то грусть и великую печаль, а чуть прикрытые глаза словно кричали о неистовой тоске. Ламберт нахмурился и попытался вспомнить, когда у веселого и энергичного Брайана стал такой обеспокоенный взгляд. Он прикрыл глаза и всплыла картинка из аэропорта Лос-Анджелеса; все, кроме Лондона, шутили, смеялись и хвастались, кто что взял из дома, чтобы на "чужбине" было легче такое долгое время. Певец совершенно некстати вспомнил, что до сих пор ни один из них не доставал эти "частички дома" из давно заброшенных в шкаф чемоданов.
Маленькое видение пропало и он открыл глаза как раз тогда, когда автомобиль почти остановился. Брайан поблагодарил водителя Кайла и вышел из машины. Адам последовал его примеру.
— Пойдем, – музыкальный директор сделал жест рукой, зовя друга за собой, и направился к главному входу в большое светлое здание.
Дорогу и крыльцо было вымощено брусчаткой, выделяя пространство для передвижения людей и транспорта между аккуратными газонами. Мулат вошел внутрь через большие стеклянные двери, что автоматически открылись перед ним и брюнет пошел следом. Но вот дальше с места не сдвинулся. Он словно прирос к полу, мощеному кофейной плиткой, и не моргая смотрел на огромные буквы, образующие фразу на высокой стене. Парень зажмурился и резко открыл глаза в надежде, что надпись исчезнет, но она как висела, так и осталась на своем месте, врезаясь в мозг Адаму — "Онкологическая клиника О-Вив". Он начал взглядом искать Брайана и, когда нашел, —не сказал ни слова, а просто растерянно на него посмотрел.
— Адам, пойдем.
Он следовал за другом несколько длинных коридоров со стеклянными перегородками и дверями, было светло, но отчего-то хотелось убежать подальше, спрятаться и никогда больше не видеть это место.
От дикого страха каких-либо больниц вообще, желудок Адама скрутился в морской узел и живот начал ныть от спазмов, но все еще работающий мозг понимал, что сюда они приехали не просто так. Что-то происходит. Вот только он не знал, что именно. Если Брайан хотел его напугать, то ему явно удалось на твердую "пятерочку". Но все не могло быть так банально.
Они поднялись на лифте на третий этаж и медсестра провела их к одному из кабинетов, предварительно выдав два халата. Она куда-то позвонила из висящего на стене телефона, попросила посетителей войти и подождать пару минут, а затем удалилась из помещения.
Адам сел на белое кожаное кресло. Было дико неловко и тошнотворно, стены словно давили на него, не давали дышать, заставляли взрослого мужчину чувствовать себя против воли ввергнутым во что-то, что было ему не под силу. Мулат выглядел уже чуть спокойнее, но именно это и пугало до потери пульса. У Адама в голове роилось столько мыслей, что казалось, они сейчас польются изо всех дыр.
— Брайан, я тебя умоляю, объясни, что происходит.
Адам сам не узнал свой голос: он звучал так, будто молил о пощаде, просил не издеваться над ним, давя неизвестностью.
За дверями послышались шаги.
— Сейчас, только для начала послушай внимательно и спокойно все, что тебе скажут.
Дверь открылась и в кабинет вошел мужчина в зеленом хирургическом костюме. На вид ему было лет пятьдесят максимум, среднего роста и с легкой проседью на висках.
Но брюнет этого не заметил, а вскочил с кресла, точно пружиной откинутый, как только вошедший обратил на парней внимание.
— Добро пожаловать в Швейцарию, мистер Ламберт, – врач подошел к певцу и пожал торопливо протянутую руку, потом пожал руку мулату, добавив дружеское "Мое почтение, мистер Лондон". Тот кивнул в ответ и отошел от стола, пропуская человека за его рабочее место.
— Я на самом деле очень рад, что Вы приехали, мистер Ламберт. Мы с вашим другом считаем, что вы должны знать , а такие вещи нужно говорить лично.
— Какие вещи? — Адам сглотнул и посмотрел на врача широко распахнутыми глазами, потирая под столом вспотевшие от переживания ладони.
— Ну для начала я, наверное, представлюсь. Меня зовут доктор Артур Майер, я хирург-онколог и по совместительству — главврач клиники О-Вив.
Адам попытался мысленно успокоиться. Это просто знакомство с врачом, он, видимо, хороший, может когда-нибудь пригодится. Не дай бог.
— Мне нужно вам кое-что рассказать, а, точнее, показать.
— Прошу, – певец пожал плечами, давая врачу понять, что тот может продолжать.
Доктор Майер вдохнул и не торопясь начал:
— Четыре месяца назад у вашего друга Томаса Джозефа Ретлиффа была обнаружена невринома.
— Это что так...
— Опухоль в головном мозге, – брюнет закрыл лицо руками и оперся локтями на стол; через секунд двадцать он опять посмотрел в понимающие глаза врача и тихо проговорил:
— Продолжайте.
— Это доброкачественное новообразование с четкими границами, которое чаще всего поражает слуховой нерв, как, собственно, и произошло в случает мистера Ретлиффа. Он поступил к нам около двух с половиной месяцев назад для стационарного лечения. Опухоль мы удалим в ближайшие дни, так как план оперативного лечения составлялся довольно долго, чтобы просчитать все возможные варианты, а потом будем делать все для того, чтобы предотвратить ее рецидивирование, хотя это бывает крайне редко.
— Скажите ему то, что сказали мне, пожалуйста, – Брайан обратился к доктору Майеру и посмотрел на наручные часы.
— Одними из симптомов этой болезни являются частые головные боли, нарушение слуха, моментальная смена настроения, приступы неконтролируемого гнева и ярости в связи с ухудшением физического состояния. Возможно, некоторое время перед приездом сюда Вы замечали эти изменения в поведении мистера Ретлиффа, все, что он делал в порыве злости тогда делала за него его болезнь против его воли.
Время словно остановилось. Адам смотрел через плечо разговаривающего с ним врача в большое окно на красивый зеленый сад с тихо колышущимися листьями и цветами, и ощущал лишь пустоту, но только на мгновение.
Все обиды, горечь и страдания начали рваться из его только-только зажившей души, оставляя ее кровоточить и ныть от боли. Глубокая рана, что пару месяцев была напоминанием о предательстве, лицемерии и недолговечности зарождавшихся чувств, сменилась на источник дикого, неиссякаемого желания наказать себя за слепость и жестокость, которую он испытывал при каждом воспоминании о том скандале. Неужели он настолько глуп, что не смог увидеть в некогда самом близком человеке его истинное лицо, его боль и страдания?
Доктор Майер попросил Брайана выйти с ним, чтобы о кое-чем поговорить и Адам остался один в кабинете. Это все, чего он хотел в эту минуту.