От предательства до прощения

Патч

Болтун – находка для шпиона.

Вернувшись, я крепко задумался. Бесспорно, то, что Нора выгнала меня, нанесло жестокий удар по моему самолюбию. Мне было очень неприятно. Да и неудивительно. С каждым днем я все больше становился обычным парнем. Те же чувства: ревность, обида, гнев, недоумение преследовали меня теперь ежечасно. Я не понимал, где, в какой момент вся жизнь пошла наперекосяк. Я существовал уже не один десяток столетий, и первый раз в жизни я оказался в тупике. Меня отвергали, меня бросали, со мной не хотели разговаривать даже во сне. И я просто не знал, как на это реагировать. Я просто чувствовал, что без этой девчонки мне не жить. Мне не нужны были даже мои крылья. Моя бессмертная сущность. Меня не пугал ад, которым меня стращали архангелы. Какая разница, если Нора не хочет меня даже видеть? Но она выгнала меня из сна. Не из реальности. Решив воспользоваться ее маленьким недочетом, я принял решение дождаться ее пробуждения. Я не выйду из этого дома, пока мы во всем не разберемся. И Нору не выпущу тоже. Хватит идти у нее на поводу. Я же ангел. А одна из Божьих заповедей гласит: усмири свою гордыню. Вот и буду усмирять и свою, и ее гордыню. Мне было приятно наблюдать за ее сном. Она такая тихая во сне. Руки сложила под щекой. Между бровями тонкая складочка. Что ей снится? Неужели все та же саванна? Я вспомнил, что где-то здесь валялся мой ноутбук. Что ж, не буду терять время. Пока Нора бродит со своим львом, я посмотрю мультфильм, который так важен для нее. Может, это поможет мне лучше понять ее. Я спустился в гостиную, где стояла полка с дисками. Раз она так любит его, значит, он наверняка где-то здесь. Точно. Обложка диска была изрядно потрепана, но рисунок все еще сохранял остатки былой яркости. На ней был нарисован красивый лев, копия того, что я видел во сне у Норы. Я вернулся в комнату Норы, устроился поудобнее в кресле, воткнул наушники в ноутбук. Мне, конечно, казалось, что после всех безумств этого дня мой Ангел будет сладко спать до обеда, но рисковать не хотелось. Кто ее знает, что еще взбредет в ее голову. Мультфильм оказался неожиданно долгим. Целых восемьдесят девять минут. У меня, правда, не было опыта в просмотре мультфильмов. Но я предполагал, что они все короткие. Хотя увлекшись, я и не заметил, как пролетело время. Когда пошли титры, и заиграла та самая песня, столь любимая Норой, я вытащил наушники. Не хотелось слышать эту мелодию еще раз. Хм… Губы Норы шевелились. Она явно что-то говорила. Я подсел поближе. Никогда не знал, что она разговаривает во сне. Я, оказывается, вообще многого о ней не знал. Нора вела с кем-то диалог, речь была местами бессвязная, но смысл я улавливал: - Нет, ты не понимаешь! – она всхлипнула. – Он никогда-никогда не сказал… я люблю его. Это важно! Я так ждала… Марси… Он ушел к ней…архангелы… я боюсь за него…не хочу, чтобы он пострадал за меня. Кто я? И кто он! Марси подходит ему больше. Риксон сказал, что они из одного текста. Патч и Марси. Не любовь…Похоть. Коллекция…И я лишь еще один трофей. Помоги, лев. Прошу тебя…Я устала. Мне больно. Я сделала все, чтобы спасти его. Защитить его. Причинила себе и ему боль, лишь бы его не отправили в ад. А он даже не сказал, что любит. Ни разу… И он поцеловал ее…Потому, что хотел. Мне никогда не стать такой, как она… Предал. Просто предал. Как же это больно! Речь Норы становилась то тише, то громче. Слезы заливали ее лицо. Я потрясенный смотрел на нее. Господи, что творится в голове у этой девчонки? Почему в ее сознании все так причудливо переплелось? Мне казалось, что у нас с ней все в порядке было. А потом она призналась мне в любви, что подставило нас обоих под удар. Нужно было ответить ей тогда, сразу же! Рассказать о том, что чувствую. Но я думал, что после того, как я подарил ей свое ожерелье архангела, Нора поймет, насколько она мне нужна. Ведь это дороже тысячи слов. Для меня. А вот ей нужны были эти заветных три слова. Я люблю тебя. Нежно я коснулся ее щеки. Скользнул пальцами по губам. Они были соленые от слез. Ласково я стер слезы с ее лица. - Маленькая моя… Ангел… Я люблю тебя… Слышишь, важнее всего в этом мире для меня ты. И твоя любовь. Мой маленький отважный котенок, пытающийся спасти злого волка от охотников. Я люблю тебя, – говоря, я покрывал все ее лицо поцелуями. Это было даже к лучшему, что она спала. Иначе она, как всегда, начала бы брыкаться, сопротивляться. А сейчас… Я мог быть нежным, ласковым. Где-то в глубине меня что-то щемило от нежности. Это было приятно. Эхом внутри отдавалось каждое прикосновение к ее атласной коже. Я жадно вдыхал ее запах. Она любит меня, теперь я уверен в этом. И пускай ей больно, но это сейчас. Я сумею излечить ее от боли. Сделаю все, чтоб она забыла об этом. Ведь главное, что она любит меня. А значит теперь, мне сам дьявол не страшен. Что уж говорить о каких-то архангелах.