Ветер Севера

Клевер осторожно вернул полог фургона, где уложили раненых, на место и вернулся в полумрак, разгоняемый одной-единственной тусклой лампой. Сев в углу, он глубоко задумался. Анафемы. Древние враги, с нечеловеческим упорством раз за разом восстающие из могил, приходящие из ниоткуда и снова бросающие вызов Драконам. Анафемы. Беспощадные чудовища, оскверняющие лик небес своим лживым сиянием, мерзкие твари, подчиняющие людей своими немыслимыми силами и льстивыми речами совращающие незрелые души. Анафемы. Кто бы мог подумать, что одна из них окажется в одном караване с ним? Невысокая, худенькая, с маленькими узкими ладошками и большими, прозрачно серыми глазами. Анафема. Когда рушится ограда, и омерзительная тварь, названия которой Клевер не мог вспомнить, вползает в лагерь, он сразу понимает – быть беде. Двое Возвышенных против такого монстра не мало, а ничтожно мало, но никого, кроме них с Лудо в обозримом пространстве нет, а значит, надо сражаться вдвоём, только сначала оттащить за шиворот не пойми что вообразившую девчонку с моргенштерном, нацелившуюся на откровенное самоубийство. Я Возвышена! И лагерь заливает сияние, похожее на свет полуденного солнца. Глаза режет с непривычки, жутко воет монстр, но больнее бьёт осознание – здесь Анафема, и они обречены. Я соларка! И под ударами палицы плоть нежити ссыхается и рассыпается прахом. Тварь ревёт ещё громче, хотя, казалось бы, громче некуда, и – о чудо! – словно бы начисто забывает о дракорождённых. Теперь всё её внимание сосредоточено на девушке, облитой нечестивым золотым сиянием, собирающимся в образ цветущего дерева, и этим надо пользоваться. Прыжок, удар, отступление – увернуться от чудовищной лапы и увидеть, как Анафема падает на землю с захлёстнутой щупальцем ногой. Лучники не дремлют, в сизую плоть вонзаются две стрелы, и… Стихийная Стрела сама собой срывается с пальцев, её сияющий лист перебивает щупальце, и последнее, что успеваешь заметить – те самые лучники, поднимающие девчонку на ноги и оттаскивающие назад. А потом Анафема появляется снова – когда рвутся от неимоверного напряжении мускулы, пытающиеся удержать копьё в пасти чудовища. Облаком неистового света она возникает над ними, палица в её руках окутана покровом Эссенции, а глаза… В широко раскрытых глазах нет ничего, кроме гнева, которому так и хочется дать эпитет «священный». − Сгинь, нечестивая тварь! Удар палицы крошит омерзительную пародию на голову нежити, разносит в пыль, а девчонка рушится вниз, едва не выбивая копьё из рук, и скатывается по уже начинающей рассыпаться туше. Потом, в ночной погоне за главарём, Клевер не раз задавал себе вопрос, зачем помог Анафеме в бою, и не находил подходящего для отчёта ответа. Анафемы враги. Они подлежат непременному уничтожению всегда и везде – так его учили. Но в тот момент девчонка была нужна. Без неё они бы не справились с тем чудовищем, что выползло на них. А ещё Клевер не смог не помочь той, с кем он сражался на одной стороне… Анафема. Я соларка! Моя вера разрушена. Сгинь, нечестивая тварь! Сколько ещё бед на них обрушится? Сколько земель падёт под натиском Нижнего Мира, сколько душ будет погублено отчаянием? И сколько душ его собратьев падут в пропасть греха и бесчестия? Сколько потомков Драконов станут чудовищами лишь немногим лучше уничтоженной вчера нежити, чудовищами бесчестными и жестокими, требующими к себе почтения за один факт существования? И не потому ли он, Клевер, вызвался отправиться далеко на Север – чтобы не видеть, во что превращается Благословенный Остров? Страшно представить, что пережила та девочка в Шипах. Горько думать о том, во что она превратилась, пытаясь выжить и победить. Сгинь нечестивая тварь! Странно сознавать, что Анафема тоже знает понятие «нечестивый». И непривычно понимать, что тебя, хранителя Безупречной Веры, не считают врагом. Это… радует?.. Возможно. Возможно, он, Клевер, ещё не один раз пожалеет, что направил Стихийную Стрелу в щупальце твари. Но сейчас – «враг моего врага – мой союзник». − Езжай в Белостенье, Ана… соларка, − прошептал Клевер, проверяя повязки у раненых. − И докажи на примере Топей Марамы, что о вашей мощи не зря складывают легенды. Ночной бой не забылся ни за день, ни за два. Раненые поправлялись, стоянки встречали людей и лошадей птичьими трелями в глубине зарослей и запасами сучьев под навесами, но осадок тревоги по-прежнему лежал грузом на их сердцах. На ночь выставлялись усиленные караулы, обходившие наружный периметр лагеря, но всё равно многим не спалось, и у костров собирались порой большие компании, и люди шепотом пересказывали друг другу всевозможные были и небылицы. Линтра присоединялась к ним каждую ночь, она садилась, положив рядом с собой верную палицу, и краем уха слушала рассказы бывалых путешественников о дальних странах, но временами поворачивалась и пыталась различить движение во тьме за колючей изгородью. Порой она вставала, вскинув моргенштерн на плечо, присоединялась к внешнему патрулю и вместе с ними обходила стоянку снаружи, а потом снова сидела, обхватив колени руками, и прислушивалась к вздохам ночи в кронах вновь разросшихся вдоль тракта елей и пихт. Спать она уходила на рассвете, когда лучи Непокорённого Солнца рассеивали мрак и изгоняли тревожную черноту – до следующей ночи. Обступившие дорогу горы тянулись ввысь, а их отроги частично уже остались позади, среди елей и пихт снова замелькали светлые и стройные сосны, и наконец в один прекрасный момент сосновый бор сменился полем, заполненным колосившейся рожью. Караван вступил в долину Белостенья. Эти последние сутки пути были самыми безмятежными за долгое, долгое время. Вокруг расстилался суровый, но ухоженный край, наполненный жизнью, на днёвку и ночёвку караван вставал в трактирах, где подавали обещанные грибы, в комнатах пахло засушенными лекарственными травами, а люди были приветливы и улыбчивы. Наверное, мастер Верант посылал сообщения чиновникам Белостенья… Линтра не следила за этим, и вообще не думала ни о чём – она наслаждалась каждой секундой бытия этой земли. Шелестом ветра в листве, волнами, бегущими по полям злаков, пением птиц, мычанием коров, бегом облаков по небесам. Когда впереди засияла под солнечными лучами сияющая нездешним светом полоса, Линтра приподнялась на скамейке, вытягивая шею и стараясь поскорее увидеть это чудо Севера – Дорогу Странников, по которой им предстояло преодолеть последние мили пути. Как же долог он был, её путь к Белостенью! С колотящимся сердцем Линтра смотрела вперёд, где на фоне величественных, заснеженных горных пиков вырастают легендарные белые стены и в этот момент особенно остро осознавала окончание своего странствия и уже печалилась о нём. Пока длился путь, можно было ни о чём, кроме его окончания, не думать, и не загадывать дальше. Теперь же, когда дорога осталась позади, придётся решать, как быть дальше, ежесекундно, и так каждый шаг, и всю жизнь… возможно, очень долгую, а может быть – и наоборот. Но разве не на этом пути лежит спасение родных Шипов от власти Зимней Маски? Улыбнувшись, Линтра погрузилась в созерцание стремящихся ввысь стен, любуясь трепещущими на ветру флагами и прекрасными куполами и шпилями, и очнулась только у самых ворот, в момент остановки каравана. − Ну, вот и всё, осталось только пошлину уплатить, и можно вступать в город, − с хрустом потянулся ослабивший вожжи Тарн. Вокруг уже сновали стражники и чиновники, проверяющие содержимое фургонов. − Хорошо, − отозвалась греющаяся на солнце Линтра. Думать не хотелось, двигаться тоже. Путь длиной более года, казалось, выпил все силы без остатка, и теперь у неё осталось одно желание – сидеть на солнышке и смотреть, как трепещут на свежем ветру флаги, грезя о залитых солнечным светом Шипах. Надо будет написать отцу, что добралась… − Линтра! Голос мастера Веранта развеял окутавшую её хрупкую дымку безмятежности, и с лёгким сожалением Линтра опустила взгляд на дорогу. Князь Гильдии стоял у самой подножки, рядом с ним застыл незнакомый лысоватый мужчина средних лет, в одежде, подходящей торговцам и путешественникам, но с массивным серебряным медальоном, свисающим с серебряной же цепочки на шее. Какой-то отличительный знак? В памяти всплыл образ человека с похожим медальоном… Да, именно с ним говорили по поводу нападения и захваченного пленника. − Да, мастер Верант? – Линтра посмотрела вниз, аккуратно примериваясь, чтобы спрыгнуть вниз, но задержалась, когда особо шаловливый порыв ветра растрепал её волосы. − Спускайся и прихвати свои вещи, почтенный Лехон Ригастсон из Коллегии Чиновников прибыл от синдиков. − Сейчас… Сердце Линтры сорвалось и ухнуло вниз. Трясущимися руками она потянулась за сумкой, вытащила из-под скамейки палицу и футляр с санксианом, сложила всё рядом с собой, спрыгнула на землю, потянулась за вещами – и увидела, что их уже протягивает ей Тарн. − Удачи, дадут боги – ещё свидимся! − Спасибо, Тарн, − выдавила из себя Линтра, слыша только грохот своего сердца. Потом она обернулась к старшему гильдийцу и постаралась улыбнуться как можно светлее и беззаботнее. − Мастер Верант… − Всё в порядке, - улыбнулся тот. − Линтра, не мучайся, я не дурак и понимаю, что в голове у тебя сейчас кавардак и сердце норовит эмигрировать куда-нибудь. Удачи тебе, и иди, не заставляй занятых людей и богов тебя ждать. − Сп-пасибо, мастер Верант, − выдохнула наконец Линтра. – Спасибо за всё. Мастер Ригастсон, я готова. − В таком случае, идемте, юная леди, шарабан ждёт. Кивнув, Линтра последовала за своим проводником, про себя гадая – что это такое – шарабан? Оказалось, что это маленькая повозка, одно сиденье для возницы, одно – для пассажиров. Рядом с шарабаном застыла высокая худощавая женщина со светлыми волосами, собранными в косу, одетая как стражник, с длинным клинком в заплечных ножнах. Ветер играл с короткими волосками над её лбом и кончиками тяжёлого плаща. − Линтра, познакомься, это офицер Стражи Маха Петисдоттер. -−Здравствуйте, − прищуренные глаза цвета речного льда впились в душу, и когда Линтра уже была готова отвернуться, взгляд смягчился, а по лицу стражницы скользнула улыбка. − Здравствуй, Линтра, рада познакомиться, − женщина приблизилась вплотную, и ветер донёс до девушки тихие слова. – Я – из касты Рассвета, а ты, как мы поняли, из касты Зенита, так? − Да, − кивнула Линтра, к удивлению своему улавливая и осознавая сразу два скрытых подтекста в коротком приветствии. Первый – она не будет одна, и возможно, Маха не единственная соларка здесь. Второй − воительница Рассвета в случае чего всегда сможет одолеть только-только Возвысившуюся священницу. − Да, − сами собой вымолвили губы. – Только я почти ничего не умею и не знаю, только с нежитью научилась справляться. − Тоже мне, «почти ничего», − фыркнула Маха. – Многие за такое «почти ничего» отдали бы полжизни! Хотя я могу тебя понять, такие, как мы, склонны требовать совершенства. Поехали, синдики уже ждут. А когда есть, кого ждать, ожидание особенно мучительно. − Есть, кого ждать? – нахмурившись, повторила Линтра про себя, забираясь в шарабан. Рядом с ней сел Лехон, Маха устроилась рядом с возницей, тот щёлкнул поводьями, и серая мохноногая лошадь тронулась с места, увлекая за собой повозку. Линтра не выдержала, оглянулась на остающийся позади караван, а потом, поддавшись порыву, помахала рукой – и ощутила, как радостно подпрыгивает сердце, когда несколько рук помахало ей в ответ. Исполинская стена надвинулась на них горой грозовых облаков, нависла над головами, а потом дневной свет померк, когда повозка въехала в широкий проём ворот. Только теперь Линтра осознала масштабы этого древнего чуда – стены из белого камня. На этот город Зимняя Маска не стал бы разевать рот! Проём врат закончился, солнечные лучи приветливо встретили входящих в город, и Линтра не могла отделаться от ощущения, что они как-то отличались от света земель Конфедерации Рек и Севера. Некоторое время она терпела, озираясь и осматривая проплывавшие мимо лавки, постоялые дворы, мастерские и рынки, а потом посмотрела на спину Махи и вздохнула. Подобные вопросы лучше было бы задавать такой же соларке, а не чиновнику, а разговаривать с тем, кто сидит к тебе спиной не слишком удобно. К удивлению Линтры, Маха сначала оглянулась, а потом и вовсе повернулась на сиденье, сев спиной вперёд. − У тебя какие-то вопросы? − Да, − Линтра немного помялась, а потом выпалила. – Мне показалось, что солнечный свет здесь немного не такой, как снаружи. Стражница задумчиво покачала головой. − Ничего такого я никогда не чувствовала, но… когда-то Белостенье звалось Ондар Шамбал, и строилось как один большой храм в честь Непокорённого Солнца, говорят, всё его сооружение было одной большой молитвой. Остаточная святость сохраняется до сих пор и даёт нам защиту от нежити и фейри, возможно, ты ощутила именно её. А что-нибудь ещё ты чувствуешь? − Не знаю, − растерялась Линтра. – Но сейчас попробую. Она закрыла глаза и постаралась выкинуть из головы все мысли до единой. Осталась лишь лёгкая тряска шарабана, ласковое тепло солнечных лучей, запахи еды из харчевен, голоса людей, чириканье воробьёв и воркованье голубей, и свежий ветер, ерошащий волосы, и тепло, струящееся сквозь всё существо… − Не знаю, − повторила наконец Линтра, с неохотой открывая глаза. – Не могу сказать. − Ничего, − успокоила её Маха. – Твой путь только начинается, ещё придёт время чувствовать. Ты ведь Возвысилась не так давно, да? − Не то чтобы недавно, больше года назад, − покачала головой Линтра. – Мне просто было очень далеко добираться сюда. − Откуда же ты прибыла? – не выдержав, вмешался в разговор Лехон. У Линтры вообще создалось впечатление, что главной в паре была именно Маха, именно ей приказали встретить нового солара, а чиновник нужен был чисто для придания действу обыденности и успокоения общественности. − Я из Шипов, − отозвалась Линтра, надеясь, что её не будут спрашивать об обстоятельствах Возвышения. После года пути то препирательство с немёртвым патрулём казалось на редкость глупым поступком. – А сюда приехала, потому что увидела Дорогу Странников во сне в первую ночь после Возвышения. Лунарка, что вывела меня из города и научила основным принципам обращения с Эссенцией, сказала, что сны очень важны для таких, как мы. − Хм… − чиновник издал странный звук, отдающий неодобрением, а вот Маха слегка нахмурилась. − Тебя обучала лунарка? − Да, Аня Серебряные Когти, − кивнула Линтра, не слишком понимая причины тревоги белостенцев. – Она тоже родом из Шипов, и возвысилась, когда вывела из города несколько детей. Она работает с Сопротивлением и, как и все, мечтает изгнать Зимнюю Маску из города. Она-то и посоветовала мне следовать за снами – Аня сказала, что в Белостенье соларам рады, и здесь я смогу многому научиться и принести пользу. − Она сказала правду, − произнесла наконец стражница, покосившись на Лехона. – Ты прибыла туда, где тебя ждут и где ты нужна. Синдики давно ждали кого-нибудь с Зенитным Возвышением. − Когда есть, кого ждать, ожидание особенно мучительно… − повторила Линтра ранее услышанные слова, решив оставить выяснение странной реакции на лунаров для беседы с синдиками. – Ты это имела в виду? − Да, − кивнула Маха. – Но рассказывать подробности сейчас не буду, синдики сделают это лучше меня. От себя скажу – готовься к насыщенной жизни, в Творении неспокойно, и таким, как мы, встречать бури первыми. − А… − пискнула Линтра и умолкла. Наверное, так чувствует себя птенец, выбирающийся из яйца. Треск и ослепительный свет, а потом ты понимаешь, что то, что окружало тебя до сих пор, было лишь крохотной частичкой огромного и порой не всегда доброго мира, а заботы и тревоги, терзавшие тебя прежде, оказываются лишь частью бед, обрушивающихся на других людей. − Что-то не так? – Маха нахмурилась, но Линтра замотала головой, подняв руку ладонью вперёд. Она сама должна была добраться до решения, сама. Вся её жизнь была чередой безмятежности и ужаса. Первые годы жизни – и пять лет под властью Зимней Маски. Год пути – и ночь боя с нежитью Топей Марамы. Шипы узнали, что такое нежить, только пять лет назад, а Белостенье жило по соседству с тенеземлей сотни лет. Жило и процветало на краю гибельного ужаса, в то время как её родной город погрузился в этот омут целиком. Линтра закрыла глаза. Только сейчас – больше года спустя! – она нашла в себе силы признать, что не ставила себе никаких целей по прибытию в Белостенье. Даже не задумывалась об этом, хотя надо было. Только сейчас она поняла, что так и не повзрослела. Ну что ж, неплохое время и место, чтобы наконец начать. И возможно, вместо мечты об изгнании Зимней Маски из Шипов стоит заменить уничтожением всех тенеземель… − Всё в порядке, − улыбнулась своим спутникам Линтра, открывая глаза. – Мне просто потребовалось немного разобраться в себе, и теперь всё в порядке. Нам ещё долго ехать? − Так себе, − Маха пристально смотрела ей в глаза. – Ты долго думала – мы в самом сердце Белостенья. Сейчас будем проезжать солнечный храм-мэнс. Советую насладиться зрелищем. Линтра подняла взгляд – и поняла, что пропала. Навек. Не было слов ни в одном, наверное, языке Творения, чтобы передать ослепительное совершенство белоснежного – настолько белоснежного, что даже белые стены города померкли и казались серыми – здания, возносящегося к небесам и золотыми шпилями сплетающегося с льющимися вниз солнечными лучами. Здание поднималось над площадью и тварным миром отзвуком миров куда более высоких и чистых, миров, наполненных сиянием и нежностью, в гармоничном совершенстве переплетённых с вечностью. А над всем этим рвала душу на клочки невыносимая синева небесного купола, и солнце изливало на землю потоки очищающего света. Пока она снимала с плеча футляр с санксианом, кто-то назвал её имя – Линтра не услышала. Кто-то пытался схватить её за руку, пытаясь помешать спрыгнуть с повозки, но она отстранилась, не оборачиваясь. Это было неважно, перестало иметь значение всё, кроме купающегося в лучах полуденного солнца храма. Он ждал, он так долго ждал… Она не могла заставлять его ждать дальше. Линтра шла вперёд на подгибающихся ногах, а по её щекам бежали слёзы немыслимого облегчения. Всё хорошо, теперь всё будет хорошо, надо только дойти… Когда у подножия лестницы перед ней замерли, перегораживая путь, поднявшие копья стражники, Линтра замерла в отчаянии, не зная, что сказать, но несколькими секундами позже они расступились, и она со всех ног побежала вверх по ступеням, не видя ничего, кроме высоких дверей. И только добежав, поняла, что распахнуть огромные створки ей будет не под силу. И, заплакав от вновь нахлынувшего отчаяния, прижалась к казавшейся непреодолимой преграде. И отпрянула, когда створки начали медленно распахиваться ей навстречу. Звуки исчезли. Не было больше ни шума толпы, ни птичьего гомона, внутри храма царила торжественная тишина, и только эхо отзывалось на звуки её шагов. Линтра медленно шла по уложенным красивой мозаикой разноцветным каменным плитам, стараясь не попадать ногами на стыки плит, и медленно, осторожно рассматривала внутреннее убранство. Её взгляд цеплялся то за кажущийся живым барельеф, то привлекала внимание ажурная, словно изваянная из воздуха арка, то поражающая чистотой цветов фреска… А храм был наполнен светом. Струящийся из множества узких окон и отражённый зеркалами, он заполнял всё помещение, не оставив теням ни единого шанса заполучить свою часть пространства, и Линтра купалась в этом свете, каждой капелькой своей души ощущая, как вымывает этот свет из её души все скопившееся там боль, горечь, отчаяние и злость. Неслышно шагая по древним плитам, Линтра добралась до сердца узора – выложенного из удивительного золотистого камня круга, на котором скрещивалось множество лучей, создавая иллюзию свечения пола. Несколько секунд она медлила, не решаясь ступить на круг, но потом, резко встряхнув головой и отбросив сомнения, сделала два шага – и остановилась, запрокинув голову и затаив дыхание. Центральная башня была полой. Это казалось немыслимым, но над самой головой Линтры, в самом центре белокаменного купола крохотной точкой голубело небо. Она не могла представить, как это было сделано, ведь храм венчал высокий и тонкий шпиль, неужели и он тоже был полым? И зачем было делать отверстие в пололке, ведь света и так было достато… Линтра не успела додумать последнюю мысль. Время, неумолимое время сделало свой ход, и солнечный диск, медленно плывущий по небу, встал точно над древним храмом мэнсом, и центральный круг залило ослепительное и всепоглощающее сияние. Солнечный свет в мгновение ока спалил все посторонние, ненужные мысли, оставив только воспоминание о том дне, когда упрямая девушка осмелилась вступить в спор с ужасающим её мертвым патрульным. И вся вера, вся отчаянная надежда и все мечты о свете и добре слились воедино и вырвались наружу в неистовых словах сочинённой за долгие месяцы пути молитвы. − Да благословятся дети Гайи, Пятеро Драконов, и Изменчивая Леди, и пятикратно благословится Непокорённое Солнце. Все мы во всех наших прошлых и будущих воплощениях всегда были и будем озаряемы Твоим пречистым сиянием. О великий бог-светоносец! Тебя славили в храмах Ан-Тенга и Гетамейна, в святилищах на исполинских деревьях дальнего Востока и на омываемых океаном островах Запада, с алтарей у подножия священной горы Меру молитвы возносились – к Тебе! Мы любим Тебя все, и злые, и добрые, мудрые и темные, верующие по-разному и неверующие, те, кто чувствует твое сердце, неизмеримое в своей благости, и те, кто просто радуется свету Твоему и теплу. Твой лучезарный свет несёт погибель всему нечистому и скверному а в мир человечества с Твоими лучами нисходят каскады духовных благ. Прекрасный дух, зачинатель и отец всякой силы, зримый образ и живая икона Вечности, позволь и мне влить никому, кроме Тебя, неслышный голос во всеобщую Тебе хвалу. Люби нас, сияющий! Славься вовек! Последние слова Линтра почти выкрикнула, стоя на коленях и протягивая руки к омывающему её свету, и – показалось? – на какое-то мгновение он стал ещё ярче, хотя казалось бы, ярче уже просто невозможно. В ответ вспыхнул круг под ногами Линтры, затем засияли золотом надписи, пробежали искры по контурам барельефов и фресок, а храм наполнило многоголосое эхо, повторяющее одно и то же слово: − Славься! Вскочив на ноги, Линтра обернулась – и увидела, что пространство храма заполнено людьми, не отрывающими от неё глаз. Десятки и сотни лиц были обращены к ней, и все они светились ожиданием и надеждой, а за их спинами угадывалась бурлящая площадь, и штормовые волны бесчисленных голосов перекатывались по ней, гулкими отголосками наполняя светлую залу храма. А потом наступила тишина. Она зародилась снаружи, на площади, и раскатилась широкими кругами, наполнив собой храм-мэнс и заглушив в зародыше все возможные слова. И Линтра последовала на зов этой тишины, медленно проследовав сквозь расступающуюся перед ней толпу навстречу открытому небу и ласковому ветру. Залитая солнечными лучами площадь утратила свою первозданную белизну под пёстрым покровом бесчисленных одеяний, причёсок и лиц, и лишь у подножия лестницы остался крохотный пятачок свободного пространства. Там стояли синдики. Три величественных фигуры из ледяной плоти поверх серебряных костей. Три бессменных правителя Белостенья на протяжении веков, трое могущественных божеств, собравших некогда выживших после Великой Чумы людей и призвавших их в некогда святой город, чтобы возродить его былую славу. Три пронизывающих взгляда скрестились на Линтре, и ей потребовалась вся сила воли, чтобы спуститься по ступеням спокойно и с прямой спиной. Тишина оглушала, заполняя собой всё и вся, тишина подавляла и ужасала, и когда, казалось, под её напором вот-вот должен был расколоться мир, три хрустально-звонких голоса произнесли: − Добро пожаловать в Белостенье, Опора Солнца. Мы ждали тебя. Иди в наш дворец, тебя проводят и не будут чинить препятствий. И Линтра ответила, и негромкий её голос подхватил ветер. − Спасибо, − произнесла она, окидывая площадь взглядом и улыбаясь. – Я рада, что нужна. Площадь взорвалась радостными криками. Дворец синдиков располагался на другом конце города, в районе под названием Атфон. Линтра поначалу думала, что добираться туда им с Махой и Лехоном придётся долго, ведь столько народу столпилось на площади и на прилегающих к ней улицах, но в действительности всё оказалось гораздо лучше. Люди расступались перед повозкой, давая дорогу, и не пытались задержать, так что вскоре лошади катили шарабан по относительно свободной улице, а Линтра ломала голову над тем, как ей теперь извиняться за своеволие. − Офицер Маха, господин Лехон, я должна принести извинения за эту выходку, − выдохнула она наконец, и подняла глаза, переводя взгляд с одного на другую. − Хм, в черте города безопасно, но за стенами я тебе подобное повторять не советую, − пробормотала Маха, но закончила мысль в совершенно неожиданном ключе. − Вообще-то, я тоже хороша. Могла и предположить, что на тебя храм подействует особенно сильно. Хотя возможно, синдики именно на это и рассчитывали… Или проверку тебе устроили таким образом, − добавила она после недолгого молчания. − Возможно, − задумчиво протянул Лехон. – Учитывая их некоторые замечания о важности Зенитных священников, последнее вполне возможно… Линтра только покачала головой, и снова принялась разглядывать город. А посмотреть было на что – чем дальше от ворот, тем выше и красивее становились здания, тем чаще к небесам возносились башни и колокольни, словно само время отступало в бессилии развеять древние чары. А потом повозка миновала ещё один перекрёсток, и Линтра оказалась в среди белоснежных зданий ошеломительной красоты и гармонии. − Как прекрасно! − выдохнула она, молитвенно сложив руки на груди и затаив дыхание. − Это Атфон, один из немногих районов города, сохранившихся с Первой Эпохи, − с грустной улыбкой произнесла Маха. – Большинство зданий в остальных частях выстроено на древних фундаментах, но гораздо позже. А шарабан тем временем уже останавливался у огромного здания несомненно древней постройки – его строгие очертания были пронизаны светом и ощущением полёта, которые для Линтры уже ассоциировались с творениями Первой Эпохи. − Идемте, госпожа Линтра, я проведу Вас к синдикам, − Лехон уже успел спрыгнуть на мостовую и звал за собой, девушка поспешила последовать его примеру. − Я подожду вас здесь, − отозвалась сверху Маха, устраиваясь на солнце. – И посторожу вещи. − Спасибо, − поблагодарила её Линтра и поспешила нагнать уже поднимающегося по лестнице Лехона. А дворец был наполнен музыкой. Нежная и мягкая, мелодия была еле слышна, но вместе с тем она словно бы определяла направление коридоров и движение людей в них. Под её восхитительными переливами начавшаяся было возвращаться неуверенность сгинула без следа, оставив лишь предвкушение интересного будущего. Последние шаги до зала синдиков Линтра проделала с улыбкой на лице. Она не сомневалась, что всё будет хорошо. Высокие резные двери распахнулись и сомкнулись за спиной Линтры, но они уже не имели значения. Девушка отвесила синдикам поклон и выпрямилась в ожидании. − Добро пожаловать, Линтра, − и снова эти удивительные хрустальные голоса, которые, наверно, не сымитировать ни одному музыкальному инструменту. – Присаживайся и угощайся, ведь твой путь был долгим. − Спасибо, − небольшой диванчик оказался мягким, но не проваливающимся, на стоящем рядом столике в вазе горкой лежали аппетитные фрукты, а в прозрачном кувшине было налито нечто желтое и непрозрачное, что, пожалуй, можно было бы считать соком. Всё это Линтра предпочла проигнорировать – сейчас она не находила в себе сил на то чтобы есть или пить что-то. − Но если можно, я бы лучше сразу перешла к разговору. Я ехала сюда больше года и сейчас не могу думать о еде. − Да будет так, − в голосах синдиков ни одобрения, ни разочарования. – Тогда расскажи для начала, кто ты и откуда, и почему решила направиться именно сюда, в Белостенье. Линтра кивнула, набрала в грудь побольше воздуха и начала рассказ. − Я родилась в Шипах и всю жизнь провела там. Последние пять лет – под властью Зимней Маски, под нерасходящимися облаками. Год назад я поругалась с патрулём, состоящим из нежити, и Возвысилась. Мне сказочно повезло – в городе стоял караван фактора Гильдии, который иногда вывозит людей из тенеземли, а в момент моего Возвышения рядом оказалась лунарка Аня Серебряные Когти, она-то и устроила меня в его караван. На выходе из тенеземли на нас напали зомби, вылезшие из близлежащего кладбища, я смогла отразить атаку, и в ночь после боя увидела во сне Дорогу Странников, и Аня, лунарка, посоветовала мне ехать в Белостенье, она же обучила основам обращения с Эссенцией. − Тебя вывела из города и обучала лунарка? – перебили её, и Линтра удивилась – ну что такое? − Да, Аня Серебряные Когти, лунарка касты Безлунных. Я не знаю, откуда ей так много известно про соларов, но всё, о чём она мне рассказывала, оказалось истиной. И, если мне позволено будет спросить, почему и Вы, и офицер Петистоттер и мастер Лехон так странно реагируете на упоминание лунаров? − В Белостенье их не приветствуют, − последовал холодный ответ. – Лунары за Вторую Эпоху превратились в дикарей, в Белостенье таких лучше не пускать. − Но Аня не выглядела дикаркой! – поразилась такому странному суждению Линтра. – У неё была правильная речь и знания, которые она очень грамотно применяла. Возможно, кто-то из лунаров и одичал, но я уверена, что такими стали далеко не все! − Мы проверим эту информацию, и подумаем над ней, − голоса синдиков звучали серьезно и задумчиво. – Но сейчас нам хотелось бы услышать твою историю до конца. − Мастер каравана в благодарность за спасение его людей выдал мне рекомендательное письмо и денег на проезд, и я отправилась в путь по суше, чтобы не приближаться к Благословенному Острову, − продолжила свой рассказ Линтра, делая себе заметку на память поговорить обо всём с Махой. − Тот бой с нежитью у Топей был единственным, в остальном дорога прошла спокойно, а плыла на корабле до Пленилуна, а остальной путь проделала с караваном мастера Веранта а у ворот меня уже встречали… На последнем предложении Линтра споткнулась, не зная, что сказать дальше. Дальнейший рассказ неизбежно упирался в произошедшее на центральной площади города. Но синдики разрешили её сомнения. − А на центральной площади ты увидела храм-мэнс… − Я знаю, что поступила неправильно, − непроизвольно съёжилась Линтра. – Но противостоять не смогла. Он словно звал меня, и я пошла на зов − Та молитва, которую ты прочла, − синдики были по-прежнему невозмутимы, и это вводило в недоумение. Линтра не понимала, чего они хотят и к чему стремятся, и это выводило её из равновесия. – Откуда ты узнала её? − Я её придумала, − после краткого колебания призналась Линтра. – Аня рассказала мне, что моё Возвышение – Возвышение священника, и я сочиняла эту молитву во время пути… − У тебя хорошо получилось, − по ледяным губам проскользнули тени улыбок, но они быстро сменились строгими взглядами. – Но ты должна понимать, что этого мало. Быть соларом Зенита – великая честь и великая ответственность, и тебе придётся многое понять и изучить, чтобы быть готовой нести это бремя. Ты готова его нести? Ещё месяц назад этот вопрос мог бы ввести Линтру в замешательство, но, слава Солнцу, она уже успела осознать себя и перешагнуть через своё детство. И её ответ был твёрд. − Я видела, как мертвецы ворвались в мой родной город, убивая всё и вся. Я сделаю всё, чтобы этого больше не повторилось. А чтобы изгнать Зимнюю Маску из Шипов в и все тенеземли из Творения вообще, я сделаю и больше. − В Шипах один Лорд Смерти, а в окрестностях Белостенья их двое, − сдержанно заметили Синдики. – И они, несомненно, будут предпринимать попытки заполучить город в свои руки. − Значит, у меня будет на ком потренироваться, − решительно ответила Линтра, какой-то частью сознания удивляясь себе. Тренироваться на Лордах Смерти? Как только подобное могло ей в голову прийти? Кто-то сошёл с ума… А синдики… рассмеялись, если эти удивительные ломкие звуки действительно соответствовали выражениям их прозрачных лиц. − Соларка! – и на этот раз в их голосах явственно слышалось неприкрытое одобрение. − Соларка Зенита, не удивляйся себе, это в тебе говорит память твоих предыдущих воплощений, − заговорили они, отсмеявшись. – И не спеши, у тебя ещё есть время на то, чтобы войти в силу и вернуть Белостьенью духовную мощь древнего Ондар-Шамбала. Ты ведь видела, как отличаются друг от друга районы города? − Да, видела, − кивнула Линтра, вызывая в памяти контраст величия древних зданий и скромность более новых. – Раньше весь город был таким, как этот район? − Да, именно так было в Первую Эпоху, − подтвердили синдики. – Дракорождённые разрушили многие здания, и нынешняя планировка города не соответствует изначальной... Но это можно исправить. С твоей помощью. − Маха и мастер Лехон говорили мне, что вы долго ждали солара Зенита… − потерла подбородок Линтра. – Всё дело в Зенитном Возвышениии, да? Да, ты правильно всё поняла, − синдики снова были невозмутимы, но Линтре показалось, что её догадливость их порадовала. – Для восстановления города всё готово давным-давно: карты древнего Белостенья и планы поэтапной реконструкции, сохранившиеся камни из древних построек и новые гранитные блоки из каменоломен. Но для того, чтобы восстановление духовной энергии города было полноценным, Зенитный солар должен благословить каждый камень и каждый блок и при закладке в строение. Иного пути нет. − Но я не умею благословлять! – впервые за весь разговор растерялась Линтра. – И в строительстве и архитектуре ничего не понимаю… − Мы понимаем, − мягко вернули себе слово синдики. – И не собираемся сразу же отправлять тебя на работу. Время ещё есть, как минимум – до грядущей весны. В Архитектурной Коллегии найдутся мастера, согласные обучить тебя всем тонкостям… если ты согласишься. А о благословлении… тебе стоит изучить записи, касающиеся храма-мэнса и его настенных росписей. Там несомненно найдётся то, что натолкнёт тебя на нужные мысли или воспоминания. − На нужные мысли или воспоминания… − Линтра задумалась. С одной стороны, никакой гарантии, что идея осуществится, нет. С другой – никто не утверждает обратное, наоборот, синдики уверены, что получится. С третьей же… Как расправляться с нежитью, ей тоже никто никогда не показывал – сама научилась, и справилась. Так почему бы и сейчас не справиться? Кто хочет – тот посмеет, кто рискнёт – тот одолеет! Хватит, наконец, колебаться и ныть, пора уже взяться за дело. − Вы говорили, что у меня есть время до весны, - произнесла Линтра, садясь ровно. – Вы имели в виду экспедицию по восстановлению храмов сияющей хризантемы? − Да, − подтвердили синдики. – Нам хотелось бы надеяться, что в будущем году ты примешь в ней участие. − Конечно, приму, − улыбнулась в ответ Линтра. – Даже если я не овладею искусством накладывания благословений, сражаться с нежитью я уже умею, пусть в данный момент на достаточно примитивном уровне. − Этот уровень будет повышен в обществе офицера Махи Петисдоттер, − последовал уверенный ответ синдиков. – Она же проследит, чтобы с военного склада вам было выдано подходящее вам оружие. −Но у меня уже есть хорошая палица, − осторожно произнесла Линтра, и замолчала. «Подходящее оружие» могло быть уже с наложенным благословением, а может быть, и из магического металла. Аня говорила, что металл соларов звался орихалк… − Маха Петисдоттер очень опытна, она сможет подобрать палицу, что идеально будет подходить тебе, - зачатки возражения синдики словно не заметили, или, скорее, поняли, что оно быстро иссякло. – А Лехон Ригастсон займётся твоим обустройством и ученичеством в Архитектурной Коллегии. Они же ответят на все твои вопросы. Первую неделю ты можешь отдыхать, но при этом тебе необходимо изучить Хартию Белостенья – закон города должны знать все его жители. Мы рады принимать тебя в Белостенье, Линтра из касты Зенита. С последним словом синдиков двери распахнулись, и Линтра, справедливо понявшая это как сигнал о конце аудиенции, поднялась на ноги. − Лехон Ригастсон! Встретивший Линтру чиновник вошёл, коротко поклонился и замер у порога в ожидании распоряжений, и они последовали. − Составь документы о принятии в Архитектурную Коллегию новой ученицы. Подбери Линтре из касты Зенита жилье с таким расчётом, чтобы ей удобно было посещать занятия. Распорядись, чтобы ей был дан доступ ко всем материалам касательно Солнечного храма-мэнса. Выдай ей копию Хартии. А так же передай офицеру Петисдоттер, что через три часа мы ждём её на аудиенции. − Будет исполнено, досточтимые синдики, − поклонился Лехон Ригастсон и покинул зал. Линтра последовала за ним. За дверью уже толпилось около десятка человек, явно очередь на аудиенцию, и Лехон с Линтрой не стали там задерживаться. Нырнув в коридор, из которого они вышли к залу, они поспешили к выходу. − Итак, я вижу, ты принята, − с вежливой улыбкой произнёс чиновник, но в голосе его проскальзывал явный интерес. − Да, меня приняли, − согласилась Линтра. – И весной я отправлюсь в экспедицию к храмам сияющей хризантемы. Правда неизвестно, повлияет ли как-то моё присутствие на них или нет… За разговором они вышли к дверям, и Линтра непроизвольно убыстрила шаг, чтобы поскорее оказаться под открытым небом. В солнечный день сидеть в помещении казалось ей немыслимой глупостью. − Это можно будет узнать только ещё несколько лет спустя, − ответил ей Лехон. – Архитектурная Коллегия ведёт точный учёт воздействия храмов на тенеземлю, и если какие-то изменения появятся, учёные это заметят. − Это хорошо, − Линтра начала спускаться по лестнице, и тут же вездесущий ветер закружился вокруг неё, растрепал волосы и шаловливо забрался под куртку. Она засмеялась, а ветер подхватил её смех, а потом рванулся ввысь и вдаль, и дальше, туда, где на юге, в городе, чьи небеса затянуты тяжёлыми свинцово-серыми облаками, на старой вишне наливались живительными соками крупные, густо-красные ягоды.