Согреть?

- Какого хуя? - крикнул Юра в пустоту. Дождь подкрался незаметно, если так можно сказать, и затушил его недокуренную сигарету. Парень нахмурился и демонстративно кинул окурок на влажный асфальт. Фонари еле освещали улицу около бара, так что звезды ярко выделялись среди черного неба. - Никому ненужные звезды...- прошептал певец, понимая всю двусмысленность этой фразы. Правая рука бесполезно болталась внизу, "скучая" по микрофону, струнам гитары или горлышку дорогого виски. Вся эта ситуация казалась неприятной, неловкой, тишина давила на уши, пока дождь не начал отчетливо стучать по крыше здания. Усталость накатывала с каждым движением, Юра присел на бордюр и смотрел вокруг, но прохожий, медленно шаркающий мимо, как-то странно посмотрел на него. Парень встал, отряхнул свои джинсы на заднице и зашел обратно в бар. - Хэй, ты где был так долго? Тут без тебя уже всё выхлебали, - усмехнулся Андрей. Каплан только как-то грустно улыбнулся и уселся на диван, немного просевший и выцветший за много лет своего служения посетителям. Что если этот диван был бы человеком? Наверно, он был бы облысевшим седым толстяком, покуривающим трубку, посасывая ее в своем дурно пахнущем рту. Странно, что именно такие мысли терзали вокалиста, но тот всерьез задумался о жизнях неодушевленных предметов. Может, они даже больше одушевлены, чем многие люди в этом мире. - За наш последний ебанутый концерт в этом ебанутом туре! - вдруг воскликнул Женя, поднявшись с дивана вместе с бокалом. Все медленно поднялись, держа в руках стаканы с алкоголем. Юра схватил край стола рукой, от ударившего в голову виски с никотином вперемешку в глазах чуть потемнело от резких движений. - Ты как? - Юра почувствовал чужую руку на своем локте и, повернувшись вбок, увидел Женю. - Да все норм, - заверил он бас-гитариста и высвободил свой локоть от хватки сильной руки. Женя улыбнулся, показав свои ямочки, и залил в себя все содержимое своего стакана. Юра снова взглянул на своего "одногруппника" и подумал: а ведь этот позитивный человек в много раз лучше него. В отличии от Юры, он не бухает днем и ночью, не сочиняет уебские и никому не нужные песни, не вляпывается в какие-то проблемы, а если и вляпывается, то находит достаточно оптимистичный выход из них. Руки намного сильнее, чем у Юры. Да и его приятный низкий голос приятней на слух, чем слабый голос Каплана. Юра понимал, что все это - бред, что все-таки именно он - солист этой чертовой группы, что именно он - кумир миллионов визжащих девчонок, что именно он считает, что лучше бы на его месте был Страус и сейчас он просто хочет вытолкнуть Женю вперед и выкрикнуть всем: "Он лучше меня в тысячу раз, почему вы любите меня больше, чем его?" Не заметив за размышлениями, что все уже давно приземлились обратно, он быстро рухнул на свой зад и глотнул виски из стакана. Мысли постепенно заплывали алкоголем, места для мыслей уже не находилось, поэтому вокалист просто по-черному бухал. Может, чтобы чувствовать себя лучше. Может, чтобы забыться.

***

- По-моему, ты перепил, - сделал вывод бас-гитарист, ведя Юру в его номер под руку. Отель находился прямо над баром, так что, к счастью, туда попасть было достаточно быстро. Сильная рука Жени сжимала локоть Юры снова, и брюнет не хотел, чтобы это кончалось. Вскоре парни достигнули Юриного номера, и фронтмен благополучно повалился на нерасправленную кровать, сминая под собой аккуратно застеленные простыни. - Юр, привстань, тебе нужно укрыться. Замерзнешь и совсем с катушек съедешь, алкаш, - усмехнулся парень и дернул за простыни так, что Каплан по инерции перекатился на другую сторону кровати. Укрыв простынями друга, Страус присел на краешек кровати и вздохнул: - Ты, Каплан, никогда не изменишься. - А что если мне нравится бухать, - глухо проворчал Юра в подушку. - В этом-то никто не сомневается, только ты сам себя разрушаешь. - Всю молодость пробухаю, после распада группы стану нарко-диллером, к сорока годам сдохну. Что-то не нравится? Бас-гитарист только звонко рассмеялся, заставив Юру улыбнуться в шелковую ткань подушки. - После распада группы? Ты так уверен, что мы распадемся? - вскоре спросил Женя. - Такими темпами, как сейчас, мы долго не проживем, - медленно проговорил вокалист, уже с трудом выговаривая длинные предложения. - Это ты так думаешь, придурок, - не переставая улыбаться, отозвался тот. - Спи уже. - Не хочу я спать, блять! - вдруг перевернулся на спину Юра. - Я тебе что, соплежуй какой-то? Хочу лежать и лежу! - Только не бесись. Окно закрыть? - Да, мне холодно. Страус снова усмехнулся и, прошептав: "не соплежуй он, конечно", захлопнул окно. - Лучше? - Нихуя, - буркнул Каплан, ворочаясь туда-сюда. - Не хватало тебе еще заболеть, завтра интервью, Юре-ец, - парень ободряюще потряс Юру за плечо. - Да просто холодрыга ебаная, вот и всё. - Хорошо, тогда... - в голову Страуса ударили виски, выпитые минут двадцать назад, и он развязно улыбнулся. - Согреть? - Дебил, - проговорил вокалист, но поднялся и пододвинулся к Жене. Тот взял его в охапку и укутал их обоих одеялом. От теплых сильных рук Юре постепенно становилось теплее, и по его лицу расплылась довольная улыбка, а глаза прикрылись. Он положил голову Жене на плечо, а руку на его талию. Снаружи и внутри у обоих всё странно теплело, не так, когда греешься у батареи. По-другому. "Возможно, - подумал Юра, - Женя был бы лучшим фронтменом их группы." - Лучше? - Я думаю, всё же чего-то не хватает, - ответил Каплан и потянулся к Жениному лицу. Воздух был очень горячим, приторный запах алкоголя витал где-то вокруг парней. Щетины обоих дотронулись друг до друга, и Женя положил ладонь на бледную щеку Юры, прикасаясь к его губам и вовлекая парня в легкий поцелуй. Ладно, изначально он подразумевался как легкий. Влажные губы обоих создавали ощущение не аккуратности, но это им даже нравилось. Может быть, этот поцелуй был лишь средством согреться, но, когда Женин теплый язык прошелся по нёбу вокалиста, он убедился в обратном. Рука его так и лежала на талии парня, слегка сжимая ее при поцелуе. Вскоре Страус прервал поцелуй, не отодвигаясь от лица Юры ни на миллиметр и шепотом спросил: - Лучше? - Лучше.