picking up trash in dresses

Живя бок о бок, нужно помнить о том, что если простывает кто-то один, практически неизбежно заболевают и остальные. В этом году первым хрипеть, сопеть и кашлять начинает Мэттью. Франсис готовит куриный суп-лапшу, и Мэттью улыбается — впервые за весь день. Альфред замечает это и задумывается. На следующий день он сам готовит суп, пробует его — а вдруг испортил? — и готовится накрывать на стол по приходу Мэттью. Мэттью с благодарной улыбкой принимает миску из его рук, а Ал сидит у его кровати и нерешительно смотрит, как тот опустошает тарелку. Его постель усыпана смятыми бумажными платочками, а нос покраснел. — Выглядишь, как Рудольф, — дразнит его Альфред, и Мэтт морщится в ответ. Услышав их голоса, Франсис заглядывает в комнату. — Что это? Надеюсь, не артурова стряпня? — Не-е-е, всё моё, — с гордостью заверяет его Альфред, — попробуй-ка. Франсис приносит с кухни чистую ложку, набирает супа и подносит ко рту. — Хм. Неплохо. Хоть ты и слегка пересолил, — говорит он. — Да ничего, — спешит убедить Альфреда Мэттью, — мне понравилось. — Понял? Ему понравилось, — Альфред ликует, невероятно довольный собой. Франсис смотрит на него долгим, изучающим взглядом, а затем самодовольно улыбается. — О, понятно. Мэттью моргает. — Понятно что? — Ничего, — беззаботно отвечает Франсис и меняет тему. Следующей жертвой становится Франсис, а следом и Артур. Они оба заболевают на выходных и молчаливо нарекают квартиру Франсиса и Мэттью лазаретом. Артур приносит с собой Чосера и тетрадь по истории. В этот раз Альфред и Мэттью решают приготовить курицу с рисовым гарниром, но Алу надоедает ждать, пока доварится рис, и он убегает из кухни, как только Мэтт отворачивается. В гостиной пусто, потому он идёт в сторону комнаты Франсиса. Дверь закрыта. — Нет, не трогай, — голос Франсиса на фоне музыки, игравшей на чьём-то ноутбуке, прозвучал резко. Альфред замирает перед самой дверью. — В чём дело? — огрызается Артур, но хрипотца скрадывает часть недовольства. — Ты же всегда показывал мне свои наброски. — Это другое, — говорит Франсис, — это моя итоговая работа. Дипломная, понимаешь. Не хочу, чтоб её видели незаконченной. — Хорошо, — недовольно произносит Артур, и они замолкают. Альфред, стараясь не шуметь, пробирается на кухню, обдумывая услышанное. Франсис без проблем показал ему свою работу — даже если тогда это были грубые наброски. Когда Альфред возвращается, Мэттью уже накладывает рис в миски. — Вот ты где. Поможешь мне с этим? Альфред подходит ближе. — Кажется, они ругаются, — говорит он. — Тоже мне новости, — поживает плечами Мэттью. Они останавливаются перед комнатой Франсиса, и Альфред, не обращая внимания на приглушенные голоса из-за двери, хочет постучаться, но Мэттью дергается и хватает его ладонь. Альфред распахивает глаза и замирает, стараясь запомнить тепло и силу Мэттью. — …про нас, — немного неуверенно говорит Артур. — Вместе нам было ужасно, — отвечает Франсис после небольшой паузы, — все так говорили, помнишь? Артур тихо смеётся. — Ты сильно растолстел. — А ты был весь в прыщах. Они затмили твои брови. — Жалко смотреть было, — бормочет Артур. — Безусловно, — соглашается Франсис. — Но было и хорошее, — тихо говорит Артур. Снова пауза. — Да, — вздыхает Франсис, погружённый в воспоминания, — было. Артур надолго замолкает, а потом произносит: — Ты вспоминал об этом? Франсис колеблется, и Альфред уже решает, что ответа не последует, но он произносит: — Наверное, чаще, чем стоило бы, — признаётся он. После этого они не произносят ни слова, и тишину нарушают лишь звуки музыки, играющей в комнате. Смущённый, Альфред в упор смотрит на Мэттью, а тот всё ещё держит его за руку. Музыка резко обрывается, и дом погружается в неловкую, неуютную тишину. Мэттью первым приходит в себя. Он отпускает руку Альфреда и жестом указывает на кухню. Альфред следует за ним. Подслушанный разговор всё ещё крутится в голове, ладонь до сих пор покалывает от прикосновения Мэттью. Он трясет рукой, пытаясь избавиться от ощущения бегущих по коже мурашек, но оно не исчезает.