Скажи мне, что ты меня...

Сириус шагнул из камина и рассеянно стряхнул золу с пиджака. Он огляделся. Как же разнились его дом и этот… Светлые стены, картины в каждой комнате – и не жуткие портреты предков, а светлые пейзажи, мебель, обтянутая зеленым шелком… Юноша подошел к столу, взял рамку с колдографией, вглядываясь в нее. Потом улыбнулся и, повысив голос, крикнул: - Дядя Альфард? Рядом с ним возник домашний эльф с испуганными серыми глазами. - Л-л-лорд Б-б-блэк, - заикаясь, пропищал он. Сириус поморщился. Его матушка создала впечатление на долгие годы – даже эльфы его дядюшки боялись наследника семьи. - Здравствуй, Тоби. Где дядя Альфард? - П-п-подождете здесь, с-сэр? Я с-с-сообщу ему… - Конечно, подожду, - Сириус сел в кресло, все еще держа колдографию в руках. Эльф исчез с громким хлопком. Минут через пять послышались размеренные шаги, и в гостиную вошел элегантный мужчина лет пятидесяти. Высокий, с темно-каштановыми волосами и такими же синими глазами, как у племянника, он был столь же красив, как большинство мужчин семейства Блэк. На нем великолепно сидел атласный синий домашний халат, под которым виднелась белоснежная рубашка, а шею стягивал голубой шейный платок. - Мальчик мой, - мягко улыбнулся он, раскрывая объятия. Сириус легко поднялся и с теплотой обнял дядю. Сегодня он оставался единственным близким ему человеком в семье. С детства он обожал, когда Альфард гостил у них несколько недель, все это время он мог общаться с ним как с ровесником, всегда рассказывал что-то интересное или давал по-настоящему полезные советы, будь то ссора с матерью или боязнь жутких отрубленных голов эльфов в коридоре. - Мерлин мой, как ты вырос, - усмехнулся Альфард, садясь на софу рядом с креслом. – Шоколадный коктейль? - Пожалуй, просто чай, - хмыкнул Сириус, возвращаясь в кресло. - Действительно, вырос, - улыбнулся дядя и призвал эльфа. Через минуту перед ними на столике стоял поднос с двумя чашками и пирожными. – Ты, надеюсь, погостить? - Нет, - Сириус сделал глоток и поморщился. – Ты же знаешь маму… она меня надолго к тебе не отпустит. Да и не только к тебе. Ведь лето существует только для того, чтобы она могла каждый день мне высказывать свои претензии. Альфард внимательно разглядывал племянника, постукивая изящными пальцами по своей чашке. Ему ли было не знать Вальбургу, его младшую сестру. Для него не было секретом, что с каждым годом она все больше и больше впадала в психическое расстройство, которое большинство членов их семьи предпочитали просто не замечать, даже ее муж и младший сын. Знал он и то, что его старший племянник особенно страдал от психозов матери. - Что на этот раз? – мягко осведомился он. Сириус пожал плечами, поставил чашку на стол и откинулся на спинку кресла с элегантной непринужденностью, которая как никогда радовала глаз его дяди. Настоящий Блэк – красивый, гордый, аристократичный! Совсем взрослый... - Какая разница? Если бы не к чему было придраться, она бы придумала. - А разве есть к чему? Насколько я знаю, ты блестяще учишься, «Превосходно» по всем предметам… - Откуда?.. – приподнял брови Сириус. - Наш дед любит «навещать» и мои картины, - хмыкнул Альфард, разводя руками. - Старый сплетник, - проворчал юноша. – Но учеба – это еще не все. - Проказы? Но это так естественно в твоем возрасте, тем более, с таким другом, как юный Поттер. - Да, дядя, ты это понимаешь. Но мы же говорим о маме, - Сириус мрачно потер рукой атлас на подлокотниках кресла. – Она меня ненавидит. - Вовсе нет. - Не надо. Она проклинает тот день, когда я родился – я уже всю неделю это слушаю, я слушаю это каждое лето и Рождество, я даже не читаю ее писем более, ибо я знаю, что я там прочту. Она не устает напоминать мне, что отдала бы все богатство и знатность Блэков за то, чтобы Рег родился раньше меня… Впрочем, когда мне улыбается удача и я ускользаю от ее криков, я обязательно натыкаюсь на Рега, и он мне озвучивает примерно то же самое, только уже от лица «достойного» представителя нашей семьи. Когда это началось? Я уверен, что задолго до того, как я имел счастье попасть на Гриффиндор. Вспомни, дядя, она же вечно была мной недовольна – не так сижу, не так пою, посмел говорить с гостями, когда должен был молчать и ждать, пока она распорядится сесть за фортепьяно и сыграть то, что ей нужно… Посмел ответить ей, когда она ругала меня за что-то. Посмел выйти из комнаты в уборную, когда был наказан. Очевидно, ее не устраивал сам факт моего существования. Почему? Я понятия не имею, хотя обдумал уже все возможные варианты. Я иногда думаю, было бы что-то иначе, попади я действительно на Слизерин? Кроме того, что мы с Джимом бы терпели насмешки со стороны двух факультетов из-за нашей дружбы, и того, что в моей жизни никогда бы не было… – Сириус осекся и тряхнул головой, блестящая челка упала ему на лицо, и Альфарду пришлось податься ближе, чтобы разглядеть его выражение. - Не было кого? Юноша угрюмо посмотрел на него и не ответил. В этот момент в комнату вошел парень лет двадцати пяти, с золотистыми волосами, в довольно простой одежде, учитывая стиль дяди и обстановку в его доме. - Ал, я должен… О, прости, я не знал, что у тебя гости, - он уставился на юношу, вероятно, удивившись их внешнему сходству. - Дэнни, это мой племянник, Сириус Блэк. Сириус, это Дэнни Суон… мой друг. Блондин сделал большие глаза, Сириус хмыкнул и пожал протянутую руку. - У вас такие странные имена в семье, - заметил Дэнни, изучающе разглядывая Сириуса, но тот, не смутившись, ответил ему пристальным взглядом. Парень улыбнулся. – И вы все чертовски красивы! - Тебе пора идти, mon petit, – сухо бросил Альфард, не обращая внимания на смех племянника. - Да, пора! До вечера. Он бросил на него мягкий взгляд и ушел. Сириус иронично посмотрел на дядю. Тот поднял брови, ответив ему невинным взором. - Я смотрю, у тебя новая страсть, - заметил юноша. - Не страсть, а любовь, мальчик мой, не путай, - Альфард призвал эльфа и попросил еще чая. - Суон… Он маггл, не так ли? - Ты сейчас похож на Вэллу, - мрачно сообщил ему старший Блэк. - Упаси меня Моргана! – Сириус в притворном ужасе взмахнул руками. – Просто мне интересно, как вы познакомились. - Ты еще слишком мал для того, чтобы знать это. - Ты же знаешь, я ненавижу, когда так говорят. Альфард ухмыльнулся и погрозил ему чайной ложкой. Сириус поставил, наконец, рамку с фотографией на место. С нее, улыбаясь, смотрели Альфард и Дэнни. Вопросы отпали сами собой. Он перевел взгляд на дядю, нерешительно переплетя пальцы рук, сложенных на коленях. - Как ты понял, что ты… - он замялся, подбирая слова. - Я влюбился, - пожал плечами тот, отпив чая из кружки, которую только что наполнил. - Ты не понял, я сейчас хотел спросить… - Я понял, мальчик мой, - с улыбкой перебил его Альфард. – Я влюбился. Это было в Хогвартсе. Как давно, Мерлин… Слизеринец во всем. Он был чертовски красив. Изящный брюнет с холодными глазами. Я до сих пор вспоминаю эти глаза… Изумительный ум, лучший ученик своего курса. Ах, как же я увлекся, Сириус… Я просто потерял голову. Я готов был сделать что угодно, чтобы он обратил на меня внимание. Но у него не было привязанностей, он никогда не принимал в расчет чувства – не только чужие, но и свои. Хотя я сомневаюсь сегодня, что они у него вообще были… - Жутковатый портрет ты нарисовал, - покачал головой Сириус, внимательно его слушающий. - Какой есть… был, - Альфард задумчиво потер бровь. – Я был тогда глупым мальчишкой. Верил, что смогу заставить его полюбить себя, тем более, что я видел – у него не было ни девушки, ни парня. Но у него была идея… и он жил ею. Мальчик мой, это самая заведомо проигрышная борьба – когда ты пытаешься бороться с идеей. Он всегда был недоступен для всех, уже с самого начала. Юноша разглядывал лицо дяди. Оно было чуть бледным, словно он до сих пор переживал что-то, что было в том хогвартском прошлом, но оставалось ощущение, что оно не покидало его и в настоящем. - Так он был твоим… первым… - он смутился и не договорил, что Альфарда слегка развеселило. - Нет. Я же сказал, что он был не способен любить. Моим первым парнем был хаффлпаффовец, блестящий ловец, чертовски привлекательный малый. С ним я и попытался отогреться и забыть все те страдания, которые причинил мне Том, вольно или невольно. Хотя я подозреваю, что вольно… - старший Блэк рассеянно покачивал одной ногой, закинутой на другую. – Все дело в том, дорогой мой, что с собственными страстями нельзя бороться. - Ты уверен? – мрачно отозвался племянник, уставившись куда-то влево или просто в пустоту. - Абсолютно. Можно лгать себе, уворачиваться, избегать, но рано или поздно приходится признаться самому себе – я такой, какой я есть, и я люблю этого человека, даже если он – самое жестокое существо на свете. Сириус уставился в такие же синие глаза дяди, как и его собственные. - Как его звали? Твою первую любовь? Альфард замялся на секунду, но было видно, что не оттого, что он пытается вспомнить, а оттого, что не знает, стоит ли говорить. Но потом решился и сухо бросил: - Его звали Том Риддл. Имя показалось Сириусу смутно знакомым, но он не мог вспомнить, где его слышал. Он смотрел на побледневшего дядю и не мог понять, что его так взволновало. - Он умер? - Можно считать и так, мой мальчик. Хочешь еще чаю? Я намеревался показать тебе одну картину, которую приобрел недавно на аукционе в Лондоне. Я всегда говорил, что магглы могут быть чертовски талантливыми мастерами… – дядя увлекался живописью, но столь резкий переход дал Сириусу понять, что тема закрыта. Юноша поднялся и последовал за дядей в другую комнату его особняка. * - …Джеймс, прекрати, я не буду этого делать! – воскликнул Ремус, его голос вывел Сириуса из задумчивости, и он посмотрел на двоих спорящих друзей. - Но для тебя это проще простого! А для меня – очень важно, – жарко возразил Поттер, придвигаясь к Люпину. Тот нахмурился и мрачно уставился на озеро. Они сидели под их любимым дубом. Сириус прислонился спиной к стволу дерева, Питер лежал на животе рядом с ним, Джеймс и Рем – чуть в стороне, напротив друг друга. На траве лежали учебники, книги по анимагии и пергаменты с перьями. Их сумки были разбросаны тут же. Погода была отличной, это позволяло им спокойно расположиться во дворе школы, греясь на солнышке. На скамейках поодаль расположились парочки, кто-то занимался, уткнувшись в учебник. Все было так мирно и спокойно, словно они и не уезжали из Хогвартса на летние каникулы. - О чем они спорят? – лениво осведомился Сириус у Питера, с любопытством слушающего двух вопящих друзей. Правильнее было сказать, что вопил Джим, Рем тихо пытался ему возражать. - Джеймс хочет, чтобы Рем свел его с Лили, - жизнерадостно поведал Петтигрю. – А Рем отказывается. - Потому что я не стану сводничать! – услышав их разговор, повернулся к ним Ремус, встретившись глазами с Сириусом и тут же отводя взгляд. - Так ты называешь это? – возмутился Поттер, вскакивая на ноги. – Я тебя по-дружески прошу! - А что именно ты просишь, я упустил? – лениво встрял Блэк, скрестив руки на груди. - Пусть поговорит с ней, расскажет… обо мне, - смущенно поведал Джеймс, ухмыльнувшись. Ремус покрутил пальцем у виска. Питер захохотал, упав лицом в траву. - Ты знаешь, Джимми, - хмыкнул Сириус, с трудом сдерживая смех. – Я могу тебя сразу огорчить! Поттер недовольно посмотрел на него. Солнце играло в его растрепанных волосах. - Я думаю, это тебе не поможет. Она никогда не забудет, как ты всячески унижал ее любимого слизеринца… Он будет стоять у нее перед глазами во время всего рассказа о тебе, и, в конце концов, ты добьешься только того, что при виде тебя она снова и снова будет припоминать все наши с ним стычки, - трагично издал Блэк. - Ты серьезно так думаешь? – лицо Джима вытянулось. - Боюсь, что да, мой друг. - Рем? - Сириус, не говори ерунды, - сурово бросил Люпин, глядя на понурого Поттера. – Лили совсем не злопамятна! - Вот видишь! – тут же оживился Джеймс, его глаза засияли. – Ты должен нас свести! - Я пытался тебе помочь, – шутливо напомнил Сириус Рему. Тот промолчал. Джим бухнулся на траву рядом с ним. - Ремми! – заныл он. – Ну что тебе стоит? В конце концов, ты можешь просто как-нибудь вовлечь меня в разговор с ней. - Я не могу себе этого представить, - честно признался Люпин. Словно в ответ на их мысли рядом с ними выросла стройная фигура Лили. - Привет, - медленно произнесла она, настороженно оглядывая четыре замерших фигуры. – Рем, можно тебя на минутку? - Да, конечно, - Ремус поднялся с земли, бросил недобрый взгляд на оживившегося Джима и отошел с ней в сторону. - Вот расписание дополнительных занятий для всех желающих, - Лили протянула ему стянутый лентой свиток. – Профессор МакГонагалл искала тебя, но не нашла, я вызвалась передать. Она сказала, что это нужно повесить в гостиной. Ремус взял свиток. В этом году он был назначен старостой факультета, что невероятно ошеломило его и безумно развеселило его друзей, которые тут же увидели все перспективные возможности хулиганить на территории школы под прикрытием старосты. Рем их энтузиазма не разделял. Он понимал, что, скорее всего, этим назначением Дамблдор надеялся, что юноша сможет повлиять на своих неспокойных друзей. Но он также понимал, насколько такие надежды были бессмысленны. - Хорошо, - улыбнулся Люпин, разглядывая стоящую перед ним девушку. Лили, конечно, хорошела с каждым годом, этого было трудно не заметить. Теперь у нее немного изменилась прическа – рыжие локоны по-прежнему струились по плечам, но челки уже не было. – Как провела лето? Мы с тобой еще не разговаривали после каникул. - Отлично… Если бы не моя сестра, - поморщилась Лили. – Ее ухажер вдруг решил заинтересоваться мной, теперь, боюсь, мы враги на всю жизнь! Рем рассмеялся. Она тоже улыбнулась, скосила глаза чуть в сторону и прикусила губу. - Идешь на квиддич в субботу? - Не знаю, я… - Квиддич? – радостно переспросил Джеймс, вклиниваясь в разговор. Рем вздрогнул от неожиданности, ибо не заметил друга. – Эванс, не знал, что ты увлекаешься… - Я не увлекаюсь, Поттер, - сухо бросила она. – Что увлекательного в кучке болванов, летающих и уворачивающихся от четырех мячей? - Ты что? – изумился Джим. – В этом же вся суть! О, Лили, я мог бы тебе столько рассказать об этой игре… - Спасибо, как только я почувствую необходимость знать о ней больше, я сообщу тебе, - равнодушно перебила его девушка. Джеймс покраснел и умоляюще посмотрел на Ремуса. Рем выругался про себя и нехотя произнес: - Джим отлично играет, он ни разу не упускал снитч. - Я знаю, - улыбнулась Лили, внимательно смотря на Люпина. - Знаешь? – изумились оба парня. – Откуда ты… - Я сказала, что не увлекаюсь квиддичем, но это не значит, что я не хожу на игры, которые решают судьбу моего факультета. Судя по лицам обоих друзей, они не понимали разницы. Но Джеймс радостно продолжил: - А ты будешь на игре в субботу? Мы играем со Слизерином. Это ОЧЕНЬ решающий матч! Лили неожиданно засмеялась. - Ну, если только ОЧЕНЬ решающий… - Если ты будешь болеть за меня, я точно не проиграю! – храбро продолжил Джеймс, шалея от собственной смелости. Лили приподняла брови. - Не льсти себе, Поттер, - процедила она. – Увидимся, Рем! Девушка направилась к замку. - Это значит – да? – крикнул ей вслед Джеймс. Рем потащил его за локоть к смеющимся друзьям, которые, наверняка, слышали половину разговора – Джеймс не умел говорить тихо. - Я ей нравлюсь, - самодовольно заметил Поттер, плюхаясь на траву. Почему-то эта его фраза вызвала новый приступ смеха уже троих гриффиндорцев. * Ремус взбежал по лестнице и с ходу распахнул дверь спальни, но застыл на полушаге, отпрянув назад. На постели Блэка лежал он сам, а под ним извивалась от страсти какая-то темноволосая девица. Ее обнаженная нога обвивала узкие бедра юноши, рука стискивала его плечо, кожа Сириуса блестела в свете свечей, горящих в спальне. Услышав, что кто-то вошел, Блэк оторвался от губ девушки и вскинул взгляд прямо на искаженное лицо Рема. Люпин метнулся назад на лестницу. - Что случилось? – испугался выражения его лица Джеймс, который поднимался следом. Рем молча впихнул ему в руки свою сумку и бросился к выходу из гостиной. Едва за ним закрылся портрет, из спальни вылетел Сириус в одних брюках, абсолютно белый как мел. - Где он? - Убежал, - отозвался Поттер, машинально прижав к себе сумку Люпина. Блэк бросился вон из гостиной. Джеймс покосился на оторопевшего Питера. - Что тут происходит, дементор меня задери?! - Внимательным тебя не назовешь, Поттер, верно? – иронично бросил ему женский голос с дивана у камина. - Лили? – резко повернулся туда Джеймс, взволнованно перегнувшись через перила. - Джим, тут девушка плачет… - робко сообщил Питер, заглядывая в их спальню. - Так иди и успокой ее, - отмахнулся юноша, уже сбегая по лестнице в гостиную. - Я?! – с ужасом пискнул Петтигрю, но его уже не слушали… …Сириус, запыхавшись, догнал Люпина на втором этаже, схватив за мантию, ибо на его крики Рем не обращал внимания. - Какого черта? – рявкнул он, силой заставляя друга остановиться. Ремус яростно взглянул на него, резко пихнув его в сторону, но вырваться ему не удалось. Сириус крепко цеплялся пальцами за его мантию, так, что та грозила порваться. - Пусти меня! – грубо бросил Рем, боясь, что еще немного и у него начнется истерика прямо здесь. - И не подумаю! – зло крикнул Блэк. – Знал бы ты, как мне это надоело! - Надоело? – переспросил Рем, отчаянно пытаясь вырваться. - Я сделал все, что мог, твою мать! – рычал Сириус, стискивая пальцами его плечи. – Посмотри на меня! В кого я превратился, по-твоему? Я сделал все, чтобы ты пришел в себя, чертов придурок! - Ты сделал все? – с болью повторил Рем, до которого вдруг начал доходить смысл сказанного… ОН ЗНАЕТ! ОН ВСЕ ЗНАЕТ. Нет больше никакой тайны. - А ты думаешь, все эти девки мне были для чего?! – орал ему прямо в лицо Блэк, тряся его, как куклу. – Все, чтобы ты понял, понял, наконец! И перестал… Рем так резко побледнел, что Сириус вдруг испугался. Он замер, с трудом выравнивая дыхание, и быстро отпустил его, отступив назад на шаг. Люпин привалился спиной к стене, с трудом понимая реальность. Вот, собственно, и все… Что еще он ждал? Сириус в ярости. Ненавидит его… Конечно, почему он не понял сразу, что всеми своими пассиями друг словно кричал ему: «Приди в себя, мне нравятся девушки!» Кричал… - Я никогда тебе ничего не говорил, - слабо прошептал Рем, и Блэк, окаменевший рядом, словно очнулся, его лицо исказилось жуткой гримасой. - Конечно, но разве я слепой, по-твоему? Я сразу все понял! - Сразу? – неверяще повторил Ремус и тут же зажал рот рукой, прикусив до боли костяшки пальцев. Не надо, не надо больше ничего говорить, все ясно, все понятно, зачем еще что-то обсуждать, когда вот он – самый жуткий день в его жизни… Какой жизни? Ее нет больше… Сириус его презирает, ненавидит… не переносит. - Конечно сразу, - глухо отозвался Блэк, отойдя к противоположной стене. Его лицо было бесстрастной маской, но Рем понимал, что внутри тот весь на нервах, его колотит – он чувствовал это даже отсюда, где стоял, припав к стене, почти без сил. - Я… что я должен был сделать, по-твоему? Ты не хотел говорить! Ты избегал меня, как прокаженного! Я считал, что это был единственный выход… - Сириус снова перешел на крик. Какие-то студенты, повернув в коридор и увидев их, орущих друг на друга, резко свернули обратно. - Ты мог бы просто сказать… - едва слышно бросил Рем, стиснув зубы. Как больно, больно, больно… - Ты меня не слушал! – завопил Блэк, бросаясь к нему. Рем увернулся, отскочив в сторону. Его трясло. Сириус со стоном прикрыл лицо руками. – Мерлин, видишь? Видишь, как ты себя ведешь? А я хочу, чтобы все было по-прежнему! По-прежнему! Почему ты не можешь просто забыть… - Забыть?! – закричал и Ремус, стискивая пальцы в кулаки. – По-твоему, это так просто?! Я уже второй год не могу в себя прийти! Это как наваждение! Я постоянно об этом думаю! По-твоему, я не человек? И я бы хотел, чтобы все было по-прежнему! Но посмотри на себя – ты меня презираешь! - Это не так! – задохнулся Сириус, порываясь схватить его за плечи, но Ремус резко его отпихнул. - Это так, – отрезал Люпин, отступая. – По-твоему, я должен был вести себя по-другому? Как ты себе вообще это представляешь? – голос его опасно задрожал. – Я никогда еще ничего не хотел так сильно, как исправить то, что произошло!.. Но это невозможно! - Ремми… – прошептал Сириус, смотря на него невероятными глазами – в них плескалось столько боли, сколько и представить себе невозможно. Ремус почувствовал, как его сердце начинает стучать в ушах. Еще немного и он просто сойдет с ума. Так мучить его и так волновать одновременно… - Оставь меня в покое! – прошипел он и бросился по коридору, стремясь уйти из замка. Сириус не мог за ним бежать. Его последние фразы просто отняли у него все силы. Он приник к стене и сполз по ней на пол, скрыв лицо в коленях. Его руки стиснули волосы, причиняя боль, но и она не заглушала его слов: «Я никогда еще ничего не хотел так сильно, как исправить то, что произошло!» Ох, как он был прав… * Ремус провел ту ночь в Визжащей Хижине. Он впервые был здесь один за долгое время, без друзей. И без полной луны за окном. С тех пор, как они узнали его секрет, друзья часто здесь проводили вечера, играя в карты или развлекаясь историями под сливочное пиво, которое они могли спокойно покупать теперь в Хогсмиде. Рем завалился на старую кровать и долго лежал так, смотря в темноту. Весь разговор с Сириусом снова и снова прокручивался в его голове. Как он мог… как он мог не скрыть этого как следует? Сердце было разбито, абсолютно точно, не осталось даже клочьев. Только так можно было объяснить эту боль, которая растекалась в груди, нарастая, сминая… О да, все переживания, бывшие до этого, оказались ничем. Ибо теперь он знал с твердой уверенностью, что Сириус его не выносит. Презирает. Да, наверное так даже вернее – презирает. «Умей я лучше притворяться, ничего бы этого не было. Он бы не заметил…» - эта мысль не давала покоя. Она сверлила, напоминала о себе и сводила с ума. Чувство вины вперемешку с болью просто изводило его всю ночь. Впрочем, и на утро легче не стало. В Большой зал на завтрак он вообще не пошел. Зато в это время, воспользовавшись тем, что весь факультет схлынул поесть, он смог зайти в пустую спальню и переодеться в чистую одежду. Когда он, нервно оглядываясь, спустился в гостиную, то увидел только Лили, что-то писавшую в кожаной книжке. - О, вот и ты. Я не увидела тебя на завтраке, решила, что ты еще спишь, - она закончила писать и встала из-за стола. – Ну что, идем на игру? - Игру? – тупо переспросил Ремус, пытаясь сосредоточиться на том, что она говорит. - Матч Гриффиндора против Слизерина, помнишь? – Лили странно на него уставилась. – Раз уж Поттер так жаждет, мы должны его поддержать! Я даже оделась в цвета факультета! Как тебе? - Мы? – пробормотал Рем, скользя взглядом по ее красному свитеру и золотистой юбке и абсолютно не понимая, что на ней надето. – Лили, я немного плохо… - Ой, брось! Ты должен составить мне компанию, иначе я просто не пойду! – строго сказала Эванс и, схватив его под руку, потащила к выходу из гостиной. – В конце концов, это твой друг! Рем мрачно шел рядом, в душе злясь на Джеймса за то, что он втянул его в это. Ему сейчас только квиддича не хватало, толпы кричащих людей и… Сириуса, с огромным цветастым флагом рядом. Он побелел, но они уже вышли из замка, в числе многих студентов, спешивших занять места на трибунах. На их трибуне он сразу увидел друзей. Сириус и Питер сидели на своих привычных местах. Блэк выглядел осунувшимся, немного бледным. Он задумчиво рассматривал что-то на поле. Питер при этом радостно болтал, сидя рядом, но друг вряд ли его слышал. Рем сел около Лили и уставился на кольца вратаря, стараясь не смотреть по сторонам. Игра началась, игроки вылетели на поле. Рем искоса взглянул в сторону друзей. Сириус слегка оживился, что-то крикнув. Питер подпрыгивал рядом. Кажется, они оба его не заметили. Джеймс молниеносно пронесся мимо. - Поттер неплохо летает, - небрежно бросила Лили рядом. Рем удивленно посмотрел на нее. - Я думал, ты его и раньше видела на поле. - Я… всего один раз была на квиддиче, это был первый курс, - покраснев, призналась Эванс. Рем онемел от удивления. Она вздохнула. - Ну да, я солгала. Но должна же я была поставить его на место! Люпин закатил глаза и повернулся к полю. Чертовы девчонки, никогда он не поймет их логику. - Это ничего не значит! – строго заметила она, пихнув его в бок. - Я понял, - фыркнул Рем. Слизеринцы, кажется, забили гол. Он устало потер лоб. Бессонная ночь сказывалась, его раздражали крики и громкий голос Фрэнка, усиленный с помощью магии, комментирующего матч. Внезапно на полном ходу в Джеймса влетел ловец Слизерина, которым теперь был Регулус Блэк. Поттера прямо отбросило с метлы с невероятной силой. Джеймс рухнул на землю, трибуны замерли, а мадам Трюк, молодая брюнетка, которая судила матч, свистком остановила игру, ринувшись к пострадавшему.