Ночь всех святых

В один из рассветов, сразу после того как лучи зари подкрасили облака на первом небе, Габриэль вернулся домой. Не то чтобы это было из ряда вон выходящим событием: непоседливый архангел с самого заселения человечеством Земли повадился бесследно исчезать на несколько лун, - но в этот раз он удивил всех другим. Габриэля не узнавал никто. Ни его отряд, ни знакомые ангелы с седьмого неба, с которыми он вечно влипал в события, ни даже сам Михаил. Его облик был далек от сине-белого и золотого ангельского света, далек и от весселя, которым его наградил Отец; в то утро Габриэль распространял вокруг себя ярко-рыжие волны с черной, как забытая всеми космическая пустота*, каемкой, а тело носило столько человеческий вещей, что непривыкшие к его выходкам ангелы шарахались в сторону. – Ты превзошел самого себя в сеянии хаоса на Небесах, брат, – сказал Михаил, увидев Габриэля в своем кабинете. В неодобрении он расправил крылья и нахмурил брови. – Не могу сказать, что мне это по нраву. Как не пойдет такое и на пользу остальным нашим гораздо более дисциплинированным братьям и сестрам. – Брось, – отмахнулся Габриэль от скорбного взгляда Михаила, но подобающий архангелу вид все же себе вернул. – Им не помешает быть немного веселее. Шесть дней в неделю ты заваливаешь нас рутинной работой! Чему повредит немного разнообразия? – Их вере и стремлению подчиняться, – спокойно ответил Михаил. – Вере? Той самой, которая неколебима, ибо создал ее Отец наш, и далее по тексту? – Ты возмущаешь ангелов. – Я стимулирую их к работе. – Это каким же образом? – Михаил оказался явно сбит с толку. Габриэль ухмыльнулся и, щелкнув пальцами, снова нацепил на себя разноцветное тряпье. От него слишком остро несло человеческим бытием, и, несмотря на то, что их с братом разделял широкий ореховый стол, старший архангел в отвращении поджал крылья. – Праздник! Огромное количество положительной энергии, выставляющей человечество в хорошем свете, следовательно, и у нас появится больше желания их защищать. А за пару конфеток я сам согласен за ними присматривать! – добавил, не удержавшись, Габриэль и плюхнулся на стул рядом. – Насколько мне известно, Самайн – встреча в определенное время с темными силами. Разве в этом есть что-то положительное? – покачал головой Михаил. – Спустись на Землю, – язвительно посоветовал ему Габриэль. – Это только предания, Майки. На самом деле там игра да гулянье, пиры и угощенье! Люди зажигают огонь, чтобы он защищал их, разве не это – наш символ? Старший архангел промолчал, глубоко задумавшись. – Вот, попробуй, – вспомнил Габриэль и, засуетившись, запустил руку в груду лохмотьев. Наконец он выудил нечто в яркой обертке и протянул Михаилу. – Ты такого никогда не видел. Слаще амброзии. Михаил осторожно взял предложенную конфету и положил ее на язык. Габриэль придвинулся ближе, неотрывно глядя на брата. Тот перекатил ее за щеку, медленно прожевал и спустя несколько долгих секунд проглотил. – Ну как? – взволнованно спросил Габриэль. – Если честно… – тут Михаил мечтательно закатил глаза, – ты прав, ничего вкуснее я в жизни не пробовал. – Отлично! – с восторгом выдохнул Габриэль. – Тогда я немедленно веду молодняк на праздник! Жди нас следующим утром. И с громким хлопком исчез, рассыпавшись ворохом огненных искр перед остолбеневшим Михаилом. _______ (супервойд, сверхпустота – место, где, как верят, нет ничего: ни звезд, ни галактик, отсутствует любое вещество, возможно, есть только темная энергия) * Габриэль шагал по райскому саду, уже сменив праздничный наряд на привычный облик весселя. Его крылья весело подрагивали за спиной в предвкушении. Он уже нашел Бальтазара, играющего вместе с Самандриэлем и Иниасом с форелью в Реке Счастливых Совпадений, и тот сказал ему, что Кастиэль проходит практику в Саду. Вернее, звучало это не совсем так: «Наверное, подсчитывает, сколько черных муравьишек в день пересекает созданный им холм. Касилек любит наблюдать за подобной чепухней. Лично для меня задания Рафаэля – жуть и смертная тоска!». Бальтазар хорошо знал своего друга: Габриэль нашел его около упомянутого холма, только не у подножия, а наверху – на одной из веток раскидистого клена. И если бы не витающий в воздухе кислый привкус любознательности, он бы ни за что не заметил бежевый плащ среди золотого облака остропалых кленовых листьев. – Кастиэль! – позвал Габриэль, задрав голову. Облако зашуршало, и мгновением спустя из него показалась темно-русая макушка ангелка. – А, Гейб! – узнал его Кастиэль и расплылся в широкой улыбке. – Залезай сюда. Макушка тотчас исчезла, и Габриэлю ничего не оставалось, как послушно лезть за ним на дерево, причем просто перенестись на ветку оказалось далеко не такой интересной идеей. – Фьюить, ну и крепость ты тут себе устроил, – сказал он, усевшись поудобнее и стряхнув с головы пару зацепившихся листков. – Это не назовешь крепостью, – Кастиэль в недоумении склонил голову к плечу. – Насколько мне известно, крепость состоит из… – Все-все-все! – Габриэлю пришлось замахать руками, пресекая готовую начаться лекцию об опознавательных признаках крепости. – Не мудри, Касси, я всего-то хотел сказать, что здесь круто. А где муравьи? – Подозреваю, что разбежались по своим делам. За то время, пока я за ними наблюдал, они еще ни разу не отклонились от своего расписания. – Мда, тяжко быть муравьем, – фыркнул Габриэль. – Слушай, у меня есть просто замечательная идейка, уверен, она тебе понравится! Как насчет спуститься сегодня на землю? – Мне?! – удивился Кастиэль, в порыве волнения сильно взмахнувший сизыми крыльями и чудом не свалившийся с ветки. – С тобой?! А можно? – Со мной, с Бальтом и малышней. Можно, ага, Майки считай что разрешил. – Точно? – недоверчиво переспросил ангелок. – Нам за непослушание сейчас ой как влетает. Особенно от Захарии, хотя он вообще не имеет права! Только все равно зубами скрипит, нимбом сверкает и крыльями хлопает. – Точно не влетит, – успокоил его Габриэль, – я договорился. – А куда мы пойдем? – На праздник всех святых. – Ого, а это как? – Это здорово. – В доказательство своих слов Габриэль вскинул руки, и с легким «пуф» между его ладоней появился черный силуэт злорадно оскаливающейся тыквы. По мановению пальца она поплыла к Кастиэлю, но тот, вызвав уважение Габриэля, даже не моргнул, только с восхищением и любопытством присматривался. – Это и есть святой? – Что? Нет, – рассмеялся Габриэль. – Это всего лишь тыква, символ праздника. Там, куда я вас поведу, таких будет много. А еще яркий, как одно маленькое солнце, костер. И целое море сладчайших сладких сладостей! Тут же рядом с парящей в воздухе тыквой возник целый хоровод конфет. Кастиэль протянул руку к одной из них, но та ловко увернулась, когда он попытался ее схватить. Габриэль улыбнулся, глядя на то, как в умных не по возрасту мальчишечьих глазах расцветает по-настоящему детский восторг. Пусть на их небо заглянет Дарующий Благо Ветер, чтобы их Касильку не пришлось слишком рано приступить к своим ангельским обязанностям. Пусть. – Ты всегда выдумываешь все самое интересное, Гейб, – наконец сказал Кастиэль, подняв взгляд на него. – Неужели ты мог подумать, что я от такого откажусь? * – Эй! Эй! Иниас, не тяни Самандриэля за крыло! Бальтазар, не давай Иниасу подзатыльник! Са… Кас, уйми своего друга, Иниас, извинись перед Самандриэлем! Габриэль бегал вокруг, создавая больше шума, чем все четыре ангелка разом. – Подумаешь, Самандриэль сказал, что у него размах крыльев как у орла. Да, он у нас фантазер, Иниас, необязательно все воспринимать так буквально. Хотя… нет, обязательно, молодцы, Наоми вас похвалит. А теперь быстрее, быстрее, а то праздник кончится без нас. – Смотри, Гейб, там Анна. Давай ее возьмем с собой? – указал в сторону Кастиэль, сжав другой ладонью плечо Бальтазара. И точно: у массивных дубовых дверей рядом со скамьей стояла Анна, ее огненно-рыжие волосы посреди светлого убранства нельзя было спутать ни с чем другим. – Секундочку, – сказал Габриэль и в мгновение ока переместился к Анне. Оказалась, она была не одна. На скамье сидел другой ангел с весселем широкоплечего рослого мужчины. Однако частота его волн смутно несла что-то знакомое… как его там… – Ты Гадриил, – удивленно выпалил, не представляясь и пугая маленькую Анну, появившийся Габриэль. – Друг Люцифера! Сидящий, кажется, от его слов только поник, а Анна смерила Габриэля уничтожающим взглядом. – Гадриил, – наконец снова поднял взгляд и кивнул ангел. – Друг Люцифера, враг своим. – О, – Габриэль потер шею. – Неловко как-то, извини. Что вы тут делаете? Анна с Гадриилом переглянулись, и Гадриил ответил: – Жду. – Ясно… не хотите к закату на Самайн сходить? Вниз прогуляться? Это один из самых крупных нынче праздников! Плюс на другом материке, а долгие прогулки, как известно, просеивают даже самые липкие и скомканные мысли. – Ты что, дурак? – Анна отбросила назад свои локоны. – А что скажет Майки? – Не называй Михаила Майки рядом с местом суда, вдруг услышит, – погрозил Габриэль Анне. – А тебе, юный ангел, не стоит влипать в неприятности слишком часто. Чего доброго, Бальта с Касильком перегонишь, а тем только повод дай отыграться. Что насчет «не разрешит» – да ладно! Сегодня можно все и всем. Особенно тебе. – Его взгляд пал на притихшего Гадриила. Габриэль возвел глаза к небу, пару раз нахмурился, а через несколько секунд подпрыгнул и радостно хлопнул в ладоши. – Улажено! Можете не благодарить. До следующего рассвета вы под моей протекцией, и если кто-нибудь из вас что-то натворит, мне отсекут башку. А если мне ее отсекут, я найду вас и навсегда лишу сладких подарков на рождество! – страшно сверкая глазами, закончил Габриэль. Анна испуганно ахнула. Гадриил хмыкнул. – Очень благородно с твоей стороны, – искренне сказал он, поднимаясь со скамьи. – Я у тебя в долгу. Габриэль покачал головой, не глядя на него. – Ради Люцифера. * – Итак, братья и сестры… это Самайн, праздник святых! – торжественно произнес Габриэль, распахивая крылья, до этого стеной заслонившие ангелов от остального мира. – Ого-оо, – сказал Бальт, восхищенно цокая языком. – Да чтоб мне тыквой стать, это самое веселое из всего, что я когда-либо видел! По всем улицам небольшой ирландской деревушки были развешаны лампы, тусклым светом выхватывающие из темноты силуэты заборов, домов и деревьев. Чуть ли не у каждого крыльца вальяжно раскинулись пузатые тыквы с ехидными ухмылками и горящими очами. Дорога от перекрестка, на котором они приземлились, вела к старому холму через людную ярмарку, откуда доносились праздничные восклицания и звонкий смех. А – самое главное – на вершине холма был сложен большой костер, только и ждущий того, чтобы его зажгли. – Итак, – Габриэль хлопнул в ладоши и развернулся к остальным. – Сейчас я преподам вам урок маскировки, слегка приправленный праздничным весельем. Гадриил, поможешь мне. Чтобы войти туда, – одно его крыло указало в сторону проходящую в самом разгаре ярмарки – нам нужны костюмы, чтобы нас никто-никто не узнал. Почему? Потому что в этом и смысл! Для начала скажите мне, в кого бы вы хотели превратиться? – Ястребом… форелью… пингвином… жирафом… - забормотали ангелки. Габриэль замахал руками. – Не-е-е… не совсем. Люди считают, что именно сегодня мир темных сил и их мир вплотную подходят друг к другу и открывается дверь, проход между мирами. Поэтому и надо прикинуться кем-то темным и страшным! – Все еще останавливаюсь на форели, – поднял указательный палец Иниас. – А зачем прикидываться? – удивился Кастиэль. – Если, как ты говоришь, проход открывается? Следовательно, темные и страшные существа уже присутствуют? – Это же не взаправду, Касилёк! – неугомонный Бальт пихнул друга локтем в бок.– А понарошку! А ты глупый козодой, взял и поверил. – Сам ты козодой! – обиделся Кастиэль и толкнул Бальтазара в ответ крылом. – Эй, не ссорьтесь, – поспешно встал между ними Габриэль. – Да, это люди прикидываются всякими разными пугающими штуками, чтобы потом настоящие темные существа к ним не пришли. Они проводят обряд закрытия этого самого прохода и разносят огонь по своим домам. Считается, что весь следующий год он будет их оберегать от всех злых сил. – Ух ты… – восхищенно прошептал Самандриэль. – А кем мы можем стать? – Кем угодно! Скелетом, призраком, страшным феем, гоблином или ужасным колдуном. Восставшим мертвецом или ожившим пугалом. Ухающей совой, пророчащей скорую смерть, или летучей мышью, исчезающей во тьме…… Голос Габриэля становился ниже и вкрадчивее. Под конец вздрогнула даже скептически настроенная Анна. – В общем, все поняли? Включаем фантазию и собираемся в круг, а я вам покажу, как менять свой облик… Через полчаса Габриэля и Гадриила окружила разношерстная толпа, состоящая из рыжеволосой и зеленоглазой ведьмы с остроконечной шляпой, элегантной летучей мыши размером с человеческий рост, призрака, сквозь которого действительно могла пройти рука (Габриэль признал, что Кастиэль освоил его уроки по иллюзиям), пучеглазой ядовито-синей рыбы и толстого красного червяка (в настоящего червяка Самандриэлю не позволил превратиться Гадриил). Конечно, мышь, рыба и червяк были не настоящими, а только костюмами, но и здесь ангелы повеселились всласть. Убедившись, что все закончили, Габриэль и Гадриил преобразились в пугало с серпом и зомби соответственно. И в таком виде наконец вошли на ярмарку. * Вечер на Земле для молодых ангелов пролетел незаметно – как будто меньше пикосекунды, – но совершенно точно незабываемо. Они успели поучаствовать во всем, начиная от ловли медовых яблок одним только ртом (Бальтазар постоянно жульничал на пару с Габриэлем, помогая себе невидимыми для людей крыльями), вырезанием жутких морд на специально заготовленных тыквах (здесь пригодились острые ангельские клинки) и заканчивая плясками у зажженного на самой вершине холма костра. Больше всего танцы полюбили Анна, Иниас и Самандриэль: от смешных и нелепых дерганий последних всеми руками и ногами по земле скользили тени, будто и вправду плясали вместе с ними, с другой стороны грани, а рыжие волосы Анны сами были костром – а заодно и огненными искрами от взметенными ввысь горящих сучьев. Каждый ангел чувствовал себя одним – и вместе с тем неделимым, праздничным, внутри них полыхал огонь и бурлил человеческий смех. Люди верили, что своими танцами и переодеваниями заслужат защиту от темных духов – и каждый из них, даже обреченный на долгое наказание Гадриил, отдал частичку себя, потому что согласился: нет, нельзя, чтобы такое когда-либо кончалось. Взамен на память они взяли огонь, что заботливо взрастили люди на свечках, в лампах и пахнущих дымом кострах. Они, конечно же, попробовали и сладости, по настоянию Габриэля. Наверное, ему стоило предусмотреть, что ангелки падки на неизведанное: чуть ли не половина ярмарки оказалась сметенной настойчивыми просьбами угостить восхитительным даром, а когда там закончились все медовые яблоки, сладкие кусочки тыкв и прочие конфеты – вниманием оказались одарены и все близлежащие дома, в которых с радостью делились с маленькими попрошайками. – Тише-тише, пернатые сорванцы, – засмеялся Габриэль, увидев, как в очередной раз к нему подбегают возбужденные Кастиэль и Бальтазар с охапками набранных сладостей. – Умерьте пыл, а то как я потом буду объясняться перед Михаилом, что вы напугали всех людей в округе? А вам же, поди, понравилось, каждый год бегать теперь будете. – Будем, – подтвердил Кастиэль. Бальтазар лишь кивнул и украдкой стянул у друга конфету. – Я считаю, это заявление можно вполне считать пророчеством, – улыбнулся восхищенный энтузиазмом подрастающего поколения небесного воинства Гадриил. – Так, тогда стойте здесь и уплетайте свои конфеты, – внезапно заторопился Габриэль. – а я позову остальных. Скоро начнется пляска действительно темных существ, я обещал Майки вернуть вас до их наступления. Гадриил, присмотри за этими двумя. – Ну-ууу… – разочарованно протянул Бальтазар, перекатывая за щекой кусочек сладкой тыквы. – Совсем никак нельзя остаться и посмотреть? – умоляюще посмотрел Кастиэль. – Это же так интересно! Гораздо интереснее, чем нам рассказывают про них на уроках. – Никак, – извиняясь, развел руками Габриэль. – Даже я не могу гарантировать вашу безопасность. – Брось, Касилёк, не разрешат, – ворчливо промычал Бальтазар, разворачиваясь к другу. – На, съешь лучше эту конфету. Конфеты куда лучше всех этих темных существ. У тебя больше таких не осталось, кстати. Понравились? Держи мою. Габриэль удовлетворенно кивнул, развернулся и парой взмахов крыльев перенесся на холм. * После того как Габриэль согнал Анну, Иниаса и Самандриэля от костра к подножию холма, он ненадолго задержался на том месте. Отошел немного в сторону, туда, куда уже не могли достать отсветы от костра. – Люц, – шепотом позвал он, озираясь и обеспокоенно оглядывая темные окрестности. – Люц? – Я даже удивлен, что ты не решил меня как-нибудь напугать, это было бы в твоем стиле. – Внезапно для Габриэля ему на плечо вспрыгнула черная кошка с длинным гладким телом и холодными синими глазами. – А вот ты, смотрю, поддержал наш маскарад, – Габриэль все же не удержался от широкой улыбки. – Мне не стоит появляться перед ними. – Они не рассказали бы Михаилу или Отцу. – О, а им бы стоило. Расписать в красках, как провели чудесный вечер в гостях у изгнанного с позором братца. Майки бы понравилось. Позеленел бы весь от радости, вериш-ш-шь, нет? – Кошачья мордочка ощерилась в обидчивом шипении. Габриэль не удержался и кончиком нижнего крыла пощекотал кошку за ухом. – Спасибо тебе за этот праздник. Я не думаю, что мы долго сможем дурачить всех, но пару столетий встреч со своим старшим братом мне обеспечено! А это стоит дорогого. – Все же не пойму, Михаил же знает, что это ночь темных существ, – пробормотал Люцифер, обвивая хвост вокруг руки Габриэля. – Как же он тогда тебе разрешил? Габриэль смущенно кашлянул. – Я представил это ему как ночь… всех святых. Люцифер удивленно молчал, и Габриэль начал тараторить: – Нет, конечно, не пойми меня неправильно, это, в принципе, является не совсем точным, но надо отдать тебе должное, ты же на самом деле не… – Гейб, – перебил его Люцифер. – Габриэль. Спасибо. – Я не хочу терять с тобой связи. – Просто не забывай про огонь, который вы унесете с собой. С этими словами кошка легко спрыгнула с плеча Габриэля, напоследок сверкнула ледяными очами и растворилась в темноте. Габриэль еще постоял немного, затерянный в своих мыслях, после этого поглядел на тлеющие ветки костра и полетел обратно – отводить ангелов назад на Небеса. Чтобы через год вернуться на то же место.